Твоя душа

Оглавление:
Часть I  …… 1 – 45
Часть II…….45 – 84


Часть I

- Здравствуй, Гарлин. Я смотрю у тебя неприятности? – встав рядом, и деловито положив руку на плече невысокому, хрупкому юноше, Хану вперил в его собеседников сердитый взгляд темно-медовых глаз.
- Они пришли за мной. – понуро опустив плечи, с горечью проронил Гарлин. В его голосе отчетливо читались нотки испуга.
- Что-то я не помню, чтобы ты горел желанием вернуться в свой монастырь. – Хану усмехнулся, опуская ладонь поверх рукояти меча. От самоуверенной усмешки его черты набрались коварства. – Отправляйся к лорду Питэру, а я закончу беседу с этими святыми отцами.
- Но Хану, ты….. – начал было лепетать юноша, однако заступник остановил его жестом.
- Иди, я сказал! И побыстрее.
Гарлин попятился, сделав несколько неуверенных шагов, а потом, словно опомнившись, побежал в сторону западной башни – ближайшей из всех. Набирая темп, он думал только о том, как скорее привести Хану подмогу, ведь тот даже не представлял, на что способны эти санза.
Достигнув подножья башни, первым делом Гарлин бросился к дверям кузнечной мастерской, в надежде найти там Просперо. Без стука ворвавшись в двери, он начал судорожно озираться окрест захлебываясь тяжелым дыханием.
- Просперо! – попытался прокричать он, но голос сорвался на хрип.
Однако поднятый шум возымел действие и, из левого проема показался лохматый великан-оружейник. Сердито сдвинув Брови, он воззрился на запыхавшегося юношу.
- В чем дело, малыш? Зачем шум поднял? – не смотря на солидную наружность, голос у Просперо был приятным баритоном с бархатными низами.
- Пошли быстрее, по пути объясню. – отрезал Гарлин, схватил кузнеца за руку и потянул, увлекая за собой.
- Куда? – прорычал Просперо, все же прибавляя шаг. Перескочив несколько ступеней, он обогнал хрупкого попутчика, едва достигающего ростом его плеч.
 – У северных площадок для копейщиков…. – снова начав задыхаться, на ходу объяснял тот. - Там пришли за мной, а Хану вступился….
Не став больше слушать лепет юноши, Просперо подхватил его под мышку и, расправив тяжелые перепончатые крылья, взмыл вверх.
Через минуту они были в указанном месте.
Здесь оказалось пусто, тишину нарушал лишь отдаленный звон металла, доносившийся от восточных павильонов, где шли занятия по фехтованию. Мелкая голубая травка была слегка примята – более ничего не выдавало чьего-либо недавнего присутствия. 
- И…? – спросил Просперо, опуская Гарлина вниз.
Походив по примятой траве, тот замер, сомкнув ладони у груди и закрыв глаза. Оружейник наблюдал за ним, уперев руки в бока – он был весьма терпеливым демоном. Отсчитав ровно сто восемь вздохов, Просперо услышал, как тяжко всхлипнул юноша.
- Их нет, - голосом полным отчаяния сказал он. – Никого. Они утащили их с собой в блуждающий ноодромос. – сделав шаг навстречу кузнецу, Гарлин поднял на него полный мольбы взгляд. – Что делать, Просперо? С Хану был еще кто-то из наших. Я не могу обнаружить следы.
Демон нахмурился и, запустив пятерню в лохматую гриву, начал трепать жесткие волосы.
- Пошли к лорду Питэру. – сказал он, подталкивая юношу в сторону дворцовых построек. – И не шуми, а то если леди Электра узнает….
Гарлин закивал и ускорил шаг.
Спустя четверть часа на месте былого конфликта стояли уже трое. Просперо опять теребил свои фиолетово-черные космы, лорд Питэр замер истуканом, нервно постукивая пальцем по подбородку, Гарлин же опустился на корточки еще сильнее приминая темно-голубую траву. Сложив руки лодочкой, юноша закрыл глаза, а его губы шептали неслышную молитву.
- Нет, не могу. – тяжело выдохнув, молвил он, уронив руки на колени и устремив на Питэра усталый взор васильковых глаз. – Я уже не тот, что раньше, эти тропы для меня закрылись.
Питэр недовольно фыркнул.
- Что за бред ты несешь! Сконцентрируйся.
- Не могу, здесь нужна сила святого, а я ее утратил. – Гарлин закачал головой. – Я больше не вижу….
- Не неси этот бред! – Морской Дракон сделал шаг к нему, опускаясь рядом на траву. – Святость заменит необходимость. Раз ты мог это делать раньше, сможешь и теперь, а все эти россказни и условности – бред! К Силе приводит мотивация, то есть необходимость получения Силы. Святость же всего лишь уровень, сопровождающий степень обретенного навыка. – он провел ладонью по светлым волосам юноши. – Сосредоточься, ты же у меня умница.
Уткнувшись головой ему в грудь, Гарлин со вздохом проронил:
- Я попробую.
- Пробовать не надо, сделай. – взяв юношу за плечи и слегка встряхнув, приказал Питэр.
Снова сев на траву, подобрав под себя ноги, Гарлин сомкнул ладони напротив губ и начал тихо нашептывать свои волшебные строки.
Когда воздух окрест него стал сгущаться, лорд Питэр сделал несколько шагов назад, встав рядом с Просперо. Тем временем, примятая вокруг юноши трава поднялась, превратившись в миниатюрный синий частокол, потом, стала медленно клониться влево, словно невидимая рука приглаживала ее по кругу, по движению часовой стрелки. Контуры тела Гарлина охватило легкое золотой свечение, которое усиливалось в области его груди, постепенно образуя золотистый обруч. Гарлин повысил голос, воздух уплотнился сильнее, обруч вспыхнул, трава на миг встала дыбом и снова пошла волной. Теперь вокруг юноши, ровно против груди, образовался узор многолепесткового цветка, который состоял из золотых линий и лежал тонкой плоскостью параллельно приглаженной кругом, темно-голубой траве.
- Здорово. – прошептал Просперо, наклонившись к Морскому Дракону. – Ты знал, что он так может?
- Не-а. – тихо процедил тот, не шевеля губами и продолжая пристально следить за действиями сияющего золотом юноши. – Я конечно знал, что он санза, но….
- Угу. – кивнул демон. – Но тебе его слишком хотелось.
Питэр наконец повернулся, правда всего на миг, только чтобы пронзить оружейника испепеляющим взглядом.
- Не суйся в то, чего не понимаешь. – его шепот был гулким и зловещим.
Просперо скрипнул зубами, но благоразумно умолк.
Ничего не смысля в техниках поиска Гарлина, лорд Питэр просто следил за тем, как уплотняется либо разряжается воздух, так же попутно отмечая степень интенсивности свечения золотого цветка. Когда узор стал тускнеть, а воздушный столп, окружающий юношу растаял, Морской Дракон решил, что пора вмешаться. Велев Просперо принести воды, он направился к Гарлину и присел на корточки, напротив него.
- У меня это всегда отнимало столько сил…. – прошептал юноша, опуская руки на траву и чувствуя под ладонями прохладу сочных травяных листков.
- Иди сюда. – Питер подсел ближе, и помог Гарлину облокотиться на него. – Сейчас Просперо принесет воды, а пока закрой глаза. – он обнял его, вместе с этим окутывая мощью драконьей силы, которую преобразовал в целительное тепло.
- Не переборщи. – не открывая глаз прошептал Гарлин, знавший заранее, что тот так поступит. – А то я снова сутки не смогу уснуть. – он тихо вздохнул. – Знаешь, а с Хану был Эдвин. Они оба провалились куда-то на юго-запад, в сторону Магнулуса.
Питэр издал короткий стон.
- Этого еще не хватало. Если Электра узнает, нам крышка.
- А кто такой Эдвин? – подал голос позабытый всеми Просперо.
Он сжимал в руках пузатый стеклянный графин, медленно переводя вопросительный взгляд с одного на другого.

**

Едва волоча ноги по коридору, Хану не поднимал глаз от двуцветной мозаики пола. Воспоминания прошедшего дня превратились в его голове в сплошное месиво, бередя не только нервы, но и изнывающий от голода желудок.
В двери, ведущие в его покои, он буквально ввалился и, не зажигая свет, побрел в сторону ванной, опираясь о стену правой рукой. Левая болезненно ныла и противилась посылаемым разумом нервным импульсам.
Оказавшись у раковины, Хану крепко сжал правой рукой ее края, и перенеся всю тяжесть веса на импровизированные опоры, поднял голову, вперив взгляд в собственное отражение. Образ, замерший в зазеркалье, имел очень нечеткие контуры, однако, большое рыжее пятно волос, можно было разглядеть наверняка.
- Фух…. – устало выдохнул королевский ученик. – Кажется, это я.
Услышав шорох входной двери, он застонал в голос, полностью навалившись на раковину. Все, чего он мог пожелать в этот миг - продержаться на ногах хотя бы еще пару минут. Замерев в позе тореадора, удерживающего непомерный натиск быка, голыми руками схватив его за рога, Хану еще сильнее стиснул пальцами мраморный борт раковины.
Она подошла сзади, и ему не надо было видеть, чтобы знать, как ее невысокий силуэт замирает, недовольно сдвинув брови и пряча кулаки в карманах камзола.
- Отлично выглядишь. – делано бодрым голосом сказала Электра. – Видимо хорошо отдохнул, посвежел.
Хану был бы рад ответить, но болезненный спазм желудка преодолел все допустимые нормы терпения, и его вывернуло остатками слюны и какой-то травы, по всей видимости, попавшей в кишечник без ведома его владельца. Почувствовав, что начал сползать на пол, он ощутил легкость от безразличия, так как ему стала совершенно не важна реакция венценосной персоны и вообще, кого бы то ни было, на его вид - боль в животе затопила все срезы сознания.
Поймав Хану на полпути к полу, Электра снова утвердила его положение над раковиной. Крепко стискивая торс своего ученика, она почувствовала, как того колотит крупная дрожь. Зная, что он не любитель алкоголя и всякой прочей дряни, морочащей мозг, Королева была крайне удивлена и озадачена эдаким состоянием парня. Несколько раз сильно втянув носом воздух и не ощутив подозрительных ароматов, она не стала больше гадать и мысленно позвала Первую леди.
Спустя минуту, воздух рассекла вертикальная линия цвета стали, и все, что было по ее краям, стало быстро проваливаться внутрь, словно проглатывалось черной дырой. Достигнув величины дверного проема, рост пятна остановился, его недра всколыхнулись и дрогнули, когда из их мрака белой вспышкой шагнула леди Габриэль.
Смотровую устроили прямо здесь, на прохладной плитке ванной комнаты. Хану тяжело дышал, не имея ни сил, ни желания говорить, целительница осторожно водила вдоль его живота руками, пока Ее Величество освобождала ученика от одежды, мешающей в работе ее сестре. 
- Ужас. – спустя несколько минут, и подняв на Электру чуть встревоженный взгляд, молвила Первая леди. – Его кишечник буквально скручен морским узлом. Видимо, неудачное путешествие в неудобном дромосе. – под конец начав иронизировать, заявила она.
- Вот болван! – фыркнула на него королева.
- Держи его крепче, сейчас все исправлю. Правда, будет достаточно больно. – сказав последние слова повернувшись к Хану, Габриэль начала быстро тереть свои ладони друг о дружку. Почти сразу вокруг них образовалось голубовато-зеленое свечение, плавно смещающееся к теплым оттенкам.
Подняв ему голову и уложив себе на колени, Электра крепко обхватила его плечи.
- Давай. – скомандовала она сестре, и та опустила руки на живот парню.
- Смотри, чтобы язык не прикусил. – предупредила Габи, видимо уже запустив процесс болезненного лечения.
**
Отмокая в теплой пенной ванне и вдыхая ароматные пары успокоительных трав, Хану думал, что он идиот, потому что только и думал о том, какой сегодня ему был оказан сервис – две персоны из Королевского клана заботились о нем во время купания. Жаль что он не сможет рассказать об этом приятелям…. У Дункана бы случился приступ спонтанной ликантропии от зависти, Зор бы сказал что-нибудь колкое и пошлое, а Эдвин….
Он резко сел в ванной. Эдвин! Что же случилось с Эдвином, ведь тогда они схватились с монахами вдвоем?
Тугой комок сумбурно смятых, словно в кулаке, воспоминаний начал медленно размокать под воздействием влажных паров. Однако релаксанты сильно клонили Хану в сон. Он вроде бы встал-таки на тропку памяти, ведущую в прошлое, но балдахин сонливости опустился сам по себе, не позволяя проникнуть сквозь свои заслоны ни одной ясной мысли. Кто-то помог ему подняться, надеть огромный банный халат и, потом, он уже только и чувствовал, что погружается в ворохи мягких тканей своей постели.
Проснувшись, Хану удивился как-то сразу образовавшейся бодрости, и приятному возбуждению, наполнившему все тело. Он осторожно приподнялся, садясь в кровати так, чтобы не потревожить спящую рядом Электру, которая так и уснула в одежде, видимо, чтобы в любой миг быть готовой снова позвать на помощь кого-нибудь из своих сестер.
 Стараясь выбраться из-под одеяла, он все же потянул полотно. В душе выругавшись, Хану заметил, как Электра шевельнулась, и в его сознании сразу отразился миг ее пробуждения. Она приподнялась, опираясь на руки, и слегка мотнула головой.
- Будто бы снова умерла. – проронила она самой себе, садясь. – Мутные сны наказанье за угрюмые мысли. Или…. Дань чьей-то нужде за свое счастье?
Хану удивленно приподнял бровь.
- О чем это ты? – он протянул руку, убирая ей челку с лица.
- О прошлом. – взгляд Электры был похож на самую черную ночь, когда на небе нет лун, а Тропу Самоцветов укутали плотные тучи. – Оно порой пробирается в мои сны и пьет кровь из души, словно вампир. Ненавижу его.
- Я тоже его ненавижу. – он прижал свой лоб к ее. – Хоть это и часть тебя.
- Прогони его. – прошептала Электра, касаясь губами его уха. – И не позволяй возвращаться. – она обхватила его торс, сильно прижимаясь. – Забери меня с собой…
Хану глубоко вздохнул, чувствуя, как его, вместе с нарастающей в груди горячей волной, снова пронзает и охватывает дрожь - танец трепетного предвкушения. Мир затопил, словно растворив в себе, темно-пепельный, почти черный цвет – цвет ее глаз, цвет выжженной души или звездной пыли.

**
- Так странно, ты иногда упоминаешь о своем прошлом, причем так, словно уронила эти слова случайно, и в то же время нет. Я же почти совсем позабыл то время, когда не знал тебя, хоть и живу не многим больше пяти лет, из которых с тобой – меньше года (этернианский год = четырем земным). – переведя взгляд с лохматых серо-синих крон деревьев на чашку, что держит в своих руках, задумчиво молвил Хану.
- Я бы тоже хотела более прочих времен помнить этот год. – Электра чуть заметно улыбнулась. – Однако, увы…. – она поставила на стол опустевшую чашку и взялась за ручку кофейника. – Кстати, - взглянув на Хану, начала она, - К вопросу о недавних воспоминаниях. Ты поведаешь мне, что или кто тебя так потрепал?
Ее вопрос спугнул, начавшие было подкрадываться к нему, прежние мрачные размышления. Хану отчетливо вспомнил, как где-то с пол суток назад (день = 47 часам), они с Эдвином вступились за этого странного паренька Гарлина. Он так же подумал, что даже если бы тот не был фаворитом лорда Питэра, то все равно кинулся бы за него драться, потому что было в Гарлине нечто особенное, какое-то теплое, ласковое, и в то же время грустное сияние.
- Э… - начал он. – Кажется, это было около одиннадцати утра. Мы с Эдвином шли к павильону лучников… - Хану хмыкнул, - Мы поспорили…
- Давай без лишних деталей, мне не нужны твои подробности. – резко оборвала его Королева. 
- Вообщем, - продолжил он, скрыв раздражение глубоким вздохом. – Я увидел Гарлина в компании каких-то странных типов, от чего и решил подойти, поздороваться. Ну, подошел, сказали «здрасте» и «в чем дело». Было сразу заметно, что малыша Гарлина сильно и неприятно тревожат его гости. Тогда я посоветовал ему прогуляться и перенял инициативу беседы на себя. – Хану снова хмыкнул. – Через минуту, почувствовав настоящую Ки этих милых санза, я сильно обрадовался подошедшему к нам Эдвину. 
- Сколько их было, и с чего ты взял, что это были санза? – голос Электры показался ему как-то неприятно холодным.
- Четверо. Они были в одеждах, какие носят монахи храма Прерывания Бытия, ну те, которые проповедуют размыкать судьбу и мир.
- Да знаю я, что они проповедуют. – от злости она даже скрипнула зубами. – Чертов Питэр! Ну, зачем ему был нужен именно этот мальчик.
- Известное дело. – усмехнулся Хану. – Даже мои приятели находят его хорошеньким.
- Угу, теперь ты, надеюсь, знаешь потенциал его единоверцев? – Электра тяжело вздохнула. – Мне совсем не хочется с ними ссориться.
- Сильно святые? – улыбнулся он.
- Без их помощи мы толком ни одного нового дромоса не проложим. Они специализируются на пространственном феномене, прозревают его изгибы и перемещения во время медитаций. Про силу их Ки, я вообще молчу, сам, небось, вдоволь ее наелся? Продолжай.
Хану пожал плечами.
- Собственно, мы с ними вступили в спор о дальнейшей судьбе Гарлина. Санза никак не желали идти на компромисс, и наша беседа обрела агрессивный характер. – он тихо перевел дух. - Мне было все равно, что они могут выкинуть, ведь малыш успел убежать, однако, такого поворота я не ожидал: стоило мне высвободить меч, как нас всех вдруг забросило во что-то вроде дромоса, который движется сам по себе, словно вертикально извивающийся рукав смерча.
- Это блуждающий дромос – зародыш будущего пространственного тоннеля. – пояснила Электра.
- Ага. – запустив пятерню в неприбранные волосы, Хану взъерошил рыжую копну на затылке. – Теперь буду знать, чего боюсь.
- Продолжай. – снова последовал холодный приказ.
Подавив в душе волну нарастающей реакции, Хану не смог удержать недовольный взгляд, но раздавшийся стук в двери спас ситуацию.
- Какого черта! – проворчала Королева, произнеся следом: – Заходи. – и поднявшись из кресла пошла к двери.
Оставшись на балконе один, Хану тихо выругался. Он никак не мог понять, от куда взялась эта агрессия, которую Эли вываливает ему на голову последние несколько дней. Конечно, ее характер всегда был контрастным, однако, в отношении него, чаще доминировали позитивные стороны, мало того, иногда ему и правда казалось, что она его любит.
«Неужели все слухи правдивы, и Драконам действительно быстро надают их фавориты?» - с грустью, и некоторой долей испуга, думал Хану, пока Электра беседовала с кем-то у двери.
Приближающиеся шаги дали ему сигнал, что нужно срочно сменить выражение лица, чтобы не накалять атмосферы, и уж тем более, не давать повод для размышлений гостю Электры.
- Вот, любуйся, Хану собственной персоной. – сказала Королева, указывая на него рукой.- Весь, целый и даже сытый.
В проеме, ведущем в гостиную, стоял лорд Питэр Этернианский, и задумчиво постукивал пальцами по своему острому подбородку.
- Тогда чьей душой, по-твоему, они торгуют? – произнес он, пристально глядя на Хану. 
**
Хану внимательно наблюдал за разговором Королевы с ее братом, наблюдал, но не вслушивался. Его мысли потекли в направлении насущных личных тревог. Электра говорила с братом заняв свою привычную позу – чуть ссутулиная спина, руки в глубоких карманах ее любимого камзола, лицо ничего не выражает. Если бы это был кто-то другой, не Питэр, то ее лицо меняло бы выражение в зависимости от услышанного, выдавая собеседнику те изменения мимики, которые необходимо, как бы должно принять в данной ситуации. Так Королева демонстрировала уважение к чужим интересам.
Не до конца понимая почему, Хану задумался о сизом камзоле Электры. В то время, как ее сестры (кроме Рашель), любили щеголять в вычурных одеждах, венценосная драконица предпочитала наряд, скорее походящий на военный мундир, нежели сообразное ее статусу, торжественное платье. Конечно, эта одежда шла ей не менее парчи, шитой серебряной нитью и черным жемчугом, но….  Она любила именно ее. Почему? - Хану толком не мог понять. Можно было бы предположить, что причиной тому привычка, выработанная за многие годы, проведенные в боевых походах и на полях сражений, однако, это было не так. В судьбе Электры не было ни долгих марш-бросков, ни длительных осад, ибо стратегией Крылатой гвардии Короны были стремительные, сокрушительные атаки, исход которых всегда один – полный разгром врага.
 Размышляя над этим, Хану пришел к выводу, что четкий крой военной одежды, просто сообразен складу ума королевы, всегда любящей ясность и стройность мысли. Он даже хмыкнул, поняв, что стратегия армии Короны тоже полное отражение характера Электры, всегда категоричной и скорой на расправы. Хотя, остальные члены Королевского Клана были совсем иными, абсолютно разными, и это здорово уравновешивало общую политику Долины Грез.
Вот, например, ее собеседник, лорд Питэр Этернианский, в шутку прозванный Прекрасным Принцем или Морским Драконом, был категоричен лишь в отношении любви, в остальных вещах, он проявлял мягкость характера, легкость и даже лень. Если же высокое чувство вдруг овладевало им (что случалось весьма часто), то он становился совершенно бескомпромиссным. Так вышло и в этот раз с его нынешним фаворитом Гарлином. Кстати, именно этот очаровательный монашек Гарлин и был причиной конфликта, в который даже он, Хану, ухитрился встрять.
- Вот, взгляни. – его мыслинные рассуждения прервала Электра, буквально сунув под нос небольшой фолиант. – Доставлено час назад файром. Это из храма Прерывания Пути.
Неизвестные символы слегка искрились серебром и, казалось, что двигаются на бардовой поверхности листка.
- Что это за язык? – Хану поднял взгляд на Королеву.
- А, дьявол! Ты же не знаешь языка Окраинных Земель. – она быстро пододвинула ногой кресло и села рядом, попутно, жестом, приглашая и Питэра присесть.
Наклонившись к своему ученику, она взяла у него из рук фолиант и разложила эту странную бумагу на его коленях.
- Держи края. – все тем же монаршим тоном велела она. – Сейчас….
Сделав в воздухе несколько быстрых, практически неразличимых для глаз движений пальцами, она легонько щелкнула по листку.
- Хеликс. – тихо, но уверено произнесла королева.
Символы вспыхнули, и, стали подниматься с бумаги, складываясь в плавную спираль, верхний край которой устремился к Хану. Он не успел даже вздрогнуть, когда тонкая серебряная игла врезалась ему между бровей, затягивая следом за собой всю нить спирали. Перед внутренним взором быстро побежали слова, мгновенно обретающие голос. Некто, не имеющий ни тела ни души, шептал Хану о том, что «у них» в плену душа королевского фаворита, что «они» разделили ее с телом, и вернут только тогда, когда им будет возвращен их бесценный санза Гарлин. Параллельно с этими бесплотными словами, он увидел, как чей-то тонкий силуэт плавно опускается вниз, скользя сквозь толщу темно-пурпурных вод.
Обжигающее прикосновение к вискам вернуло Хану в пространство настоящей реалии.
- Что ты видел? – спросил Питэр, тоже склонившийся над ним с другой стороны от Электры.
- Слова, буквы и как кто-то тонет. – на одном дыхании выпалил королевский ученик.
Электра резко ударила ладонью о ладонь.
- Я так и знала. – она положила руку на плече Хану, даря ему ликующую улыбку. – Благодаря вашей связи, ты смог увидеть, куда они спрятали его тело.
Через секунду Королева уже расхаживала по лоджии, попутно излагая в миг обрисовавшийся план действий.
 - Понятное дело, Гарлина мы им не отдадим. – махнув рукой на собирающегося что-то сказать Питэра, заявила она. – Однако, и Эдвина ни в коем случае не бросим. – остановившись напротив Хану, Серебряный Дракон уперла в него твердый взгляд. – Ты разыщешь его тело. Отправляешься вечером.
Взяв со стола пачку сигарет, она извлекла длинную белую палочку и, подкурила себе магическим огоньком.
- А мы с Рашель и Каем сразимся за его душу. – выпустив из губ белесый дымок, бодро заявила она.
**
Хоть Просперо и был весьма заметной фигурой, но не стал слушать возражений, апеллирующих к этой его особенности. Раз миссия была не разведывательной, то какая разница, а если учесть его выносливость и боевые качества, то лучшего кандидата просто не сыскать. В конце концов, Хану и Зору – уже утвержденным участникам проекта, пришлось сдаться.
 Итак, на поиски всадника седьмого Крыла Короны, Эдвина Пуазье, отправлялись они втроем. Накануне, внимательно изучив то, что вместе с текстом попутно проникло в голову ученика Электры, леди Шиа пришла к выводу, что нужно искать в центральном районе океана Вэриат Грань Мира.
Хану с тоской бросил прощальный взгляд в сторону южной башни – он бы так хотел полететь с ней…. Однако, спасение его друга Эдвина сейчас было первоочередной задачей, а Электра сможет и сама о себе позаботиться. Она такая…
Хану усмехнулся, вспомнив, как с ними рвался лорд Питэр, считающий себя всерьез причастным к этому конфликту, но Ее Величество велела ему оставаться в Долине и оберегать своего драгоценного Гарлина. Ведь только он, Морской Дракон, если что будет держать оборону со всей присущей ему страстью, не позволив никому на свете и во тьме прикоснуться к своей любови.
Подошедший Просперо, хлопнул королевского ученика по плечу.
- Ну, что, полетели, мой рыжий друг? – улыбнувшись, и так обнажая большие гладкие клыки, спросил он. – Вы вдвоем на Килианте летите?
- Да. – Хану пятерней взъерошил сильно отросшие на затылке волосы. – Понимаешь, у Кали-Емы скверный, несговорчивый характер, поэтому….
- …нас понесет Килиант, ибо его жирноздоровенное величество Кали-Ема не пожелали прибыть на призыв своего всадника. – обняв Хану за талию и смеясь закончил за него подошедший Зор. – Пошли, - увлекая погрустневшего приятеля за собой, сказал он. – Я уже закрепил седло. – и, повернувшись к Просперо, попутно поинтересовался, - А ты на своих крылах?
- Конечно. – тоже хмыкнул демон-оружейник. – Я ж универсал.
Направляясь вместе с Зором к ожидающему их Килианту, какое-то время Хану выглядел несколько задумчивым и, пройдя уже большую часть пути, встрепенулся, словно осененный внезапной мыслью.
- Подожди меня пару минут, - повернувшись к приятелю и сбрасывая его руку, быстро проговорил он, - Я скоро. – и, не дождавшись ответа быстро побежал в направлении южной башни.
Оставив Зора и Просперо, недоуменно глядящих ему во след, Хану мчался со всех ног, с одной только мыслью: «Только бы успеть». Не наделенный устойчивым даром ментального общения, он чувствовал ее присутствие тонко, едва уловимо, и несся сейчас со всех ног, следуя этой призрачной нити, соединяющей их разумы.
Обогнув очередной гранный столб, поддерживающий навесную лестницу-мост, и нырнув под арку, образованную аркбутаном и изящной тонкой колонной, королевский ученик чуть было не врезался в двухметровую фигуру носферита. Затормозив, буквально в последнюю секунду, Хану сразу сориентировался, делая легкий учтивый поклон.
- Конбанва, Кай-сама. – зная, что Сумеречный лорд любит сутомийские словечки, бодро поприветствовал он. – Не подскажите, где сейчас леди Электра?
Немногословный носферит просто кивнул в сторону, где, по видимому, следовало искать Королеву.
Снова легко поклонившись в ответ, Хану побежал в указанном направлении.
Она сидела на нижних ступеньках своей южной башни и подтягивала шнурки высоких черных ботинок, проверяя, одинаково ли туго они зашнурованы. Глядя на это, Хану сразу вспомнил, что Эли терпеть не могла, когда обувь оказывала разное давление на ее ноги.
- Фух, - остановился он перед ней переводя дух,  - Успел.
Электра подняла на него взгляд своих темно-графитовых глаз. Он сделал еще один шаг на встречу, ловя ее протянутую руку. Две ступеньки уровняли их в росте, и теперь, глядя прямо, он мог наблюдать, как ее едва уловимая улыбка, становится шире и теплее.
- Извини. – тихо сказала она, продолжая согревать его взглядом. – Я была с тобой резкой. – вздохнула, - Просто…. Просто не стоит быть таким безрассудным, мне и братьев с этим хватает.
- Да, ничего. – промямлил Хану, в миг растерявший все мысли, хранимые на этот момент. – Я вот….
Она не дала ему закончить фразу, остановив слова губами, понимая, видимо, что в этом нет смысла, да и времени тоже. Чувствуя ее прохладную кожу, под которой, как всегда, растекалось и клокотало раскаленное пламя, Хану снова накрыла волна бесконечного обожания.
- Я хочу с тобой. – прошептал он, оторвавшись от нее, но все продолжая обнимать.
- Знаю, - обронила она, - Но не в этот раз. Так надо.
- Знаю, но…. Ладно. – со вздохом, Хану разомкнул объятия, - Пора бежать, а то Килиант меня сожрет.
Отпустив ее руку, он повернулся и понесся назад вдвое быстрее, чем прежде, не оглядываясь – оглянуться и не остаться было сейчас для него равносильно смерти.

**

Наблюдая, как ландшафт внизу становится все более и более похожим на игрушечный макет, какие порой мастерил сторож их цирка на продажу богатым деткам, Зор думал, что практически всем в своей жизни доволен. Практически….
Не смотря на веселый нрав, за которым можно было легко скрыть все, что угодно, творящееся в его сиреневоволосой голове, бывший циркач был существом далеко неоднозначным. Мало кто из его друзей догадывался о том, что легкий в общении Зор был так же легок и на расправу – судил он скоро и всегда крайне категорично. Однако, эта неколебимая принципиальность всегда выплескивалась на осужденного в виде шутки или наскоро придуманной басенки, осторожно вуалируя такой формой гранитный монолит беспощадного суждения.
Сейчас, впечатление от собственной жизни Зору изрядно подпорчивал его добрый приятель Хану. Его последняя отлучка перед отлетом на задание, окончательно убедила Зора в правильности своих выводов, относительно свойств характера рыжего друга. Дело в том, что веселый акробат бродячего цирка Коги просто на дух не переносил проявления хотя бы крохи раболепия. Хану же, в своем отношении к королеве, на его взгляд проявлял качества тех знаменитых витязей островов Сутоми, сословие которых славилось бездумной, безупречной преданностью.
Это бесило Зора. 
И еще больше его бесило то, что королевский ученик Хану Очиба был действительно одним из его ближайших друзей и самых дорогих ему существ. Когда Зор наблюдал, как в присутствии леди Электры физия Хану начинает лучиться бескрайним обожанием, от чего из взгляда приятеля напрочь исчезали те твердые росчерки стали, которые всегда так восхищали бывшего циркача, он начинал просто закипать от раздражения. Ему казалось, что еще миг, и его друг полностью утратив над собой контроль, отрастит собачий хвост и начнет им энергично вилять из стороны в сторону.
Когда Зор поделился этим впечатлением с Эдвином, как обычно раскрасив его всеми оттенками сарказма, невозмутимый Эд предложил всаднику Килианта проверить самого себя на предмет ревности.
И Зор проверил – оная не обнаружилась. Его просто раздражала эта привязанность, от которой во все стороны распространялся сладковатый запах раболепия. Зор не терпел этот «аромат», никогда.
Он понимал, что его непреклонное стремление к индивидуальной свободе тоже одна из крайностей, но все же, для мужчины сие было много нормальнее, нежели клейкая, липкая жижа, которую многие именовали любовью.
Еще больше Зора бесило то, что Хану был действительно отличным парнем и, ему было обидно за друга в том, что тому в сердечные страсти досталась эта венценосная фурия, от взбалмошности и противоречивости нрава которой, старина Хану частенько нешуточно страдал.
- Ну, так успел повидать свою грозную зазнобу? – с ехидцей в голосе спросил приятеля Зор, заправляя под шлем треплемую ветром сиреневую прядку волос.
Сидящий позади него Хану, больно ткнул циркача большим пальцем под ребра.
- Успел. – коротко ответил королевский ученик и, выдержав недолгую паузу, молвил, - За что ты на нее ополчился?
- За тебя. – просто ответил Зор.
Какое-то время Хану молчал. Свистел ветер, осторожно пробирающийся вод кожаные ремни шлема и щекочущий шею, и чувствовалось, как от работающих мышц перекатывается тепло под толстой шкурой дракона.
- Все это от того, Зор, что ты просто ее не знаешь. – начал, наконец, развивать разговор Хану.
- Ты уж прости, но мне достаточно того, как на тебе сказываются ваши отношения. – недовольно обронил всадник Килианта.
Хану только хмыкнул.
- А теперь представь, - продолжил он, - Что такая, как она, отвечает взаимностью на твои чувства, и ты каждой клеткой сознания и тела ощущаешь это, знаешь.
Он снова затих, и Зору от чего-то ясно представилось, что его рыжий приятель сейчас улыбается.
- Я ведь переживаю только в те разы, когда не могу вовремя и правильно понять ее. – он вздохнул. – Понимаешь, я в этом сам виноват.
От этих слов Зор почувствовал, как в нем снова нарастает волна гнева.
- Вот ты придурок. – не сдержавшись, выпалил он. – Это ж надо было позволить так себя обработать. – и, с горькой усмешкой констатировал. - Да уж, раз выбрал такую пассию, то и терпи.
К немалому удивлению бывшего циркача, Хану рассмеялся.
- Если честно, это она меня выбрала.
Начав переваривать слова друга, Зор сглотнул.
- Это как понимать? – решил он прояснить для себя ситуацию.
- Мы встретились случайно, и она сама, первая проявила ко мне интерес. – Хану чуть замялся. - Я, вроде как, не собирался…. Ну, как бы не рассчитывал…. Понимаешь?
Тут Зора осенило, и он рассмеялся в голос.
- Так ты у нас оказывается королевский сердцеед? Ну, надо же! – он продолжал веселиться. – Дашь что-нибудь на память, чтоб гордиться?

**
Хану откровенно выводило то, что кого-то кроме него интересовали детали его личной жизни. Хотя, он понимал, что занимай его сердце некто другой, нежели королева Этернии, внимания было бы гораздо меньше. И ладно еще только личная жизнь - увы, слишком многие любят копаться в чужом постельном белье, но ведь находились и те, кто пытался, сострадая ему судить Электру. От одной только этой мысли Хану закипал вулканом.
Сейчас, невольно, он стал за это тихо ненавидеть Зора.
Может быть он конечно был слишком простодушен, но неужели не ясно то, что понять другого можно только если ты его любишь? Думая об этом, королевский ученик снова фыркнул, но вскоре мечтательная улыбка коснулась его губ - Хану был уверен, что никто, как он не знает Электру. Никто, как он не может любить ее.
Этот глупый Зор совсем не понимал даже того, что выражается в ее приказе спасти Эдвина – человека, которого она почти не знает, простого скромного, рядового офицера. Ради него королева пошла против могущественного ордена монахов-чародеев, мало того, отправилась разбираться с волшебными санза лично.  Если бы его приятель хоть немного поразмыслил над этим, то мог бы на дюйм приблизиться к пониманию, какая по сути Серебряный Дракон.
Внизу простирался задумчивый пейзаж – холмистая местность, поросшая бурым ковылем и усеянная редкими светлыми валунами. С высоты полета все это выглядело как-то игрушечно, но атмосфера в целом действовала на душу умиротворяющее. Если бы не волнения, часто подстегивающие сердце больно стукнуться о ребра, Хану, наверное, задремал бы. Картины недавно минувшего всплывали в его сознании калейдоскопом - хаотичные осколки стекла, отраженные под правильным углом и так складывающиеся в осмысленный узор. Питэр и Гарлин, Эдвин и монахи, Зор и Просперо, он и Электра…. Что сложится из этих осколков? Хану было стыдно признаться себе в этом, но, не смотря на то, что сейчас он летел спасать Эдвина, мысли его были рядом с Эли.
Не так давно он стал понимать для себя значение разлук. Прежде, Хану считал их  абсурдными и ненавидел, протестовал против их разрушительной силы всем существом, стараясь не допускать в свою жизнь. Но однажды, обернувшись и подняв голову, он заметил едва различимый силуэт на втором уровне южной башни, и чувство, вспыхнувшее с истеричным неистовством, вдруг сообщило ему, что он так сильно любит сейчас именно потому, что хочет уйти. Да, в такие минуты чувства становились острее, приправленные виной, тоской  и чем-то неясным, разрывающим сердце на части.
Хану часто испытывал нечто похожее и тогда, когда Электра была рядом - она словно удалялась, оставаясь на месте, уходила бродить в известные только ей дали, которые, видимо, тосковали о ней так же, как он. И все же, где-то на самом дне души у него жило знание, что именно к нему она возвращается, прочих же только навещает.
Хмыкнув своей самонадеянности, Хану повел плечами, кутая шею в мех воротника. Он почти справился со своей злостью на Зора и себя самого, снова спровоцированного хитрым циркачом и пустившегося в разъяснения. Теперь на очереди было то неприятное чувство, которое возникает, когда знаешь, что практически все предприятие зависит только от тебя. Все и действительно зависело от того, сможет ли он обнаружить, где Прерыватели Пути спрятали тело Эдвина.

**




У нее был план.
У нее всегда был план – уж таким характером обладала королева – всегда продумывать свои действия и слова заблаговременно. Это свойство у нее осталось, как некий анахронизм после бытности человеком.
Именно поэтому сейчас они рассекали изумрудные небеса верхом на длинных снежно-белых Заклинателях Облаков. Вообще-то, Небесные драконы никогда ни кому не позволяли вот так запросто кататься на своих спинах. Никому и никогда, кроме их «сестры» Серебряной Электры.
Когда, вместе с Каем и Рашель они прибыли в клановое гнездо Небесного Дома Урании – главного поселения Заклинателей Облаков, королева уже знала, что скажет их старейшинам. Все было прямо и просто настолько, что более вычурный в вопросах этикета Сумеречный лорд даже отвернулся, чтобы скрыть тень недовольства, наползшую на его строгие черты, Дикое Пламя только хмыкнула, и, после, молча хлопнула сестру по плечу в знак одобрения. Обозначая предмет своей просьбы, Электра выложила все начистоту за какие-то пять минут, зная то, чего так и не поняли ее родные по Клану – для Небесных драконов прозрачен не только их мир – Небеса, но и все хитросплетения путей намерений любого из живущих на Этернии существ. Венценосная драконица тоже не была исключением.
Сейчас, чувствуя, как под ней временами плавно прогибается огромная, покрытая полупрозрачной слюдой и белыми перьями спина, Электра вспоминала свой разговор со старейшинами и думала о Хану.
Он был таким же, как она, словно они части одного клинка – гарда и лезвие, рукоять и шипы слома – тоже прямой в суждениях и скорый на расправу. Их дуэт казался ей взглядом зеркал, глядящих друг на друга.
«Смысл моей бесконечности» - сказала мысленно королева образу, мерцающему пред внутренним взором и обнимающим ее сердце. Она говорила ему это и наяву и, в ответ он улыбался своей простой, открытой улыбкой.
Словно стройный остроносый фрегат, их небесный караван врезался в пушистую, светло-серую ткань облака, чуть подсвеченного снизу оплавленным янтарем скользящей у самой дуги горизонта, недавно взошедшей луны Леи. Вспарушенные лохмотья облака пахли дождем и оставляли на коже влажные нежные прикосновения. Если бы несущий их Заклинатель Облаков Гита пожелал, то эта небесная перина вмиг стала бы твердой, превратившись в шершавый морской коралл. Эти мысли завораживали Электру сколько она себя помнила – власть над стихиями и тканью Небесного Купола у племени Заклинателей была безгранична, однако, величие и тишь их духа были куда глубже. Королева и сейчас, не смотря на массив прожитых лет, не могла постичь то, что ими двигало, куда устремлялись таинственные помыслы Небесных драконов. Ей ни раз, во время собственных воздушных странствий, случалось натыкаться на поля облаков, превращенных в коралловые заросли или гигантские замки изо льда и снега. Бывало, что и грозовой фронт вдруг оборачивался многими милями хрустальных бус, развешанных между небом и небом. Причем, все эти творения могли исчезнуть вмиг, оставляя в душе впечатление, что это был только сон, некая греза, случайно забредшая из чертогов детской памяти.
Племя Заклинателей Облаков почиталось всеми этернианцами, и считалось священным и неприкосновенным. Это была одна из причин, почему именно Гита нес на своей спине представителей другого драконьего племени – Стражей.
Сидящий позади королевы лорд Кай, легко тронул ее за плечо, обращая к себе внимание.
«Он называет меня «варга», Эли. Я не знаю этого слова». – коснулись мысли Носферита ее сознания.
«Это означает, что Гита полагает наш клан первородными детьми Великой Матери-Изначальности. Варги существовали в эпоху до сотворения мира и были хранителями троп в только зарождающемся бытии. Они все погибли в Первой Волне – сражении, впервые вспыхнувшем во вселенной, отстаивая рубеж между Хаосом и Формой». – Электра взяла небольшую паузу на раздумье, и, после добавила, - «Спроси обо всем этом Анжель, она сохранила память о варгах».
«После смены тела, потерянного в куполе чужаков, ты тоже об этом говорила, когда Сун помогал тебе ассимилировать сознание в новом теле». – осторожно сообщили мысли Кая.
Электра вздохнула, но Сумеречный Лорд не был тем, кого можно обойти ответом.
«Да, брат, Гита прав, наш клан – это душа одного варги, сумевшего восстановиться после распыления на окраине Мета-эпохи. Каждый из нас девятерых является частью его великой сущности».
«Я не знал». – обронил Кай краткую мысль и умолк.
«А я всегда знала». – скользнула тенью грустная дума королевы, но этого никто не мог услышать.
Ей сейчас совершенно не хотелось обо всем этом думать, эти мысли были тяжелы и давили на Электру словно монолит, который не обойти, эдакий «камень преткновения». Сколько она себя помнила, бусина сути древнего варги была ее частью, сообщая сознанию определенное миропонимание – ее миропонимание. Теперь же, когда она живет «своей» жизнью и все ее существо распахнуто этой жизни навстречу, Электре хотелось думать о том, что ей дорого именно сейчас, что делает ее счастливой.
 Она снова вызвала в сознании образ Хану, словно прячась за его стройной фигурой от невидимых невзгод. Неосознанно, Серебряный Дракон потянулась к нему сквозь бескрайние кривые пространства, и неожиданно скоро коснулась. Он думал о ней, и тоже ее почувствовал.
«Как просто и сложно, очевидно и удивительно складываются наши отношения» - вдруг подумалось ей. Наверное, это потому, что с Хану Электре было нестрашно быть, и извечная странность ее чувств принимается без объяснений и вынужденного искажения. Да, он принимал всю ее без условностей и оговорок. Она была уверена, что это нечто иное, нежели любовь, совершенно иное и, самым парадоксальным было то, что не будучи Драконом, Хану тоже чувствовал это.
«Зеркала, глядящие друг на друга» - снова сказала она о себе и Хану, наблюдая, как Гита снижается, и начинает «плыть» над самой кромкой нижней террасы серо-янтарных облаков. Еще она думала, что по ту сторону отражения, за тонкой гранью, их зеркальные души всегда будут хранить свои тайны, жадно впитывая знания друг о друге, и пряча эти сокровища в бескрайних недрах сумеречных коридоров.
Где-то там, далеко внизу, пока еще точечной россыпью мелких бусин в стылых темных водах океана Лиот, кутался снежными туманами архипелаг Северная Эйкумена, на одном из островов которого в прошедшую эпоху была возведена твердыня Прерывающих Бытие.
Эти великие санза знали материю пространства как никто иной на протяжении всей Космической Магистрали. Они поклонялись Великой Матери Изначальности и почитали пространство как один из модусов ее состояния, и именно поэтому так ревностно оберегали все тайны, связанные с манипуляцией тканью бытия. Отсюда, так же брала начало и эта насущная проблема – санза-перебежчик Гарлин был посвящен в огромный массив таинств ордена Прерывающих Бытие.
Однако, все эти сложности леди Электра сразу убрала на второй план, ибо первым для нее стала проблема морально-правового толка. Одно дело момент сохранения секретности, и совсем другое – спекуляция жизнью одного из ее подданных. Помимо того, что на взгляд Королевы это все было «грязной игрой», она не могла допустить, чтобы такие методы хоть кому-нибудь сошли с рук. Всю свою жизнь сильно помешанная на идее свободы, Серебряный Дракон не терпела попрания ее принципов, за исключением случаев, когда так поступала сама. Однако, у леди Электры всегда на то были веские мотивации, вот только порой она не могла огласить их – они не укладывались в рамки известных видов логики.
Вообщем, как бы там ни было, сейчас ситуация была очевидной и однозначной – санза перешли черту. Они бросили вызов именно ей, ведь считали, что пленили и провели ритуал Прерывания с ее учеником.
Стоило Королеве об этом подумать, как сомнения и деликатность в ее душе окончательно покинули свои баррикады, и их стремительно разметали злость и праведный гнев.

**
Уже не менее десяти часов Просперо созерцал бескрайние океанские мили.
Вынырнув из дромоса недалеко от мыса Мирамир, они взяли курс на юго-запад – царство, где безраздельно властвовал океан Вэриат Грань Мира. К счастью им по пути попался еще один небольшой пространственный коридор, однако, он увел их западнее тех мест, куда звали чувства Хану – их единственный ориентир.
Легко улавливающий Путевые Линии дракон, скоро нашел нужную, и вся поисковая компания снова легла на курс, попросту указанный рукой королевского ученика.
Рассекая воздух натруженными за многие часы полета крыльями, Просперо частенько бросал косые взгляды на Хану, что сидел за спиной Зора и уже некоторое время все заметнее поводил плечами, видимо так стараясь размять затекшую спину. Отметив для себя очередной характерный жест рыжего парня, оружейник предложил Килианту передохнуть.
Приземлившись на воду, дракон принимает вид гигантского демонического лебедя, и, плавно загребая всеми четырьмя лапами, продолжает плыть в направлении, заданном Хану. Парни дружно отстегнули страховочные ремни и, сняв сапоги и закатав брюки, полезли к хвосту зверя. Просперо же, не раздумывая и не снимая одежд, сразу плюхнулся в воду – его перегретое полетом тело потомка барлога, отчаянно требовало охладиться.
Прохладная вода вмиг обожгла его кожу, от которой начал подниматься пар и тонким белесым слоем выступила выпаренная соль.
Глядя на то, как Просперо «дымиться» парни рассмеялись.
- Нагрей водичку, нам понырять охота. – снова начал Зор свои привычные подколы.
- О! – воскликнул в ответ оружейник. – Нас ожидает зрелище цирка на воде. – он хмыкнул следующей идее, пришедшей ему в голову. – Хану, на тебе билеты. 
- Килиант, ап! – скомандовал Зор, и дракон сделал волну хвостом, которая, высоко подбросив циркача в воздух, позволила сделать ему сложное сальто, и, очень эффектно войти в воду.
Хану и Просперо переглянулись, и тоже прыгнули вслед за ним.
Фыркая, и плеская друг на друга, вспенивая океанские волны окрест себя, вся троица затеяла морскую баталию.
А потом надо было снова плыть бесконечные морские мили, глядя, как ползущая по небесному куполу дневная звезда меняем мир, окрашивая его в любые угодные ей цвета и оттенки. От светлой алюминиевой амальгамы до темного свинца, от нежного пурпура к кроваво-бордовому полотну.
Ближе к сумеркам, когда чувства вместе с цветами мира обретают таинственную глубину, Хану остановил их идущую по волнам процессию.
- Здесь, вроде. – поднимая вверх руку в упредительном жесте сказал он.
Килиант наклонил длинную шипастую шею, опуская голову на океанскую гладь.
- Тссс! – прислонив палец к губам, протянул Зор. – Глубину узнает.
Все замерли. Через несколько минут, когда дракон, наконец, оторвал свой гигантский клин головы от воды, устремив задумчивый взгляд в никуда, все насторожились.
- Ну, что, дружище? – первым не выдержал Просперо.
- Вам не доплыть. – спокойно констатировал Килиант. – Тут почти две морские мили глубины, а на дне большие скалы, довольно острые…
Просперо пожал плечами.
- Я смогу.

**
Он погружался три раза, и только на четвертый вытащил из воды что-то напоминающее саркофаг из мутно-желтого кристалла.
Глядя, как Просперо снова обретает приемлемый вид, оставляя форму барлога, в которой и совершал все свои погружения, вся компания молчала, включая дракона.
- Вот. – спокойно констатировал Просперо, передавая гигантский кристалл в могучие лапы Килианта. – Если ни это, то я уже и не знаю…
Не успел он закончить фразы, как из-за резко возросшего атмосферного давления у всех стало закладывать уши. Вместе с этим неприятным ощущением в воздухе появились тонкие белесые вихры, начавшие сечь пространство, словно невидимые плети.
- Ау! – вскрикнул Хану, по плечу которого прошелся такой «хлыст». – Валим быстро отсюда! – резко скомандовал он.
- Все в воду! – заорал им Просперо, увидев, что все воздушные вихры уже почти срослись в гигантскую воронку, которая неуклонно ползла к ним, стремясь опуститься на голову.
Едва успев ухватить за шипы спинного гребня Килианта, Хану и Зор начали вместе с ним стремительное погружение в толщу океанских вод. Дракон греб крыльями и задними лапами, руля хвостом, а в передних по-прежнему сжимал странный кристалл. Уши парней снова заложило, только в этот раз от давления, вызванного водной массой.
«Кил, не погуби!» - послал ментальный крик Зор, и дракон, перестав набирать глубину, поплыл параллельно поверхности океана. Следом за ним, окутанный гирляндами кислородных пузырьков старательно греб усталый Просперо.
Хану поймал себя на том, что отчаянно взывает к кому-нибудь, кто сильнее его и своим могуществом сумеет положить конец этому жуткому купанию. В его сознании автоматически всплывали только два образа подобных существ – его дракона Кали Емы и его подруги, этернианской королевы. Осознав, что сам того не желая, он зовет их, парень попытался усмирить мысли, но тут же почувствовав, что ему уже перестает хватать воздуха, снова запаниковал, усиливая зов.
Видимо, получив схожий сигнал от Зора, Килиант начал подниматься на поверхность, используя плавную дуговую траекторию.
Когда он, наконец, вынырнул, Хану был уверен, что его легкие в секунде от того, чтобы взорваться. Жадно хватая ртом воздух, он, подобно усталому скалолазу стал взбираться на спину дракона. С другого бока Килианта то же самое старательно проделывал Зор. Увлекшись этим занятием, они не зразу заметили, что закатный свет на время прикрыла огромная крылатая тень.
- Ого. – удивленно обронил Хану, подняв, наконец, голову вверх. – Это ж мой Кали… Надо же….
- Поднял таки задницу. – зло проворчал Зор, разделяя чувства своего дракона, который, помимо злости на лень коллеги, еще и испытывал животную неприязнь, смешанную со страхом к тому, кто больше и сильнее.
«Пусть летят вперед» - раздались в сознании Хану басовитые мысли Кили Емы, - «Я возьму саркофаг, тебя и барлога».
Это был не тот случай, когда надо спорить, поэтому, быстро пересказав это товарищам, Хану запрыгнул на гигантскую спину своего дракона, которая скорее походила на вулканический остров, нежели часть живого существа. Килиант протянул Кали кристалл, а Просперо стал карабкаться, как давеча парни, на шипастый бок огромного дракона.
Не успели они на пару с Просперо кое-как усесться на спине Кали Емы, между шипами спинного гребня, напоминающего невысокие горы искусственного ландшафта, как воздушные хлысты, настигшие, наконец, их компанию, снова слали образовывать воронку.
В поднявшемся гуле и сильном ветре было тяжело дышать, и Хану мечтал только о том, чтобы поскорее убраться от сюда. Однако, его драгоценный Кали, напротив, развернулся к жуткой аномалии мордой, и не долго думая, выдохнул в ее направление поток пламени. Глядя на то, что покидает глотку его зверя, Хану не сразу осознал, что это совсем даже не пламя – это было нечто, что казалось, оплавляет сам воздух. Это было жутко и величественно одновременно.
Немного поглядев на то, как от его выдоха растворился кусок ткани мира, Кали Ема развернулся, и спокойно полетел в направлении дромоса.   

**
Просперо ненавидел дромосы, и все. Просто ненавидел – в этом скомканном пространстве его начинало тошнить, и шкура зудела. Потомок барлога полагал, что это аллергия, потому что именно так ее описывал ему приятель Еру, мальчик по имени Томас. Правда, не хватало еще такого симптома, как чих, но, по мнению Просперо, и первых двух было вполне достаточно. Однако, сейчас он совершенно не обращал на проблемы своей физиологии никакого внимания, так как важнее всего было оторваться от преследовавшей их там, над океаном Вэриат, аномалии. Думая о природе вихревой воронки, лохматый оружейник ни как не мог избавиться от всплывающего в сознании образа жрецов храма Прерывания Пути.
Стоило только их компании покинуть «небесный тоннель» и оказаться в небе над ландшафтом, который был ему хорошо знаком, Просперо начал ворчать. И чешуя Кали Емы была слишком грубой, натирая ему зад, и хребет чересчур широкий, от чего пришлось расставить ноги непотребно широко, и летал жуткий зверь королевского ученика так, будто сроду на себе никого не носил…
- Ты когда-нибудь заткнешься?! – одновременно гаркнули на него Хану и его дракон.
И он заткнулся, ибо ему совсем не улыбалось тащиться несколько лиг до Долины на своих двоих.
**
Северная Эйкумена, острые пики гор, встающие колючим гребнем на западе, ленточные мосты из черного камня, плавными серпантинами огибающие эти пики. Где-то здесь, в средоточии этого лабиринта трехмерной комбинаторики, созданной природой и замысловатой магией, находилась цитадель великих санза – священных монахов, способных сжимать саму материю пространства в тугие коридоры, пробивая шахты в исподние уровни бытия и сшивая ими не только расстояния, но и миры. По крайней мере, в прошедшие эпохи истории Этернии мастера храма Прерывание Бытия такое умели – Электра об этом помнила, обращаясь к памяти, и погружаясь в жизнь второй королевы Этернии, Сапфиры. И еще, ей совсем не хотелось ссориться с санза этого храма, но они пытались оскорбить ее, а значит, время добрых бесед осталось в прошлом.
 И еще этот мальчик Эдвин… Приятель Хану со слабым здоровьем. По иронии судьбы грозным храмовникам под руку подвернулся именно он. Да злая ирония, хотя… Хотя слабое здоровье наблюдается чаще у тех существ, которые не любят свое тело, и, как результат, у их души слабая сцепленность с ним. А Электра знала, что санза из Прерывающих Бытие (или Путь – как говорили некоторые) подвергли Эдвина именно этой процедуре.
Она почувствовала тревогу Хану, пробежавшую пестрой рябью по рубежам ее духа, услышала его дракона, Кали Ему - вечно недовольного и злобного зверя.
Электра спрыгнула со спины Гиты, пока тот был еще в воздухе, и приземлилась, меняя человеческое тело на драконье, потом, чуть подумав, снова вернулась к антропоморфному. Она оставила острые крылья и жесткую чешуйчатую броню из стали, решив, что так будет выглядеть впечатлительнее. Королеве сейчас стало особенно остро интересно, что предпримут санза, увидев, что она самолично прилетела разбираться в ситуации. В принципе, Серебряный Дракон могла попросту стереть их цитадель с лица Этернии, тем более, что, скорее всего, за какую-то сотню лет Кай, в тандеме с Анжель, способны сконструировать и направить новый дромос – Анжень прозревала пространство, Кай был конструктором. Однако, ей, в принципе, не хотелось разрушать нечто столь древнее и уникальное, как этот храм эпохи третьей королевы Этернии Тарталы, с его величественной монументальной архитектурой, архивом безграничных знаний и могущественными, одаренными магами-отшельниками.
Пока она размышляла о том, как поступить, на одной из ленточных дорог появилась туманная сфера – средство транспорта санза. Шарообразная капсула из плотного куска пространства, нашинкованного мастером формы тонкими лентами и смотанного в полый клубок, приблизилась и стала замедлять движение. Потом замерла, повиснув в полуметре над каменистой поверхностью предгорья, ее пространства-волокна раскрылись, на манер морской раковины, являя миру нутро, содержимым которого были двое санза. Согбенного карлика-старика Электра узнала сразу - это Мориган, нынешний глава Прерывающих. Его спутник был намного моложе патриарха ордена, если не сказать совсем еще подросток, лет трех-трех с половиной от силы. Седая шевелюра и сверкающий рубиновым светом взгляд мальчика сообщили королеве, что он из жителей Окраинных Земель, то есть не этернианец, а существо, живущее гораздо южнее по космической оси. Это, в свою очередь, сообщало о том, что он очень опасен, ведь чем ближе к Югу, тем одареннее магической силой были создания, живущие там.
Поразмыслив, Электра поняла, что, скорее всего, перед ней идеальный санза – его тело, выросшее близ волн Хаоса, постоянно подтачивающих материю пространства, параллельно наполняя его магическими соками, плюс воспитание и методы обучения, которые практиковали братья Прерывающие Путь, выдавали в результате совершенство формы и обработки. Мало того, мальчик явный приемник Моригана, иначе старый высокомерный маг никогда не посадил бы его с собой в один экипаж.
Итак, пара «учитель и ученик» - союз гораздо более крепкий, чем, к примеру «любовники» или «друзья», нарисовалась на передовой столкновения с правящей элитой Этернии. Хотя, присмотревшись, Электра подумала, что ситуация слишком очевидна: старик и его преемник в противостоянии с кланом Дракона… Что-то это напоминает… И, как показалось королеве, что-то очень знакомое, сильно пахнущее шаблонным героизмом. Однако, совсем не таким был старый Мориган, и сие заставляло задуматься об истинном положении расставленных на ситуативной доске фигур.
Теперь надо было все просчитать еще раз, сообразно обозначенному набору: Электра Этернианская, Ратхна и Кай с одной стороны, и патриарх Прерывающих Бытие Мориган плюс неизвестный мальчик-маг с Окраинных земель - с другой. Королева чувствовала, что что-то здесь явно было не так.
Потом ее взбесило то, что пролог затягивается, значит, хозяева острова были готовы исключительно к ответным действиям, то есть реагировать по ходу пьесы.
- Думаю, разговоры излишни. – бросила фразу прибывшим санза королева.  – Хотя… - она недовольно поджала губы. - Знаешь что, старик, я никогда ни кого не теряла, ну, из тех, кто мне по-настоящему дорог. И, кстати, не собираюсь.
- Как всегда самонадеянна. – только и успел обронить Мориган, когда Электра остановила его жестом.
- Я не закончила. – властно сказала она. – Так вот, я много раз слышала в этом упрек от тех, кто познал потери, но, как ты понимаешь, он был полной чушью, ибо, как можно кичиться своими потерями.  – она вздохнула, - Я не понимаю, как можно выставлять достоинством то, что ты позволил своим близким умереть или погибнуть. Речи о том, что не все от нас зависит, всего лишь жалкая попытка оправдания. И… - королева взяла небольшую многозначительную паузу. – Думаю, ты понимаешь, что я сейчас сделаю с тобой и твоим храмом.
Старый санза немного побледнел, его юный спутник злобно сверкнул глазами.
- О! – глядя на него, воскликнула Электра. – Я вижу боевой дух, но, увы, сладенький, «не верю я в стойкость юных, не бреющих бороды». – закончила она свою мысль фразой из любимого ей стиха Стивенсона.
После, повернувшись к своим спутникам, королева сказала, - Кай, берешь на себя мальчишку, мы с Рашель разберемся с Мориганом. И давайте побыстрей с этим покончим.
Если честно, относительно Рашель у Элетры был отдельный план: она собиралась отправить сестру полетать над цитаделью Прерывающих, дабы нанести славным монахам ощутимый хозяйственный урон. Это будет своеобразной профилактикой или, если угодно, предупреждением, советом остепениться. Сама же Серебряный Дракон без труда может потрепать старого патриарха, а Кай быстро найдет подход к мальчику, ибо в прошедшие времена долгое время обретался в Окраинных Землях. Многие до сих пор полагали, что носферит родом из тех краев.
- Раш, лети к их цитадели, сожги пару-тройку амбаров, разрушь кельи, засыпь колодцы, словом, впечатли обитателей. И, кстати, не забудь, про между прочим, раздобыть Сферу Духа.  – сказала Электра сестре и, получив утвердительный кивок, направила все свое внимание старому магу Моригану.
- Нет ничего более сладостного, чем породить тайну. – совершенно обыденным тоном произнесла она, и то, что патриарх даже не понял, что это была вступительная часть заклинания, означало, что первый раунд он уже проиграл.
Попав в поле концентрированной иллюзии, Мориган стоял озираясь по сторонам, не распознав мгновения, когда очутился в краях, представших его взору. Бескрайняя фиолетовая равнина под ядовито-желтым небом, возле самой линии горизонта вздымается предгорье, его контуры колышутся, словно мираж, в послеполуденном мареве. Черная птица рассекает крыльями даль, ее недовольный крик потери добычи раскатывается над сотканным иллюзией миром.
Его удивление ослабило ментальную защиту, и Электра услышала, наконец, мысли мага – он думал, что Серебряный Дракон перенесла его через Грань, в иную реалию, где ее Искусство усиливается. Она усмехнулась тому, что, не смотря на всю изощренность своих талантов и мощь наук, эти санза так и не поняли, что средоточие силы Королевы находится здесь, на Этернии, в каждой точке пространства этого мира.
 - Нет ничего более величественного, чем разрушение, ибо начало миру дало жертвоприношение. – это была вторая фраза заклинания, и, хоть Мориган уже понял, что на него набросили прочную магическую сеть, его разум, пойманный иллюзией не мог сопротивляться в полную силу. Мало того, эта мыслеформама, заложенная в заклинание королевы, была направлена на то, чтобы вернуть Этернии те магические соки, которыми питался от нее старый санза.
- Честь всегда превыше любви, - начал ответные действия маг, наконец, достигнув необходимой концентрации, - Созидание почетно, форма осмысленна, закон необратим.
- Конец мира, - слегка вздрогнув от резонанса его магии, продолжила Электра, - Начертан жертвенной кровью. Восстанет из пепла жертва, свернет мир формой сосуда, испьет из него сок жизни, вернет себе прежние силы.  – она наступала на Моригана, не обращая внимания на его удары, наносимые ей тугими бичами сжатого пространства. -  Кости окутают ткани, меж ними потянутся жилы, покроется плоть тугой шкурой, сверкнет чешуя в вечном свете.
- Придет новый бог-создатель, направит копье в пасть зверю… - перехватил инициативу заклятия старый маг, но трубный голос, раскатившийся вокруг так, словно его произносит сам окружающий его тело воздух, заглушил слова.
- Но треснет копье в ладонях: истлело из ясеня древко, сталь пики стерлась о время, которому была началом. – королева стояла прямо перед патриархом Прерывающих, вперив в него бездну черного как ночь взгляда. – Сломается обод вращенья, рассыплются спицы-эпохи, река разрушит запруду и снова вольется в море. Время вытечет в вечность, расправит чудовище крылья.
- Что, ради тех, кто ей дорог, Серебряный Дракон готова разрушить Здание мира? – Мориган, не моргал, играя в гляделки с королевой, уже оставив плетение заклятий и перейдя к сути, вокруг которой кружили смыслы их волшебных фраз.
- А что до него мне за дело? – Электра улыбнулась. Из-за потери контроля над формой ее контуры поплыли, обнажая в улыбке острые драконьи зубы. – Либо мир будет таким, как мне нужно, либо пусть рассыпается прахом.
Электра усмехнулась, подумав, что Мориган позабыл о естественной энтропии, распространяющейся вдоль Космических Осей с геометрической прогрессией, а сейчас, возможно, даже быстрее, потому что она уже почти полностью свернула Этернианский Щит.
- Ты безумна. – прорычал старый маг.
- Значит и мир безумен, раз позволил мне вновь обрести мои силы. Или, может, он сам пожелал себе смерти. – продолжала улыбаться она, и ее улыбка делалась все более хищной.
Мориган воздел руку, заслоняя лицо от ее взгляда.
- Сгинь, бездна! – воскликнул он. – Что тобой движет? Зверь Изначальности или его Варги?! – санза сделал два шага назад, освободив, наконец, вторую руку и прикрывая ей область груди.
- Ты отдал бы все, чтобы узнать, что там, за поворотом тропинки. – мечтательно произнесла Электра, - Там, где вечно дремлет тайна. – она вздохнула, и этот вздох был полон неподдельного сожаления. – Но ты лишь гость, под этим гнутым небом. Гость в доме у МЕНЯ.
В последнее слова Королева вложила не столько силу, сколько смысл, острыми иглами впившийся в разум старого патриарха. Это и было ему наказанием – понимание, чистое, без преломлений и домыслов.
- Я уничтожу его душу, просто подумав об этом. – Мориган окончательно отказался от игры заклинаний, решив открыть свои козыри. – Я убью твою любовь, и твой дом опустеет, если ты….
- Можно ли уничтожить идею, Прерывающий? – перебила его Электра. – Что можешь ты там, где от тебя ничего не зависит? Где ты только наблюдатель, лишенный плоти и страсти, мысли и силы? – спокойно спросила она.
- Я знаком с учением божественного Платона, так что тебе не одурманить мой разум. – отмахнулся от ее вопросов Мориган. - Я слышал, что твоя кровь холоднее царства Ледяных демонов. – усмехнувшись, сказал он. – Ты правда, такая же, как все рептилии – стальная шкура и тонкий расчет. 
Электра рассмеялась.
- А ты, санза, само благородство и сердечность. – с иронией заметила она. – И, помимо этого, великий моралист. О, прости, чуть не забыла один маленький недостаток в твоем моральном портрете: не ты ли выставил вперед себя на растерзание мальчишку? Хотя, он же всего лишь чужак, хоть и способный. Ты был так щедр и великодушен, что даже решил прокатить его рядом со своей славной персоной перед тем, как отправить на заклание.
Отвернувшись от Моригана, стоявшего теперь неподвижно и испепеляющего ее злобным взглядом, королева рассеяла иллюзию, возвращая взору картины привычной реалии – ярко-зеленое небо севера и дымно-серые рваные контуры близлежащих гор. Чуть впереди и справа от нее стоял Кай, держа под мышкой бесчувственное тело седовласого паренька. Еще дальше, из-за склонов островерхого хребта, поднимался черно-серый дым – свидетель большого пожара.
Окинув все это взором, Электра вздохнула.

 **
Небо над Долиной Грез было пасмурным, как обычно отражая настроение королевы.
Спустившись со спины Кали Емы, походящей на невысокие островерхие горы, Хану повел плечами и, повернувшись, сразу фыркнул, увидев, как демонстративно неловко покидает шипастый бок дракона Просперо.
- Ты как старый пирдун кряхтишь и откровенно выпендриваешься. – с недовольством в голосе заметил парень, когда демон-оружейник, наконец, подошел к нему.
В голове Хану зазвучали одобрительные мысли Кали, который был возмущен такой неблагодарностью лохматого пассажира. Дракон сообщал, что мало того, что он все-таки прилетел, выручил их, и даже после отвез домой, а в ответ на столь изощренные с его стороны усилия, вместо бесконечной благодарности созерцает недовольное ворчание. Кали Ема заявлял, что просто не понимает, как его достойный и благородный партнер, отмеченный вниманием самой венценосной персоны, может водиться с таким невеждой.
- Да брось, Кали, - повернувшись к своему гигантскому зверю, сказал Хану. – Он просто устал, нанырявшись за каменным саркофагом, да и вообще, не привык с кем-то летать, потому что обычно делает это сам. Просперо нормальный, и уверен, когда придет в себя, то извинится и поблагодарит тебя.
Дракон кивнул, ментально сообщив партнеру, что готов принять благодарность барлога-прлукровки в виде золотого браслета, каким он давно хочет  украсить заднюю лапу.
- Я обязательно ему передам. – едва сдерживая веселую улыбку, заверил его Хану. – Тебе не трудно будет отнести саркофаг к башне леди Габриэль? – тут же поинтересовался он.
Недовольно тряхнув и чуть растопырив гигантские черные крылья, Кали Ема кивнул, и выше подняв каменный саркофаг, который все еще держал в лапах, поплелся в северном направлении, к башне Целительства.
- Ксо.. – обронил Хану, подходя к сидящему неподалеку на траве Просперо. – Вы, гм.., два долбанных выпендрежника. И, кстати, ты Кили браслет на заднюю ногу висишь. Золотой.
- С какого…? – вздернув уши торчком, удивленно спросил демон-оружейник.
- Он тебя покатал. – исчерпывающе ответил Хану, и отправился следом за Кали Емой.
**
- И что мне прикажете с этим делать? – разводя руками, поинтересовалась Первая леди. – Его тело запаяно в этом камне, как древнее насекомое в отвердевшей сосновой смоле.
- Спящая красавица, демон тебя побери. – проворчал Дункан. – Может, после обратного сращивания с душой все наладится, ну, типа запустится механизм обратной реакции?
- Здесь действуют иные принципы. – отмахнулась от его слов леди Габриэль. – В коктейль саркофага замешано время.
- Тогда надо звать Шиа. – прозвучал в сознании присутствующих спокойный поток мыслей Сомы, стоявшего по правую руку от Первой леди.

**
Нервно меряя шагами гранитные дорожки, вьющиеся вдоль тренировочных площадок, Хану то и дело подергивал кончик высокого хвоста, в который были собраны сильно отросшие волосы. Королевский ученик хмыкнул, подумав о том, что допустил на своей голове такое безобразие только потому, что Электре это нравится. На минуту это отвлекло его от размышлений, куда мог подеваться Зор. Они с Просперо и Кали прилетели домой вот уже как три часа, а его друга, отправившегося назад даже прежде них, все не было. Так что вопрос «куда они с Килиантом запропастились?», был самым актуальным на данный момент.
Так же, Хану думал и о том, когда вернется Электра, но зная, что цель ее отряда находилась намного дальше той, куда летали они, он понимал, что ждать венценосную подругу надо позже. Мало того, уж за кого не стоило переживать никому на Этернии, так это за троицу Эли, Рашель и Кай.
Итак, где же шляются Зор и Килиант? –  по-прежнему открытый вопрос.
Оставив мощеные серым камнем дорожки, Хану отправился к центральной башне – обычно, большая высота его успокаивала, и думалось лучше.
Пока потоки воздуха подъемной шахты несли его наверх, королевский ученик наскоро расставлял в порядке актуальности все имеющиеся на данный момент проблемы. Первая, которая касалась поисков Эдвина, была практически решена – его тело они нашли и доставили в Долину, ну а насчет того, что Эли вернется с душой его друга, Хану не сомневался. Второй проблемой был вечно влезающий в неприятности Зор, третьей – возможные последствия конфликта с Прерывающими Путь. Хоть он и не до конца понимал, в чем суть их силы и важности, ему было достаточно того, насколько об этом волновалась королева. А она волновалась.
Подъемная платформа замерла у своей конечной точки и, покинув ее, затем поднявшись по внутренней лестнице, Хану вышел наружу. Как всегда бескрайний простор, распахнувшийся перед ним, на мгновение захватил дух врасплох своей грандиозностью, и парень замер. Конечно, он часто бывал и на больших высотах, летая с Электрой, Кали или кем-нибудь из драконов приятелей, однако, совсем другим делом было то, когда ты сам забираешься на такую высоту. Терраса предпоследнего уровня была открытой площадкой перед входом  в небольшое круглое помещение башни - уровня последнего, и находилась на высоте более трехсот метров от тверди Этернии.
Сильный порыв ветра ударил его в грудь, и Хану пошатнулся. Ему сразу подумалось, какие же у драконов сильные крылья, раз они с легкостью могут противостоять таким вот ударам, причем постоянно. А Заклинатели Облаком и вовсе скользят здесь так, словно они в тихих спокойных водах -  совершенно плавно и непринужденно. Какая тогда у них должна быть силища?
«Энергия потенциала», - прозвучали в его сознании слова Электры. – «Они гармоничны миру, им не знакомы понятия «усилия», «сопротивление», «борьба»».
Он сразу оживился, начав старательно вглядываться вдаль. Впереди, на юго-западе сходились подковой гигантские объятия Долины, прорезая своими сизыми рукавами бирюзово-синее полотно трав и кустарника. За ними, в послеполуденных лучах Элидары сверкала серебристая ленточка реки Эль, ставшая естественной границей между уделами Короны и эльфийскими землями. На юге нагромождение Синих гор спускалось к берегам Тропы Звезд, слева омывающего дикие земли, за которыми начиналось плоскогорье Флайвэйя, а справа Серповую бухту и многочисленные пирсы порта Джингси. Океан был далеким, но отчетливо видным Хану, ясный день середины осени стал ему фоном, подчеркнув сочной зеленью небес живописное темное полотно вод, отражающих блестками на поверхности своей глади все многоцветье лучей, изливаемых в мир дневной звездой. Океан горел амальгамой пестрой мишуры так, будто кто-то удумал устроить в его владениях космический карнавал.
Хану улыбнулся, вспомнив, как они с Эли летали на один из веселых праздников, что устраивают в начале лета жители прибрежных городов на мысе Мирамир. Фейерверки, наряды из перьев и жестяной чешуи, которые местные посвящали богам моря и неба, духовые и струнные инструменты, непрерывно играющие замысловатые мелодии с утра до утра… Он тогда даже устал от непрерывной фантасмагории, а Эли объелась сладостей и сердилась, что теперь ей о них скверно думать.
  Он усмехнулся воспоминаниям, обращая взор на север, туда, где тянулось бесконечное горное царство.
«Ты где?» - мысленно позвал он Электру, ощутив в душе тоску, которую навеял горный пейзаж.
«Пока далеко» - коротко ответила она и, когда ее мысли стихли, Хану на миг погрузился в иллюзию пустоты.
Он вдруг подумал, что если она только его греза, мечта о совершенстве? Что если он просто медленно умирает в пещере магуса Фармы, обреченный на смерть заклятиями своего господина. Умирает, спасаясь в этих мечтаниях, прячась в них от страха беспощадной реальности.
Хану резко мотнул головой, сказав себе «нет!». Он ждет, поэтому Эли прилетит обязательно, не успеет дневная звезда погасить день, уйдя за дугу горизонта, как она прилетит. Повернувшись и глядя теперь на восток, где сизое марево бесконечных горных цепей плавно перетекало в красный, у самой дуги горизонта чертя темно-бардовую грань, он в очередной раз пообещал себе, что больше не на миг не оставит Электру, и тогда не будет этих дурных мыслей, не будет больше сомнений.
«Эли…» - позвал он, не зная о чем спросить.
«Я скоро» - тихо сказали ее мысли.

**
Зор медленно приходил в себя. Последнее, что он помнил, это как Килиант заметался в дромосе и ухитрился-таки уронить его. Результат такого падения был всегда неизменным: сильные разряды статического электричества, тысячи мелких молний, окутывающие тело и дикая, острая боль, потом отключка.
Постепенно, до бывшего циркача стало доходить, что он все еще летит, однако, Эта спина явно не принадлежит его дракону. Он сидел без седла и, судя по положению его ног, хребет этого зверя был гораздо шире. Мало того, тот, кто находился позади него и заботливо придерживал, обняв за талию, тоже поместился на участке между спинным гребнем. Это означало, что их транспортное средство имеет весьма внушительные габариты.
- Как ты, Зор. – видимо, почувствовав, что он пришел в себя, спросил до боли знакомый голос. – Мы уже подлетаем к Долине, не беспокойся.
Зор и не беспокоился – это было не в его стиле. Он либо злился, либо напрягался, вот и все формы, которыми исчерпывался содержащийся в нем негатив. Тяжко вздохнув, всадник Килианта подумал, где же его придурошный зверь, изловчившийся-таки сбросить его в пространственном тоннеле.
«Прости, брат, - зазвучали в его сознании мысли дракона. – Я испугался Кали-Ему, запаниковал…».
«С какого… ты его испугался, придурок? Да еще меня чуть не угробил! – злился Зор. – И кто меня на себе тащит, когда ты шляешься неизвестно где?».
«Я лечу позади, а ты на спине Морского Дракона, с Гарлином» - сразу же пришел ответ от Килианта. – Прости, что уронил, я жутко боюсь Кали, инстинктивно, понимаешь? И, кстати, ты сам не пристегнулся…».
Зор поежился, от переданных ему эмоций зверя, и вспомнил, как ругала его за игнор безопасности в полете королева. От мысли же о том, кто прижимается к нему сзади, по спине пробежали щекотные мурашки. Значит, его сейчас обнимает Гарлин… Он, конечно, не западал на парней, но фаворит лорда Питэра это особый случай, его полагают очаровашкой даже убежденные гетеросексуалы.
- Зор. – снова позвал его Гарлин, наклонившись к самому уху.
- Мне лучше. – сдержано обронил Зор. – Все нормально.
Он спиной почувствовал, как бывший санза Прерывающих облегченно вздохнул.
- Мы вылетели вам навстречу, Питэр услышал Килианта… ну, как тот истерит из-за Кали и тебя, - начал рассказ Гарлин, видимо, чтобы развлечь Зора в пути. – Подобрали тебя в дромосе, вот, назад летим. – подытожил он.
- Как это вы исхитрились? – хмыкнув, спросил бывший циркач. – Там же повсюду долбаные молнии.
- Мне они не вредят. – просто сказал красавчик-санза. – Ну, как бы энергия моего тела на них настроена.
Подумав о его теле, Зор вздохнул. Надо же было Гарлину таким уродиться и в монахи податься. Правда, когда он нарвался на Прекрасного принца Долины, весь целибат пошел прахом.
«Смерти хочешь?» - отчетливо прозвучали в его голове злые мысли лорда Питэра.
Зор сразу замер, боясь даже вздохнуть. Он стал клясться себе всем священным, что когда-либо уважал, что больше никогда в жизни даже не взглянет ни на одну особь своего пола. Нажить себе врагом ревнивца Питэра Этернианского было бы самым глупым поступком, какой себе только можно вообразить.

**
Хану снова нервно мерил шагами дорожки из серого камня. К его былым тревогам прибавилось еще и скверное настроение. Однако, окликнувший его дракон, помог вынырнуть из мрачного состояния.
- Хану! – позвал его басистый голос Килианта. – Мы вернулись. А вы давно здесь?
- Да порядком. – ответил он, глядя на дракона, который стоял напротив него, наполовину скрытый живой изгородью. – Где вас носило, вы же первыми вылетели?
- Меня в ответвление тоннеля забросило… - начал было Килиант объяснения, но замялся.
- С чего бы? Тебя тот вихрь ранил? – в голосе Хану прозвучало беспокойство.
- Нет. – дракон вздохнул. – Ты, наверное, не знаешь, но мы все боимся Кали-Ему. Это звериный инстинкт страха перед тем, кто из твоего рода больше и сильнее.
- А… - протянул королевский ученик. – Понятно. Ну, теперь-то все в порядке? – он хмыкнул. – Кстати, Кали еще в Долине.
- Знаю. – упавшим голосом молвил Килиант. – Но мой стыд пересилил страх. Я Зора в дромосе уронил, и если бы не лорд Питэр с Гарлином…
- Вот дебил! Говорил же ему пристегиваться, когда летаешь. – Хану фыркнул. – Так как он? – уже обеспокоенным голосом спросил он.
- Пошел со спасителями ужинать. Велел тебя и Просперо позвать. – ответил дракон. – Лорд Питэр в благодарность проставляется.
Хану скрипнул зубами со злости.
- Рано проставляться: наши еще не вернулись, да и неизвестно, что с Эдвином.
Килиант согласно кивнул, опустив голову.
- Ну, я пойду. – буркнул он.
- Пока. – коротко сказал Хану и, повернув налево, пошел в направлении Южной башни.
Обогнув ротонду Тронной залы, быстрой тенью скользнув вдоль окружающей ее колоннады, затем миновав с внутренней стороны защитную стену, попутно перелетев галерею, служащую «сенями» девяти башен, он оказался рядом с южной башней. По правую руку лежала небольшая поляна, сплошь усаженная различным кустарником, в конце которой возвышалась стройная готическая арка, отмечающая вход в Изменчивый сад.
Глядя на нее, Хану улыбнулся. Сейчас деревья, начинающие толпиться сразу за этой аркой, имели соответствующие времени года цвета кроны: медные, бордо, янтарь и, кое-где, еще бирюза. Однако, как он знал, это состояние было для них самым привычным – вид из окна апартаментов Электры выходил как раз на Изменчивый сад, а королева более прочих времен года любила осень.
Немного покружив по тропинкам, между молодых серо-голубых кустиков туи и пурпурного самшита, Хану побрел к стене из кипарисов, ровно подстриженных и от этого, наверное, выглядящих так степенно. Он вынул руку из кармана, и осторожно провел пальцами над самой кромкой ровной поверхности из мелких синих иголок, думая, что иногда, то, что смотрится бархатным, на поверку оказывается весьма колючим. Улыбаясь собственным мыслям, Хану прошел еще немного вперед, туда, где перемежались заросли азалии и белых роз. Красивые немного вытянутые бутоны этих цветов почти не пахли, просто глядя вверх, в самое небо. Как-то, он уже не помнил кто, рассказывал ему, что они символизируют вечную любовь. Хану всегда хотел, при случае, сорвать несколько и подарить Эли, но всякий раз отказывался от этой затеи, зная, что она любит серебристые лилии, какие росли в тенистых ущельях Синих гор немного севернее Долины. 
Он снова протянул руку, касаясь светло-кремовых, кое-где чисто-белых лепестков роз. Они были такими же, как выглядят – очень нежными и чуть бархатистыми. Не став больше рефлексировать над своими чувствами, Хану побрел обратно, к южной башне. Сев у ее подножия на ступеньки, он решил здесь дождаться Электру.

**
Прямо посреди трапезы лорда Питэра позвали дела - его мрачный братец, лорд Кай, обозначился с целым набором срочных вопросов, в силу чего Зор остался доедать обед с Гарлином, наедине. Хоть бывшему циркачу это было и не свойственно, но он долго не мог найти подходящей темы для разговора, чтобы разбавить гнетущее молчание, воцарившееся в комнате, как только ее покинул Морской Дракон. Так и не обнаружив ничего путного, Зор решил удовлетворить свое любопытство, давно терзающее его в вопросе истории этого странного и такого милого паренька.
- Расскажешь? – просто спросил он, хмыкнув, и прекрасно понимая, что Гарлин догадывается о предмете вопроса.
Бывший санза тяжело вздохнул.
- Ну почему всем на свете так интересны чужие истории любви? – немного недовольно начал он. – Хотя, я, кажется, догадываюсь. Причина в том, что эта тема более прочего интересна тем, у кого личная жизнь либо скудна, либо отсутствует напрочь.
Зор усмехнулся его попытке уйти «с зыбкой поверхности», и Гарлин это тоже понял.
- Ладно. – сдался он. – Только я возьму с тебя клятву, что ты никому не расскажешь то, что сейчас расскажу. – на миг его красивое личико стало немного коварным. – Поверь, я умею это делать, и ты, даже при сильном желании, не сможешь вымолвить обо мне ни слова своим дружкам.
- Уже трепещу. – сказал Зор, скрывая за сарказмом небольшое напряжение.
Он прекрасно помнил, на что способны коллеги этого симпатяги - ему совсем не улыбалось, нечаянно став клятвопреступником, оказаться в каменном гробу или с кишками, свернутыми в морской узел.
- Вообщем, мой неудачливый на поприще любовных похождений гость, - начал Гарлин свой рассказ с издевки, - Без малого четыре месяца назад, я прилетел в Долину по поручению моего Ордена, - он пространно повел рукой, - Надо было уточнить кое-какую информацию у лорда Кая и все такое.
- А тут, откуда не возьмись… - перебил его Зор и глупо захихикал в предвкушении.
- Вроде того. – спокойно подтвердил Гарлин, уже настроившись на серьезный лад не смотря на явно подростковое поведение слушателя. – Я не сразу понял природу его намерений… Однако… Он ее четко обозначил, начав откровенно приставать ко мне. – заметив, как при его словах загорелись у Зора глаза, бывший санза снова вздохнул, продолжив,  - Причем, на этом поприще, Питэр был безапелляционным, но я его всякий раз отталкивал. Хотя… признаюсь, он просто не может не вызывать определенных чувств, которые, хочу сказать, мне тогда открылись впервые.
Зор одобрительно закивал, и снова принялся хихикать.
- Ну, понятное дело, - с деланным пониманием обронил он, - Откуда такие чувства в монастыре-то.
Синеглазый санза стрельнул в бывшего циркача недовольным взглядом, меж тем продолжив:
 - Он воспользовался грязным приемом, когда я уже окончательно взял себя в руки, приняв решение не смотря ни на что быть верным Ордену. Словом, дело было так: лорд Кай позвал меня на одну из боевых миссий Короны, чтобы я смог ознакомится с так называемыми «полевыми условиями», то есть когда он применяет свои навыки в бою. С нами напросился и Питэр. Когда ситуация с их оппонентами накалилась, Пит полез на рожон, видимо, чтобы произвести на меня впечатление. Однако, их врагов оказалось больше, чем братья Драконы ожидали, возникла патовая ситуация и даже угроза моей жизни, словом…
От нахлынувших воспоминаний на изящные черты рассказчика наползла тень, и Зор забоялся, что повествование прервется.
- Питэр защитил меня, а сам погиб. – Гарлин перевел дыхание, взяв под контроль свои чувства, которые, как видно, все еще остро переживал. – Я, конечно, слышал о Мерцающем моменте, - глядя в никуда молвил он, - Но видеть это прежде не приходилось… Пока лорд Кай продолжал биться, уже приняв драконью форму, Пит начал воскресать прямо у меня на руках. – он замолчал не на долго, позже спросив Зора. – А ты когда-нибудь был с Драконом в такой момент?
- Нет. – ответил Зор, мотнув головой.
- Они становятся очень уязвимыми… даже хрупкими, - Гарлин снова замялся. – Им тяжело дышать, больно и холодно… Питэр долго дрожал, а чуть только пришел в себя, все еще весь в крови, с трясущимися руками, он сразу снова ринулся в бой. - Гарлин взял паузу. – Это было поразительно… Потом, когда мы уже вернулись в Долину, Пит, видимо зная о том, что я пережил и теперь чувствую, усилил напор… - взгляд бывшего санзы сделался грустным. – Даже после этого, я несколько раз хотел уйти, но он не пустил. Хотя, думаю, если бы мне это удалось, я не смог бы прожить без него долго.
- Круто. – шумно выдохнув, одним словом выразил Зор свое впечатление. – Прямо сюжет для романа. Завидую. – он хмыкнул. – Ты прав, мне и правда никогда не доводилось переживать особо ярких чувств.
- А теперь, – легко улыбнувшись и пристально глядя на парня, сказал Гарли. – Ты мне расскажешь такой свой секрет, который станет замком для твоих уст. Слово – поворот ключа, и еще, и еще.
Зор вдруг почувствовал, что действительно, прямо сейчас выложит Гарлину то, что никогда в жизни не сказал бы даже самому близкому своему другу. Долбаный санза действительно поймал его в ловушку.
- Когда мы были в Шииде, - начал он, немного испугано глядя перед собой, - Думаю, леди Электра со мной флиртовала.
Красивое лицо Гарлина озарила лучезарная улыбка. Он провел рукой по плечу бывшего циркача, в знак одобрения.
- Видишь, и у тебя есть волшебная история, и я очень рад, что ты ею со мной поделился. – нарочито добрым голосом сказал фаворит Морского Дракона.
Зора сразу же отпустило, но, при этом, он понял, что теперь станет ревностно охранять уже два секрета.
- Я никому никогда не скажу, даже Питэру. – продолжая улыбаться, подытожил Гарлин.
- Тем более ему. – подавшись вперед и повысив голос, с настойчивостью сказал  Зор.

**
На Долину медленно опускались сумерки, солоноватая влага, долетавшая с ветром с берегов Тропы Звезд, придавала пряности раннему вечеру осени. Хану сидел на прохладном мраморе ступеней и, согласно данному самому себе слову, ждал. Стало холодать и, с грустью думая об этом, он и не заметил большую тень, заслонившую почти всю поляну и сделавшую поздний вечер преждевременным.
«Ты заставляешь меня печалиться, мальчик». – прокатились по сознанию парня мысли Кали-Емы.
Гигантский дракон бесшумно опустился у подножия башни, отметив свое появление только сильным порывом ветра, рожденного движением его крыльев.
«Глупо тосковать по тому, что не является частью тебя». – снова зазвучали мысли Кали, в которых чувствовалась мудрость и покой.
- Мне это нравится. – вслух произнес Хану. – Тоска нас вроде как тоже роднит. – подняв голову, он посмотрел на клиновидную морду дракона и улыбнулся. – Связывает тонкой ниточкой через мили, времена и миры. И, наверное, даже жизни.
- А мне не нравится разделять эти чувства с тобой. – тоже вслух сказал Кали-Ема, и звуки его голоса раскатились трубным басом в вечерней тиши.
- Но ты со мной. – пожал плечами королевский ученик. – Это ведь что-то значит?
- Видимо, только то, что ты инкарнация моего последнего всадника. – на манер того, как парень пожимал плечами, повел крыльями дракон. – Он умер задолго до появления на Этернии Электры.
- Был учеником предыдущей Королевы? – грустно хмыкнул Хану.
- Нет. – Кали улегся на брюхо, сминая под своей тушей кусты. Подперев голову лапой, совершенно человеческим жестом, он продолжил, - Он был охотником, ловцом демонов из Окраинных Земель. С ним было весело и интересно. – дракон пристально смотрел на парня. – Тоже рыжий, тощий и остроухий, как эльфье отродье, но намного умнее тебя.
- У него была дама сердца. – явно увлекшись беседой, спросил Хану.
Кали-Ема фыркнул, выпустив небольшую струю лавы из ноздрей и подпаливая последний, чудом уцелевший куст. Осторожно потушив небольшой костерок лапой, он снова повернулся к своему новому всаднику.
- Ага. – басом обронил он. – Очень много и часто.
Хану рассмеялся, ощутив, что потихоньку начинает понимать чудаковатого Кали и «притираться» к нему.
- Чувствуешь? – вдруг спросил дракон.
Насторожившись, королевский ученик обострил свои сенсоры, но зондируемый эфир молчал.
- Нет. – честно сказал он после минутной попытки.
Кали-Ема снова фыркнул.
- Бестолочь. Не можешь даже определить, за сколько миль от тебя твоя «дама сердца». – вальяжно развалившись, и, практически полностью похоронив под собой не только кусты, но и весь цветник, дракон, с ленцой в голосе, заявил, - Придется самому тебя натаскивать, раз она тебя только тосковать по себе учит.
Теперь фыркнул Хану, причем почти в точности, как его дракон, разве только не устраивая пожара.
- Иди сюда, а то из-за твоих чувств у меня весь зад затек и простыл. – скорее приказал, чем позвал парня Кали.
Хану послушно поднялся и побрел к своему дракону, усаживаясь в центр свернутого кольцом хвоста зверя. Даже через толстую бронированную чешую чувствовалось, что внутри Кали-Емы бушует раскаленная лава, словно мощный вулкан питающая его огромное тело.
Быстро согревшись, Хану задремал – сказывалась усталость и тревоги этого дня. Когда он открыл глаза, рядом с ним стояла Электра. Она наклонилась и протянула руку, чтобы коснуться его волос.

**
Смотреть на это было как-то странно: с одной стороны объект представлял собой конкретную магико-техническую проблему, с другой - это была самая настоящая трагедия для близких того, кто волею судьбы стал его частью. Однако, при всем при этом, Электра ни как не могла избавиться от устойчивого образа, постоянно всплывающего в ее сознании: Сказка о мертвой царевне и семи богатырях….
То, что сейчас говорила Габриэль, она слушала в «пол-уха», неизменно пребывая в бесконечной вязи своих размышлений.
…- и тот принцип, который мы использовали для твоего нового тела здесь, скорее всего не сработает - другая ситуация, другая физиология, да что там, - Первая леди всплеснула руками, - Все другое. И вообще, я не понимаю, можно ли пробовать сращивание не вскрыв саркофаг… - она пристально посмотрела на Электру. – Эли, ты меня слушаешь, или как?
Королева подняла на нее внимательный взгляд угольно-черных глаз.
- Вот, так и знала. – в голосе леди Габриэль проскользнули нотки упрека, - То, что не касается сферы твоих возможностей и интересов, тебя, традиционно, не волнует!
- От чего же? - спокойно парировала Электра, продолжая внимательно смотреть на сестру, - Однако, в том, что у каждого из нас есть своя сильная сторона, ты, конечно же, права. – она взяла небольшую паузу, так дав Габриэль время немного поразмыслить, и, где-то через минуту сказала. – И, в продолжение темы интересов, возможностей и сильных сторон, хочу посоветовать тебе переговорить с Гарлином.
Первая леди с чувством стукнула кулаком по саркофагу.
- Демон Грани! – выругалась она на манер носферита, - Он же был одним из них…
- И если даже не поймет, как это сделано, - Электра кивнула в сторону гигантского, матово-желтого кристалла, в недрах которого угадывались контуры человеческого тела, - То точно скажет, какая из стихий использовалась для его создания, и сможет подсказать, по какому принципу произошло разделение. А дальше мы и сами разберемся.
 Леди Габриэль сдержано кивнула в ответ на прощальный кивок сестры, и, проводив ее взглядом, мысленно потянулась к лорду Питэру.
«Здравствуй, брат. – ее мысли были тихи, но, в то же время полнились серьезными намерениями, - Мне срочно нужен твой… друг, Гарлин. Это касается парня, заключенного в кристалл».
«Хорошо, - коснулись ее ответные мысли Питэра, - Скоро будем».
 Габриэль припомнилось, что если раньше Прекрасный принц не спускал со своей зазнобы взгляда, то теперь и вовсе, стал не отходить от него и на шаг. Он боялся за парня, и, глядя на саркофаг, можно было с уверенностью сказать, что не зря.

**
Электра лежала на одном из аркбутанов, между шестым и седьмым уровнями башни Силы, и смотрела в небо. Послеполуденную зелень небосвода едва тронула полоска малахита, мерно нарастающая с востока – предвестник грядущего вечера. Кое-где виднелись штрихи бело-золотистых перистых облаков, которые неизменно относили воздушные потоки куда-то на юг, в сторону Тропы Звезд.
«Не хочу никуда улетать, - думала Королева, - Совсем не хочу. Просто лежать здесь, чувствуя холод камня, ветер, небо… Знать, думать, понимать. Кто я, где и когда. Думать о чем-то приятном или таинственном, с непомерной глубиной».
Такие мысли всегда доставляли ей наслаждение, а такие минуты дарили счастье. Она вспомнила давешний разговор с Хану, который сейчас спал в своей комнате, в южной башне. Улыбнулась, думая, что, наверное, просто восхитительно быть им, ведь здорово, когда ты молод и бесконечность для тебя именно то, чем по сути является – бесконечностью. Здорово, когда многое, на что надеялся и о чем мечтал, сбылось. Электра подумала, что хотела бы ненадолго стать им и посмотреть на мир. Хотя… Хотя свой взгляд на этот феномен ей нравился тоже.
Сейчас она не понимала, сложен для нее мир или прост, и, поймав себя на том, что он для нее все еще загадка, улыбнулась.
«Значит, смысл не растерян», - подумала она, и эти мысли принесли удовлетворение.
Вчера у Электры был трудный день. Много усилий, много того, чего делать не хотелось, но было сделано. О том же, что сделано, лучше не сожалеть – нет смысла. Она победила мага, приказала сестре немного порушить твердыню Прерывающих Путь, Рубеж Истин, а брату Каю сразиться с мальчишкой и бесчувственного, привезти его в Долину Грез. Таким образом, могучие санза лишились еще одного собрата, не считая тех, кого убила Рашель – Красный дракон редко церемонилась в подобных ситуациях.
Однако, все это было не беспричинно. Во первых, санза Прерывающих явно забыли свое место, во вторых – грязно играли, в третьих, ей просто хотелось защитить счастье Питэра. Электре было плевать прав он или нет - Питэр был ее братом, и она именно так понимала верность. Что бы ни случилось, что бы он не сделал, она всегда будет на его стороне.
А Питер был таким же, как и все остальные драконы, она знала это наверняка, ведь у них одна душа…
Электра часто задумывалась о причине своей бесконечной любви к родным по клану. Проистекает ли эта любовь из их связи, необходимости друг в друге, или же это просто любовь, та самая, которая полагается беспричинной, абсурдной? Это тоже для нее было тайной, потому что чем глубже она в себе копалась, чем тоньше анализировала, тем сильнее запутывалась. Признаться, это королеве в себе тоже нравилось.
Затем пришла очередь моральной оценки своих действий, и на гладком лбу Электры образовались две сердитые, вертикальные морщинки. Разрушать что-то подобное древнейшему храму, хранящему бесценные знания о мироздании и принципах его устройства всегда плохо, однако… Однако всегда существует понятие контекста.
«Не имеет значения, хорошо это или плохо, - сказала себе Серебряный дракон, - Главное, что правильно. И хватит об этом».
Резко сев, она свесила ноги с аркбутана. Потянулась, наклонилась, подтягивая шнуровку высоких ботинок, бросила взгляд вниз. Подножие башни терялось в туманном мареве. Электре всегда нравилась большая высота, наверное, поэтому она так любила башни и полеты. Глядя на мир вот так, с расстояния таких непомерных размеров, что понятия «далеко» и «близко» утрачивали свое значение, становясь абстракциями, она ловила себя на ощущении, что все, наконец, встало на свои места.
Разведя руки в стороны, Электра прыгнула вниз. Долгое свободное падение стирало понимание того, взлетаешь ты или падаешь, и, снова поймав это чувство, она рассмеялась. Примерно в двадцати метрах от поверхности, она превратила падение в плавное кружение осеннего листка, парящего на ветру. На какую-то долю секунды, через абсолютную аутентичность ощущения, королева полностью совпала с сознанием лорда Питэра, став на миг собственным братом. Растворение в нем, в его бесконечной любви к полетам, унесло ее собственное «я» к далеким сумеречным берегам иллюзорного небытия, но, едва стопы коснулись твердой поверхности планеты, Питэр отступил на дальние орбитали ее разума.
У подножия башни Силы стояла королева Электра.

***
 
 
Часть II

Ему было лень этим заниматься, но она попросила. Габриэль, вообще, редко кого-либо о чем-либо просит, мало того, именно ей Кай не мог отказать. Прошлое, и все такое…
Еще пару раз промерив нервными недовольными шагами холодный мозаичный пол своей гостиной, носферит направился к дверям. Чем раньше он закончит с этим делом, тем ему же будет проще. Раздраженно фыркнув на нерадивого помощника, которого ему навязала Электра, и который снова скверно вычистил его любимый ковер, Кай вышел из комнаты. Следуя дугообразным коридором, он все продолжал поносить лентяя Тмера, отыгрывая на парне свой скверный настрой. «Подумаешь, шииданский аристократ, - все больше раздражаясь, думал Кай, - Ковер же сам собой не почистится!»
Выйдя на открытую террасу, и собравшись уже было выпустить крылья, чтобы быстрее добраться до башни Целительства, Сумеречный лорд заметил вдруг объект своего раздражения. Одним ярусом ниже, на большом полукруглом балконе расхаживал Тмер, неторопливо обрызгивая крупные листья экзотического пятнистого фикуса. Последив еще с пол минуты за его медленными движениями, Кай понял, что достиг точки кипения.
- Тмер! Поди сюда! – резко заорал он.
Парень выронил из рук сифон, и испуганными глазами воззрился вверх.
Сам не ожидая того, что выйдет так грозно, носферит даже замешкался, но в следующий миг уже выставил вперед, навстречу Тмеру, сжатый кулак.
- Я не потерплю халтуры ни в чем! – снова, весьма повышенным тоном начал он, - Или ты думаешь, я буду обучать тебя и уборке?!
У Тмера от страха явно пропал дар речи, а в движениях появилась нервная суетность. Заметавшись по балкону, он долго не мог обнаружить оброненный сифон, когда же это случилось, заметался снова, видимо не в силах решить, каким способом ему быстрее добраться до разгневанного господина.
- Вот только не надо пытаться прямо сейчас учиться полетам. – со злой иронией отметил Сумеречный лорд, глядя как парень направился к парапету балкона. – Лучше направь это рвение на повторную чистку ковра в моей гостиной.
Тмер низко поклонился и, не распрямляясь, промямлил:
- Да, господин.
Тяжело вздохнув, Кай выпустил-таки крылья и, ловко запрыгнув на мраморный карниз, спикировал вниз, сразу забирая вправо.
Медлительного и нерадивого Тмера ему было даже немного жаль, однако, бесило то, что парня препоручили именно его заботам. «С чего бы ради?» - постоянно задавался носферит вопросом. Тем более, что Электра знала, что нрав ее «Сумеречного брата» весьма далек, если не сказать чужд, сфере гуманизма. Ну, да, мальчишке изрядно доставалось у прежнего хозяина, императора Шииды, однако, опять же, причем здесь он, Кай?
Тяжело вздохнув своей нелегкой доле, он опустился на пролет внешней лестницы, плавным серпантином огибающей третий уровень башни Целительства. Еще немного поднявшись по ступенькам, и оказавшись напротив стрельчатого проема, Кай, стукнув пару раз в дверь, ради соблюдения приличия, резко распахнул ее, проходя внутрь.

**

Однажды он захочет свободы, - она знала это наверняка. Так всегда происходит с людьми, когда они вырастают, а Хану однажды вырастит. Электра помнила такие вещи отлично, ведь на ее глазах выросли бесчисленные поколения учеников, друзей, родных, близких и просто знакомых, на миг пересекшихся с линией ее судьбы и исчезнувших навсегда, безвозвратно. Однако, грусть, сопряженная с этим явлением была лишь одной стороной монеты, совершенно другой выступала возможность и непрерывное обновление – суть, стержень, смысл и залог вечности.
Проведя по его рыжим волосам еще раз, королева поднялась и вышла из комнаты Хану, тихо притворив за собой дверь. Ее ждали дела: юноша по имени Эдвин, закованный в кристаллический саркофаг, принесший себя в жертву чужой любви, взбалмошный брат, всегда ненасытный и неугомонный, Заклинатели Облаком, вдруг начавшие видеть тревожные сны и многое, многое другое.
Ей и самой пора было проснуться и надеть стальное оперенье, чтобы отправиться туда…

**

Догадка о том, что означает этот огромный, похожий на вытянутую во всю грудь кляксу шрам, так контрастно выделяющийся на бледной коже, совсем ей не нравилась. Габриэль глубоко вздохнула, решив все-таки сделать окончательный вывод после консультации со своим многомудрым братом. Она и так открыла каменный саркофаг самостоятельно, причем, воспользовавшись только догадкой, и лишь после подумав, что своими действиями могла подвергнуть риску жизнь того, кто находится внутри. Однако, все получилось, и теперь переживать было не о чем.
Кай явился через четверть часа. Не смотря на то, что для носферита мрачность была абсолютно нормальным состоянием, Габриэль показалось, что сегодня он особенно хмурый. Носферит сдержано кивнул сестре и устремил свой взор на тело, лежавшее перед ним в распахнутом каменном саркофаге.
- Рубеж Истин. – коротко обронил он.
Габи кивнула.
- А где душа? – последовал лаконичный вопрос?
- Скоро привезут. – заразившись его манерой, ответила Первая леди Короны.
Кай нагнулся над саркофагом и стал медленно, с вниманием его рассматривать, снял перчатку с левой руки, медленно провел рукой над телом. Недовольно поджал губы.
- Топорная работа. – констатировал он. – Есть повреждения, как прежде уже не будет.
- Будем душу расчленять? – внимательно следя глазами за манипуляциями брата, спросила Габриэль.
- Придется. – держа раскрытую ладонь прямо над жутким шрамом, коротко кивнув ответил Носферит. – Тело сильно повреждено Извлечением.
- Дождемся Электру. – заключила Габи.
- Она расстроиться. – буркнул Кай.
- Знаю.
Вздохнув, Габриаэль отошла от саркофага, и села в глубокое кресло.
Прошел примерно час, за который они с Каем успели обсудить особенности организмов, появляющихся в результате межвидового скрещивания, и уже перешли к рассуждениям о плюсах и минусах тел, синтезированных чудесным Глойджой, прежде чем пришла Королева.
Все повторилось: снятая перчатка, магическое сканирование с помощью ладони, сведенные у переносицы брови…
- Долбаные козлы! – вынесла свое заключение Электра. – Сегодня же отправлю Хану с Кали-Емой, чтобы не только от храма, но и от их острова ничего не осталось.
- Не кипятись. – холодно обронила Габи, - Мы еще не знакомы с их техникой прокладывания дромосов.
Эли злорадно хмыкнула.
- Считай, сестрица, что знакомы. – она подарила Первой леди лучезарную улыбку. – Мы захватили одного из их мастеров. – королева пожала плечами. – Совсем еще мальчишка, но дело знает. Из Окраинных земель родом.
Габриэль удивленно приподняла бровь, а Кай утвердительно кивнул, ведь он самолично транспортировал юного мага в Долину.
- Как санза это допустили? – в голосе белой драконицы читалось неприкрытое удивление.
- Они думали, что мы непременно убьем его. – Электра снова коварно усмехнулась. – Признаться, мне этого очень хотелось, но, прежде польза королевству. Удовольствие потом…
Носферит понимающе хмыкнул.
- Долбаные хищники. – раздалось со стороны двери.
Присутствующие повернулись, устремив взгляды на только что прибывшую Шиа. Теперь почти все были в сборе.
- Где Дункан? – обратилась к сестре Габи.
- Поднимается следом. – Шиа кивнула на двери, оставшиеся за ее спиной.
Как только в комнате появился Дункан, все повторилось снова: диагностика, выводы, предложения, споры… В принципе, сращивание тела с душой в магической практике уже давно не было проблемой, однако, этот процесс всегда включал элемент казуальности, сопутствующий ущерб, так сказать. А тут еще и повреждение тела во время извлечения.
В конце концов все пришли к более менее единодушному мнению – частичное рассечение души. Это был единственный способ снова срастить ее с поврежденным телом.
- И если бы еще не четвертый энергоузел, - сокрушалась Шиа, - Это же самая важная цепь сцепки!
- А может… - задумчиво постучала себя указательным пальцем по губам Электра, - Может, нафиг заменим весь поврежденный узел, а?
- Что ты имеешь в виду? – заинтересовался предложением Кай, - Имплантировать инородный энергоузел и сцепить его с душой? В принципе… - теперь и у него был задумчивый, даже, как со стороны показалось, мечтательный вид.
- Если не получится, - вклинился в беседу всегда предприимчивый Дункан, - То засунем душу назад, в ловушку, а тело покромсаем, и в Глойджу! Пусть новое выращивает.
- Тоже вариант. – согласилась с ним Габи.
Это предложение запустило новую волну обсуждений, которые продолжались еще около часа. После, когда начался «отлив» энтузиазма, внимание всей компании привлекло деликатное ментальное покашливание. Все повернулись в сторону открытого саркофага, возле которого, скромно, на простой деревянной табуретке сидел Сома. Увлеченные дискуссией, компания медиков и магов не заметила его появления и уже достаточно продолжительного присутствия.
- А где вы собираетесь заимствовать четвертый энергоузел? – прозвучал его ментальный вопрос. Сома был нем от рождения. – Если я не ошибаюсь, - продолжил он пояснять свой вопрос, - То подобную запчасть можно получить исключительно у живого организма, иначе работать не будет. Отсюда я делаю вывод, что многоуважаемые драконы готовят жертвоприношение.
На какое-то время в комнате повисла тишина.
Встряхнув искусственными, имплантированными ему крыльями, состоящими из волокон титана и тонких пластин стали, Сома поднялся, и пошел к выходу, кивком поманив за собой Габи. Первая леди молча направилась следом.
- Дела… - взъерошив огненно медную гриву протянул Дункан, после их ухода. – А ведь «его белобрысое злодейство» прав. – юный лис хмыкнул. – Ну, так кого прихлопнем? – с энтузиазмом спросил он.
- Есть у меня парочка кандидатов. – лаконично обронил слова Кай.
- Да, над этим надо подумать. – продолжая постукивать себя пальцем по губам, добавила королева.

**
Сейчас она понимала, что зря рассказала ему все подробности, как и зря недооценивала прежде ранимость юной души. Хану возмущался, нервно расхаживая по комнате, однако, Электра особо не вникала в смысловую суть его тирады, так как эта неожиданная реакция побудила ее кое-что вспомнить. Когда-то давно, она тоже была гуманистом, причем, весьма ранимой, с эмоциональным фоном скачущим, словно кенгуру, от верхней меры деления сенсорной шкалы, до дна ее минимума. Правда, потом пришлось на время выключить эту фееричную систему чувствительности. Обстоятельства… А Хану... ему, наверное, можно. Пусть только поймет, а то ведь…
- Я так просто не могу. – вырвали ее из пучины размышлений его слова, - Да и Эдвин, спроси мы его, тоже был бы против. Я его знаю.
- Во-первых, - жестом остановила его Электра, - Окончательное решения по этому вопросу пока не принято. Во-вторых, однажды, тебе придется научиться и самому делать подобный выбор.
- Нет! – отрезал парень, тоже сопроводив свои слова жестом. – «Я не хочу, а это значит, не буду», как ты любишь говорить. Нельзя спасать одних, жертвуя другими. Если так поступать, то спасение поменяет свой смысл на обратный.
- Золотко, это один из основных принципов мироздания. – королева поднялась со своего тронного кресла. – «Начало творению положило жертвоприношение», если ты помнишь. Гуманизм прекрасен, но он это только рамки определенного уровня восприятия.
- Тогда я не желаю их оставлять! – повысил тон Хану. – И, кстати, помнится, ты и сама прежде была «богоборцем», в этом вопросе. Что, выросла?
Это был вызов, и Электра это отлично понимала, однако…
- Мой мир – мои правела. – коротко отрезала она.
- Я не могу принять это. – скрипнув зубами, ответил Хану.
- Тогда научись понимать. – они стояли напротив, уперев друг в друга жесткие взгляды – раскаленная золотая звезда схлестнулась с черной дырой.
- Я не позволю погибнуть ни кому из своих близких, и уж тем более не позволю своим врагам одержать даже малую победу. – ровно констатировала королева.
- Иногда, лучше отступить, не утратив лица, чем победить и потерять его. – отчеканил Хану.
- Кто тебе сказал такую глупость. – Электра неприятно хмыкнула. – Проигрыш, это всегда утрата лица, а все прочее – жалкое самоутешение.
Фыркнув, ее фаворит вышел, громко хлопнув дверью. Впервые, за все время, что они были вместе.

**
Леди Габриэль и сама не до конца понимала, почему ей, вдруг, стало так жаль его. Во всей этой суете с поиском магического метода работы с душами, играми с Прерывателями в «самый сильный» и общей нервозной спешке, все позабыли об этом парне – действительной причине происходящего.
Поймав себя на мысли, что даже не знает его имени, Первая леди почувствовала неловкость, однако, уже через минуту возгордилась тем, что из всей ее драконовской семейки, именно она оказалась самой гуманной.
Взяв контейнер, в котором помещалась сфера духа «этого» паренька, она стала подниматься по внутренней винтовой лестнице. Два длинных серпантина спирали, и леди Габриэль в своих покоях. Тишина… Тяжелые синие гардины, занавешивающие стрельчатые окна на восточной стене, гасили звуки, шорох шагов скрывал толстый ковер, украшенный изысканным сальвийским орнаментом. Если Габи не захочет, ее никто здесь не потревожит, даже Сома – так устроены ее комнаты, полностью окруженные сетями из магических бус и заклинаний.
Извлекши сферу духа из контейнера, Первая леди удобно устроилась на мягком диване. Немного покрутив сферу в ладонях, и обнаружив место печати, она зажгла бело-голубой магический огонек, материализовала небольшой серебряный треножник, на который водрузила сферу духа, чтобы та как раз помещалась между светочем и ее взором. Надо было осуществить задуманное, иначе все их усилия могут оказаться бессмысленными.    
Когда приготовления были завершены, дело оставалось только за ней. Заплести ясность лунного света с магической силой Долины, поместить в оправу ее драконовского духа, окружить сферу коконом из этого плетения и проникнуть внутрь, обходя вензель печати. Чтобы не сломать, не нарушить целостность…
Глаза - проводник ее разума, дромос, по которому она может пролететь куда угодно, словно по лучу…
Пелена тумана, сотканная из полураспавшихся воспоминаний, сложенные трехмерной мозаикой сотовых ячеек знания, трепещущие порывы слабых потоков чувств. Тихий человек, скромный, даже застенчивый. Габриэль улыбается, глядя на это. Теперь надо найти точку сознания. Конечно же, она дремлет, потому что в сферах всегда так, иначе не поместить душу внутрь. Бродит осторожно, чувствуя себя кладоискателем. Главное, не пропустить в этом туманном мареве дерзкий проблеск самоцвета – ту самую точку, с которой все начинается, и которой же заканчивается. Словно в ответ на ее ассоциации, в одной из гнутых, криволинейных ниш вздрогнуло что-то красное. Словно пальцами, она касается предмета разумом. Это рубин, маленький, гранный, но совсем не колючий, каким Габи помнит алмазный ежик-кристалл сознания Электры. Этот овальный гладкий, приятный на ощупь. Первая леди снова чувствует прилив жалости к этому человеку. Кажется, спустя несколько веков она все же научилась состраданию. Интересно, этой ей пригодиться?
Прежде, чем будить сознание паренька, ей нужно выстроить для него иллюзорный мир, чтобы не испугать, не повредить его рассудок правдой. Хотя, лично ей, дебри миров подсознания и комбинаторика межпространственных плоскостей даже нравятся, но, каждому своя эстетика…
Воображение Габриэль рисует готическую арку, которая ведет в Изменчивый сад, фрагмент южной башни, чуть западнее – фонтан. Густая мелкая бирюзовая травка, на востоке клумбы с синими и светло-розовыми цветами, кусты пурпурного самшита… Тропка из серого гранита петляет меж ними, устремляясь к арке… Теперь все это подвесить в сознании, зафиксировать волей, и, временный мир-полустанок из трехмерных декораций готов.
Она уже не просто сожалеет, что не знает его имя, так как без него будить парня намного сложнее – придется стучаться в сознание напрямую, крича что-то вроде «Але! Есть кто-нибудь дома?!».
Это сравнение ее рассмешило. Леди Габриэль стучится, но деликатно, использую легкое покашливание. Когда возникает слабый резонанс, она усиливает нажим, спрашивая имя.
«Эдвин» - врывается ответ в ее сознание. – «Кто Вы? Что со мной?». – нагоняет следом.
«Когда ты проходил обучение, то был ознакомлен с магическим принципом Разделения?». - вместо ответа спрашивает Габи. – «Я имею в виду разделение души с телом». – добавляет она, чтобы внести ясность.
«Да», - приходит короткий ответ, - «Но только с общим принципом. Наш преподаватель тогда сделал акцент на техниках медитации, особенно тех, что способствуют релаксации».
Проворчав про себя о том, что воякам большего и не нужно, Габриэль продолжила ментальную беседу.
«Именно это с тобой и произошло». – не желая долго ходить кругами возле сути, говорит она. – «Я Леди Габриэль Этернианская, и в данный момент говорю с твоей душой, запертой в сфере духа».
«Дела…», - приходит довольно рассеянная мысль, - «А что со мной… то есть с моим телом? Меня убили?»
Первую леди порадовало то, что этот парень, Эдвин, так относиться к своей физической составляющей. Он говорит «я» в отношении тела, а это хороший признак. Значит, отождествление есть и связь тела с душой сильна, и, такое положение дел, должно немного упростить им задачу.
«Нет, разделили», - отвечает она, попутно начав думать о технических моментах, делая уже некоторые наброски предстоящего процесса, - «Тело тоже у нас, но есть небольшая проблема».
«Зачем кому-то это понадобилось?» - все существо Эдвина источает сильное удивление.
«Тебя перепутали с Хану». – автоматически отвечает леди Габриэль, и, спохватившись, поясняет, - «Но мы все исправим».
«С Хану все в порядке?» - снова спрашивает парень.
Это добивает Первую леди. Она всегда считала, что те, кто в подобной ситуации думает не о своих проблемах, а о ближних, мягко говоря, идиоты. Однако, сейчас ей так не кажется, и, обретя физическое воплощение, ее чувство сострадания стало болезненно щемить в груди.
«Где мы?» - спрашивает Эдвин, наконец, адаптировавшись к ее трехмерной ментальной проекции.
Его контуры начинают проявляться, но Габи знает, что увидит сейчас перед собой тот образ, каким этот парень воспринимает себя внутренне, то есть какой он сам для себя. Это интересный феномен. Она всегда любила наблюдать разницу, когда сталкивалась с таким прежде, заметив, что многие зачастую себя идеализируют во внутреннем пространстве собственного сознания. 
Эдвин оказывается не очень высоким (Габи всех сравнивает с Ричердом и Каем – великанами среди драконов), примерно ростом с Хану и того же возраста, но, в отличии от королевского любимца, он очень худой, прямо как тростинка. Темные волосы, бледное лицо, невыразительные, простые черты, темные глаза, цвет которых она не может определить - видимо, у него самого с этим проблема. На Эдвине форма пограничного отряда, темно зеленая с кожаными коричневыми вставками, у правого бока короткий клинок, высокие шнурованные сапоги. Первая леди начинает припоминать, что какого-то офицера Электра велела перевести с седьмой заставы шииданской границы, кажется, из-за состояния его здоровья. Да, парень жаловался на постоянный, изматывающий кашель… Его лечащим врачом была Астия.
Ментальная проекция Эдвина оглядывается по сторонам, потом обращает свой взор на Габриэль, кланяется. Габи спроецировала себя в самом простом своем виде: белый плащ поверх светло-серого, серебристого платья, волосы собраны в пучок на затылке, и ни каких украшений. Незачем.
«Здесь красиво» - застенчиво улыбнувшись, говорит парень, и, кивнув в сторону башен, замечает, - «Удивительные. Всегда хотел узнать, как давно и кем они были построены?»
«В те времена башни не строили, а выращивали», - усмехнувшись, говорит ему Габи, - «Этерния была не стабильна и относилась к хтоническим мирам. Эти башни были выращены прямо из ее тела в период правления второй королевы Сапфиры, но, после войны, оказались почти полностью разрушены».
«Которой войны?» - с неподдельным интересом спрашивает Эдвин, и его проекция даже чуть подается вперед.
«Вторая Волна – так мы ее называем» - отвечает Габриэль, - «Случившаяся за три тысячи лет до того, как тело Этернии заклеймили Печатью Порядка и планета стабилизировалась».
«Класс!» - мысли парня полнятся восхищением. – «Расскажите еще что-нибудь об этом».
Первая леди ловит себя на чувстве, что ей льстит его сильный, живой интерес, но…
«Странно, что тебя сейчас занимает это, а не собственное положение и судьба» - несколько обескуражено замечает она. – «Тебе что, не важно, что с тобой станет?».
Ощущение бестелесного пожатия плечами, отразившееся в жесте ментальной проекции образа Эдвина.
«А разве мой интерес в этом вопросе может на что-то повлиять или что-либо изменить?» - теперь он отвечает вопросом.
«Нет». – говорит Габи, гадая, безразличие это или мужество.
Она знает, что многие из ее клана часто кидаются сломя голову в самое пекло, превозмогая боль, и, зачастую, подавляя в себе страх смерти. Однако, этому есть простое объяснение – Драконы всегда воскресают, их раны быстро исцеляются, словом, этот вид оборотней невозможно уничтожить, и им это известно. Другое дело смертный, причем, по всей видимости, совершенно обычный, без родословной отмеченной нечеловеческими расами.
Теперь Первой леди до жути хочется покопаться в сознании парня, и выяснить ответ. Но, это потом, сначала, она потешит его любопытство, тем более, что сейчас, позабытые, сокрытые толщей времен истории являются единственным, чем она может облегчить его долю и скрасить незавидное положение.
«Мир устроен так, что в бескрайнем океане Потенциала дрейфует некая модель, которую мы называем мирозданием» - Габриэль решилась пройтись и, сделав пару шагов, ее проекция поманила проекцию Эдвина за собой, направляясь в сторону готической арки. – «Эта модель имеет два полюса: Хаос и Порядок, а между ними пролегает космическая магистраль, или ось, если угодно. Вдоль этой оси помещается сто восемь миров-субстанций, шестьдесят четыре фиксированных, сорок четыре хтонических и бесчисленное множество их модусов, отраженных гранями структуры пространства. Этерния, находясь ближе к южному, хтоническому полюсу, была определена его природой. Однако, как я уже говорила раньше, один из богов, родом из северных земель, силой своей магии принца крови начертал на теле нашего мира Печать Порядка, чтобы остановить метафизическую бурю, которая поднялась от края Хаоса в направлении космической магистрали и грозила стереть своей мощью множество миров, лежащих на ее пути. Его действие остановило космическое бедствие, однако, из-за силы Печати, Этерния начала меняться. Ее поверхность стабилизировалась, магические потоки недр, что поддерживали целостность мира и его существование, раскололись, изменив свою природу. Для многих обитателей Этернии, не способных адаптироваться к новому типу энергии, это стало катастрофой и принесло гибель. Так же многие мигрировали в хтонические земли, пользуясь зыбкостью граней пространства между мирами».
«Как это возможно?» - вклинивается в рассказ неожиданный вопрос Эдвина. – «Как найти те места, где грань зыбка?».
Габриэль усмехнулась.
«Вода». – просто говорит она. – «Водные потоки точат не только почву и камни, но и ткань пространства. Надумаешь посмотреть Край Мира и донжоны владык Хаоса, иди вдоль реки, на юг, пока не увидишь земли, где нет ни линии, ни дуги горизонта».
«А я могу отправиться туда вне тела?». – снова спрашивает Эдвин.
«Можешь». – чуть колыхнувшись, кивает ментальная проекция леди Габриэль, - «Но, утратив сдерживающий принцип формы, твой дух может рассеяться, тем более, если ты собираешься гулять пересекая грани миров, пусть даже и таких зыбких, как близ полюса Юга».
Призрачный вздох едва касается тишины, и Первая леди чувствует, что Эдвину грустно.
«Тебе тело кажется помехой?». – интересуется она, и как целитель, и как психолог.
«Не в этом дело», - отвечает он, - «Мне думается, что иногда так быстрее и проще. Не надо брать припасы в дорогу, искать ночлег и всякое такое».
«В этом есть своя логика, и я тоже частенько задумывалась над таким способом познания мира и перемещением в пространстве», - отвечает леди Габриэль, увлекшись этой темой, - «Но, пришла к выводу, что с другой стороны, ты обедняешь себя целым спектром ощущений, которые можно получить только через тело. Мало того, тело – это способ быть в материальном предметном мире, ведь осуществляться можно только через материи посредство».
«В этом Вы правы». – соглашается с ней Эдвин. – «Однако, что насчет башен? Как их растили?» - вспомнив основную тему, с которой начался весь этот разговор, спрашивает он.
«О, конечно!» - улыбается ему Первая леди, - «Они были разрушены печатью Формы…  Как бы так сказать, в результате конфликта интересов космических сил. Только остовы остались».

**
Лорд Питэр психовал. Он ненавидел чувство вины и то, что никто так и не понял, почему он не может поступать иначе. Никогда! Неужели даже самые близкие ему родные, Фалько и Электра не приемлют его мотивацию, которая вытекает из самой его сути. А тут еще и венценосная сестрица заявилась в весьма скверном расположение духа, заявив, что он такой не один.
Питэр предложил ей напиться, но бегло взглянув на грустное лицо Гарлина, Электра отрицательно мотнула головой.
- Только зря переведем хороший напиток. – сказала она, посмотрев на пузатую бутыль с бордовой печатью одной из провинций Сальвии. – Наша порода хмелеет только от Звездного света.
- По крайней мере, этот ритуал меня немного расслабляет. – парировал Питэр, защищая свою идею. – Ну и что, что иллюзия.
- Ну и что с того, что только мы неспособны путать ее с реалией. – закончила мысль королева, окончательно развенчав его план.
Электра снова посмотрела на Гарлина, тихо сидящего в кресле неподалеку, и делающего вид, что он увлеченно читает книгу. Потом перевела взгляд на брата.
- Я до последнего думала, что его чувства вне условности. – тихо сказала она.
- Если думаешь, что это иначе, то ты единственная в нашем клане, кто не распознал иллюзию. – легко усмехнувшись, заметил ей Питэр.
Гарлин изо всех сил напряг слух. Хоть разговор был и не о нем, но все равно невозможно интересен ему. Бывший санза подозревал, что речь идет о Хану, а информация на подобную тему была давней и тщательно скрываемой слабостью юноши.
- Ты знаешь, брат что я ценю более прочего, и, в принципе, только это и требую от близких. – меж тем продолжила беседу королева.
- Верность. – спокойно констатировал Питэр. – За нее ты бросаешь к ногам все блага мира, включая в комплект то же и со своей стороны.
- Именно. – кивнула Электра.
- Ясно. – обронил Питеэр, все-таки взяв в руки бутыль сальвийского вина и начав вскрывать сургуч на пробке маленьким изящным стилетом.

**
Вино и правда перестало на нее действовать по назначению уже не одну тысячу лет назад, однако, единственное, что оставалось в этом напитке неизменным, так это его свойство неизменно вызвать у Электры сонливость.
Спустя около трех часов, проведенных в задушевных разговорах с любимым братом, она вернулась к себе и, быстро приняв душ, улеглась спать. Пару раз моргнув, королева оставила взглядом глубокие тени нервюр свода, и закрыла глаза. Сейчас, наедине с собой она была просто миром, медленно и мерно вращающимся вокруг гигантского беспощадного светила по четвертой орбите. Будучи Этернией, она думала, как хорошо, что Элидара так далеко от нее, и ослепительные ленты-лучи бело-голубого гиганта не могут смертельно ранить ее, а лишь согревают. Она почувствовала близость своих спутниц лун по колебанию их гравитационных полей, по трепету, который вызывает в них опасный, опаляющий звездный ветер. Усилив и немного уплотнив вокруг Леи и Велы магнитно-энергийное поле и добавив в него тончайшую сеть Питты – энергии лежащей в основе конструирования принципа воды, Этерния повысила отражающий эффект защитного поля, чтобы успокоить свои луны, находящиеся сейчас на дневной стороне.   
Потом она задремала, глядя ночной стороной планеты на Тропу Самоцветов – два рукава галактики, сходящиеся в одно русло, близ центра, где за плотной занавесью звездного вещества находится вселенская опасность, огромная черная дыра по имени Звезда Хаоса. Метафизически это чудовище совпадает с полюсом Юга, а это, то самое место, где обрывается Космическая магистраль Оси мира, ниспадая в океан потенциала изначатьности…
Ее дрему потревожило колебание воздуха и сопровождающий это шорох. Она снова стала Электрой, сжав сознание и вернув его в антропоморфное тело.
Источником шороха был Хану. Он пришел к ней в спальню и сел на край кровати, вздохнул, потом еще. Немного повозившись, и так явно выказывая некоторые сомнения, парень улегся сзади, осторожно обняв ее.
- Я всегда буду на твоей стороне. – шепчет он Электре в затылок. – Не важно, что ты сделаешь и как, и не важно, что я на это скажу или сделаю, просто знай - я всегда на твоей стороне, потому, что верю в тебя.
Аккуратно развернувшись, не размыкая объятий Хану, королева посмотрела в его лицо: темно-медовые глаза с мерцающими в глубине сполохами алого пламени, красивые четкие черты, строгий рот, сомкнутые губы, набросок сердитой складки между темных бровей с легким, гордым изломом, ярко-рыжие пряди прикрывающие высокий лоб.
- Знаю. – так же тихо говорил Электра, чувствуя как внутри, от груди к животу растекается тепло.
- Меня не оставляет чувство, что ты всегда была со мной. Наверное, даже тогда, когда меня в этом мире еще не было. – тоже глядя в ее черные омуты глаз, говорит Хану. – Словно сопровождала саму мысль обо мне.
- Так и было. – прошептала Электра, закрывая глаза и прижимаясь к нему теснее.

**

«Как я уже говорила раньше, во многих хтонических мирах башни не строят, а выращивают. Этерния не исключение». – снова продолжила свой рассказ леди Габриэль. – «Если говорить о времени, а это вопрос не из простых и, поэтому, тебя, как сущность конечную, мне придется немного сориентировать. Начну с того, что Вселенная не имеет такой определенности как «начало» и «конец», однако, она состоит из циклов, каждый из которых этими определенностями обладает. Так вот, где-то в первой трети от начала нынешнего цикла, наше мироздание потрясла катастрофа, которую называют Первая Волна. Суть ее состояла в противостоянии существ Формы с существами Хаоса. Как ты понимаешь, в подобном конфликте правых и не правых не бывает, ибо это всегда будет вопросом риторическим, не более. Любая война же, по сути, ни что иное как столкновение интересов, в данном случае это обладание потенциалом – протоматерией, из которой можно выстроить все что угодно, создать, продлить. Словом, кто может, вне зависимости от метода, взаимодействовать с этим потенциалом, тот поистине повелитель мира. Для справки: если метод хтонических существ это взаимодействие, то формообразователи пользуются трансформацией.
Думаю, хватит об этом. Вообщем, Первая Волна расколола Вселенную, сделав ее полярной. Полюс Севера – оплот Формы, Полюс Юга – Хаоса. Наша Этерния примерно на полпути к Хаосу от экватора, то есть в трех четвертях от миров Формы. Эта близость к хтоническим мирам всегда определяла не только физику и метафизику нашего мира, но так же оказывала влияние и на природу отношений между существами, живущими здесь. Войны – естественное состояние этернианских обитателей, вне зависимости от расы, вида, народности. Таковыми же были и ее королевы. Первая, Лимнела, во время противостояния со своим бывшим супругом, выжгла поверхность планеты, и после, чтобы спасти то, что осталось, влила всю свою силу без остатка в трансформацию элементов, погрузив Этернию в сон под покровом океанских вод. Вторая, королева Сапфира, знаменита тем, что подняла материки с океанского дна, попутно занявшись выращиванием башен – мостов между твердью планеты и ее безумными, кипучими небесами. Она их поднимала в местах средоточия Силы, чтобы, словно вожжи, держать в повиновении энергийные потоки мира. Так появились на свет и наши девять башен». – леди Габриэль задумчиво умолкла.
«А как их растят», - увлеченный рассказом, спросил ее Эдвин. – «И чем знаменита третья королева, Тартала?»
Его чувств коснулась эмоция Первой леди, понимаемая как улыбка.
«Помимо того, что она основала храмы Рубеж Истин и Прерывающих Бытие, начав освоение этернианского пространства с помощью дромосов, Тартала позволила на теле нашего мира поставить Печать Формы. Это ее и сгубило».
«Но как?» - психо-цвета ментального поля Эдвина разгорелись ярче, выказывая крайний интерес разговором. – «Это все связано с теми самыми принципами воздействия на ткань пространства?»
«Ты солдат, а не магус, поэтому я не смогу объяснить», - по миру-иллюзии прокатился ментальный вздох леди Габриэль, - «Это все одно, что пытаться прочесть надпись, не зная букв. Извини».
Эдвин пожал плечами, даже не задумавшись, что их не существует.
«Я хочу все это узнать», - сказал он, и цветовой фон его эмоций ясно отразил искренность и немного грусти. – «Всегда хотел… Я смогу здесь, в этом, созданном Вами мире, получить знания не теряя части себя?».
Первая леди задумалась, снова улыбнулась, делая мир-иллюзию чуть ярче.
«Да, сможешь». – она источала воодушевление. – «И я, кажется, знаю, как ты сможешь жить без разделения души, и без поврежденного тела».

**
Сегодня они все, кроме Рашель и Фалько, собрались в комнатах Анжель. Закончив освещать свою идею, и расставив акценты на важных, по ее мнению, деталях, Габриэль села в глубокое мягкое кресло, обитое серебристо-голубой парчой.
- Виртуальная, в нашем случае персонифицированная, информационная база. – спокойна сказала Электра. – Так этот феномен называется в одном из миров Формы. Однако, то, что ты предлагаешь, гораздо интереснее. Я так понимаю, что его душа станет вселенной для хранения информации, причем постоянно развивающейся, за счет его способности визуализировать тексты, и пополняемая новыми данными. А, в силу того, что пределы души необозримы, нам очень долго не придется парится вопросом дополнительных ресурсов.
- Звучит хоть и утилитарно, но вполне понятно. – вступила в разговор Шиа. – А сам Эдвин этого хочет?
- Не вижу здесь утилитаризма, и, отвечая на твой вопрос, сестра, да - парень этого хочет. – подал голос со своего места на диване Кай. - Мало того, чтобы нашим гуманистам жилось спокойно, я предлагаю проект по превращению его поврежденного тела в аватар. Конечно, он сможет помещать в такое тело лишь матрицу своего сознания. – носферит задумался на несколько секунд. – Думаю, я смогу разработать возможность двусторонней связи, правда, не постоянной.
- Это отличная идея брат! – обрадовалась Электра. – Возьми в помощники Сому и Анджи. – она обернулась к Габриэль, а потом посмотрела на Анжель. – Вы же не против.
Обе сестры сдержано кивнули.
- И не нужно никого убивать и травмировать психику юных созданий. – наконец обнаружил свое присутствие Питэр. – Правда, к «прерывателям» на остров я бы слетал. Ну, так, на всякий случай…
- Слетай, - спокойно пожала плечами королева, - Если неймется, и перестраховаться охота. Только Ричи с собой позови, и Рашель с ее барлогом.
- Звучит как интригующее мероприятие. – ровным тоном отметил носферит.
- А у кого-то, помнится, есть проект, и он им сильно занят. – поднимаясь, чтобы уйти, заметила ему Электра. – И кстати, через пару дней к нам прибудет император Шииды с дружественным визитом, так что, братец, позаботься о своем подопечном, Тмере.
Кай вздохнул, чувствуя, как в его сознании тает образ веселого приключения. Тоже поднявшись, чтобы уйти, носферит задумчиво побрел к дверям из апартаментов звездной дивы. Он было уже запланировал выместить злость на мальчишке-слуге, но, немного поразмыслив, изменил интенцию. Кажется, скоро от него достанется его императорскому величеству Алукарду. Повернувшись, и изыскано поклонившись Анжель на прощание, он покинул ее комнаты, а с ними и всю компанию. Электра права, его ждала работа, интересная, сулящая преумножить грани мастерства…

**
Они сидели напротив и пристально смотрели друг на друга. Признаться, Просперо порядком выбешивала эта ситуация: с какого дварга он должен сегодня, вот уже почти что пол дня, приглядывать за этим маленьким засранцем? Именуемым «Галлэхадом» и ни как иначе, или этот зас…, вообшем пацан, не отзывается. Если бы об этом попросил кто-то другой, а не сам носферит, лорд Кай, демон-оружейник даже бы и не задумался заниматься чем-то подобным.
А этот «Галлэхад» был важным пленником, хотя, по мнению Просперо, важности было то полтора метра роста и максимум сорок кило веса. Как леди Шиа, не больше. Вот только Шиа, как не крути, а лиловый дракон, девица королевских кровей и могучая целительница, а это недоразумение с белыми перьями (в буквальном смысле, ибо белые пряди волос мальчишки часто перемежались с такими же бело-седыми перьями), вообще ни на что не тянет.
- Так, - нарушил долгое неприятное молчание Просперо, по-прежнему не отводя злого взгляда от пацана. – Мне не досуг тут с тобой весь день прохлаждаться, поэтому не обессудь, но я тебя на цепь посажу, чтобы не сбежал. – заметив злой огонь, вспыхнувший в темно-вишневых глазах паренька, оружейник решил пояснить. – Вот и не надо в меня стрелы пускать, словно ты кот-баюн, а я птичка. Это тонкая длинная цепочка, она легкая, но зачарована – не снимается, не рвется.
- Себе цепляй, раз она такая славная. – прорычал Галлэхад.
- О, голос подал, надо же. – усмехнулся Просперо, уже достав и поигрывая в руках свернутой цепью. – Давай сюда ногу. – кивнул он пареньку, и, заметив, что тот готов к обороне, добавил. – А то я ее просто оторву, а потом, как могу приклею. Учти, я не лекарь.
Галлэхад вытянул ногу, продолжая испепелять демона-оружейника взглядом.
- Смотрю, лорд Кай твою магию заблокировал. – кивая на объемное ожерелье, обхватившее тонкую шею паренька, сказал Просперо. – Это противное чувство, соболезную.
Раздался щелчок, и оружейник оторвал руку от щиколотки мальчишки.
- Вот и отлично, а я пойду посплю. – он театрально зевнул. – Может, тебе поесть принести или книжку какую? А может игрушки?
Последний вопрос видимо добил старающегося сохранять молчание Галлэхада, и он взорвался.
- Это тебя на цепь сажать надо да ошейник надеть, зверюга долбанная!! – от злости он разве что не брызгал слюной. – Подавись своей едой и книжками!
- Значит так и сообщу лорду Каю: бранился, угрожал, объявил голодовку. – спокойно констатировал Простеро.
Оружейник заметил, что всякий раз, когда упоминали имя носферита, паренек немного бледнел, но старался это всячески скрывать.
- Ты так скверно себя со мной ведешь, а я то хотел попросить определить тебя на попечение к лорду Питэру, чтобы ты рядом со своими жил. – пожал плечами Просперо, которому стало немного жаль мальчишку. – Гарлин же вроде из ваших раньше был?
- Гарлин?! – встрепенулся Галлэхад прямо совсем по-птичьи. – Он здесь, в Долине?
- А где ему еще быть? – усмехнулся оружейник. – Живет в юго-восточной башне вместе с прекрасным принцем. – Просперо громче хмыкнул.
- С каким еще принцем? – вздернул тонкую пепельно-серую бровь паренек.
- Да мы так лорда Питэра в шутку зовем. – демон-оружейник снова усмехнулся. – У них там амурные дела в самом разгаре.
Видимо, от этой информации у Галлэхада временно пропал дар речи. Он «пережевывал» ее пару минут, и только потом спросил:
- Гарлин же пленник, разве не так?
- Ага, пленен любовью. – Просперо уже открыто смеялся. – Так со всеми случается, на кого наш прекрасный принц глаз положил.

**
Леди Рашель громко фыркнула, подтягивая ремешки, фиксирующие наплечный панцирь. Ее бесило, что в последний момент Ричи отказался с ними лететь, сославшись на неотложные дела. Однако, он и правда был занятым, главный флотоводец и все такое…
- Делать тебе нечего, как лезть во все это. – поводив левой рукой из стороны в сторону, и явно оставшись довольной результатом, она продолжила все тем же недовольным тоном. – Его поручили Каю, - увидев мрачную гримасу на лице Просперо, она кивнула. – Ну, да, он не лучший вариант, чтобы присмотреть за мальчишкой, но зато надежный.
- Да Галлэхад же сирин! – воскликнул оружейник, не выдержав, - Его и так, до срока, вынули из родового гнезда! Сама же видела, - он махнул рукой куда-то в сторону, - У него даже оперенье на плечах и шее еще нет.
- Ну и что? – развела руками Рашель, на миг прервав тщательную упаковку метательных лезвий в узкие пазы на предплечьях. – Позже по любому вырастут.
- Как ты не понимаешь, сирины именно в этом возрасте очень уязвимы эмоционально. – продолжил настаивать на своем Просперо. – Поэтому, чтобы более-менее нормально сформироваться, Галлэхаду нужно чувство защищенности.
- Вот Кай его и защитит. – коварно хмыкнула Красный дракон.
- Нет. – рубанул рукой воздух демон-оружейник. – Ты как хочешь, а я пойду и попрошу об этом леди Электру.
- Валяй. – отмахнулась Рашель. – Но учти, я тебя ждать не собираюсь.
- Догоню. – недовольно обронил Просперо, и быстро вышел из арсенала.
Всю дорогу до южной башни он что-то ворчал себе под нос, иногда останавливался ненадолго, явно репетируя речь, вздыхал, шел дальше. Ему было жутко неудобно идти и, без предварительного уведомления, обращаться к королеве, однако, времени, чтобы соблюсти все формальности, у Просперо попросту не было – их небольшой отряд вот-вот должен отправиться к Северной Эйкумене.
Подняв голову вверх, оружейник посмотрел в небо, пересеченное множеством арок и ползучих опор сложной архитектурной конструкции их дворцового комплекса. Бирюзовая высь была, как всегда бескрайней, а легкие пурпурные перистые облака гарантировали, что первую половину полета дождь им не грозит. Хотя, кто знает… Погода Этернии – это всегда загадка, ответ на которую кроется во множестве вещей, как, к примеру, от естественных климатических процессов, так и до магических экспериментов какого-нибудь колдуна. Да и настроение королевы тоже весьма весомый фактор в этом деле. Ведь бывало и так, что если леди Электре вздумается взгрустнуться, то среди ясного, как вот сейчас, неба может молния шарахнуть, и разразиться настоящий, хлещущий бичами водных струй ливень.
Просперо вздохнул, подумав о том, что как бы ему не накликать ненастье на свою же собственную голову этим вот визитом. Но, с другой стороны, мальчишку сирина было сильно жаль, потому как не будет радости этой птичке в мрачных силках лорда-носферита.
Озарившая его на пол пути идея выразилась сияющей улыбкой, и, подскочив на месте, воодушевленный собственной находчивостью, оружейник бегом направился в юго-восточную башню, Хануясь, что она совсем рядом с королевской.

**
Гарлин не знал куда деваться – до того ему было неудобно.
- Я знаю, что он твой друг… - протянул он робко, едва подняв взгляд на Хану, - И мне он тоже нравится, но ведь это немного другое…
Хану угрюмо хмыкнул.
- Он по нашим меркам еще совсем дитя, понимаешь… Я, когда в ордене жил, пел ему песенки перед сном, иначе он заснуть не мог. – след воспоминания отразился милой, мимолетной улыбкой на лице бывшего санза. – Прости, но я все равно буду просить, чтобы Галлэхада отдали мне на попечение. Даже если Питэр воспротивится, все равно! – на последней фразе его голос неожиданно обрел уверенность.
Выпалив это, Гарлин сник. Буквально четверть часа назад к нему заходил лохматый великан-оружейник и рассказал, кого они привезли в качестве пленника из монастыря Рубеж Истин. Узнав, что это Гэл – милый маленький сирин, которого бывший санза воспринимал не иначе, как младшего братика, он сразу помчался в южную башню, на поклон к Ее Величеству. Главное – не позволить, чтобы мальчик оставался под опекой этого мрачного типа – лорда Кая. Всякий раз, когда Гарлин бывал рядом с носферитом, его прошибала дрожь, буквально до мозга костей, и сейчас он даже представить себе не мог, каково находиться чувствительному малышу сирину подле этого монстра, буквально постоянно источающего вокруг себя столько темной энергии Носферу и прочих, неведомых ему миазмов.
- Гэл погибнет близ лорда Кая. Понимаешь. – снова поникшим голосом молвил Гарлин. – Стихии, которыми оперирует Сумеречный лорд, губительны для его естества.
Теперь пришла очередь вздыхать Хану.
- Знаешь, в конце концов, эти вопросы не я решаю. – покачав головой, сказал он. – Как придет Электра, поговори с ней. Однако, на меня сильно не рассчитывай, - парень устремил на Гарлина жесткий взгляд темно-золотых глаз. – Я по-прежнему зол на весь ваш орден. Не просто зол. Скажу больше – если бы мне позволили полететь туда, вне зависимости от цели визита, я позвал бы с собой Кали-Ему.
Бывший санза сглотнул. Он вспомнил тот единственный раз, когда видел дракона-гиганта Кали, и во всем теле сразу образовалась неприятная, сосущая пустота страха. Это существо словно было рождено для уничтожения всего, что когда-либо было создано или существовало в этом цикле вселенной. «Разрушение величественно», - так ни раз говаривала королева Электра, и, глядя на Кали-Ему, Гарлин понимал эту фразу буквально. Зверь действительно был величественным, до жути, до абсолютного, очевидного раскрытия этого понятия. Бывший санза даже порой ловил себя на том, что завидует Хану, завидует тому, как фаворит королевы может ощущать эмпатическую связь с этим гигантским драконом, слышать его мысли, приобщаясь к этому величию. Мало того, иногда даже повелевать им! Хотя, поговаривают, над Кали-Емой никто не властен, ни его всадник, ни даже Серебряный дракон - владычица Этернии.
- Слушай, - перебил мысли Гарлина голос Хану. – Мне нужно к леди Габриэль сходить, узнать, как дела у Эдвина. – возникла неловкая пауза, сообщающая юноше, что ему пора заканчивать с визитом. – Ты приходи снова через пару часов, думаю, к тому времени Эли уже вернется.
Гарлин кивнул.
- Хорошо, приду через два часа. – ровно сказал он, все еще блуждающий где-то в своих мыслях.
Неверно истолковав его задумчивость, Хану легонько хлопнул бывшего санза по плечу.
- Ну, сбегай пока к лорду Каю, навести своего… как там его… Га.. Гэ.. – решил посоветовать он.
- Галлэхад! – воскликнул Гарлин, сразу вернувшись к реальности. – Точно, пойду навещу его. Благодарю тебя.
Не мешкая, он быстро покинул комнаты Хану, оставив хозяина удивленно смотреть ему в след.

**
Направляясь к башне цилительства, Хану некоторое время думал об этом странном юноше Гарлине. «Он такой симпатичный, такой милый, что любого проймет», - думал он, - «Вот же, как лорда Питэра зацепило, что он войной на мир ради Гарлина идти готов, без оглядки и оговорок. А Эли его поддержала…». Хану тут же вспомнил, как они с Эдвином вступились за этого милашку без всякой на то причины… Да, кстати, именно тогда-то все и началось.
Хану понял сейчас, что все это время, буквально на подсознательном уровне, его мучил один вопрос: почему эти гады «прерыватели» спутали его с Эдвином? Неужели Эдвин красивее? Нет, это точно не так – в том королевский ученик был просто уверен. Он выигрывает у приятеля по всем параметрам: выше ростом, крепче сложением, ловчее обращается с оружием, быстрее в скорости, да привлекательнее лицом – не без этого. Мало того, веселее и общительней в компании, и популярней у женщин, в конце концов! Так почему же те монахи приняли за него Эдвина, а? А может… может у Эдвина душа шире, может он уступает приятелю в отношении человеческих качеств. Ну, такое, в принципе, возможно.
Пожав самому себе плечами, Хану пошел дальше, огибая огромную ротонду здания Звездной залы. Выставив руку, парень бездумно вел пальцами по гладкой ребристости мраморных каннелюр, а когда они кончились, и прервалось ритмичное дребезжание в кончиках пальцев, он посмотрел наверх. Набравшаяся бархатной глубины зелень небесного купола сообщала, что скоро наступят сумерки, «время чудес» или «о умага доки» - как говаривал лорд Кай. Да, это действительно, «время встречи с призраками»… Вот и он сейчас идет навестить друга, который, уже, по сути, почти как призрак обитает в замкнутом пространстве лиловой Сферы Духа.
 «Черт все это дери!» - Хану рубанул левой рукой воздух. Усмехнулся. Да, так ругается Электра, и владеть левой рукой наравне с правой тоже она его заставила научиться. И летать, и любить неизвестность, и быть верным… Хотя, последнее… «Если это в тебе не заложено, то и не научишься», - так рассудил он.
«Интересно, а в чем сильная сторона души Эдвина, та сторона, из-за которой его «прерыватели» приняли за королевского фаворита?» - снова вернулся он к прежнему вопросу.
- Он способен вместить в нее мир. – раздался спокойный, хорошо известный Хану тенор.
Повернувшись вправо, королевский ученик увидел в двух шагах от себя лорда Ричерда.
- Идешь к целителям? – спросил он, поравнявшись с ним.
Хану кивнул.
Они пошли рядом.
- Видимо это сходство с душой Электры и натолкнуло «прерывателей» на мысль, что именно он ее фаворит. – закончил свое объяснение демон хлада. – Это редкое качество, признак божественной силы у того, кто им обладает. Скажу тебе больше: в прошедшие эпохи именно таким образом боги создавали миры.
Заинтригованный темой, Хану снова повернулся к лорду Ричерду.
- Вы знакомы с механизмом, то есть развертыванием это принципа? Конечно, чисто теоретически…  – хмыкнув, спросил он.
- Теоретически. – кивнул демон хлада. – Потенциал творческой силы раскрывается в душе через способность к воображению. Сила воображения крепнет, развивается, вероятное становится возможным, возможное – реальным. Так рождается магия формы. Однако, следующий этап становления такого потенциала, это выращивание внутри своей души мира, словно она – это бутылка-вселенная огненных дэвов пустыни Салах. – лорд Ричерд улыбнулся, правда, его улыбка вышла грустной, как с ним бывало всегда. – Когда мир внутри души обретает ясность, абсолютную для этой души, носитель может превратить его в реальность.
- А что тогда происходит с носителем этой души? – Хану несколько тревожило подозрение о перспективе.
- «Началом творения было жертвоприношение», - процитировал демон хлада известную аксиому. – Создатель, сливается со своим творением, растворяясь в нем, становясь всем тем, что он создал.
- Жуть. – тихо обронил Хану. – Я бы не хотел…
- Да ты и не можешь. – усмехнулся лорд Ричерд. – А вот Эдвин может. И хочет… Однако, на целый мир его явно не хватит.
Пребывая какое-то время в собственных размышлениях, Хану не сразу вник в смысл последней фразы.
- Что значит, «хочет»? – замедляя шаг, спросил он.

**
Леди Габриэль снова пришла в чертоги Сферы Духа. Мягко, волной ветра по самым кромкам листвы, она сообщила о себе – словно позвонила в серебряный колокольчик у калитки. Образ Эдвина стал неспешно проявляться немного впереди и правее от нее. Мир был все тем же - копия фрагмента реальности Долины Грез. Правда, что сразу отметила для себя Первая леди, границы этой реалии немного расширились: в поле зрения возникли еще две башни, юго-западная и западная, появился фрагмент сизой скалы, вдоль стенки которой змеились побеги вьющейся белой розы, и кусок ярко зеленого неба, мерно разрастающийся над этой картиной.
«Твой мир ширится». – улыбнулась леди Габриэль еще колышущемуся образу молодого человека. – «Тренировался?»
Эдвин кивнул, стабилизируя свои контуры.
«Это не так трудно, как я, по началу, полагал. Гораздо быстрее, чем когда превращаешь впечатления от реальности в текст».
«Возможно… Ведь в том случае мы рефлексируем над миром нашей действительности, распознаем свои чувства, вызванные этой рефлексией, потом превращаем все это в текстуальную форму мысли, а лишь затем выражаем в знаково-символической форме, в письме».
Теперь улыбался Эдвин.
«Как же у Вас все сложно». – хмыкнул он. – «А я просто выражаю все через образы. Сразу, без переложений и адаптаций».
«Так это же твой мир. А адаптеры необходимы только в том случае, если ты рассчитываешь на резонанс из вне». – она пожала плечами. – «Кстати, насчет того, о чем мы давеча говорили… В этом случае будет нужна адаптация, но, конечно, исключительно в сфере образов, которые ты построишь на основе базы наших архивов информации».
«Это естественно». – кивнул парень, и, привычным жестом поправил темную челку.
«Мы с Шиа тебе в этом поможем, а Анжель расширит потенциал этой Сферы Духа». – Первая леди обвела взглядом мерно растущую вокруг нее реалию.

**
 
Сома скучал. Он любил скучать, всегда с упоением смакуя это чувство, наслаждаясь тем временем, когда его одолевал лишь один вопрос: «А что я хочу делать? Почитать хорошую книжку, поваляться, придаваясь на удобном мягком диване приятным воспоминаниям или фантазиям, а может, просто пошататься праздно, разведывая доселе неизвестные, потаенные уголки Долины, где, возможно, дремлет какая-то древняя тайна». Бывший штурмовой маг, боевой генерал шииданской армии, Змей Красной луны Сома с давних пор очень любил и ценил это восхитительное чувство скуки, тем более зная, что скоро оно закончится. К счастью, не навсегда, конечно. Однако, уже буквально с завтрашнего дня он должен будет участвовать в важном проекте, разработанном самой Первой леди Этернии Габриэль, которая, кстати, попутно была и его возлюбленной.
Задавшись вопросом, надолго ли хватит запала этих отношений, Сома ощутил неприятное чувство беспокойства. Как-то сразу пропало желание валяться на диване, и он решил погулять. Спустившись из своих поднебесных апартаментов, которые располагались на последнем уровне башни целительства, он плавно приземлился, аккуратно складывая и сжимая ткань своих синтетических крыльев. Раньше он пользовался другой моделью, основанной на принципе управления сжатой, концентрированной энергией, но, не смотря на ее удобство, Сому постоянно не оставляло чувство нереальности тех крыльев, что, в свою очередь напоминало ему, о постигшей в прошлом трагедии. Новые крылья - результат совместных теоретических изысканий лордов Кая и Фалько, и воплощения той теории золотыми руками Просперо, полностью удовлетворяли требования флайрина-полукровки. Они боли легкими, удобными, изящными и, в то же время мощными, особенно если расправить их полностью, задействовав все вспомогательные мембраны. Мало того, Сома их ощущал словно собственные, постепенно став забывать об увечье.
Выбрав одну из многочисленных тропок, выложенных пористым, темно-графитовым булыжником, он отправился в восточную часть Долины, туда, где заканчивались постройки тренировочных классов различных боевых искусств, и начинались синие, вперемешку с пурпурным, заросли. Эти, оставленные вниманием садоводов деревья и кустарник, местами прореживали гигантские булыжники горного хрусталя, которые откололись от основной жилы, сверкающей лентой врезавшейся в скалу, отгораживающую Долину с востока. Это место в последнее время более прочих интриговало Красного Змея. Здесь всегда практически никого не было, потому что из-за непроходимости троп и природного бардака, все посетители восточной башни, старались попасть в нее по подвесным мостам либо гигантским аркбутанам, служащим не только как ползучие опоры, но как вполне полноценные виадуки. Внизу же, в отсутствии живых тварей, царили безмолвие и тишина, разлитые средь темных зарослей да разбросанными меж ними хрустальных валунов, красиво хаотично ограненных естественными линиями слома.
Шагая размерено и неторопливо, Сома подумал о здешних обитателях, которые были для него словно открытая книга, причем все, кроме клана Драконов. Некоторые из лордов Долины могли даже ему дать фору в искусстве ментального сканирования. Однако, Драконы, это особый случай, что же касалось рядовых жителей, то Красный Змей часто ощущал неприязнь с их стороны, но, его это совершенно не волновало. Известно, что многие не любят то, что не понимают, и что, вдобавок ко всему, сложнее, страшнее и мошне их самих. А он без тени сомнения знал, что таков и есть, и, в конце концов, будь это не так, леди Габриэль даже не взглянула бы его сторону.
Обогнув с внешней стороны колосс северо-восточной башни, Сома двинулся дальше, изредка поглядывая вверх. Ему не хотелось столкнуться с нежелательной компанией, которая разрушит очарование его уединенной прогулки. Постепенно тропка стал совсем узкой, густая сизая трава вплотную подступала к краю тесаного булыжника, иногда посягая на его владения. Хрустальные валуны стали попадаться чаще, при этом обнаруживая самые различные, причудливые формы. Заметив нечто интересное, Сома остановился, глядя под ноги. Нагнувшись, он поднял осколок горного хрусталя, по форме напоминающий длинный изящный стилет. Хмыкнув, крылатый маг повертел его в пальцах, и еще немного рассмотрев, упаковал в потайной карман на левом голенище сапога, рассудив, что, при должной обработке, такая вещица может при случае пригодится.
Достигнув восточной башни, Красный Змей направился в сторону от нее, к внешнему контуру дворцового комплекса. Традиционно считалось, что скалы, к которым он уже практически вплотную приблизился, стоят сплошной стеной и совершенно непроходимы. Он пробирался сквозь кустарник, обходил крупные валуны хрусталя и серого гранита, потихоньку начиная верить в то, что здесь нет ничего, кроме природного хаоса. Еще несколько шагов, поворот налево… Сома остановился, в сердцах пожурив себя, что не взял викидзаси, позаимствованный ранее у Просперо – так он смог бы немного проредить синюю растительность, проложив себе относительно удобный путь. Ну, а так, что есть, то есть, и, расталкивая плечами кустарник, маг полез дальше.
Только добравшись до аномальной в этом месте плиты белого мрамора, Сома понял, что не зря его влекла сюда неведомая сила – открывшаяся стрельчатая арка имела явно рукотворный характер. Нещадно топча ветки и синие листья, он продолжил путь.
Поравнявшись с таинственным порталом, Красный Змей увидел, что влево, вдоль самой скалы уходит хорошо утоптанная, узкая тропка. Чертыхнувшись, и решив, что вернется назад именно по ней, он прошел под аркой.
Белый мраморные колонны, имеющие спиральную форму, поддерживали звездообразный свод из полированного, почти прозрачного хрусталя. Глядя вверх, Сома мог поклясться, что ночью, через толщу свода будут видны не только луны, но и Тропа Самоцветов, когда небесные царевны изволят почивать - до того гладкой была шлифовка граней свода. Дальняя стенка часовни (а что это именно часовня, Сома был уверен), упиралась в хрустальную жилу скалы, боковые стены были выложены мрамором и хрусталем вперемешку, алтаря не было, лишь небольшое пустое пространство на полу, намекающее сложным витиеватым голубым узором на культовый характер. Позади узора, ближе к дальней стене, помещалась небольшая статуя единорога. Зверь стоял низко склонив голову, и касаясь своим беломраморным рогом начала узора.
Все это что-то напомнило Красному Змею, что-то знакомое, полузабытое, но при этом трепетное, словно было сакрально для его души. Мало того, удивительно, что эта часовня единорога находилась здесь, в Долине, на востоке, а не на севере, как ей традиционно было положено. Задавшись этим вопросом, Сома стал внимательней прослеживать взглядом линию голубого узора, от начала, отмеченного рогом священного зверя, до конца, которым выступал центр. Почему-то, в процессе этого созерцания, мага не отпускала мысль о схеме расположения этернианских дромосов, о гХанусах углов дуг, при которых, и только при них, было возможно «прокладывать» пространственные тоннели между дальними землями, а иногда и мирами.
Раздраженное карканье караса вывело Сому из вдумчивого транса. Он дернулся, прогоняя невидимые мурашки, совершающие путешествие по его спине меж крыльев, и, учтиво поклонившись единорогу, покинул святилище.
Выйдя, Красный Змей, излишне не мудрствуя, пошел по тропинке, ведущей вдоль скалы назад, в ту часть Долины, от куда он давеча пришел сюда. По пути его обуяла уверенность, что он еще не раз обязательно вернется, чтобы почувствовать это…  А что точно, Сома просто не знал, просто хотел снова испытать щекочущее и одновременно бархатное прикосновение тайны.

**
Леди Рашель вся эта затея изначально была не интересна, ибо не предполагала ничего героического, а раз так, то и ни морального, ни эмоционально удовлетворения не получить. Однако, с точки зрения политики, ход был верным: негоже никому, даже самым распрекрасным волшебным монахам, показывать зубы Короне. За это она, Ратхна Дикое Пламя, готова показать свою силу.
«Главное, чтобы под когтями не путались Питэр, да ее дорогой Просперо» - думала Красный дракон. Ее брат, Морской дракон, был воином неплохим, однако, по мнению Рашель, несколько изнеженным и ленивым, что до барлога-оружейника, то, не смотря на внушительную наружность, ее зазноба обладал весьма сердечным нравом, а это порой мешало ей как следует выпустить пар.
Как и предполагала главнокомандующий войсками Короны, хитрые монахи свернули дромос, прежде ведущий к их острову, и троице мстителей пришлось возвращаться на перекресток межпространственного тоннеля. Зная, насколько ненавистно это место отпрыску барлога, Рашель уже поносила по чем свет треклятых санза Прерывателей. Мало того, сама она тоже дромосы не жаловала, однако, об этой небольшой слабости совершенно ни кому не стоило знать, ибо великая воительница старательно следила за сохранением своего амплуа всемогущества и бесстрашия, которое было верно на 99, 9%.
Покинув пространственный тоннель где-то в районе острова Сиф, что расположен в южной части океана Лиот, они приземлились на небольшой отмели, чтобы проверить по карте, нет ли близ места их положения другого тоннеля со сжатым пространством. Просперо, отстегнув клапан, порылся, и извлек из бездонных карманов своих походных штанов небольшую плоскую шкатулку-атлас. Быстрыми умелыми движениями своих больших, но ловких пальцев Просперо сложил нужную комбинацию головоломки, устроенной на крышке шкатулки, и волшебный предмет с щелчком открылся, демонстрируя честной компании трехмерную карту, вписанную в сферическую форму, эмитирующую форму планеты.
- Мы здесь. – уверено ткнув пальцем в точку близ южного полюса, сказал Питэр.
Все знали, что будучи заядлым путешественником, до безумия любящем полеты, Морской дракон был самым авторитетным картографом не только среди них, но, пожалуй, и на всей Этернии. За исключением Электры, конечно.
Область, указанная Питэром увеличилась, и он снова ткнул пальцем в другую точку.
- А нам надо сюда. – констатировал он. – Давайте подыщем подходящий….
Через четверть часа, под недовольное ворчание Просперо, они снова поднялись в небо, однако на этот раз лишь за тем, чтобы, дружно сложив крылья, один за другим, врезаться на скорости в непроглядный, трепещущий под порывами ветра, фактурный индиго поверхности океона.
- Терпеть этого не могу. – на лету снова проворчал демон-оружейник, и бездонная иссиня-черная пучина поглотила его.
Прорываясь через вязкую влажную субстанцию подводного дромоса, Рашель думала о том, на ком отыграется за все свои сегодняшние невзгоды.
«Питэр, конечно, молодец, - рассуждала она, старательно загребая под себя уплотненную пространственным сжатием горько-соленую воду, - Находчивый, с нестандартным подходам к решению проблем… Но, дварг его пожри, почему всегда ему надо обнаруживать какую-то подобную хрень!»
К счастью для всех, путь оказался не очень долгим. Вынырнув, наконец, на поверхность, они были рады вдвойне, увидев, что архипелаг Северная Эйкумена оказался в зоне видимости.
- Отличная работа, брат. – обнажив острые, желтоватые клыки, улыбнулась Питэру Рашель. – Хоть ты и затащил нас в тугую, мокрую задницу мира, зато быстро доставил по назначению. – в довершение своим словам она довольно хмыкнула. – В твоем стиле.
Измотанный подводным приключением Просперо, стал молча карабкаться на ее спину, уцепившись лапами за острые красные пики спинного гребня. Он решил ничего не говорить, так как на ум ему приходило только сквернословье.
Как Рашель и думала, стоило им только приземлиться на поверхность острова и узреть характерный пейзаж – темно-графитовые пики гор, скошенные влево, словно от порыва титанического ветра, к ней подошел Питер. Брат стал тщательно прочищать горло, чтобы отвлечь ее внимание от проверки связки с метательными снарядами, и обратить  его к своей персоне.
- Раш, - начал он разговор, - Давай сразу определимся с тем, у кого какая роль…
- Если хочешь в цирк, лети в порт Джингси. – отрезала она, перебивая брата. Ну не нравились Рашель эти дурацкие сравнения.
Вздохнув, она сменила форму на антропоморфную, и повернулась, чтобы помочь Просперо с покосившейся перевязью его меча.
- Погоди. – Морской Дракон сделал упредительный жест рукой. – Я хотел предложить, не рушить лишнего без надобности, мало того, сначала было бы неплохо чуток потолковать с местными санза. Только и всего. – опуская руку, сказал он.
- Без проблем. – снова коротко сказала Раш. – Зови монахов на беседу, а мы с Просперо пока сожжем их лодки и подправим крышу центрального святилища так, чтобы через нее все видно было.
Питэр тяжело выдохнул горячий воздух, демонстрируя некоторое несогласие.
- Ну ладно еще лишить их средств передвижения по морю, но зачем храм рушить. – он махнул рукой в сторону шпилей и куполов храмовых построек, виднеющихся из-за темного горного хребта на юге. – Это же древнейшее сооружение, шедевр эпохи королевы Тарталы.
- Вот ты надоеда, - фыркнула на это Рашель, - Может мне вместо пожара и тотального разрушения с ними в салочки поиграть?
- Если ты спалишь парочку -другую этих зануд, гоняя их по острову, я не против, но древнее здание храма, пожалуйста, не трогай. Ладно? – лучезарно улыбаясь и заглядывая воинственной сестре в глаза, попросил Питер. – За бережное отношение к памятнику архитектуры я тебе потом подарю что-нибудь полезное. Как насчет спинного панциря из шкуры ящерицы глут с островов Кива?
Пред внутренним взором Красной драконицы возник прямоугольный шипастый контур предлагаемой братом взятки, и она поняла, что храм, видимо, действительно хорошее здание.
- Так. – деловито воззрившись на Морского Дракона, начала она. – Покажи мне, что трогать нельзя и полетели, а то пока здесь болтаем, вся добыча разбежится.
В зеркале ее сознания быстро промелькнули переданные Питэром образы и, кивнув, Рашель снова обрела драконовскую форму. Молча ожидающий окончания их разговора Просперо, поднял с колен гигантский меч, закинул его в заплечные ножны, и, высоко прыгнув, расправил темно-бардовые перепончатые крылья, в этот раз поднявшись в воздух первым. Потомку барлога было все равно, что ему скажут сейчас делать, главное, чтобы его действия стали хорошим наглядным извинением перед коллегами за опоздание, ворчание и проявленную на последнем отрезке пути слабость.

**

- И, вот, почему если это говорю я, то сразу «цинизм»? – усмехнувшись, заметила королева. – Все прочие у нас просто эталон бескорыстия.
Стоявший чуть позади и слева от нее Хану закивал, соглашаясь. Взглянувшая на него Шиа фыркнула, на что усмехнулся Кай. Леди Габриэль вздохнула, взор Питера оставался погруженным в просторы иной реалии, Рашель же просто обвела всю компанию недоумевающим взглядом.
- Ну и что? – просто спросила она. – Даже если и так, то что? С какой радости нам просто так с ним возиться, с этим выкормышем вражеского стана. – она снова, но на этот раз уже с неприятным удивлением обратила свой взгляд на родню. – Думаю, Электра права, и этот, как там его… Гал.. Гэлла… Да дварг с ним! Этот пацан должен послужить нам как источник необходимых знаний, которые, заметьте! – она подняла вверх руку, отставив указательный палец, - Позволят более не зависеть, а значит, не деликатничать с долбанными Прерывателями.
На этот раз закивал Питэр и кивнул Кай, Ричерд усмехнулся, Шиа недовольно засопела, Фалько хмыкнул, ему улыбнулся Хану, лицо Габриэль оставалось бесстрастным.
- Мне тут принесли письменное прошение о временной опеке Галлэхада. – посчитав, что прежняя тема исчерпана, заговорила Электра, выудив из обширного кармана своего камзола вчетверо сложенный лист. – Просит об этом Гарлин. – она посмотрела на Питэра. – Что, - одарив брата коварной улыбкой, начала она, - Уже решили детками обзавестись?
Многие присутствующие захихикали. Стоявший рядом с Питером Фалько одобрительно хлопнул брата по плечу.
- Я, в принципе, не против. – продолжая довольно лыбиться, издевательским тоном продолжила королева. – Тем более, что дорогому Каю, которому я собиралась препоручить сие бремя, по всей видимости, и возни с Тмером хватает.
Кай закивал, на его лице появилось выражение, говорящее: «ну, наконец-то нашелся тот, кто меня понимает». В то же время на лицо лорда Питера наползла тень скорби.
- Мы можем на время отложить решение этого вопроса. – очень деликатно вступил он в обсуждение. – Ибо у нас с Гарлином еще не было достаточно времени, которое надлежит уделить этой чрезвычайно важной теме, требующей с нашей стороны всей серьезности и ответственности.
- Не преувеличивай, братец, - повернувшись к нему, сказала Первая леди, - Мы полностью доверяем твоему… компаньону. – она лучезарно улыбнулась, демонстрируя Морскому Дракону идеальный ряд жемчужно-белых зубок. – Думаю, вы оба станете идеальными опекунами маленькому Галлэхаду. – ее улыбка стала еще лучезарней, - Он одаренный ребенок, заслуживающий много внимания и любви.
После ее слов Фалько вышел за двери – из всей компании он был самым смешливым, и ему не хотелось портить отношения с Питэром откровенным хохотом в его присутствии. Ричерд закрыл рот рукой, изображая задумчивый жест, Шиа срочно обнаружила нечто важное на своих ногтях, Рашель откровенно скалилась и кивала, глядя на закипающего от злости Питэра.
В порыве возмущения и отчаяния, Морской Дракон устремил свой взгляд на Электру, ища у нее поддержки и утешения, однако, венценосная сестра просто махнула листком с прошением, который все еще держала зажатым в пальцах.
Смачно фыркнув, Питэр вышел. Поднявшийся вслед за ним ветер всколыхнул порывом тяжелые синие гардины.

**
Чтобы «выпустить пар» Питэр отправился в долгую прогулку по Долине. Он злился на всю свою родню, включая Фалько и Электру. Немыслимо и думать, что самые близкие и дорогие ему родные по клану не только не поддержали, но и открыто потешались над ним. Но, больше всего, Морской Дракон злился на Гарлина. В то время как он, лорд Питэр Этернианский, собственной персоной отправился мстить за возлюбленного, мало того, в процессе операции вытряс из монахов некоторые личные вещи оного, об утрате которых Гарлин весьма часто сокрушался, а потом еще, не смотря на то, что устал и хотел кушать, делал остановку в пути, чтобы проверить это барахло на предмет проклятий и магических ловушек. И вот тебе благодарность – пока он предпринимал все эти героические акты, возлюбленный, за его спиной написал прошение Электре, чтобы привести к ним в дом какого-то там непонятного уродца-птенца! Ну, правда, Просперо говорил, что птенчик милый, хоть и вздорный, однако, это не меняет дела.
«Ну, ничего, придут еще ко мне напиваться и душу изливать, - в сердцах ворчал Морской Дракон на сестру и брата, - В раз выставлю за двери! А монастырское барахло этого засранца прямо сейчас выкину в пещеру огненных сколопендр».
Гневные мысли Питэра стали путаться, когда, от куда-то справа, со стороны небольшого сквера, сейчас отделенного от него колоннадой северо-западной башни, послышались голоса, один из которых был ему хорошо знаком. Не раздумывая, и все еще возбужденный чувством праведного гнева, прекрасный принц отправился навстречу этим звукам.
Он не ошибся - в сквере, под молодым драконовым деревом, на милой скамеечке, окруженной пурпурным самшитом, болтали Гарлин и какой-то мелкий белобрысый пацан. Подойдя ближе, Питэр (согласно ранее полученному описанию) понял, что это и есть тот самый Галлэхад.
Быстро приблизившись к скамейке, Морской Дракон остановился, и придал позе большую воинственность, уперев руки в бока.
Собеседники повернувшись на звуки его шагов. И вот, на Питэра уставились две пары удивленных глаз: восхитительно васильковые, самые прекрасные и чудесные на свете, и странные, вишнево-красные. Последние принадлежали маленькому сирину.
Тем временем, Гарлин поднялся, и лучезарно улыбнулся, делая шаг навстречу Питэру.
- А я думал тебя дома встретить. – простодушно сказал он, беря того за руки.
Только сейчас, глядя в лицо возлюбленного, Морской Дракон вспомнил, что на того невозможно злиться, просто немыслимо. Этой юный санза обладал над ним странной властью, заставляя терять контроль, путаться в мыслях и намерениях, чувствовать себя идиотом, и при всем этом быть абсолютно счастливым. Сейчас Питэру уже было все равно, кого притащит с собой Гарлин, что выкинет в следующий раз и кого за это надо будет потом вздуть.
Еще раз окинув критическим взгляд маленького сирина, и подумав, как смешно у него торчат белые перья на макушке, усмехнувшись самому себе, Питэр сказал:
- И от кого ты нагулял этого птенца? От Сомы, или еще какого пернатого паршивца?

**

«Бесконечная зелень полуденного этернианского неба… Сможет ли он вспомнить ее, скопировать, воспроизвести, перенеся в свой мир?» - думала Электра, направляясь в башню Целительства к сестре. Теперь сфера духа Эдвина помещалась в отдельной комнате, маленькой, но очень надежно защищенной магическими замками и сетями. Работа с ней была далека до завершения, да и врядли когда-либо завершиться окончательно, ведь разве может личность прервать свое саморазвитие? Это не удается никому даже после смерти, и залог такого бесконечного движения – существование вихревого потока душ, да принцип сохранения энергии.
Прежде, королева уже встречала людей, которые не были привязаны к телу и хотели прервать связь с оным ради расширения границ познания. Однако, их мнение она полагала неверным, ибо тело – источник дополнительного спектра знания, к сожалению, порой недооцененный теми, кто судит о нем однобоко. Именно поэтому, Серебряный дракон сейчас тщательно следила за разработкой проекта Кая, который обещал подготовить для Эдвина аватар из его поврежденного Разделением тела. Она не хотела, чтобы этот парень был обделен информацией телесной стороны своей экзистенции.
Правда, этот проект сейчас не являлся первостепенным, уступая по значимости вопросу расширения сознания Эдвина. Сама не зная почему, Электра очень переживала за безопасность сферы духа, поэтому сегодня, самолично решила отнести ее в восточную башню к Анжель.
Поместив сферу Эдвина в тонкую мягкую, но очень прочную сеть из волокна сплава агаголита и титана, королева покинула башню Целительства. Конечно, она могла положить ее в надежный контейнер и пройти через дромос сразу в восточную башню, но ей от чего-то казалось, что это все одно что отправить Эдвина в путешествие в карете без окон и дверей. Ее Величество решила, что в этот раз совершит перелет, высоко поднявшись в этернианское небо, над острыми шпилями башен, оставив внизу мосты и арки, фонтаны и скверы с их буйной сизой листвой и темно-серыми гранитными тропками. И, может быть тогда, сквозь матовые стенки сферы и тонкую серебристую вязь сетки мальчик сможет увидеть небо, высокое и вечное, и перенести частичку его души в свой призрачный мир сознания, в котором только и может сейчас жить.
Запрыгнув на парапет, Электра выпустила и расправила крылья.
Прыжок, сильный взмах сверху вниз, еще и еще… ветер натягивает перепонки крыльев как паруса, тысячи мелких серебряных чешуек издают свистящий, металлический шелест.
Мимо аркады центральной башни, вдоль ритмично поднимающихся вверх хрустальных фиал, над кружевным мраморным гребнем, украшающим ребра шатрового свода.
Оседлав водосток в виде кричащего грифона, на стыке седьмого и восьмого уровней центральной башни сидит Фалько. Привязав к руке нить, удерживающую от бегства нового бумажного змея, братик внимательно наблюдает за полетом этой чудаковатой конструкции. Увидев Электру, машет ей, едва не упуская свою игрушку.
Смеясь, королева чуть забирает вправо, ложась на курс, ведущий к восточной башне.
Приземлившись на балконе, она проходит в гостиную Звездной Дивы.
Голос Анжель слышится из ее опочивальни, и вскоре от туда появляется сама сестра, неся на предплечье розово-лилово-золотистого файра. Направляясь навстречу Электре, она дает наставления маленькому дракону-посланнику.
- Я сейчас. – говорит Анжель, выходя на балкон, от куда только что пришла королева.
Возвращается уже без файра.
- Ты случайно не замечала, что розовые менее сообразительны, чем зеленые? – спрашивает Звездная Дива сестру.
Элекра пожимает плечами.
- Вполне возможно. – улыбается. – Я редко прибегаю к их услугам.
- Да, ты любишь много гулять. – тоже улыбаясь, кивает Анжи. – А я и так все вижу…
- Просто ты домосед. – смеется королева. – Но стараешься это скрыть.
- Видишь меня насквозь. – с улыбкой говорит Анжель. – Принесла сферу духа Эдвина? – кивая на сетку, спрашивает она.
- Да, - достав сферу из сетки, и устанавливая ее в пазы на специально приготовленном треножнике, говорил Электра. – Устрой мальчику звездное странствие.

**
В этот раз к Эдвину пожаловала новая гостья: высокая и стройная, словно пламя бело-голубо-серебряной свечи, невероятная, удивительная… Совсем не человек.
Другие представители клана Драконов были вполне себе люди, только какие-то совершенные и со странностями. Однако, все это вполне укладывалось в человеческий образ, в то время как леди Анжель явно принадлежала к иному виду или роду, или кто знает как это еще назвать. На своем веку Эдвин повидал немало странных существ, включая, эльфов, гномов, дваргов, флайринов и иных представителей нечеловеческих рас, но леди Анжель была чем-то совершенно иным. Словно она - это явление кого-то трансцендентного в наш мир.
Только сполох ее силуэта был шагах в десяти, один мах ресниц, и, она уже стоит прямо перед ним. Огромные миндалевидные глаза в обрамлении темно-серебристых ресниц, а цвет… Да что там цвет, они просто совершенно не человеческие, словно сотканные их холодных цветов спектра: фиолетовый, синий, голубой, белый, серый, лиловый, а в центе точнее из самого центра на тебя взирают вечные звезды. «Леди Электра наоборот» - вдруг подумалось Эдвину, ведь, когда он говорил с королевой, и, случалось, встречался с ней взглядом, то из центра ее глаз – омута, вобравшего в себя все оттенки черноты, от графитового до цвета индиго, на него взирала сама бездна вечной тьмы.
 - Здравствуй, Эдвин. – не шевеля губами, заговаривает с ним Звездная Дива, и парень явственно ощущает, как его сознание начинает меняться.
Он вдруг оказывается островом, плывущим в океане бесконечности Вселенной. Это пугает и завораживает, создавая чувство подобное тому, когда стоишь на самом краю отвесной скалы, пред которой разверзлась бездонная и бескрайняя пропасть. Когда Эдвин служил на горной заставе, ему даже нравились такие места, и сейчас, вспомнив пережитые тогда чувства, он ловит себя на том, что то, что он вначале принял за страх, скорее нужно обозначить как возбуждение.
Стоило только об этом подумать, как, словно резонируя его мыслям, на дивном лике леди Анжель появилась мимолетная легкая улыбка.
- Иди за мной. – касаются его ее мысли, вслед за чем начинают таять контуры привычной ему, с таким трудом выстроенной реалии сознания.
Многомерная реальность, где дрейфуют галактические плоскости гигантских звездных скоплений, расширяются туманности, сжимаются газо-пылевые облака, рождая в своем чреве молодые звезды, режут черное пространство горящие ледяные глыбы комет, взрываются столкнувшиеся метеоры. Он идет за ней через все это безумие космической стереометрии, ориентируясь лишь на полупрозрачную ленту призрачной тропки, петляющей и теряющейся в бесконечности.
Постепенно пространство пустеет, холодную черноту разбавляет лишь  нескольких гигантских светил, разбросанных по контуру такой густой тьмы, что свет на ее краях расплывается, словно его размазывает по полотну картины мира невидимая и невероятная сила.
- Горизонт событий. – спокойно говорит ему леди Анжель. – Край Звезды Хаоса. – поворачивается и смотрит на него своим невозможным звездным взглядом. – Мы вначале всего, Эдвин, и времени и пространства. Это источник потенциала нашего мира, Бог, дарующий и отнимающий, жестокий и благодатный, Абстолют, безразличный и страстный. Эта та величина, которую немыслимо постичь человеку. – она снова легко улыбается, и эта улыбка вообще ничего не выражает. – Это и есть твой предел.

**
Играть в шахматы с барлогом, которого ты плохо знаешь – затея, мягко говоря, глупая. Другое дело, если вы уже знакомы пару лет, и ты можешь примерно спрогнозировать динамику его настроения в зависимости от хода игры. Поэтому Питэр и Хану и решили скоротать время до очередного собрания клана этернианских владык, играя с Просперо в его любимую игру.
Эту доску магнульских шатрандж, рассчитанную на трех партнеров, демону-оружейнику подарил сам император Магнулуса Роланд, в благодарность за метательные кинжалы, которые Просперо сделал специально для этой важной персоны.
Признаться, оружейник был не силен в данной игре, ибо (хоть и не хотел этого признать) еще не до конца разобрался в ее правилах и функциях некоторых фигур, но всякий раз героически врывался в пучину символического сражения трех армий, всегда выбирая роль главнокомандующего кшатриев – красных фигур. Лорд Питэр, будучи персоной не страдающей излишней скромностью, выбирал белую армию сур, и счастливчику (как его считали все, кроме клана Дракона) Хану доставалась синяя армия брахманов.
- Я слышал от Роланда, - делая очередной ход с нарочито вдумчивым выражением лица, начал Морской Дракон, - Что на Магнулусе есть доски и на четыре армии, с черными фигурами асур.
- Это ты сейчас к чему сказал, - ворчит в ответ озадаченный очередным ходом Просперо, - Чтобы похвастаться своими близкими отношениями с императором или большими познаниями в шатрандж? – при этом он бросает короткий недовольный взгляд на прекрасного принца.
Питер молча пожимает плечами, вроде как отвечая «думай, как тебе нравится».
Когда очередь делать ход подходит к Хану, королевский ученик вздыхает.
- Какого дварга я страдаю этой фигней вместе с вами? – явно ставя элефанта наугад, говорит он. – Мне эта игра, вообще, не нравится!
- Потому что в ней думать надо. – заканчивает за него фразу Питэр, ехидно хмыкая, и делая очередной, явно удачный ход.
Подумав, что этот выпендрежник точно не врал, когда хвастался знаниями, барлог-полукровка вздыхает. Теперь его очередь ходить.
- Я пойду, - начав ерзать, говорит приятелям Хану, - Мне к Электре надо и…
- Сидеть! – схватив его за плечо и придавив к креслу, рычит Просперо. – Пока не закончим партию, никто не уйдет. У нас дезертиров не будет! Ясно?
- Ладно, ладно. – примирительно подняв руки, говорит королевский ученик. – Не нервничай только. – снова удобно усевшись в кресло, он недовольно фыркает. – Ты так увлечен этой хренью, будто последние штаны на победу поставил.
- А ты, напрочь лишен азарта, как я посмотрю. – хмыкает, глядя на него Питэр. – Эли, наверное, в восторге. Она терпеть не может игры и игроков.
- Шахматы Эли любит. – игнорируя его поддевку, и внимательно глядя на доску, отвечает Хану. – А всякую фигню, вроде карт, костей и скачек, терпеть не может.
- На то она и королева, чтобы любить благородные и интеллектуальные вещи. – серьезно и с расстановкой отмечает Просперо. – Кстати, как там дела у парня, который, теперь, библиотекой будет? – просто спрашивает он, взглянув на королевского ученика.
Хану вздыхает.
- Эдвин не библиотека. – недовольно замечает он. – В сфере его сознания будет размещаться часть нашей информационной базы Долины Грез. Он так захотел. – вздохнув таким образом, словно его собеседники неразумные дети, Хану продолжил. – И при необходимости или желании, он может временно пользоваться телом. Короче, все нормально с ним! – чуть резковато подытожил он.
Просперо и Питэр переглянулись.
- А, ну понятно. – кивает оружейник. – Значит, все наладилось. – видимо, чтобы сменить щекотливую для Хану тему разговора, он обращает внимание на Питэра, только что сделавшего очередной удачный ход. – Ну, сын морского ветра, когда собираешься в путешествие, а то что-то ты давно не выбирался из Долины для своих безумных полетов?
Питэр расплылся в очаровательной лучезарной улыбке.
- Я теперь зверь семейный. – продолжая сиять улыбкой, говорит он, - Скоро будем с Гарлином нашего птенчика учить летать.
- А что насчет искусства создания дромосов? – обращается с вопросом королевский ученик, вспомнив причину присутствия в Долине Галлэхада. – Твой сынок будет с нами работать.
Не смотря на ожидания Хану, Морской Дракон проигнорировал его выпад, сохраняя благодушие.
- Он уже позволил сестричке Шиа прочесть свою память. – Питэр хмыкнул. – Так что от Гэла отстали и скоро у Короны будет своя монополия на прокладку пространственных тоннелей. Проект возглавил Кай, совместно с Ричердом и Сомой, а мой Гарлин будет у них консультантом.
- А Сома то, как там оказался? – удивленно спрашивает Просперо. – Он же вроде не особый в этом спец. Боевой маг и все дела.
Хану согласно с ним кивает
- Да кто его разберет. – Морской дракон удивленно разводит руками. – Вчера вроде не разбирался, а потом оказалось, что на раз в этой теме сечет. Дар, будто, у него открылся. – хмыкает. Эли от этого в восторге, а Габи напряглась, не любит сестрица сюрпризов.
- А кто их любит. – ворчит на это Хану.
- Сразу видно, кто твой наставник. – смеется лорд Питэр.

***
The End