Глава 21. Arrivederci Italia!

Начало романа http://www.proza.ru/2014/07/08/780

Предыдущая глава http://www.proza.ru/2014/08/28/1643


Зайдя в автобус, ребята сразу же достали альбом с красивой надписью «Мои итальянские каникулы» и погрузились в мир прошлого Анны Малыниной. Элька, рассматривая зарисовки, умилялась от восторга, а Павел устало улыбался. Рисунки не отличались профессионализмом, но души в них было хоть отбавляй. Вот автопортрет, сделанный около зеркала в гримерке, вот сидящие в зале восхищенные зрители, вот венецианские гондолы на фоне заката, а вот Колизей в свете фонарей…

После зарисовок достопримечательностей началась новая серия. Элька тихо охнула, а Павел, видевший их не раз, и вовсе выглядел ошарашенным. Поместье Алессандрини, ухоженные виноградники, сказочно красивая Этна, двое влюбленных на берегу реки, изысканный букет цветов в вазе… Теперь каждый рисунок задышал своей жизнью, и Павел смог увидеть то, чего не замечал раньше.

Почти на всех зарисовках был изображен юноша, повернутый либо спиной, либо боком – чтобы не разглядеть лица. Элька понимала, что всё это – своеобразная защита от мужа, но почему-то была уверена, что Анна не могла не оставить на память хотя бы одного изображения Паоло. Чувствуя, что недалека от истины, она еще раз пролистала альбом и с улыбкой остановилась. Паоло сидел среди восторженных зрителей в зале. Он не выделялся из толпы, но был так четко прорисован, что сомнений не возникало – любила она его искренне.

- Видишь, как твою прабабушку в Италии уважают? – спросила девушка, закрыв альбом. – Конфеты, духи, вина с ее именем, отдельный стенд в музее. А у нас? Даже памятника нет, представляешь? Только сотни страничек в интернете, вот и вся память… Как ей жизнь-то твой дворянский прадед-не прадед испортил… А как у тебя рисунки украли, кстати?
- Как… Сидел на скамейке, достал альбом, положил рядом, нагнулся к рюкзаку за ноутбуком, повернул голову – нет альбома. Не думал, что он кого-то заинтересует… Я –  в полицию, заявление написал, а толку. В этой стране быстрее человека посадят, который в супермаркете шоколадку мимо кассы пронесет, а грабежи и кражи… Бесполезно.

Павел раздраженно вздохнул, и девушка прильнула к нему, положив на плечо голову.

- Да ладно, забей, Паш. Главное, что теперь всё хорошо.
- Хорошо, - согласился он, целуя ее в макушку. – И альбом нашелся, и ты рядом… Кстати… - он немного отстранился, и Элька подняла голову, впившись в Павла заинтересованным взглядом. – Ты не хочешь перебраться в Италию? Поступишь в веронский институт, мы снимем с тобой una doppia (1) недалеко от места учебы и больше никогда не будем разлучаться.

(1) Двухместная комната в квартире (итал.)


У Эльки аж дыхание перехватило от его слов. Он предлагает жить вместе, да еще и в любимой Элькиной стране! Но этого ли она хотела?..

- Паш… - замялась девушка, и Павел тут же ее перебил.
- Прости, я, наверное, тороплю тебя. Ну, конечно! Вот идиот… Мы тебе отдельную комнату снимем, Эль. Что-то я, дурак, размечтался… Извини… Стыдно-то как…
- Паш, не в этом дело, - прошептала Элька, хотя и была уже красной, как помидор. – Я… ты мне нравишься, и мне хочется проводить с тобой больше времени… И Италию я обожаю, ты же знаешь… Я восхищена итальянской природой, едой, архитектурой, культурой, отношением, здесь я чувствую себя, как дома… Но… не смогу я здесь жить, понимаешь? Менталитеты разные. Русская душа требует себе подобных… Да и вообще… Ты же сам знаешь, что в России в плане жизни лучше. А тут бестолковые законы, идиотская бюрократия, про экономику и политику вообще молчу… А что касается института… Честно? Меня всё устраивает, Паш. У меня замечательная группа – мы за эту поездку почти родными стали. У меня изумительный куратор – таких, наверное, больше нет на свете. У меня прекрасная специальность – после этой практики я уже ни на йоту не сомневаюсь, что выбрала правильную профессию. Я не могу предать свой институт и… Родину. Не могу, Паш. Прости…

Павел разочарованно вздохнул и прижал Элькины ладони к своим губам.

- Тогда я буду приезжать к тебе настолько часто, насколько смогу.

Наверное, это был оптимальный вариант. Пусть они не будут видеться так часто, как хотелось бы, но не в разлуке ли усиливаются чувства? Элька улыбнулась, выразив свое согласие, и снова опустила на его плечо голову.

              Felicita,
              e una mano sul cuore,
              Piena d'amore… (2)

(2) Счастье – это рука на сердце, полном любви… (итал., фрагмент песни «Felicita» Al Bano & Romina Power)


На вилле специально для Павла надули еще один матрас, разместив его в комнате с мальчиками. Следующий день пролетел незаметно, и в ночь перед вылетом студенты активно паковали вещи. Утром, перед дорогой в аэропорт, когда автобус уже ждал группу русских туристов, Эльку окликнул синьор Федерико, хозяин виллы. Он бежал к ней из своего сарайчика с какой-то картонной коробкой в руках.

- Вчера пришло, – пробормотал мужчина, переведя дух. – Посылка. Для вас. Чуть не забыл…

Элька перевела недоуменный взгляд с синьора Федерико на Павла и, сгорая от любопытства, уселась с коробкой на лужайку. Распаковав, заплакала. Встревоженный Павел тут же заглянул в посылку и опустился рядом, обняв девушку. В коробке обнаружилась зеленая сумка, «Сонечка» и план перемещений с адресами отелей, на котором красной помадой было выведено только одно слово - «Scusa». (3)

(3) Извини (итал.)


Только вчера Элька приняла твердое решение отправить на имя Лоренцо Мотта анонимку, чтоб знал, где искать свою жертву. А теперь как-то жалко… «В расчете», - подумала девушка и, встав с лужайки, со счастливой улыбкой направилась в сторону автобуса.

В аэропорту же она снова ударилась в слезы: на этот раз из-за разлуки с Павлом. Они долго стояли в сторонке, держась за руки, и пытались друг друга запомнить. На помощь пришла Ленка, которая сказала, что они балбесы и предложила сделать совместное фото. На десятом однотипном кадре Васьвась позвал студентов на регистрацию, и фотосессию пришлось прервать. Павел нежно поцеловал Эльку в лоб и ушел, не оглядываясь.

Вылет был запланирован на ранее утро, поэтому почти все студенты дремали на ходу. Заняв места в салоне, они тут же пристегнули ремни и откинулись на мягких сиденьях. Элька оригинальностью не отличилась и, устроившись поудобнее, блаженно закрыла глаза. Но поспать ей так и не удалось. Как и остальным пассажирам самолета.

- …Да, я свободно владею итальянским, - донесся громкий женский голос с соседнего с Элькиным ряда. – Я прожила в Италии полгода и теперь езжу сюда каждое лето. А вообще я человек, способный к языкам. Я знаю английский, французский и итальянский. Ну, и немного немецкий. Английским я вообще владею в совершенстве, я же жила в Америке три года. А бабушка у меня – переводчик французского. Так что я такая, да! Я вообще мечтаю стать полиглотом. Хочу выучить турецкий и арабский…

Элька долго крутила головой, пытаясь посмотреть на эту тщеславную балаболку, которая за две минуты успела расхвалить себя не только случайным попутчикам, но и всему салону. Ей казалось, что девушка непременно должна оказаться знойной брюнеткой с наращенными ногтями и ресницами, в облегающем топе, на высоких каблуках и с сумкой со стразиками. Но, обнаружив ее строго позади себя, она огорчилась: балаболка была обычной, ничем не примечательной особой лет двадцати пяти, с выгоревшими темно-русыми волосами, сильным загаром и полным отсутствием косметики. Одета она была неброско, но модно, как истинная итальянка, и из всех ее украшений были только длинные серьги и очки в красной оправе. Элька уже не сомневалась, что под сиденьем спрятались кедики или лоуферы: долгое пребывание в Италии все же приносит свои плоды.

Балаболка продолжала рассказывать о себе, любимой, Элькиному одногруппнику Саше Медведеву, которому посчастливилось стать ее соседом.

- Меня, кстати, Саша зовут, - сказал он, дождавшись паузы в фонтане красноречия девушки.
- Ой, точно, мы же не представились! – глупо захихикала она. – Я – Виктория. Победа, значит. Мне ж и правда во всем везет. Я вообще страшный везунчик! Я и в лотереях выигрываю, и в казино…

Элька фыркнула и отвернулась к окну, сердито подумав, что зря в самолете не выдают беруши в комплекте с пледами и бумажными пакетиками. Благо, летели они недолго. Сделав пересадку в Риме и подождав в аэропорту четыре часа, культурологи поднялись на борт самолета до Питера. И только Элька закрыла глаза в предвкушении сладкого сна о России, как сзади послышался до боли знакомый голос:

- О да, это уже моя десятая поездка в Италию! А тут вообще год Италии в России – грех не поехать! Как же я обожаю эту страну! Какие тут пляжи и дискотеки! А я так люблю танцевать… Я ж в детстве посещала кружок бальных танцев, и все мне говорят, что у меня потрясающая пластика…

Элька привстала со своего места, злобно посмотрев на преследующую ее балаболку, но поругаться так и не решилась. Виктория на этот раз забивала мозг молодому и неженатому соседу слева и какой-то блондинке справа и делала это не менее громко, чем в прошлый раз. Видимо, сон на сегодня откладывается, и Эльке придется целых шесть часов выслушивать этот трёп…

К счастью, соседи Виктории оказались людьми любознательными и, остановив ее словесный поток, стали сами задавать вопросы. И балаболку теперь слушал весь салон. Сначала она дала уроки итальянского языка, сказав, что над русскими все смеются из-за ужасного и смешного акцента, особенно над буквой «ы», которой в Италии нет и в помине, или над чисто русским «бон джОрно» (от слова «жор», наверное). Язык-то у них мелодичный, поэтому и гласные все мягкие, и произносятся, как что-то среднее между «о» и «ё», «ы» и «и», «э» и «е». Потом она перешла на рассказы о жителях этой страны:

- Ой, итальянцы – жуткие расисты и ксенофобы, они любят только себя! Критику в адрес своей страны не позволяют, хотя сами поругать Италию горазды. Из языков признают лишь итальянский, зачем им учить язык каких-то англичан?.. Они – высшая раса, и всех остальных называют «stranieri» (4) - и европейцев, и сенегальцев, и индусов, и нас… Американцев они ненавидят, а Россию считают отсталой страной! Сами такие вежливые, улыбаются, а за спиной все косточки тебе перемоют. Поверхностные они какие-то, недушевные…

(4) Иностранцы (итал.)


- А по мне – пусть лучше неискренняя улыбка и напускная вежливость, чем хмурые лица и откровенное хамство «от души», как у нас на родине… - встряла соседка справа. – Я, например, за итальянца замуж хочу, в русских разочаровалась…
- Да ну, бросьте! – отмахнулась Виктория. – Я со столькими итальянцами знакома, с одним даже встречалась целый месяц. Все они маменькины сынки, инфантилы, у них любовь всей жизни – мама-мама-мама, с самого рождения! Ну а что, если их до семи лет в колясках возят с соской во рту? Они и подгузники носят чуть ли не до школы, а лет до десяти ходят с мамой за ручку. Ну и что из них вырастет? Так и живут с мамами лет до сорока-сорока пяти, пока не женятся. А, как женятся, так недалеко от мамы селятся… А до этого возраста они все несерьезные, ветреные, замуж их не вытянешь, не мечтайте. А вы девушка молодая, симпатичная, зачем вам лысеющий дяденька-депрессарик? А ноют там все, вы не думайте, - похлеще баб! Слабый пол в Италии – мужчины.
- А мне хоть лысого и беззубого. Здесь жить хочу, - упрямо продолжала соседка. – Тем более, они вроде часто женятся на иностранках?
- Ха! Поголовно! Современные итальянки вообще для семьи не годятся, всю кровь выпьют! Они стервозные, ревнивые, только о карьере да о деньгах думают, и итальянцы всегда жалуются, как им не везет со своими женщинами! Вот и ищут такую скромную, порядочную иностранку, как вы, которая едет за розовой мечтой и будет с ним в съемной комнате жить. Ну и пусть, зато в Италии! Наверное, у итальянских мужчин только один плюс – готовят классно. Ну и с самоиронией у них полный порядок. Хотя вру – я еще уважаю их любовь к эстетике. Как они одеваются! Неудивительно: живешь с самого рождения, окруженный такими красотами, так и у самих чувство вкуса невольно появится, не то, что у нас… Хрущевки, серые убогие панельные дома…

Элька с интересом слушала балаболку: хоть какая-то польза от нее появилась. Она уже и сама не могла понять своего отношения к итальянцам: здесь было и восхищение, и недоумение, и поругать хотелось, и в то же время защитить… Просто взрыв противоречий!

- А мне вот на Сицилии понравилось, - отозвалась блондинка. – И мужчины такие галантные были…
- Да, давайте, обоснуйтесь на Сицилии, лучше места не найти… Южане горазды, конечно, руками поразмахивать и девушек в себя влюбить… Я там два месяца прожила, столько всего насмотрелась, спасибо – не надо. Людей крадут, рестораны сжигают, если пошлину не заплатишь… При мне только пять ресторанов дотла сгорели…
- Боже, какой кошмар! И где же лучше жить?..
- В России, - рассмеялась Виктория, и Элька невольно вспомнила свой разговор с Павлом о переезде. – Ну, если сильно хочется в Италии, то я бы выбрала Тоскану – золотую середину, баланс между высокомерным Севером и ленивым Югом. Север, конечно, ближе к Европе, там проще найти хорошую работу, но жить очень дорого, да и стрессы у людей вечные. Только солнышко за тучки уйдет, итальянцы впадают в депрессию. На полном серьезе! А вот на Юге, люди, конечно, подобрее и повеселее будут, но разгильдяйство, ревность и мафию не искоренить. Флорентийцы, конечно, тоже не подарок, они уверены, что лучше их города нет, и даже не считают нужным Рим посмотреть, но с ними договориться проще. А вообще у всех итальянцев развит чрезмерный местечковый патриотизм. Там разрозненность жуткая!..

Виктория продолжала открывать Италию с другой стороны, противоположной той, которую привыкли видеть туристы, приезжающие раз в пять лет поваляться на пляже, и Элька задумалась. А ведь балаболка права: Италии как единой страны не существует, это просто огромное лоскутное одеяло в форме сапога. Нет, Элька, конечно, знала о вражде Севера и Юга, но не ожидала, что надо копать глубже – даже самая крошечная деревня Италии считает себя центром Вселенной, своеобразным мини-государством, и вовсю конкурирует с соседями. Такое ощущение, что их страну объединили не сто пятьдесят лет назад, а на прошлой неделе.

Единой нацией итальянцы чувствуют себя только за границей и во время проведений футбольных чемпионатов. В самой же Италии они гордо называют себя по месту рождения и говорят на собственном диалекте, который зачастую не имеет с официальным итальянским языком ничего общего. Хотя последнее утверждение, в основном, касается людей старшего возраста. Впрочем, для культурологов многогранность Италии только стала еще одной интересной, отличительной чертой, давшей огромное поле для исследований.

Элькино ухо так привыкло к жужжанию Виктории на заднем ряду, что она даже не сразу заметила, что в салоне наступила тишина. Обернувшись, она увидела, что девушка мирно спит. Говорила-говорила, взяла и вырубилась. Вот такая необычная попутчица ей попалась – общительная и непредсказуемая, как истинная итальянка.

Пользуясь таким шансом, Элька дала себе установку «срочно спать!» и погрузилась в мир сновидений. На балетной сцене она увидела Паоло Мальдини, который с энтузиазмом крутил фуэте в бутсах и посылал Эльке воздушные поцелуи. Но тут появился Пашка, такой красивый, в рубашке и джинсах, он уложил футболиста на лопатки, после чего помахал девушке рукой и с грустной улыбкой ушел за кулисы. Элька в слезах бросилась за ним на сцену, но за кулисами ее ждала баба Таня в грязном халатике и с бутылкой водки.

- Ну, что, Элька – аривидерчи, Италия? И добро пожаловать домой?

С этими словами она громко рассмеялась и растворилась в свете софитов…


***
Фото автора


Продолжение http://www.proza.ru/2014/08/31/1610