Швейник

Как рижские ресторанные девчонки когда-то боялись начальника спецгруппы по борьбе с проституцией, кажется, Миллера, так и музыканты – директора Латвийской филармонии Швейника. Мстили поговорками: в искусстве нашем нужен Швейник, как голой жопе муравейник. Придумали байку, как он правил стихи «неизвестного автора», а им оказался Пушкин… Да, он не жаловал «эстраду» (слова «попса» не было). Точнее, ненавидел безвкусие. А его не любили за то, что он не дает безвкусию ходу. Вот его история. Закончив консерваторию по классу рояля в 1934-м, он зачем-то эмигрирует из сытой Латвии в СССР. Где его в 37-м и сажают. Через 17 лет лагерей и поселений реабилитируют, он возвращается в Ригу. Оттепель помогает еврею и бывшему зэку возглавить филармонию. И так до 1974 года. «Бюрократ» и «ненавистник джаза», Швейник как-то утвердил репертуарный лист, когда убедился, что мы оба любим Шуберта. Достал коньяк. Напевали темы. Музицировали на рояле. Швейник прослезился. Аркадию Арканову, опоздавшему на встречу дважды, Филипп Осипович после его диких извинений преподал урок: «Не надо извиняться! Собака ведь не извиняется за то, что гадит прямо на улице!» Всё это я к тому, что среди «начальников» нашей культуры все реже встречаются люди, которые по масштабам личности сопоставимы с Филиппом Осиповичем Швейником. Захотелось вспомнить о нем.