Были-небылицы. Лакомка

 Серебряная с позолотой ложечка сразу отделилась от бедных родственниц-нержавеек: «С какой стати я буду с ними знаться? Они, кроме чая и молока, ничего не видели,  а я хочу всё перепробовать и испытать. Жизнь даётся один раз, и я никогда себе не прощу, если пойду в утиль, не изведав всех наслаждений кухни».
  И она отважно устремилась в мир всевозможных яств. Сначала её привлекли золотистые бисквиты, их нежная пористая масса легко поддавалась нажиму. От бисквитов ложечка перешла к разноцветным желе и муссам и истребляла их, пока не надоели своей слабостью и бесхарактерностью. Йогурты понравились больше, однако и они быстро приелись. Ложечка увлеклась смешиванием сгущённого молока с фруктовыми сиропами, но их чрезмерная приторность вскоре вызвала тошноту. Привередница пробежалась по разным вареньям и запомнила, что самое вкусное из клубники и абрикосов, к тому же клубника хороша ещё со взбитыми сливками. Потом ложечка перешла на холодные десерты и через неделю заявила: «Представляешь, я перебрала 120 сортов мороженого и от всех в восторге!» – «А их 300, – прозвенела подружка с тонким витым черенком. – Так что кайф тебе обеспечен надолго». –  «Если я и дальше буду налегать на мороженое, то вряд ли успею добраться до остальных удовольствий, – с тревогой подумала ложечка, купаясь в горячем шоколаде. – Надо остановиться». И из дымящейся чашки она погрузилась в прохладный изысканный крюшон.
   «Сладости и сладости, – загрустила вскоре лакомка, – так и жизнь пройдёт однообразно. Надо бы поискать чего-нибудь остренького, пикантного». И своим закруглённым краем она подцепила маринованную сливу. Понравилось, и вазочка мгновенно опустела. Заедая свежим мёдом, ложечка уловила будоражащий аромат в хрустальном бокале: «Кажется, вишня, – догадалась она, – но почему так сильно волнует?» И она попробовала рубиновую жидкость. То была вишня в коньяке, и ложечка, испытав слабость, бессильно упала на скатерть. С этих пор все деликатесы она непременно запивала сладкими наливками и погружалась в приятные сны, а во сне соединялась с полюбившимся бокалом.
   Лёгкую пьянящую жизнь нарушили презренные нержавейки, которые оказались рядом, в одной мойке. Они первыми заметили, что с ложечки облезла местами позолота, а серебро потемнело. Щеголиха хотела их уязвить испытанным приёмом: «На себя посмотрите, сами вы облезлые», – но вовремя удержалась: нержавейки были по-прежнему светлые и блестящие, как будто их принесли из магазина. Лакомка сразу поняла, что наслаждения кончились, не сегодня-завтра её уберут со стола.