Глава 22. Finalmente a casa

Начало романа http://www.proza.ru/2014/07/08/780

Предыдущая глава http://www.proza.ru/2014/08/31/1605


По прилете в Россию Эльку ждал резкий контраст. В метро она оказалась в час-пик, поэтому попала в страшную давку, в которой ей оттоптали ноги и испачкали необъятный зеленый чемодан мороженым. Встретили ее хмурые и неулыбчивые лица, «свежий» питерский воздух и адская жара, от которой мужчины забыли про приличие и ходили с голым торсом. Да, похожи чем-то питерцы и итальянцы. Нет, не оголенными телами на улице, конечно (ни один уважающий себя итальянец до такого не опустится), а из-за влияния погоды на настроение. Если итальянцы страдают от ненастья, то питерцы мучаются без привычной прохлады. А тут на тебе – лопатой по голове – аномальная жара свыше тридцати. «Нет, не идет Питеру такая погода, однозначно… Сейчас бы дождика, норд-веста какого-нибудь», - подумала Элька и грустно побрела с автобуса домой.

Любимое кресло стояло на месте, а на остатки гардероба за месяц никто не покусился. Только зря переживала. Девушка аккуратно извлекла из кресла канцелярские кнопки, накрыла его итальянским флагом и присела, разочарованно оглядывая комнату. «Finalmente a casa…» (1) - пробормотала она, но никакой радости от возвращения не испытала. Она пыталась поймать ностальгию, но, как назло, хотелось только реветь, уткнувшись носом в подушку.

(1) Наконец дома… (итал.)


С каким трудом дались ей слова, когда она отказывала Павлу. Господи, ведь это было мечтой всей ее жизни! Да, она хотела жить в Италии и учиться в итальянском университете, и ей выпал реальный шанс это сделать. Она мечтала встретить итальянца и познакомилась с замечательным человеком, в котором текла итальянская кровь. Ей хотелось отдать всю душу той стране, которая ее не ждала, не любила и, возможно, не полюбит никогда. Да, там дурацкая бюрократия и до слез безобразная политика, но Эльке хотелось со всех ног броситься назад, чтобы не жить, а выживать со всеми в суровой итальянской действительности. Почему-то она поняла это только сейчас, вернувшись в Питер…

Эмоции, эмоции… Нет, всё это просто эмоции. Безумное желание быть рядом с Пашей. Немного успокоившись, Элька снова пришла к выводу, что приняла правильное решение. Но теперь она уже не сомневалась, что отношения с Павлом обречены на провал, но он останется любовью всей ее жизни, как Паоло у великой балерины. Судьба-нахалка вновь над ними посмеялась.

Элька извлекла из чемодана фиолетовый сухоцвет и аккуратно поставила его в вазочку, поцеловав твердые лепестки. Потом вытащила из сумки фотографию Паоло Мальдини, повесив ее на привычное место над письменным столом. И наконец достала из потайного кармашка карту памяти от фотоаппарата и вставила в ноутбук. Перед глазами пронеслись четыре недели счастья, которые она не забудет никогда. Красавица-Верона, высокомерный карабинер, снятый Элькой из-за угла аккурат за десять минут до ее задержания, смотровая площадка замка Сан-Пьетро, черепичные крыши веронских домов, улыбка гондольера Джованни, увядающая красота венецианских зданий, футбольный матч «Милана» и «Ренате», радостный Филиппо Индзаги, мужчина в солнечных очках, очень похожий на Мальдини…

Элька приблизила лицо этого солидного человека и сравнила с фотографией на стене. Ей так хотелось, чтобы ее подозрения подтвердились, что она почти поверила в то, что это он. И, перестав обращать внимание на явные отличия, девушка скопировала фото в папку для распечатки, чтобы повесить на стену.

При взгляде на последние фотографии у Эльки дрогнула рука. Пашка, любимый Пашка, как нежно он ее обнимал и не хотел отпускать. Девушка ласково провела пальцем по его изображению на мониторе, и сердце защемило. Первым порывом стало выключить ноутбук, но, поколебавшись, она все же скопировала фото для распечатки.

Перед фотосалоном она зашла в местный магазинчик «У друзей», который упрямо называла вражеским, ссылаясь на дикие цены и качество обслуживания. За прошедший месяц персонал не подобрел, и Элька услышала нецензурную брань продавщицы еще с порога. Подойдя к кассе, девушка первым делом увидела знакомые резиновые тапки и грязный халатик в цветочек.

- Ну дай в долг, ну пожалуйста, ты ж знаешь, я верну, - умоляла баба Таня, театрально приложив руки к сердцу. – Я ж тебе не бабка какая-то из подвала, я уважаемый человек! Юрист!
- Баба Таня, вы меня лечите третью неделю, я за вас уже своих денег докладываю, а оно мне надо? Вот вернете триста рублей, тогда подумаю.
- Я – Татьяна Григорьевна! – возмутилась покупательница, громко стукнув по столешнице кулаком. И в этот момент она заметила Эльку. – Ба, какие люди! Бонасера, Элька! Ну что, примерила итальянский сапожок? Подошел по размеру?

Элька нахмурилась, тщетно пытаясь понять, откуда баба Таня узнала об ее поездке в Италию, и пожала плечами.

- Да ладно, не хмурься, не порть личико. Не одолжишь ли старой синьоре полтинничек, пер фаворе? А я те тайну открою.
- Баба… Татьяна Григорьевна, бросали бы вы это неблагодарное дело, да шли домой спать. А завтра, с ранья, проснетесь, поймете, насколько прекрасен мир, и пойдете на биржу труда.
- Ты мне, Элька, зубы не заговаривай, я ж знаю, ты мне сувенир привезла. Пошли домой.

Недоуменная продавщица громко выругалась и ушла сидеть на стуле, а баба Таня повела Эльку в сторону дома. Девушка думала, что ей это всё просто мерещится из-за ночного недосыпа, но соседка никуда не исчезла. Доехав до седьмого этажа, баба Таня пошла к своей квартире и, сказав, что ждет Эльку в гости, захлопнула дверь.

Девушка растерянно оглядела комнату, потом отрыла чемодан и принялась в нем копаться. «Наверное, она не в себе… Неудивительно!» - подумала она, как вдруг на глаза ей попались две бутылки вина «Bella Anna», подаренные синьором Массимо. «То, что нужно! Уж лучше благородное вино, чем паленая водка», - решила Элька и, прихватив одну, направилась в гости к соседке.

Реакция, которую бутылка произвела на бабу Таню, оказалась неожиданной. Взяв в руки подарок, женщина разрыдалась и опустилась на пол. Элька присела рядом, дотронувшись до ее морщинистой руки, и сочувственно заглянула в глаза, пытаясь понять, что ее так расстроило.

- Мне никто никогда не делал подарков, - пробормотала баба Таня, сжимая ее руку. – Тем более таких… Ценных… Спасибо, Элька. Ты это, иди, я тут сама справлюсь.

Элька поднялась и, поправив юбку, еще раз взглянула на свою соседку. Она продолжала баюкать бутылку и плакать, не обращая на девушку никакого внимания. Элька уже развернулась, чтобы оставить бабу Таню наедине со своими чувствами, как вспомнила об ее странном обещании.

- Татьяна Григорьевна, - осторожно позвала девушка, прислонившись к дверному косяку. – Вы мне хотели какую-то тайну открыть…
- А, тайну?.. – растерянно отозвалась женщина. – Тайну, да… А смеяться не будешь?
- Что вы! – возразила Элька, заинтересовавшись еще больше.
- Балериной я была, Элька, - прошептала баба Таня, гладя бутылку с вином. – Давно. Очень давно. Весь мир меня любил.

«Что за чушь?..» - похолодев, подумала девушка и сделала шаг назад, ближе к выходу.

- Да шучу я, шучу! Шо ты сразу как осина затряслась? – разразилась женщина привычным хриплым смехом, и от ее депрессии не осталось и следа. – У меня сувенирчик для тебя есть, кстати. На память. Вон там на полке возьми. Она твоя.

Девушка перевела взгляд на стеллаж, куда кивнула баба Таня, и увидела миниатюрную фарфоровую балерину, застывшую в изящном танцевальном па. Повинуясь внезапному порыву, Элька взяла ее в руки и, повернув ключ, завела механизм. Балерина ожила и начала плавно вращаться под прекрасную старинную мелодию. Девушка поставила статуэтку на место и прикрыла глаза, представив, как под такую же музыку могла бы танцевать Анна Малынина.

- Ну всё, иди уже, иди! – возмущенно зашипела баба Таня прямо Эльке в ухо, и девушка, вздрогнув, открыла глаза. На мгновение ей показалось, что она перенеслась в прошлое, поэтому непонимающе рассматривала грязную квартиру своей соседки. – Вот, бери балерину и уходи! – еще раз напомнила баба Таня и всучила Эльке статуэтку.

Стоило девушке покинуть обитель соседки и подойти к своей квартире, как баба Таня ее окликнула.

- Эй, Элька! – крикнула она, высунув голову в дверной проем. – Ты это… Пашку береги.

И с этими словами она захлопнула дверь. На подкошенных ногах Элька рванулась обратно и принялась то звонить, то колотить по деревянному косяку, но соседка больше не открыла. Словно сомнамбула, девушка направилась в свою квартиру и, укрывшись пледом, забралась с ногами в итальянское кресло.

«Нет, я точно сошла с ума…» - обреченно подумала она и задремала.

***
Прошло три месяца с тех пор, как Элька вернулась из Италии. Ее отчет по практике был признан лучшим, и девушка, поверив в свои силы, погрузилась с головой в учебу. Васьвась ею гордился и постоянно прочил великое будущее, да и с одногруппниками отношения стали душевнее. Теперь они часто выбирались куда-то вместе: то в музеи, то в кино, то на дискотеку. Почтеннейшая публика на танцполе не изменилась: там по-прежнему можно было встретить Балдини, Козлини и Гоппини в спортивных штанини. Вот только Элька уже никого не искала: она с нетерпением ждала встречи с Пашкой, но пока получалось только переписываться и перезваниваться по скайпу.

Баба Таня исчезла из своей квартиры на следующий день после странного инцидента. «Переехала ведьма куда-то», - довольно улыбались соседки-пенсионерки. «В глазок видели: с чемоданами к лифту шла. Наконец-то!» Элька долго не могла понять всей этой чертовщины, но вскоре переключилась на учебу и почти перестала вспоминать о загадочной соседке.

В один из прохладных октябрьских деньков она вернулась домой после пар и прилегла отдохнуть. Окинув взглядом стену, украшенную фотографиями из итальянской поездки, она остановилась на фото с Пашкой и загрустила. Ностальгия по Италии и желание снова увидеться с любимым была уже сильнее нее. Она всерьез подумывала рвануть в Верону на Новый год и начала откладывать деньги с каждой стипендии, отказывая себе практически во всем. Ей хотелось согласовать этот вопрос с Пашей, но, как назло, он уже несколько дней не отвечал на ее звонки и десять тысяч сообщений. Элька пыталась убедить себя, что все в порядке, просто он немного занят, ведь ему тяжело и работать, и учиться одновременно, но аутотренинг не действовал.

Раздался дверной звонок, и Элька приподнялась на кровати.

- Кристин, открой дверь! Это твой Женька, наверное! – крикнула она своей соседке по квартире, но та не отозвалась. – Кристин! – настойчиво повторила девушка и в итоге сама слезла с кровати.

Кристины дома не оказалось. Элька даже не заметила, как та ушла.

- Ну и что я этому Жене скажу… - раздраженно пробурчала девушка и, шаркая тапочками, пошла к двери. По пути она успела выдумать целый рассказ про магазин, в который Кристине срочно понадобилось, и, не глядя в глазок, открыла дверь.

Перед ней стоял молодой человек с опущенной головой, одетый в темный плащ. Половину его лица закрывала шляпа, а в руках он держал аккуратный букетик цветов.

- Э… Женя?.. – неуверенно спросила она, и гость, резко подняв голову, посмотрел на девушку красивыми удивленными глазами.
- Какой-такой Женя?.. Это какого Женю ты ждала?

Еле сдержавшись, чтобы не завизжать, Элька бросилась Пашке на шею, чуть не сбив его с ног.

Быстро заварив чай, девушка покидала в вазочку конфет и зашла с подносом в комнату. Павел с интересом разглядывал стены, то улыбаясь, то искренне смеясь, и Элька, прикусив от наслаждения губу, уселась в кресло, откуда на юношу открывался самый удачный вид.

- Так это же не Мальдини! - фыркнул он, показывая на фото таинственного незнакомца в очках.
- Но ведь похож же, похож! Пусть это будет он! – запротестовала Элька.
- Но ведь это не он, у него даже нос другой, - не унимался Павел. – И ты поклоняешься какому-то незнакомому мужику в солнечных очках? Хотя… на тебя это похоже.
- Что?! – возмутилась Элька и запульнула в юношу подушкой. – Ты мне приехал морали читать? Исчез тут, понимаете, на целую неделю, а мне – переживать да гадать, что случилось?

Павел засмеялся, ловко увернувшись от подушки, и медленно подошел к Эльке с поднятыми руками.

- Всё, пас, Эльвира, я сдаюсь! – весело воскликнул он и опустился на краешек Элькиной кровати. – Мир?

Девушка пожала протянутую им руку и хмыкнула.

- Ладно, прощен на этот раз. Рассказывай, что случилось.
- Я в Смоленск ездил, Эль. С родителями, с дедушкой. Они же из Питера, ты помнишь? Мы на могиле у прабабушки побывали…
- Пашка, вот это новость! Я безумно рада, что вы это сделали! – воскликнула Элька, сильнее сжимая его руку. – Как… дедушка? Ты рассказал ему, что он… не совсем русский?
- Да, - улыбнулся Павел. – Сначала я все объяснил родителям, а уж они подготовили дедулю.
- И что он ответил? – сгорая от любопытства, прошептала Элька.
- «Я так и знал!» – спародировав деда, ответил юноша и рассмеялся. – Знал он всё, вот только подтвердить никак не мог. Ну а мы как удивлялись, что он у нас уж слишком темпераментный. Всё хорошо.
- Ну, слава Богу! – выдохнула Элька и вдруг посмотрела на Пашу с грустью. – Когда летишь обратно?

Павел задержал на девушке свой нежный взгляд и тихо прошептал:

- Никогда. Я вернулся домой.

Элька потянулась за чаем, потому что от волнения у нее пересохло в горле.

- Я перевелся в питерский университет, с которого начинал.
- Но… как? Как ты решился, Паша? – пробормотала шокированная Элька. – Бизнес-образование, которое по всему миру котируется… Как ты смог от него отказаться?
- Да разве это так важно? – усмехнулся Павел. -  Я уже получил нехилую базу знаний по своей специальности и колоссальный опыт общения с людьми из разных стран. Это ценнее, чем престижный диплом.
- Через каких-то два года ты мог получить вид на жительство, - не унималась Элька. – Ты стал бы официально гражданином Италии. Тебе там было бы хорошо, уютно среди своих…
- Нет, Эль, не жить там надо, а отдыхать, ты оказалась на двести процентов права. Меня туда тянуло, потому что я должен был найти свои корни. Теперь там делать нечего. Пусть у меня итальянская внешность, итальянские привычки и отличное знание языка. Просто русского во мне, наверное, все-таки больше, - улыбнулся Павел, взъерошив свои отросшие до плеч черные волосы. – Как ты там говорила? Русская душа требует себе подобных? За последние три месяца я в этом окончательно убедился. Хотя со своими сицилийскими родственниками я отношения наладил.

Павел нежно коснулся Элькиной руки и встретится с девушкой виноватым взглядом.

- Да, знаю, я вел себя эгоистично. У меня было много времени всё обдумать и… понять. И знаешь, я действительно рад, что все так сложилось. Рад тому, кто я есть. Рад за бабушку, которая нашла свое счастье. И я растроган искренней любовью своих новых родственников. Они невероятные! Кстати, тебе от них пламенный привет и много-много поцелуев. В гости нас зовут.

На Элькины глаза внезапно навернулись слезы, и она дала им волю. Как же она была счастлива, что Паша смог справиться с эмоциями и наконец прислушался к сердцу.

- Паш, у меня слов нет… По поводу поездки… ты меня правда не обманываешь? Правда?
- Правда, - улыбнулся он, нежно стирая Элькины слезы подушечками пальцев. - На этот Новый год я приглашаю тебя в романтическое путешествие. Сначала махнем в Верону, а потом полетим в гости к нашим дружелюбным сицилийским родственникам.
- В Верону?! Это была моя мечта!
- Знаю, моя девочка, знаю. Я говорил, что люблю тебя?
- Что-то не припомню… - хитро улыбнулась Элька, отведя глаза в сторону.
- Я люблю тебя.
- Davvero? (2)
- Certamente! Ti amo. Mi fai impazzire… Mi ami? (3)
- No, - прыснула Элька, сверкнув фирменной улыбкой номер три «Хитрорыжая плутовка», чем вызвала недоумение в красивых Пашкиных глазах. – Ti adoro! (4)

(2) Неужели? (итал.)
(3) Конечно! Я люблю тебя. Ты сводишь меня с ума… А ты меня любишь? (итал.)
(4) Нет. Я тебя обожаю! (итал.)

Она прильнула к юноше, уткнувшись носом в его плечо, и Павел сжал ее в своих объятиях так крепко, будто боялся отпустить. Мало ли что судьба придумает на этот раз – например, горячим чаем обольет или конфетами отравит? Но судьба оказалась к ребятам благосклонной. Она постояла рядом, потопталась, плюнула на их упрямство и ушла вершить великие дела в другом месте. Туда, где живут надежды и мечты.


04.06.2014-31.08.2014