Основное время. Лирическая повесть. Окончание глав

Глава 14.
Последнее дежурство на Лахтинской.


Прошло десять лет с тех событий, которые происходили со всей нашей сплочённой компанией в восьмидесятых годах. Уже наступили непростые для страны и её населения девяностые. Закончилась моя карьера анестезио-лога-реаниматолога в НИИ имени Г.И. Турнера на улице Лахтинской. Самая светлая полоса в моей жизни.
Только с возрастом начинаешь понимать, как быстротечно время. Со-всем недавно мне и моим друзьям  казалось, что молодость бесконечна, жизнь беспечна. Правда, надо признаться, что неприятности, которые иногда сваливались нам на голову, тогда не казались нам никчёмными пустяками. Поддерживала нас всегда наша бескорыстная дружба, понимание друг друга, а, главное, мы научились прощать минутные слабости и ошибки, не вспоминать о них.
Мои дети уже совсем взрослые, правда, самостоятельными назвать их можно  лишь условно. Антону двадцать один год и он учится в медицинском институте. Правда, платно. Гарику – девятнадцать. Иногда мы называем его и Егором. Он только недавно окончил медицинское училище.
Думаю, родители меня поймут. Это уже всеобщая проблема тех, кто имеет детей. Когда пытаешься помочь советом, слышишь: «Папа, мама! Я уже взрослый!». Когда проблемы возникают у них, бегут к папе с мамой, за-быв, что уже взрослые.
Ирина с моим верным и любимым другом Славкой поженились, у них растёт маленький сын Павлик. Ему семь лет и он пошёл в первый класс. Сла-вик служит всё там же, в ГУВД, но уже подполковник. Должность не позволя-ет получить звание полковника, но Славка надежду не теряет. До сих пор мы со Славой дружим и очень привязаны друг к другу. Ирина по-прежнему воз-главляет собственную фирму по оказанию астрологической помощи, нуж-дающемуся в ней несчастному народу.
Наташа с Толиком по примеру своих друзей тоже сочетались законным браком и благополучно родили сына, как шутит Толя, ещё одного гаишника. Толя получил звание капитана, но продолжает работать, как говорят в милиции, «на земле». Наташа перешла со скорой помощи в коммерческую стоматологическую клинику, где удобный график работы, да и зарплата достойнее прежней.
У Юлия с Ниной дочери двадцать пять лет, завершает экономическое образование в Университете, вышла замуж и тоже родила сына. Нина рабо-тает в стоматологии поликлиники ГУВД не без содействия нашего Славы. Юлий ходит в море судовым врачом. Он по-прежнему мой лучший друг, бывший мой однокурсник по медицинскому институту и бывший сослужи-вец. Правда жизнь теперь по роду деятельности дарит нам  короткие встре-чи.
Наш любимец и балагур водитель Олег до сих пор не женат, по его же словам находится в поиске. Работает всё там же, на скорой помощи.
Витёк после окончания Академии служит в ВМФ, уже капитан-лейтенант. Что мне особенно приятно, он выбрал профессию анестезиолога-реаниматолога, как и я.
Ну, а я сам перешёл, по настоянию того же Славы, в медицинскую службу ГУВД.
Вспомнив всех участников прежнего повествования,об их судьбах и взаимоотношениях, нам пора вернуться к событиям, которые разворачива-лись за последние десять лет и остались неведомы моему читателю.
И так, мы расстались первого января 1981 года.

***

Небо голубеет, природа зеленеет, птички распевают, весна расцветает. Наконец отступили надоевшие морозы и постепенно оттаивает желание жить и радоваться каждому новому дню.
Сегодня было наше с Юлием последнее дежурство и расставание с лю-бимой работой. Отвальную для сотрудников мы решили сделать в пятницу, через пару дней. На Скорой у меня тоже осталось одно прощальное дежур-ство.
Я набрал номер Славы:
- Привет, у тебя совесть есть?
- А тебе надо? Могу у кого-нибудь занять. Привет! Дело-то в чем? Что за наезды? Я между прочим на службе.
- Намекаешь на оскорбление сотрудника органа при исполнении? Что так долго не звонил?
- А ты?
- Я первый спросил.
- Да завертелся по работе. Хочу уже в отпуск.
  - Славик, у меня тут образовались выходные, да и у Юльке тоже. Давайте расслабимся. Когда тебе удобно. Мне и Юлию теперь все равно. Сегодня у нас последний рабочий день. Только, чур, у тебя.
- Тогда приезжайте ко мне послезавтра к 18 часам. А может девятого мая?
- Девятого у меня прощальное дежурство на скорой.
- Решили, послезавтра.  Теперь пока. Я немного занят.
Ничего не успев ответить, я услышал короткие гудки. «Как всегда. Ка-ким был таким остался». - С теплотой подумал я.


***

В ординаторскую ввалился Юлий. Было воскресенье и работы немного, и настроение хорошее.
- Что это у тебя штора болтается?
- Взял бы да зацепил. Проворчал я и неохотно полез на подоконник.
И тут я почувствовал, как моя нога скользнула по подоконнику. Я стал терять равновесие и, нелепо взмахнув руками, лицом вперед выпал в открытое ок-но.
Обалдевший Юлий успел схватить меня за колени. Был пятый этаж, а внизу твердый, холодный, манящий к себе асфальт. При падении меня кач-нуло и стена быстро приближалась к моему лицу. Или лицо к стене? Я протя-нул вперед руки и удара не произошло.
- Да не дергайся ты! Согни колени и веси на моих локтях, как на турни-ке.
- Может тебе еще и раздвинуть их?
Обменявшись любезностями, мы поняли, что я уже не падаю.
- Серега, а что ты там вообще делаешь?
- Гуляю, усмехнулся я. Может, ты меня все-таки втянешь обратно?
- Нагулялся? Может вернешься?
- Ты меня с Карлсоном путаешь.
- У тебя ремень на брюках есть?
- Да, а что? Мне его снять? Как- то не вовремя.
- Хватит болтать. Я сейчас за него постараюсь тебя вытянуть, придурок. 
На одной его руке я висел, зацепившись коленям как за турник, другой рукой он с силой тянул меня за ремень в комнату. Юлий человек не слабый и ему это удалось. Мы оба сели на диван и я почувствовал как у меня мелко дрожат колени.
- Я когда вылетел, чуть мордой не вмазался в стену. Представляешь, была бы вся морда разбита.
- А если бы продолжил полет что бы у тебя было разбито?
- Тогда мне было бы все равно. С пятого этажа на асфальт…
- Что-то ты бледен.
- Сбледнулось что-то. Я должен сказать тебе спасибо, хотя этого очень мало.
Мы оба одновременно замолчали.

***

Хлопнула дверь ординаторской и появился наш курсант Виктор.
- Привет, Витек! Выспался? – приветствовал его Юлий.
- Здравствуйте!  Так точно, выспался и готов к труду и обороне.
Я приветственно кивнул ему.Звонок из приемного отделения.  Юлий взял трубку. Дежурная медсестра лаконично произнесла:
- Травматолога в приемное. Мальчик с переломами голени и бедра.
-Ты как? Я ушел. - обратился он ко мне.
- Не беспокойся. Все уже в порядке.
Действительно дрожь прошла. Я постепенно возвращался в свое обычное состояние. Глянув в зеркало на стене, с удовольствием отметил, что уже нет ужасающей бледности и на меня глядит вполне человеческое лицо.
Растворив в чашке кофе, я с удовольствием закурил свой “Беломор”. Вошли медсестра-анестезист Аля и операционная медсестра Клара.
- Чем вы так взволнованы? Курите в ординаторской, а не на лестнице.- обратилась ко мне Аля. – Привет, Витек!
- Да все в порядке. Юлий Михайлович ушел в приемное. Жду его звон-ка. Сегодня же воскресенье, никого нет, вот и решил покурить в ординатор-ской. Вам это не нравится?
- Курите, курите! – чуть ли не хором разрешили они обе.
Витек поменял обличие, надев медицинский халат. Действительно был готов к труду.
Звонок телефона.
- Операционная.- Отозвалась Клара. - Сергей Александрович, в прием-ное.
Когда мы вместе с Виктором спустились вниз, первое, что бросилось в глаза это встревоженное лицо Юлия.
- Что здесь? – Спросил я.
- Понимаешь, что-то не так. Тяжесть состояния парнишки не соответст-вует тяжести травм. Даже если шок все равно уж слишком он заторможен.
- Но ведь и бедро и голень. Вполне может быть тяжелый шок. - неуве-ренно возразил я.
- Да ты посмотри его внимательно. Ты же реаниматолог, а не просто так.
Передо мной лежал неизвестный, на вид тринадцатилетний мальчиш-ка. Как выяснилось, он с приятелями решил покататься на крыше электрички, не удержался и во время движения свалился на железнодорожные пути. Приятели уехали дальше.
Тогда мы еще не знали такого понятия –«зацепер». Так теперь называ-ют любителей экстрима на крышах вагонов.
Юлий был грамотный и внимательный врач. И он не ошибся. У постра-давшего ребенка кроме переломов было еще что-то.
- Юлий, Виктор посмотрите у него явные признаки черепно-мозговой травмы.  Носогубная складка сглажена, вялость руки, расширенный зрачок справа и урежение пульса.Это же не наш профиль. Зачем ты отпустил ско-рую? Его надо было вести в нейрохирургию, в многопрофильную больницу.
Мы были ограничены в своих возможностях. Институт принимал толь-ко травму опорно-двигательного аппарата, то есть повреждения костей, свя-зок и мышечной системы. Не было полостных хирургов и нейрохирургов. О приеме сочетанной травмы не могло быть и речи. Скорая это знала, но пе-риодически случаи, подобные нашему бывали. В основном из-за ошибок врачей на догоспитальном этапе.
- Никого я не отпускал. Они оставили ребенка и не стали ждать меня.
- Давай срочно рентген черепа.
Мои предположения подтвердились. На снимках четко виден многооскольчатый перелом теменной кости и нечеткие признаки субдуральной* гематомы. Ребенка надо было переводить в нейрохирургию, но состояние его ухудшалось на глазах. Он был уже без сознания и периодически появлялись кратковременные судороги. Мальчик нуждался в срочной операции и был нетранспортабелен для перевода.
- Юля, поднимаем его в операционную. И вызывай в помощь дежурного по городу нейрохирурга.
- Я должен хотя бы наложить лонгету на поврежденную ногу. Это не долго. Витек, помоги мне.
Через двадцать минут мальчонку мы доставили в операционную.
Началась обычная рабочая суета.
- Аля, капельницу с полиглюкином, и аминокапроновую кислоту. Возь-ми кровь на группу и Резус-фактор. Следи за пульсом и давлением.-Распорядился я.
- Клара, готовь все для трепанации* черепа. – Добавил Юлий и ушел к телефону взывать нейрохирурга.
Клара готовилась к операции, мы с Алей поставили капельницу, опре-делили группу крови и готовились к наркозу.
Через пятнадцать минут вернулся Юлий.
- За нейрохирургом выехал сантранспорт. Будет через полчаса.
- В наркоз ребенка вводить нельзя. Специалист должен осмотреть его до этого. Аля, подключи парнишку к кислороду. – Распорядился я.
- Юлий, а ты предупредил в приемном отделении, что привезут нейро-хирурга и его надо проводить в операционную?
- Забыл, конечно. – Усмехнулся тот.
- Да ладно, не обижайся. Просто спросил… - виновато оправдался я. – Витек, спустись в приемное отделение и дождись нейрохирурга.
- Так точно! – шутливо прокричал тот и скрылся за дверью.
Как и обещал, через полчаса в ординаторской в сопровождении Виктора на-рисовался долгожданный специалист. Я с изумлением уставился на него. Ог-ромного роста, с накаченными мышцами и кулаками, как у боксера он тело-сложением был копией Юлия. «Боже! Как же он с такими ручищами копается в детских мозгах?» - подумал я. Юлий тоже не мог отвести изумленный взгляд от своего двойника.
- Ну, здравствуйте, коллеги. Что за немая сцена? – проворковал он гус-тым баритоном. – Показывайте, что мы имеем.
Витек помог врачу облачитья в тесноватый для гиганта халат и дал ему шапочку и тапочки.
- Пройдемте, мальчик в операционной.
- Здравствуйте, девочки! – бодро обратился Василий Иванович ( так звали хирурга) к медсестрам.
- Здравствуйте! – едва скрывая удивление от увиденной фигуры, про-ворковали девочки.
- Посмотрим, что натворила жизнь с нашим героем.
Василий Иванович внимательно осмотрел мальчика, рентгеновские снимки и уверенно произнес:
- Я согласен с вашим диагнозом. Здесь оскольчатый вдавленный пере-лом костей свода черепа и мозговая гематома. Будем работать. Пока мы с коллегами моемся, можно начинать наркоз.
Мы с Алей занялись привычной работой. Клара ждала у своего столика операционной медсестры, еще раз проверяя наличие необходимых инстру-ментов.
Ребенок уснул. Все показатели были в норме. Вошли хирурги. Юлий и Виктор стали ассистентами у нейрохирурга. Аля помогла надеть им стериль-ные халаты. Клара натянула на них стерильные перчатки. Операция началась. Стучал монотонно дыхательный аппарат. Наркоз протекал гладко.
Удивительно, на ручищи Василия Ивановича работали четко и нежно. Все движения были отмерены и безошибочны. Это был класс оперативной техники. Он ловко вскрыл череп, наложи специальную клипсу на кровоточа-щий мелкий сосуд, который наделал столько неприятностей. Кровотечение остановилось. Василий Иванович удалил излившуюся кровь электроотсосом. Все облегченно вздохнули. Основная опасность для ребенка была позади. Дальше, как по накатанному. После удаления костных отломков, Василий Иванович быстро ушил операционную рану, оставив в ней дренажи для оттока скапливающейся тканевой жидкости.
Я выводил мальчишку из наркоза. Все закончилось для него благопо-лучно. Он даже стал проявлять признаки сознания. И все равно, переводя пациента в послеоперационную палату, учитывая тяжесть состояния, при-шлось оставить его на искусственной вентиляции легких.
Хирурги, помыв руки, удалились в ординаторскую, а медсестры оста-лись наводить порядок в операционной.
Василий Иванович делал свою запись в историю болезни неизвестного мальчика и записывал свои рекомендации по полеоперационному лечению. Витек ушел понаблюдать за ребенком.
- Коллеги, а что  вы собираетесь делать с его переломами? Он ведь ну-ждается в металлоостеосинтезе*.
- Вы правы, но операцию придется отсрочить. Побудет пока в гипсе. – Отозвался Юлий.
- Тогда я прощаюсь с вами. Хорошо бы, чтоб на завтра вы вызвали ней-рохирурга для осмотра. Все назначения я оставил в истории болезни. Вызо-вите для меня сантранспорт. – обратился Василий Иванович к Юлию.
Осмотрев перед отъездом ребенка, Василий Иванович в сопровожде-нии Виктора направился в приемное отделение ждать сантранспорт.
- Большое вам спасибо за помощь. Может кофе или чай пока вы ждете транспорт? – предложил я.
- Нет, нет. Это уже у себя на месте. И вам спасибо за прекрасных асси-стентов и грамотных медсестер.
Но мы-то все уселись за стол и устроили прекрасный обед из прине-сенной из дома вкуснятины.
- Вот это хирург! Как он работает! – восхищенно воскликнула Клара.
- Да. С этим не поспоришь. – Согласился Юлий.
- Такие нежные руки при его-то габаритах! – поддержала Аля.
Дежурство проходило на удивление очень спокойно. Обычно в выход-ные бывает немало поступлений. Родители отдыхают или пьют водку, дети без присмотра, а отсюда и травмы. Может просто май и многие выехали на дачи. Мы по очереди навещали ребенка. Юлий дал телефонограмму в милицию о происшедшем. Так было положено. Через два часа приехал следователь, записал все события в протокол и уехал, объяснив, что будут искать родителей и свидетелей – друзей подростка. Может поступит заявление о пропаже ребенка.
К ночи привезли девочку с резаной раной предплечья. Бытовая травма и опять по недосмотру родителей. Юлий отдал инициативу Виктору.
- Дерзай! Зашивай.
В травмпункте Виктор обработал рану и быстро наложил несколько швов. Наркоз я дал масочный, легкий. Ребенок быстро проснулся и с мамой мы отпустили его домой, наказав прибыть завтра на перевязку.
До утра все было спокойно. Просто наблюдали за прооперированным экстрималом. Наши сестры суетились, накрывая на стол ночной ужин.
- Все готово, прошу к столу. – Пригласила Аля.
Наша сплоченная компания расселась вокруг стола. Появились стака-ны, бутылка с разведенным спиртом.
- Друзья, давайте за здоровье нашего пострадавшего, - разливая по стаканам спирт, предложил Юлий.
Все подняли свою порцию, чокнулись и дружно выпили. В ход пошла закуска и наступило приятное расслабление.
Я обратился к Виктору:
- Витек, у тебя ведь скоро экзамены, выпуск. К тебе можно прийти на торжественное построение, или как там у вас называется?
- Конечно можно. Я буду просто счастлив. Приходите! А экзаменов я боюсь, хотя и честно готовлюсь.
- Все у тебя получится! Давайте за молодого офицера ВМФ! - предло-жила Клара.
Опять все дружно зазвенели стаканами.
- Сергей Александрович, спойте что-нибудь новенькое – попросила Аля и вышла за многострадальной гитарой.
Взяв в руки протянутую мне гитару и проверив звучание струн, я ска-зал:
- Тогда терпите. Сами напросились. Шуточная песенка.
Еще раз брякнув по струнам, я тихонько запел:
Вечер пропадает, ты ушла к другому.
Сильному, красивому, средь парней крутому.
Вот прошла ты мимо, мне кивнув с усмешкой.
Он шагает рядом гордо и неспешно.
А я стану лучше!
Тебе докажу я!
Самолет создам я,
Книгу напишу я!
Будешь ты гордиться
Дружбою со мною
И мечтать скорее
Стать моей женою!
Все удивленно смотрели на меня. Они привыкли, что я пишу грустные стихи, а в этот раз совсем другое.
От того страдаю, что ушла к другому.
Смелому, красивому, сильному такому.
Не могу ладонью кирпичи, конечно,
Расколоть на части так, как он успешно.
Но я стану лучше!
Тебе докажу я!
Мамонта найду я,
В космос улечу я!
Будешь ты гордиться
Дружбою со мною
И мечтать скорее
Стать моей женою!
Для тебя, родная, научусь такому,
Что и в снах не снилось самому крутому.
Не смотри с усмешкой, я ведь обещаю
В тренажерном зале мышцы накачаю.
И я стану лучше!
Тебе докажу я!
Гирю подниму я,
С высоты нырну я!
Будешь удивляться
Этой перемене,
Будешь сожалеть ты
О своей измене.
- Вот ты никогда не скажешь мне, что у тебя опять новая песня! Друг называешься! – обиделся Юлий.
А Витек возразил:
- Ну ладно! Зато здорово!
Мы задремали все вместе в ординаторской. Кто на диване, кто в крес-ле, кто прямо за столом. Расходиться не хотелось. Все понимали, что это на-ше последнее совместное дежурство. Вот так оно и закончилось.
Я всю жизнь буду вспоминать наш институт, нашу молодость, нашу дружбу, наше искреннее желание помогать детям. Больше нигде мне не бы-ло так хорошо и уютно, как на Лахтинской. Возможно потому, что мы были юны, здоровы и преданы своему делу.

***

Домой я ехал с мыслью выспаться. В квартире стояла тишина, которую нарушила наша собака - Дана своим радостным визгом и беготней вокруг меня кругами. Кот Марсик горда сидел поодаль и снисходительно погляды-вал на собачьи выкрутасы. Когда у Даны схлынули бурные эмоции, он подо-шел ко мне, и сдержанно проявляя свою любовь и преданность, потерся о мою ногу.
Надо понимать, что жена была на работе, Гарик и Антон в школе. По-сидев на кухне за чашкой кофе со своим “Беломором“, приняв душ, с насла-ждением плюхнулся в постель и почти мгновенно уснул. Разбудил меня те-лефонный звонок. Взглянув на часы, я понял, что спал всего сорок минут.
В трубке раздраженный голос жены:
- Что к телефону не подходишь?
- Уже подошел. Здравствуй для начала. Вообще-то я сплю после дежурства. Могла бы догадаться.
- Здравствуй. Успеешь выспаться. Сходи в Сберкассу и оплати комму-нальные услуги. На обратном пути купи творог. Хочу сырники. Еще свинину на косточке.
- Хорошо. – Ответил я и повесил трубку.
Алина всегда говорила со мной с раздражением. Она считала, что я ис-портил ей всю жизнь. Бог ей судья. У нас уже несколько лет очень натянутые отношения и конца этому не видно, но продолжаем, как говорится, вести со-вместное хозяйство. И не более того.
Сна как не бывало. Решил прогуляться по полученным поручениям, чтобы вернуться к приходу Антона из школы и разогреть ему обед. Видно я правильно сделал. Вернувшись домой, услышал звук поворачивающегося в дверях ключа.
- Привет, папаня! – Бодро бросил мне Антон. – Жрать хочу! Что у нас сегодня?
- Иди в ванную и помой руки. Я уже разогреваю борщ, а на второе ко-леты с вермишелью.
Мы вместе сели за стол.

***
Тогда я еще и подумать не мог, что мой Антон уже через десять лет начнет принимать самостоятельные решения, что он так быстро повзрослеет.
Но это произошло. Он уже учился в медицинском институте. Ему исполнился двадцать один год. Однажды я поинтересовался:
- Что нового в институте?
- Сегодня были на практике по хирургии в больнице Куйбышева. Смот-рели как удаляли желчный пузырь. Преставляешь, он был весь забит камня-ми. – Рассказывал Антон, с аппетитом поглощая борщ.
-Ты хоть знаешь, как это заболевание называется?
- Обижаешь. Калькулезный холецистит*. – С гордостью за себя ответил сын. – Я сейчас убегу. Мы с Сашей решили сходить в кино. Приду вечером. Папаня, подкинь немножко мелочишки.
- Возьми себе на кино, мороженое и на всякий случай. Ты знаешь, где взять. Не гуляй слишком долго.
Антон, да и Гарик знали, где у нас лежат деньги на расходы, но никогда не брали ни рубля без разрешения. Даже, когда я и жена были на работе, они звонили и просили нашего согласия на конфискацию некоторых денежных средств.
Саша - это девушка Антона. Она очень нравилась мне и Алине. Привле-кательная, умная, не по нашим временам скромная, но хохотушка. Они учи-лись на одном курсе и свободное время всегда проводили вместе. Втайне я надеялся, что у них все сложится, но как знать? Первое серьезное чувство. Может и быстро перегореть и остаться только в воспоминаниях.
- Спасибо, папаня! Пока! До вечера. Раздалось из коридора.
И снова тишина в доме. Люблю недолгие часы одиночества. Взяв в ру-ки очередной,  накрученный автором до нереальности детектив я устроился на диване. Тут же, как по команде, в ногах с обеих сторон пристроились Дана и Марсик. Они всегда так нагло делали. Сам виноват. Разрешал с самого ще-нячьего возраста. Теперь, как говорится, поздняк метаться. Уже не пере-учишь. Животных, как и детей, воспитывать следует прямо с рождения.  Ве-чером все собрались дома.
Убивая время за книгой, мне казалось, что Антон о чем-то шепчется с мамой на кухне. И не ошибся. Через некоторое время Алина прокричала:
- Иди сюда!
Появившись на кухне, я поинтересовался:
- Это ты меня звала?
- А кого же еще! Остальные все здесь.
Вежливо. Ничего не скажешь. На такие мелочи, когда они часто повто-ряются, перестаешь обращать внимание.
- С тобой хочет поговорить Антоша. Начинай Антон.
Я уселся за стол напротив сына и приготовился слушать. Судя по тому, как он ерзал на стуле и смущенно отводил глаза, я понял, что разговор пред-стоит не простой.
- Папа, я решил бросить институт.
- Что-то не ладится с учебой? Так ведь все можно наверстать. Антоша?
- Да с учебой все в порядке. Просто мне предложили очень хорошую работу с приличным окладом.
- Антон, но ты на пятом курсе. Тебе остался всего год. Зачем такая спешка?
- Папа, если я сейчас откажусь от работы, такую мне больше не найти.
- Антоша, я не знаю, что тебе сказать. Через год ты получишь диплом, станешь врачом, я помогу тебе устроиться на приличное место. У меня ведь много друзей и знакомых в разных учреждениях.
- Папа, а ты помнишь какая зарплата у врача? Мне сейчас предлагают гораздо больше. Я не хочу всю жизнь получать вместо зарплаты пособие по безработице. Не хочу, как ты всю жизнь работать на две ставки, чтобы про-кормить семью.
Раздался раздраженный голос Алины:
- Что ты пытаешь ребенка!? Хочешь, чтобы он был таким же нищим, как ты? Он дело говорит!
- Я вижу, что вы с мамой уже все решили. Зачем тогда обращаться ко мне?  Я ведь думал, что ты, Антон, действительно хочешь пойти по моим стопам. Значит ошибался. Если любишь свою специальность, от нее не отка-зываются даже ради денег.
- Папа, не обижайся. Я думаю, что так, как я решил, будет лучше. И Са-ша тоже уходит из института. Тем более, что наш институт находится в под-вешенном состоянии и вот-вот его прикроют.
- Антоша, ты уже взрослый и вправе решать свою судьбу самостоятель-но. Ты мой сын и я приму любое твое решение. Просто обидно, что прошед-шие пять лет оказались бесполезной тратой времени.
Я поднялся и под торжествующий взгляд жены вышел из кухни. Было уже поздно и  я улегся спать. Сон не шел. В голове, как рой мух, крутились бессвязные мысли. Я не сердился на сына и не обижался. Просто было жаль рухнувших надежд.
Антоша был прав, что институт могут прикрыть. Он поступил туда в первый год открытия. Терапевтический платный медицинский институт. Че-рез пять лет выяснилось, что заведение не имеет лицензии и аккредитации.
Значит и диплом его будет не действительным. Были родительские собра-ния, на которых руководство клялось, что в ближайшее время получат ли-цензию. До сих пор этого не случилось. Студенты стали разбегаться. Деньги никто возвращать не собирался, тем более, что оплата не оформлялась, как за обучение, а регистрировалась, как членские взносы.
Все просто, институт был открыт при благотворительной организации “Помощь Здравоохранению “ или что-то в этом роде. Юридически все сту-денты были членами этой организации. Руководство обещало содействовать переводу в другие институты, даже в ВМА. Но их обещаниям никто уже не верил. Можно было подсуетиться и перевести Антошу в Педиатрический ин-ститут, но ведь он принципиально не хочет учиться на врача. Возможно он прав. С этой мыслью я, наконец, уснул.




Глава 15.
  9 Мая.

Ну а пока вернемся к прежним событиям.
Вот как раз накануне праздника Слава назначил всеобщую встречу. По-общаемся и заодно отметим наступающее 1 Мая. Жена моя, как и следовало ожидать, отказалась. Просто не захотела. Думаю, что никто не огорчится.
День выдался солнечным и теплым. Я уже заметил, что 1 Мая, как пра-вило, холодно, ветрено, дождь или даже снег. В День победы природа бла-госклонна, будто ликует вместе со всеми, отмечая самый светлый праздник для всей нашей страны. Счастливые ветераны выходят на улицы, вспоминают свою военную, трудную, и все равно счастливую юность, своих однополчан, не вернувшихся в родной дом, близких, умерших во время жесточайшей блокады Ленинграда. Радость и слезы, счастье за выросшее поколение, которое не изведало всех тягот войны. Эти чувства переполняли и объединяли пожилых и молодых. Даже дети поддавались всеобщему настроению и радовались вместе со всеми.
К дому Воронина я подходил не спеша, любуясь свежестью еще неза-пыленной, нежнозеленой листвы деревьев и наслаждаясь весенним пением  беспечных птиц. Хотя, почему беспечных? У них сейчас в разгаре брачный период и они счастливы по-своему.  До назначенного времени оставалось еще десять минут. У подъезда меня встретил рыжий, лоснящийся кот, кото-рый, вытянувшись во всю свою немалую длину, грелся под ласковым солн-цем на теплом асфальте.
На мой звонок, дверь открыл хозяин дома, из-за плеча которого выглядывала Ирина. В большой комнате и на кухне раздавались веселые голоса друзей.
- Здорово! – обнимая Славку и чмокнув в щеку Ирину, приветствовал я. - Привет! Проходи, гостем будешь! – пошутил Слава.
Я прошел на кухню. Туда же подтянулись и ребята из большой комна-ты. Мы, радуясь встрече, обнимались и каждый старался сказать комплимент другому. Я выложил шампанское, бутылку водки, салат с помидорами и свежими огурчиками, который любезно приготовила жена. Сбор был полный за исключением Леры. У нее сегодня дежурство.
Все ринулись накрывать на стол, помогая и одновременно мешая друг другу. Наконец суета закончилась и все расселись по местам.
Слава встал и торжественно произнес:
- Дороге мои! Надеюсь не ошибаюсь думая, что вы знаете с каким удо-вольствием я принимаю вас  в своем доме. К сожалению, это происходит редко по объективным причинам, связанным с нашей службой. И первый тост хочу предложить за наступающий, великий для всех праздник День по-беды.
- За победу! С праздником! Счастья всем! – заголосили одновременно друзья за столом.
Звон бокалов и рюмок, а потом короткая как всегда тишина из-за по-глощения первой порции закусок.
- Толик, Слава ваш коллега родился. – Посмеялся Олег.
- Ну что ж, добро пожаловать в милицию.- Подыграл ему Толик.
А теперь давайте за нас, и за нашу дружбу и любовь. Я чувствую, что у нас назревают два новых брака.
Ирина и Наташа слегка порозовели от смущения и обращенных на них взглядов. Вновь звон хрусталя, но тишина уже не наступила.
- Витек, когда ты узнаешь о своем распределении? – поинтересовалась Ирина.
- А я и сейчас знаю. В ВМФ. А на какой флот северный, южный, дальне-восточный мне все равно.  Везде врачам служится одинаково.
- Тогда за будущего нашего защитника! – торжественно произнес Олег под всеобщее одобрение.
Всем становилось веселее с каждым повышением градуса. В самом разгаре веселья Юлий неожиданно удивил всех.
- Ребята, а ведь я тоже должен с вами попрощаться. Перехожу работать врачом в Балтийское морское пароходство. Вопрос уже решен положительно.
- Ну, Юлий! Ты даешь! Молчал об этом, как партизанка Зоя. – Упрекнул друга Слава.
- Я просто боялся сглазить и показаться болтуном, если меня не возь-мут.
- Знаешь Слава, говорят одна голова хорошо, а две это уже уродство. Этот его решение. И правильно, что молчал до последнего. Мужик! - отреза-ла все аханья Наташа.
С тихой грустью я проговорил:
- Вот и распадается наша компания. Юлька в море, Витек на флот. Нас становится меньше. Теперь в полном составе будем встречаться только в от-пуске, и то если отпуска совпадут. Может это наваждение или совпадение, но я сочинил новую песню. Юля, Нина, считайте, что она для вас. Славик, та-щи гитару. Песня называется “В морском походе”.
Слава принес гитару, которую купил специально для наших встреч, хотя сам и не играл. Взяв гитару в руки, я тихо запел.
Волны ласкают берег,
Звездами смотрит небо.
В нашу любовь я верю
Как далеко б я не был.
Свет маяка за кармою
Словно твой взгляд прощальный.
Я переполнен тобою
Как и в тот день венчальный.

Вся компания, затихнув, внимала моим словам. Мне было приятно петь для них и видеть, как они слушают.

В кубрике вместе с друзьями
Мы о любви напеваем.
О тех, кто сегодня не с нами,
О тех, о которых мечтаем.
В дальнем морском походе
Наша любовь взрослеет
И при любой погоде
Выдержать все сумеет.

Взглянув на Юльку и увидев его хвалебный жест – поднятый вверх большой палец, я продолжал.

В легкую качку морскую
Снова глаза закрою,
Словно с тобой танцую
В парке под шелест прибоя.
Ночью ветра приносят
С берега шепот твой нежный.
Сон мой к тебе уносит,
В сад от цветов белоснежных.

В комнате стояла тишина. Только мой тихий голос нарушал ее.

Разлука закончится вскоре.
Тоска, на волнах качаясь,
Брызгами падает в море
О борт корабля разбиваясь.
Это ведь ты, родная,
Рядом со мною в море
Вахту нести помогая,
Меня бережешь от горя.

Юлий жалобно попросил:
- Перепиши мне эти слова. Я буду петь ее своему экипажу в море и хва-статься, что песню написал мой друг.
Нина тихонько смахнула набежавшую слезу, но все это заметили.
- Нина, что с тобой? – тревожно спросила Ирина.
- Юльку жалко. Как он там один?
- А что, разве с ним больше никто не идет в плавание? – симулируя удивление, поинтересовался Олег.
- Я имею в виду один, без меня.
Тут встрял Олег, проявив притворное сострадание к Нине:
- Не переживай, Нина! Там наверняка есть повариха, а может быть ра-дистка. Юлий при своей внешности не должен остаться без внимания жен-щин.
- Ну что вы наехали на несчастную девушку! Ей и без ваших дурацких шуток нелегко. И вообще твоя шутка не катит!– Вступилась в защиту Нины Наташа. – Песня трогательная и давайте лучше выпьем за тех, кто в мо-ре…будет!  За Юлия и Виктора!
Наш праздник заканчивался. Все потихонечку расходились по домам. Я уходил последним, попрощавшись со Славой и Ириной. Ирина осталась. Совет им и любовь!

***

На следующий день по дороге на свое последнее дежурство на Скорой, я понял, что могу впервые в жизни опоздать. В связи с демонстрацией многие улицы были перекрыты, транспорт ходил плохо. Мне повезло. Когда я вышел из метро, то сразу увидел, как к остановке подкатывает мой троллейбус. Моя смена начиналась в десять утра. Все было продумано. Врачебные бригады заступали на дежурство в 8, 9, 10 утра, а дополнительная, в 15 часов. Это было необходимо, чтобы станция утром не оставалась без врачебной бригады.
Дежурства в праздничные дни были выгодны материально. Оплата шла в двойном размере. Как всегда были и минусы. Встречать праздники в семье или с друзьями уже не приходилось.
По пути я зашел в кондитерский магазин и купил на прощание со свои-ми сотрудниками два больших торта и банку кофе. Вместе нам собраться не придется. Кто-то всегда на выезде, но я решил оставить угощение на столе в нашей маленькой столовой.
В коридоре мы встретились с Лерой. Несмотря на макияж, на ее лице были заметны проведенные бессонные часы.
- Привет! Как прошло дежурство?
- Загоняли ночью! А как вы отпраздновали?
- Все, кроме тебя, пришли. Как всегда было хорошо.
- Счастливо тебе поработать. Я побежала отсыпаться и тоже праздно-вать.
Лера чмокнула меня в щеку и направилась к выходу.
Водитель Олег и Наташа были уже на месте и получали имущество в сумочной. Кивнув диспетчеру, я сразу прошел на кухню и оставил там, все что принес. Там сидели за чашкой кофе три бригады, в том числе и бывшая моя однокурсница Нонка.
- Все, друзья мои, угощайтесь в честь моего последнего дежурства!
- Кто ж нам теперь будет петь? – спросила Нонна.
-Купите приемник и будете слушать. – отозвался Олег, появившись в дверях вместе с Наташей.
- И все же ты обязан спеть на прощание. – настаивала Нонна.
- Будь по-вашему! Только схожу переоденусь.
Когда я спустился к ним снова, тортик был уже порезан и разложен по тарелочкам. Одна бригада уже отправилась на вызов.
- Чур, все не жрать! Оставьте другим по кусочку. – предупредил я.
- Ничего, сгоняешь еще! – безапиляционно заметила Нонна. – Давай лучше пой.
- Ну, слушайте! Легкий жанр. – Взяв гитару и удобно устроившись за столом, я начал.
От людей уйти, укрыться
Мы решили в выходной
Где-нибудь на диком пляже -
Море, солнце, мы с тобой.
Так мечтали мы напиться
Счастьем встречи у воды
Где-нибудь на диком пляже –
Море, солнце, я и ты.
Мы искали мир бескрайний,
Мир желаний и любви
Где-нибудь на диком пляже –
Море, солнце, я и ты.
Мы с тобой на диком пляже,
Волны дикие шумят.
На песок мы дикий ляжем.
Тучи дикие летят.
Море дико хохотало,
Дождик дико нас хлестал
И самим нам дико стало,
Дикий холод нам мешал.
С последними словами в динамике раздался требовательный голос диспетчера:
- 1007! 1007! Бит! Поехали! Автослучай.
Это был номер нашей машины.
- Пока! Может, еще до утра увидимся. – попрощался я и взяв в диспет-черской врачебный чемоданчик, мы всей нашей бригадой вышли к машине. На улице во всю сияло солнце, чирикали птички в листве деревьев. Весна в разгаре.
Уже в машине Олег спросил:
- Куда едем, доктор? И что там нас ждет?
- Ты не поверишь! Автослучай во дворе дома. Пострадала женщина.
- Почему ж не поверю? Бываю лихачи безбашенные. Могут сбить и ре-бенка. Особенно сейчас, когда из нор вылезают мотоциклисты.
Мы мчались, включив цветомузыку – сирену и мигалки. Въехав во двор, мы увидели там машину ДПС и внушительную толпу созерцателей. Все вместе подошли к милиционерам.
- Приветствуем Вас, дорожные работники! И где пострадавшая?
- Здравствуйте, доктор! Да вон там. – Старший группы указал на “Москвич” со слегка помятым передком. Послушайте, что она вам расскажет. Думаю, вы такого еще не слышали. Мы тоже.
Мы двинулись в указанном направлении. На водительском сидении плакала молодая женщина.
- Что случилось? Что вас беспокоит? – обратился я к ней.
Сквозь слезы женщина, всхлипывая, ответила:
- Вот посмотрите туда. Этот озверевший мужик протаранил мою маши-ну.
Мы посмотрели туда, куда указала женщина, и увидели невдалеке точно такую же машину и тоже с помятым передним бампером.
- Как же он так умудрился? – с любопытством поинтересовался Олег.
- Просто я мешала ему проехать. Он стал с остервенением сигналить. Я не успела завести движок, как он начал выталкивать своей машиной меня со своего пути. Подавал назад и снова таранил. И так несколько раз.
Женщина снова заплакала.
- Это ж надо! Да он просто псих какой-то! Я знаю, мужики не любят женщин за рулем, но не до такой же степени. Правда почему-то это относит-ся к блондинкам. Она ведь не такая, а совсем даже наоборот. – возмутилась Наташа.
- Сережа, кажется, тебе придется лечить этого дворового хулигана. – Констатировал Олег.
Я прямо у нее в машине осмотрел женщину. Никаких серьезных по-вреждений не было, не считая синяков, полученных при толчках машины.
- Где вы живете?
- Вот в этом подъезде.- указала она.
- Сами до дома дойдете? Понимаю, что в больницу вы не поедете. Хотя неплохо было бы получить освидетельствование по поводу полученных травм.
- Спасибо, доктор. Приду в себя, и муж меня отвезет в тавмпункт. До дома, конечно, дойду. Просто милиционеры просили задержаться для со-ставления протокола.
- Наташа, дай ей, пожалуйста, капель сорок валерианы – попросил я.
Наташа выполнила назначение.
- Спасибо, девушка! – поблагодарила женщина.
Мы подошли к машине ДПС.
- Ребята, с пострадавшей все относительно благополучно, кроме стрес-са, который она получила. От госпитализации отказалась. – Отчитался я.
- Доктор, благодарю! Может, вы дадите виновнику успокаивающее? Он у нас в машине. – Попросил старший наряда.
- Наташа, сделай милость, дай ему тоже валерианы, капель пятьдесят.
Наташа скрылась в машине ДПС и через пару минут появилась снова.
В это время один из милиционеров разговаривал с пострадавшей женщиной и что-то записывал.
- Ну, поехали, что ли?  - спросил Олег.
- Поехали. – Ответил я, и мы направились к нашей машине.
Когда все хотели сесть по местам, Наташа вскрикнула:
- Стойте! Посмотрите сюда. Она указала на окошко в подвале.
Картина была не для слабонервных. На подоконнике, за решеткой си-дели три котенка и жалобно мяукали слабенькими голосками. Видно они находились там долго и совсем обессилили. Возможно, их мамка померла с голоду и от отсутствия воды. Через решетку вылезти было невозможно.
Милиция умчалась и все внимание толпы сосредоточилось на нас. Раз-давались голоса: «Они там уже несколько суток мяукают», «Мы пытались их кормить, но прутья решетки слишком частые и ничего не просунуть», «Сколько раз обращались к домоуправу, чтоб снял решетку, а он говорит, что от бездомных животных надо избавляться»,  «Мы бы разобрали их по домам, но не достать», «чем же животные виноваты?»
У меня в груди от жалости все сжалось, закипала ненависть к бездуш-ному домоуправу. У Наташи в глазах стояли слезы. У Олега напряглись мышцы лица, что не предвещало ничего хорошего. Приговоренные к неминуемой гибели, котята все плакали на подоконнике своей тюрьмы.
Вдруг Олег решительно потребовал, обращаясь к людям:
- Несите быстро миски со свежей водой. Будем их вызволять! Не за-будьте про корм, но немного. Сразу их нельзя перекармливать. Кто - хотел взять котят домой, не забудьте.
Несколько человек бросились к своим подъездам.
- Что ты собираешься делать, Олег? – волнуясь, поинтересовался я.
- Сейчас увидите.
Олег решительно направился к машине. Все вокруг с любопытством и надеждой смотрели на него. Олег извлек из ящика под носилками трос. Лов-ко прикрепил один конец к машине, другой к решетке. Всем стало понятно, что он собирается делать. Машина взревела и, буксуя, стала медленно про-двигаться вперед. Решетка прогнулась, но расставаться со своим местом не хотела.
- Мужики! Навалитесь! – крикнул Олег из машины.
Тут же все дружно принялись толкать наш “РАФ”, помогая Олегу. Котя-та уже пищали не только от голода, но и от страха, но с подоконника не схо-дили. Или чувствовали, что их пытаются спасти, или просто не было сил спрыгнуть.
Наконец, решетка дрогнула и с грохотом рухнула на асфальт. Освобо-дившись от груза, наша машина рванулась вперед и встала.  Уже стояли ря-дом несколько человек с мисками воды и кое-каким кормом. Когда Олег вышел из кабины, раздались бурные аплодисменты, которых я не слышал даже в театре. Люди уже брали котят на руки и поносили к мискам с водой. Трудно было смотреть, как эти маленькие, истощенные, совершенно безза-щитные и безответные животные пили, захлебываясь и торопясь, будто боя-лись, что сейчас у них отберут живительную влагу.
Откуда ни возьмись, нарисовался взбешенный домоуправ и с руганью и криками набросился на Олега.
- Что же ты хулиганишь!! Да я на вас всех в суд подам за порчу государственного имущества!! Назовите свои фамилии!!
Наташа, как наседка, встала между Олегом и домоуправом.
- Прекратите орать. Мы спасли несчастных животных, которых вы об-рекли на смерть. А фамилии наши можно узнать на скорой помощи по номе-ру машины. Займитесь, коль больше нечем. А в суд и мы можем подать иск за жестокое обращение с животными. Свидетелей целый двор. Садист!
- Наташа, что ты ему объясняешь? Перед кем бисер мечешь? – умерил ее пыл Олег.
Да, узнаю, это моя бригада! За словом в карман не полезут и в обиду друг друга не дадут! А домоуправ старательно записывал государственный номер нашей машины. Я по себя усмехнулся. Пусть старается. По этому но-меру замучаешься узнавать наши фамилии. Наташа имела в виду бортовой номер, который зарегистрирован на скорой помощи у диспетчера – 1007. Подсказывать ему я не стал.
Котят уже разобрали жалостливые люди. Толпа стала потихоньку рас-ходиться. Мы расселись по местам. Взяв рацию, я вызвал диспетчера:
- Рефлекс! Рефлекс! Ответьте 1007!
- Слушаю вас.
- Женщина, 25 лет, ушибы. Отказ от госпитализации. Оставлена на мес-те с милицией.
- На станцию!
Олег включил двигатель и мы не спеша покатили по праздничному го-роду.
- Все – таки, правду говорят, что нет страшнее зверя, чем человек. - За-метил я.
- А еще я прочла, не помню где, - чем больше познаешь людей, тем больше любишь ты собак. Продолжила Наташа.
- А ты, подруга, куда полезла? Могла бы и схлопотать от этого идиота. Меня защищать не надо, я сам справлюсь.
- Какая я тебе подруга? В следующий раз и глазом не моргну, хоть уби-вать тебя будут.
Я заметил, что Олег был запевалой и провокатором всех споров с На-ташей. Может, он это делал, чтоб развеять скуку. Они оба почти сразу забы-вали о словесной перепалке. Молча прощая друг друга.
- А все-таки мы приподняли настроение жильцам дома и испортили праздник домоуправу! Сделал гадость – сердцу радость. – Заключил Олег.
- 1007! 1007! Ответьте диспетчеру! – зашипела рация.
- На проспекте Славы. Въезжаем в Московский район.
- Возьмите: Московский, угол с Благодатной улицей, автослучай.
Одна пострадавшая женщина.
- Понял. Поехали.
Олег все слышал и, прибавив скорость, включил сирену и “моргало”.
- Отлично! Опять авто и опять женщина.
- Закон парных случаев. – Отозвался я.
Еще надо было подобраться к месту. Московский перекрыт. Мы поеха-ли по Благодатной в сторону Московского. Угадали. Пострадавшая лежала чуть не доезжая Московского. Опять ДПС, опять толпа зевак.
Из машины увидев женщину, было понятно, что это труп или все слу-чится у нас в машине. В стороне лежали сумка и разбросанные ботинки. По-страдавшие “разуваются” при очень сильном ударе и получают несовмести-мые с жизнью травмы.
Мы вышли из машины. Я осмотрел пострадавшую. Никаких признаков жизни – зрачки широкие, дыхание и сердцебиение отсутствуют, лицо си-нюшное.
- Ребята, здесь смерть. Помогите нам загрузить ее в машину, пожалуй-ста! Вы осмотрели вещи? – обратился я к старшему наряда.
- Не успели, Мы только перед вами подъехали.
Олег и один из милиционеров аккуратно уложили тело на носилки и загру-зили в салон машины.
Пришлось опять поработать с рацией.
- Рефлекс! Рефлекс! Ответьте 1007!
- Рефлекс слушает.
- Женщина, неизвестная, примерно 75-80 лет. Смерть до прибытия.
Куда?
- Морг на Екатерининском.
- Понял, на Екатерининский.
Опять спокойно мы двинулись в путь. Куда ж теперь спешить? В морге нас ждала, прямо скажу, не очень приятная неожиданность. Труп надо сда-вать по описи: одежда, вещи, украшения, деньги – все, что было при нем.
Сумку на месте происшествия мы не осматривали, решив, что в такой поно-шенной и задрипанной старушечьей сумке не может быть ничего ценного. И были не правы. Оформляя опись передачи и осмотрев сумку, мы обнаружи-ли паспорт. Это было хорошо. Теперь наша старушка превращалась из неиз-вестной в вполне конкретное лицо. А неожиданность заключалась в том, что там же находилась весьма увесистая пачка облигаций государственного зай-ма. Мы с Наташей сразу погрустнели. Надо было переписать в опись номера всех облигаций в двух экземплярах, один в морг, другой нам для отчета. По-нятно, что это надолго.
А что поделаешь? Около получаса я диктовал, а Наташа вписывала но-мера в опись передачи. Олег, ожидавший нас в машине, не выдержал и поя-вился перед нами.
- Вы что так долго? Труп не берут? Или вам понравилась морговская прохлада?
Наташа молча потрясла перед ним кучей облигаций.
- Понял. Ну, теперь-то все, надеюсь?
Мы передали под роспись работникам морга свое творение и пошли к машине.
И снова: Рефлекс! Ответьте 1007 !
- Слушаю, Рефлекс.
- Свободны с Екатерининского.
- На станцию.
На станцию путь не близкий, считайте полгорода.
- Серега, что ты обед не попросил? Уже два часа. – Упрекнул Олег.
- Тебе бы только жрать! Пора переходить на вегетарианскую диету. Разнесет ведь, и сам не рад будешь. – Встряла Наташа.
- Натали! Кролики, коровы тоже вегетарианцы, а посмотри какие упи-танные. Во всем виновата генетика. У меня родители с нормальным весом.
Монолог ему не удалось закончить. Зашипела рация и из нее послу-шался требовательный голос:
- 1007! Ответьте диспетчеру!
- 1007 на связи.
- Где вы находитесь?
- На Лиговском проспекте проезжаем Московский вокзал.
- Берем: Лиговский 124, на чердаке, повешение. Вас встречает мили-ция. Как поняли?
- Чердак на Лиговском, дом 124. Едем!
- Серега, ты на прощанье решил собрать все трупы в городе? –Засмеялся Олег.
- Это грибы тебе что ли? Хотелось бы на прощание поработать головой и руками. Видно нам кто-то решил подгадить напоследок. А с милицией мы сегодня работаем в паре. Заметили?
Подмигивая маячками и подвывая сиреной, мы подкатили по указан-ному адресу. Действительно, у подъезда нас ожидал милиционер. Взяв с со-бой врачебный чемоданчик, мы с Наташей подошли к милиционеру.
- Здравствуйте! Что у вас? – спросил я, как обычно.
- Здравствуйте! Да мужик на чердаке повесился и видно давно. Мерт-вый. Мертвее не бывает. Нам нужно, чтобы вы констатировали смерть. Пройдемте! Женщину вперед!
Он распахнул дверь подъезда перед Наташей.
- Конечно вперед. Особенно на фронте! – Не удержалась от колкости Наташа.
На чердаке царил полумрак. Труп мужчины лежал на полу. Веревка была срезана грамотно, выше узла, петля оставалась на шее. Рядом с трупом стоял второй милиционер и сантехник, который и обнаружил повесившегося.
Я осмотрел труп и, обращаясь к милиционерам, объяснил
- Смерть мы вам, разумеется, констатируем. Боюсь, я вас не обрадую. Ему помогли повеситься. Так, что вам придется вызывать следственную бри-гаду. Все равно на судебно-медицинском вскрытии это выяснится и вы буде-те чувствовать себя неловко перед своим начальством. Это криминал.
- Доктор, а вы не ошибаетесь?
- Ошибиться может каждый, но здесь явные признаки посмертного по-вешения. Вот смотрите. Странгуляционная борозда на шее выглядит не так как при прижизненном повешении. Нет характерных кровоизлияний. Если человек вешается сам, в конъюнктивах глаз видны мелкоточечные кровоиз-лияния. Здесь их нет.  При самоповешении лицо синюшно, а в нашем случае этого нет. Есть и другие признаки. Возможно, он был отравлен. Так что, со-чувствую. Теперь вам придется ждать следователей в не очень приятной компании. Еще обратите внимание, что балка, на которой он висел, доста-точно высоко и нигде не видно никакой поставки. Не мог же он повеситься, а потом убрать ее?
- Когда он умер? – спросил один из милиционеров.
- Где-то больше суток прошло. Точнее вскрытие покажет.
- Спасибо, доктор! Вы нам очень помогли и, главное кое-чему научили.
В машине я взялся за рацию.
- Рефлекс! Ответьте 1007!
- Слушаю.
- Мужчина, неизвестный, 35-40 лет, смерть до прибытия. Оставлен на месте с милицией.
- Оденем.
- Спортивный трикотажный костюм, домашние кожаные тапочки ко-ричневого цвета. Из особых примет – татуировка на правой кисти в виде надписи женского имени, Лиля. Все!
- Обедать!
- Наконец-то! Куда поедем? – радостно воскликнул Олег.
Наташа предложила
- А давайте в травмпарк Коняшина?
Так и решили. Все ближе к станции. Олег резво покатил машину к кор-мушке.
- Олег, ты уж не спеши так, успеем. Не забыл, как две недели назад разбилась бригада с соседней подстанции? Тоже летели обедать. И все на-смерть. А девушка-врач только что закончила институт. – Напомнила Наташа.
- Уж положитесь на меня. – Отозвался Олег.
В это время в столовой почти никого не было. Мы с Наташей взяли рас-сольник, котлеты и компот, а Олег борщ. Уже сидя за столом Наташа спроси-ла:
- А что ты не захотел рассольник?
- Терпеть не могу вареные огурцы. Уж лучше солененькие, да под во-дочку. А тебе что? Что хочу, то и ем!
- Тебе ничего нельзя сказать! Сразу начинаешь огрызаться. Мне кажет-ся, что водителей надо отправлять на пенсию раньше. За вредность. Работа нервная. Ты уже сейчас ко всему цепляешься, а что будет лет через десять?
Для разрядки обстановки я доложил:
- А меня опять вызывают на родительское собрание. Наверное, не пой-ду. Денег нет. Ведь на каждом собрании требуют деньги то на новые шторы, то на ремонт класса, то еще что-нибудь придумают. Мне приходится выкла-дывать в двойном размере. У нас ведь двое.
Обед закончился, и мы нехотя побрели к машине. Покурили на улице и, приоткрыв дверцу кабины водителя, я взял трубку рации.
- Рефлекс! Ответьте 1007!
- Слушаю, 1007!
- Свободы после обеда на Московском проспекте.
- На станцию!
- Это она пошутила. Не пройдет и пяти минут, как нас опять поймают.     - Усмехнулась Наташа.
Время пролетает незаметно. Было уже начало седьмого вечера. Уже когда мы въезжали во двор станции, опять зашипела рация.
- 1007! Ответьте диспетчеру!
- Слушает 1007!
- Где вы находитесь?
- Во дворе станции.
- Возьмите: платформа Ленинский проспект, из-под электрички.
  Милиция вас ожидает. Как поняли?
- Платформа Ленинский проспект. Из-под электрички. Мы поехали.
Выезжая от станции, Олег вновь засверкал мигалками и взвыл сиреной. Услыхав вой сирены во дворе, в окно выглянул диспетчер подстанции и удивленно уставился на выруливающую со двора машину. Поняв, что нас перехватила Центральная диспетчерская, успокоился и отошел от окна.
  Железнодорожная платформа при нашей скорости была в пятнадцати минутах езды. Олег прав. Похоже, что будет еще один труп. Хотя не факт. И снова мы в паре с милицией. Куда же от нее денешься при нашей работе?
- Наташа, взгляни, сколько у нас есть плазмозаменителей?
Наташа раскрыла укладку и сообщила:
- Три флакона полиглюкина, но много глюкозы по 400 миллилитров и физиологического раствора.
Дело шло к вечеру. Скоро салют победы. Это всегда красиво и вызыва-ет ликование. Правда нередко нас вызывают не насладиться зрелищем, а помочь пострадавшим в пьяной драке и даже поножовщине. Русский народ не знает границ в своих утехах. Не будем о грустном, тем более, что мы уже остановились у платформы. Подошел милиционер.
Поприветствовав друг друга, я вопросительно посмотрел на него. Он понял мой немой вопрос и рассказал о случившимся.
- Пойдемте на место и по пути я вам все расскажу. Машине туда не подъехать. Наша тоже тут стоит. – Указал он на притулившуюся в сторонке старенькую, уставшую за свою беспокойную жизнь патрульную машину.
Вместе, поднявшись на платформу, пошли с милиционером к месту трагедии. Олег, предусмотрительно прихватив носилки, шагал за нами. Сер-жант  продолжал.
- Там немолодой мужчина. Электричкой ему отрезало голову.
- Он что без головы? – Ужаснулась Наташа.
Позади, раздался испуганный голос Олега.
- Доктор, я не могу на это смотреть!
Не обращая внимания на реплики моих помощников, милиционер продолжал.
- Свидетели рассказали, что погибший стоял рядом с путями метрах в пятидесяти от начала платформы. Когда поезд тронулся и стал набирать ско-рость, мужчина быстро лег, положив голову на рельсу. Машинист предупре-дительно дал сигнал и стал тормозить, но не успел.
Пройдя всю платформу, мы спустились и направились к месту траге-дии.  Там дежурил второй милиционер. До нашего приезда труп оттащили в сторону, чтоб не мешать движению поездов. Рядом лежала отделенная от туловища седая голова со спокойным выражением на лице. Это все выглядело ужасно. До мурашек по коже. Поразило и то, что на мужчине была одета старенькая, застиранная военная форма сержанта времен Великой отечественной войны. На груди сверкали медали за отвагу и орден. Из проезжавшей мимо электрички, прильнув к окнам, на нашу группу с ужасом смотрели пассажиры.
- Вы  досмотрели труп? – спросил я почему-то шепотом.
- Да. При нем паспорт, свидетельство участника войны и свидетельства к медалям и ордену. В кошельке одна мелочь. Мы для вас уже составили опись. Похоже, что он готовился к этому акту.
Нашего осмотра и помощи, конечно, не понадобилось. Олег, переси-лив себя, вместе с милиционером уложил тело на носилки. Рядом, в ногах пристроили голову.
- Как же мы понесем его по платформе? Ведь прикрыть надо простын-кой, чтоб народ не пугать. – Удивленно и с сочувствием к погибшему вос-кликнула Наташа.
Олег, чтоб только не видеть весь этот ужас, со стахановским энтузиаз-мом побежал к нашей машине и через несколько минут вернулся с просты-ней.  Прикрыв труп, Олег и один из милиционеров, понесли его по платфор-ме. На нашу процессию с удивлением и любопытством смотрели пассажиры, ожидающие электричку.
- Куда вы его повезете? Нам надо сообщить родственникам. - Поинте-ресовался сержант.
- Не догадываешься? Сейчас свяжусь с диспетчером и скажу в какой морг.
Олег с милиционером аккуратно закатили носилки в салон и закрепили их. Я отчитался диспетчеру.
- Рефлекс! Ответьте 1007!
- Слушаю, 1007!
- Фролов Георгий Васильевич, 66 лет, смерть до прибытия, удавшийся суицид. Куда вести?
- Морг на Екатерининском. Доктор, а вы случайно не замещаете ту, ко-торая с косой?
- Очень смешно! Мы поехали!
- Я слышал. На Екатерининский. – пояснил сержант.
Конечно, не оставлять же Наташу в салоне с трупом. Я сел на ее место, она устроилась в кабине Олега. Мы поехали провожать героя войны в его предпоследнее пристанище.
Просунув голову через окно кабины, я с грустью поделился своими мыслями с ребятами.
- Вот ведь человек всю войну прошел, живым вернулся и такой конец. Ведь награды просто так не дают. Значит, воевал, себя не жалея. Что могло заставить такого мужественного человека совершить этот акт, расстаться с жизнью?
- А может не сложилась жизнь, не нашел контакта с детьми, недавно умерла жена? Старые люди становятся более чувствительными и ранимыми. Ну не справился с собой, не смог что-то пережить. Не нам его судить! – В тон мне ответила Наташа.
- Да кто ж его судит? Господь с тобой! Даже в мыслях этого не было.
Так вот, за грустными разговорам, мы подкатили к моргу.  Сотрудник морга радушно приветствовал нас своей шуткой.
- Ну, наконец-то! Давно не виделись! Уже скучать стали!
Увидев, кого мы привезли, сразу осекся и пробормотал не к месту.
- С праздником…
Процедура передачи была обычной. Мы переписали номера наград из свидетельств об их вручении. Тихо попрощались и, по распоряжению дис-петчера, грустно покатили на станцию. Говорить не хотелось. Даже балагур Олег за всю дорогу не произнес ни слова, сосредоточенно глядя на дорогу. Без нас отгремел праздничный салют. Без нас шумели и гуляли люди, не по-дозревая, что рядом с радостью судьба готова принести неожиданное несчастье.
На станции, молча, выпили по чашке кофе с остатками торта.
- 1007! Поехали!
Диспетчер передал мне вызов.
- Аэропорт Пулково. Аварийная посадка.
Ждала новая неизвестность и все старое уходило в прошлое.
Олег философски заметил:
- Наконец, кто-то сжалился над нами.
- Неизвестно. А если не сядут нормально? – возразила Наташа.
- А ты часто такое наблюдала? Я ни разу.
- Да ладно! Не каркай!
Так, слушая препирательства моей бригады, мы подкатили к аэропор-ту. Человек в летной форме указал нам место, где нам предстояло ждать развязки. Мы пристроились рядышком с пожарной автоцисцерной.
-Ребята, а что случилось? – прокричал им Олег.
- Шасси не выходит! – ответил один из пожарных.
Все настроились на долгое ожидание. Иногда это были часы. Самолет делал круги над городом, вырабатывая запас горючего. Была глубокая ночь и мы, как могли, пристроились спать. Нас разбудил все тот же человек в летной форме и сказал, что все обошлось благополучно. Самолет с пассажирами совершил посадку. Было уже половина пятого утра. Отчитавшись диспетчеру, мы рванули на станцию досыпать. В это утро нас больше никуда не направляли. Можно сказать, что мы даже выспались.
Утром я душевно попрощался с диспетчером и со всеми, кто был на станции, услышав при этом много добрых слов.
Я бы и дальше совмещал на скорой, но военнослужащим это было за-прещено. У меня было две недели до начала службы в ГУВД. Можно считать, что это отпуск.



Глава 16 .
Отсроченная и изощренная месть.

Я рассчитывал на двухнедельный отпуск, но судьба все рассудила ина-че. Отпуск был испорчен с самого начала. Вернувшись с последнего дежурства, я заметил, что Антон чем-то взволнован.
- Антоша, случилось что?
- Папа, Гарика похитили.
- Как это? Говори толком!
- Я был на лоджии и видел, что он шел домой. Вдруг подкатила маши-на. Из нее выскочили двое парней южной национальности, схватили Гарика, быстро запихали в машину и тут же уехали.
- Может это были его знакомые, – С надеждой спросил я.
- Да, папа! Нет у него таких знакомых. И потом, знакомые так не посту-пают.
- Когда это было?
- Полчаса назад. Я звонил тебе на работу и мне сказали, что уехал до-мой. Вот я и жду.
- Дай подумать, что делать. Минуточку…
Внутри все похолодело. Тихонько бил озноб. Ноги, как ватные. Мысли путались. Конечно, звонить Славе! Кому же еще! Только бы он был на месте! Схватив дрожащей рукой трубку телефона и набрав его рабочий номер, я за-частил:
- Слава, помоги!
У меня похитили сына! Сделай что-нибудь!
- Да подожди ты! Успокойся! Тебе это не показалось?
- Нет же! Все видел Антон собственными глазами!
- Ты сейчас звони в милицию и все им объясни. Только толком и без истерики. Я сейчас приеду.
- Ну что, папа?
- Дядя Слава сейчас приедет. Велел звонить в милицию.
Немного успокоившись, я набрал “02” и постарался толково все объяс-нить дежурной. Та выслушала и обещала прислать наряд милиции.
Через двадцать минут, одновременно с милицией, приехал Слава. Все прошли на кухню. Собака и кот смирно сидели в углу, понимая, что произошло что-то страшное. Слава, как старший по званию, начал дознание.
- Рассказывайте всем, что произошло, - потребовал Слава.
Я уже спокойнее повторил рассказ Антона.
- Антон, ты их видел? Может быть запомнил?
- Нет. Все произошло очень быстро. Я только мельком заметил, что они не русские. Гарика увезли на машине.
- Понятно, что не на катере. Ты машину или номера запомнил?
- Номера были заляпаны. Видны только две последние цифры и первая буква “В”. А цифры “67”, а может “07”. Машина - “Жигули”, зеленого цвета. На стекле наклейка с изображением птицы. Какой не разглядел.
- И этого немало для начала. Служивые, вызывайте следователя для оформления похищения и объявляйте “Перехват”. Все, как в детективе - за-ляпанные номера, запихнули в машину…
- Есть, товарищ подполковник! - Отозвался старший наряда.
- Двенадцатилетнего пацана! Что за люди?! – Воскликнул я.
- Это не люди, а генетический мусор. Никуда не уходите, я вернусь. – Бросил он нам и уехал. Вслед за ним уехал и наряд. Началось тягостное ожи-дание.


***

Егор-Гарик, оправившись от первого потрясения, взволнованно спро-сил своих обидчиков:
- Куда вы меня везете?
Он сидел на заднем сидении между двумя громилами кавказской на-циональности.
- За город. На прогулку, подышать свежим воздухом. – Ухмыльнулся один из них с явным, известным все акцентом.
- Но мама с папой не знают об этом. Они будут волноваться.
- Не беспокойся, скоро им сообщат. Не думаю, что они станут волно-ваться меньше.
- Кто сообщит?
- Кто надо! Заткнись! Ты слишком много задаешь вопросов!
Гарик замолчал. За окном машины мелькали знакомые пейзажи. Они ехали по Мурманскому шоссе. В этом направлении была их дача. Путь был довольно долгим. В дороге Гарик не проронил ни слова. Мысли его были заняты вопросами – «За что его? Куда? Что с ним будут делать это страшные люди». Любому человеку, а тем более в двенадцать лет, трудно найти ответ на такие вопросы. Гарик увидел указатель с названием деревни: «Немято-во». Проехав вдоль деревни, машина остановилась у последнего дома.
- Выходи! Приехали! Только без глупостей! – Пригрозил все тот же гро-мила и Гарик решил, что он у них главный.
Войдя в дом, громила откинул люк в полу кухни и велел:
- Спускайся!
Гарик спустился по шаткой лестнице в подвал, громила вслед за ним. Подвал был достаточно глубокий, просторный, но холодный. Второй бандит принес грязный ватник, поношенное одеяло, бутылку с водой и, завернутые в целлофановый пакет бутерброды.
- Счастливо оставаться! - С издевкой попрощался главный.
- А долго мне тут сидеть?
- Пока твой папа не заплатит за тебя выкуп в размере миллиона!
- У папы нет таких денег!
- Найдет, если захочет видеть сыночка живым.
Бандиты ушли, предусмотрительно вытянув за собой лестницу и запе-рев крышку люка. К ним присоединился водитель, сказав, что машину на-дежно спрятал в кустах. Через какое-то время раздался звон стаканов и громкие пьяные голоса.
Егор уселся на ватник, обхватил голову руками и горько заплакал. Еще никогда и никто не обращался с ним так грубо и так жестоко! Он хотел до-мой, к папе с мамой и к брату Антону.

***

Пока мы ждали Воронина, я позвонил Алине на работу, до последнего оттягивая этот разговор.
- Здравствуй, Алина!
- Давно не виделись! Что-то важное?
- Да. У нас похитили Егора.
- Что ты несешь?
- Все произошло на глазах Антона. Ты должна приехать. Слава уже за-нимается этим.
До нее, наконец, дошло, что я не шучу.
- Сейчас приеду. – Уже другим тоном и тусклым голосом сообщила она.
Еще через час появилась Алина и вслед за ней Воронин.
- Ребята, план “Перехват” не сработал, но не отменен. Очевидно, ма-шина успела выехать из города, но ведь вернется же она когда-то. Если они ее не сожгут. Мне позвонил следователь из вашего РУВД и сказал, что теле-фон поставлен на прослушку. Говорит, что вы дали согласие. Алина ты поду-май, нет ли у тебя врагов или недоброжелателей?
- Врагов нет, а недоброжелателей достаточно, но уж не до такой степе-ни.
- Серега, а у тебя?
- Если только ты или Алина. Больше нет.
- Какие вы пушистые! Но я тебя огорчу. Помнишь, когда повесился До-цент, он оставил записку. В ней он писал, что во всем виноват врач Колосов и просил кого-то отомстить тебе. Тогда никто не обратил на это внимание. Те-бе я тоже не сказал. Не хотел пугать. Прошло уже столько времени, а он сно-ва напомнил о себе. Думаю, что эта записка попала в руки кому надо. У нас ведь крыс хватает!
- И что теперь?
- А теперь надо пробивать его родственников и знакомых. Начну этим заниматься прями сейчас.
- Все лезешь, куда тебя не просят! Вот результат! – Алина нашла стре-лочника.
И тут раздался телефонный звонок.
- Слушаю! – Отозвался я.
- Слушай внимательно. Твой сын у нас. Ты должен принести выкуп в один миллион рублей тогда и туда, куда я скажу. Иначе ты будешь получать своего сына по кускам.
- Но мне нужно еще собрать эту сумму.
Алина с тревогой смотрела на меня. Слава все понял и жестами пока-зывал, чтобы я продолжал разговор и тянул время.
- Я должен быть уверен, что сын жив.
- Пока жив, все будет зависить от тебя. Не вздумай обращаться в мили-цию. Это плохо кончится. Тебе на сборы выкупа – одна ночь! Утром жди моего звонка.
Трубка противно запищала. Слава сразу спросил:
- Что тебе сказали?
- Требуют выкуп в один миллион рублей. Должен принести туда, куда скажут. Грозят расправой с ребенком. Срок дали до утра. Голос какой-то приглушенный, но мужской и с акцентом.
Алина охнула и заплакала. Слава куда-то позвонил.
- Подполковник Воронин! Откуда был звонок на этот номер? Спасибо!
Обращаясь к нам, он доложил:
- Звонили из телефона-автомата на улице Будапештской. Умные, пони-мают, что со своего телефона лучше не звонить. Посылать туда наряд нет смысла. Телефонная будка уже пуста. Ребята, я поехал плотно заниматься вашими проблемами. Не отчаивайтесь. Из любого положения найдется вы-ход. Я не прощаюсь. Будем на связи. Звоните в любое время. Буду держать вас в курсе.
С этими словами он уехал, мы опять остались томиться неизвестно-стью. Алина ушла в нашу комнату и тихонько плакала. Я сидел на кухне и ку-рил одну папиросу за другой. Антон ушел к себе и вместе с ним весь наш зоопарк.
Говорят, что общее горе людей объединяет. У нас с Алиной всегда все не так. Каждый переживал сам по себе. Она всегда была склонна обвинять во всем меня. Между нами опять пробежала черная кошка. Эта кошка всю жизнь бегала туда и обратно. Вот и теперь.

***

Появившись у себя в кабинете, Воронин набрал номер и коротко бро-сил:
- Зайди ко мне!
Не прошло и двух минут, как в дверях появился майор Сиваков.
У этого прекрасного человека обстоятельства в жизни складывались не в его пользу. За неудачу при задержании преступника он был понижен в зва-нии с майора до капитана и предупрежден о неполном служебном соответ-ствии. Сиваков болезненно переживал это наказание. Все в отделе сочувст-вовали ему и с тех пор обращались только по имени, стараясь не напоминать о разжаловании. Разумеется, за исключением подчиненных.
- Вызывали?
- Проходи, Юра. Буду краток. Надо помочь известному тебе человеку. Ты должен его помнить. В свое время он, не предупредив, вмешался в нашу операцию по задержанию Доцента. Это мой лучший друг и он попал в беду. У него похитили сына. Сегодня. Угрожают расправой, если он не внесет выкуп в миллион.
- Я помню. Вы тогда сильно кричали на него. А что известно?
- Почти ничего, кроме описания машины, на которой увезли мальчика и то, что это были молодые люди кавказской национальности. У меня есть конкретные мысли по поводу мотива преступления, но это надо доказать. И потому, Юра, тебе задание. Надо пробить всех родственников и знакомых Доцента и срочно. Сам понимаешь, каково ребенку в плену. Я уж не говорю про родителей.
- Слушаюсь, товарищ подполковник! Сейчас же поручу это лейтенанту Косте Фролову. Он хоть и самый молодой, но очень толковый парень.
- Действуй и держи меня в курсе. Сам я попробую провернуть еще одну операцию. Вот документы, забери к нам это дело из районного УВД.
- Разрешите идти?
- Иди, работай.


***
Получив задание, лейтенант Фролов направился по адресу До-цента. Он взял самую неприметную легковушку, но снабженную рацией. В голове он прокручивал разные версии своего появления по адресу, но так получилось, что ни одна из них не пригодилась.
Помимо отменных служебных качеств, которые обещали благополуч-ное продвижение по службе, Костя был наделен природной мужской красо-той и обаянием. Девушки с надеждой ловили его улыбку и готовы были идти за ним безоглядно. Если им удавалось послушать его хорошо поставленную речь, понять, что перед ними не просто плейбой, а умный, надежный, воспитанный парень, почти каждая умирала от желания стать подругой лейтенанту.
Костя подошел к квартире Доцента. Не успел он осмотреться, как из лифта вышла миловидная старушка.
- Заходи, милок, ко мне. В квартире все равно никого нет и неизвестно, когда будут. – Дружелюбно пригласила старушка, открывая дверь своей квартиры.
- Что же вы так неосмотрительны? Может я вор или убийца?
- Проходи, проходи! Я так давно живу, что научилась отличать хороших людей от плохих. Может, чайку?
- Не откажусь, - согласился Костя.
- Вот и хорошо. А меня зовут Анна Сергеевна.
Анна Сергеевна ловко справлялась с чайным сервизом. На столе поя-вились вазочка с печеньем и вазочка с варенья из черной смородины. Как у всех одиноких пожилых бабушек, ее однокомнатная квартира было уютной, чистенькой и располагающей к отдыху. Для радушной Анны Сергеевны появление гостя было приятной неожиданностью.
Она легко шла на контакт. Неожиданно, Анна Сергеевна, обратилась к Фролову:
- Что ж вы, товарищ милиционер, разливайте чаек! Ухаживайте за да-мой!
На минуточку Костя онемел. Придя в себя, он спокойно спрсил:
- С чего вы взяли, что я милиционер?
- Милок, ведь я тебя помню. В моей квартире ждали ваши ребята До-цента, а тебя я запомнила, когда вы все побежали его брать. Я тогда прогуливалась по  двору.
Феноменально! Какая память, какой светлый ум!
- Ну что ж! Нет смысла скрывать. Я действительно пришел по служеб-ным делам.
За чаем Костя задавал вопросы, а Анна Сергеевна с удовольствием от-вечала на них.
Она поведала, что была удивлена, что такой тихий, приветливый чело-век, как доцент Павел Петрович, мог оказаться преступником. Его квартира отошла племяннику Ашоту. Он здесь бывает ненадолго. Раз в месяц, чтобы забрать счета и оплатить коммунальные услуги. Когда-то, сестра Павла Пет-ровича, жила с красавцем-кавказцем. Женаты они не были. Кода Ашот ро-дился, они уже расстались. Павел Петрович всю жизнь помогал сестре воспитывать ребенка. Ашот оказался благодарным и, повзрослев, сам стал заботить о дяде. Мать Ашота погибла в перестрелке на Торжковском рынке от случайной пули.
- Вы, наверное, знаете эту жуткую историю. Тогда о ней писали все га-зеты.
- Может, вы знаете, где живет Ашот? – Без всякой надежды спросил Костя.
- Конечно. Ашот уважает меня и на всякий случай оставил адрес и те-лефон. Мало ли что? Пожар, потоп. Он тоже хороший, добрый мальчик. Сей-час я найду.
Порывшись в ящике комода, Анна Сергеевна протянула лейтенанту бумажку с адресом. Переписав к себе в блокнот, Костя вернул бумажку ста-рушке.
- Анна Сергеевна, вы даже не представляете себе, как вы мне помогли! А теперь, пожалуй,  я покину ваш гостеприимный дом.
Уходя, Костя попросил:
- Анна Сергеевна, пожалуйста, не надо никому рассказывать о нашей встрече и разговоре. Никому! И все-таки, будьте осторожны с незваными гостями. Ведь ошиблись вы с Павлом Петровичем. Не тот он оказался человек.
- Спасибо за заботу. Я все поняла. А зовут тебя как?
- Константин. Костя.
- Заходи, Костя, на чаек. Я буду рада. Зови меня просто баба Аня.
Фролов сел в свою машину и поехал в Управление. Случайно он узнал много полезной информации от бабы Ани и торопился доложить об этом ру-ководству.

***

Егор перестал плакать и, прислушиваясь к шуму на верху, стал осмат-ривать свою тюрьму. На самом верху, под потолком, было узкое окошко, пропускавшее немного света. Вылезти через неги было невозможно. В под-вале царила полутьма. Никаких предметов здесь не было. Он различал от-дельные фразы, долетавшие с кухни. «Долго ли нам тут куковать?», «Когда же шеф приедет?».
Значит, они ждут шефа, думал Егор. Значит, пока мне ничто не угрожа-ет. Значит, у папы и дяди Славы еще есть время, чтобы найти меня.
Егор не сомневался, что дядя Слава обязательно поможет папе.

***

Костя Фролов, вместе с Сиваковым, сидел в кабинете Воронина. Лей-тенант с гордостью доложил полученную от бабы Ани информацию.
- Умница, считай, что нам всем повезло! – Похвалил Воронин. - Пору-чаю тебе наблюдение за домом Ашота. Только наблюдать! Если начнется ка-кое-то движение, сразу сообщай нам. Скорее всего Ашот направится полу-чать деньги. Аккуратно проследи, и жди нас.
- Разрешите, товарищ подполковник?
- Говори, Юра.
- По нашим каналам мы узнали, что Ашот Ибрагимов дважды судим по статье 77 УК РФ за бандитизм, но по неизвестным причинам статья менялась. В первый раз на двухсотую – самоуправство, второй раз на сто сорок восьмую – вымогательство. В бандитских кругах известен по кличке “Удалой”. Является главарем кавказской группировки.
- Спасибо. Идите, ребята, действуйте.

***

Решение созревало медленно. Кода же оно созрело, Воронин удивил-ся своей беспринципности и авантюризму. Но иногда цель оправдывает средства, решил Слава и набрал телефонный номер.
- Здравствуйте, Семеныч!
Это был известный в городе авторитет, который держал под собой все существующие группировки и бандитский общак, куда все вносили свою до-лю. Николай Семенович Горковенко. Он часто попадал в поле зрения право-охранительных органов, но всегда выходил сухим из воды. Семеныч долго боролся за сферу своего влияния. Труднее всего было подмять под себя кав-казцев. Неуступчивые, жестокие и агрессивные отморозки. Семеныч устроил им настоящую бойню с трупами, угрозами. Наконец они уступили и неохотно стали выполнять требования Семеныча.
Славе тоже пришлось работать по делу, где фигурировал Семеныч. Де-ло было очень запутанным и связано с подпольным бизнесом. Семеныч в нем был главным действующим лицом и получал баснословную прибыль. Все было очень умно запутано. Ни один фигурант не назвал имени Семены-ча. Вокруг него крутились высокопоставленные фигуры, которые тоже пыта-лись давить на следствие. В результате, из подозреваемых, Семеныч превра-тился в свидетеля. Против него не было ни одного доказательства. Только косвенные, которые не принимаются судом во внимание.
Прощаясь с Семенычем, Воронин изложил ему свою версию участия в деле. Семеныч слушал очень внимательно, не перебивая и не возражая.
Когда Воронин закончил он произнес:
- Вы мне очень симпатичны, гражданин следователь. Вы умный, про-ницательный человек. Вы моги бы достичь в этой жизни многого, но боюсь, что вам помешают. Умных людей у нас не любят, а тем более у вас в органах. С ними неудобно и хлопотно. Если бы мне пришло в голову заняться мошен-ничеством, обязательно привлек бы вас консультантом. Но все равно спаси-бо вам, я ваш должник.
К тому времени у Семеныча уже был легальный бизнес, он занимался благотворительностью, о которой часто писали продажные репортеры. Но Воронин понимал, что основные доходы идут из мира криминала.
На приветствие Воронина Семеныч отреагировал неожиданно:
- Приветствую вас, Славочка! Удивлены, но я не забываю людей, кото-рые помогли мне в трудную минуту. Наслышан о вашем успешном карьер-ном росте. Я могу вам помочь? Ведь не просто же вы позвонили, чтобы по-болтать со стариком.
- Вы правильно меня поняли. Мне нужна встреча с вами. Чем быстрее, тем лучше.
- Хорошо. Встретимся через час у памятника Екатерине в ее садике. На-деюсь, вы без камня за пазухой.
- Не беспокойтесь. Вы же меня знаете.
Позвонил Сиваков.
- Лейтенант Фролов вышел на связь. Сообщил, что к дому подъехал Ашот. Назвал номер машины и марку: БМВ черного цвета.
- Хорошо. Пусть наблюдает.
Слава собирался на встречу с Семенычем.

***

Костя сидел все в той же неприметной машине. Припекая светило солнце. Он открыл дверцу, чтобы было не так душно. Лейтенант размышлял о превратностях судьбы. Надо было случиться, что на его пути появилась никчемная, пустая, эгоистичная, но весьма сексопильная девица. Она без труда вскружила ему голову и уложила в постель. Теперь девица постоянно напоминает, что Костя взял ее силой, а еще милиционер!
Для Кости чистота отношений с женщиной было святым. Он понимал, что должен сделать ей предложение. Правда он стал замечать, что в послед-нее время, Анюта больше заботится о себе и своем благополучии, а он ей нужен, как атрибут ее имиджа: красивый, сильный, абсолютно преданный, да еще и не дурак. Она все чаще закатывала сцены ревности, когда он по де-лам службы не мог с ней встречаться и сопровождать в походах по друзьям и знакомым, где ему отводилась роль безмолвного ухажера, а ей королевы сцены.
Косте было грустно, но размышления не мешали ему внимательно на-блюдать за домом. Он давно заметил запыленный “жигуленок” с распахну-тыми дверцами. На месте водителя сидел здоровяк с туповатым выражени-ем на лице, а салоне на заднем сидении бритоголовый парень, тоже без признаков интеллекта, с вульгарного вида девицей. Все время из салона до-носилась громкая музыка, визгливый смех девицы и вылетали пробки от очередной бутылки пива.
Спустя полчаса рядом с костей плюхнулась та самая девица с бутылкой пива в одной руке и потухшей сигаретой в другой.
- Простите, - заплетающимся языком, прокуренным до хрипоты голо-сом – выговорила она. – Разрешите прикурить.
- Я не курю!
- Ну, надо же! А я смотрю, красивый парень, давно скучает. Решила скрасить твое одиночество. Или ждешь кого?
Ее развязность раздражала Костю.
- Жду подругу.
В это момент Фролов увидел пересекавшую двор свою Анюту.  Что за совпадение? Взгляды их встретились. Анюта по-своему оценила обстановку. Девица с пивом, ее Костя… Она решительно направилась к ним. Ситуация выходила из-под контроля.
Анюта излила всю свою злобу на “обманувшего” ее возлюбленного. Она, не дойдя до машины, стала кричать так громко, что было слышно по всей округе. Шея и лицо покрылись красными пятнами, глаза извергали не-нависть. Анюта сразу стала просто некрасивой.
- Негодяй! Мерзкий лгун! Встречаешься с потаскухами, а еще милицио-нер! Врешь! Врешь, что на службе, чтобы трахаться с проститутками!
Девица исчезла внезапно, как и появилась. Боковым зрением Костя заметил, как рванули с места “жигули”, быстро опустилось заднее боковое стекло и в окне мелькнуло дуло автомата Калашникова.
Костя вскочил и бросился на Анюту, пытаясь повалить ее на землю. Девушка, решив, что он хочет ударить ее, увернулась, но Костя успел схва-тить Анюту за шикарный твидовый пиджак и, падая подмять ее под себя.
Костя Фролов не слышал автоматной очереди, не чувствовал боли от разрывающих его юное тело пуль. Он не видел остолбеневших от ужаса про-хожих, не слышал их криков. В его угасающем сознании мелькнула и раство-рилась последняя мысль: я подвел Воронина… Какая нелепость…
Кто- то из прохожих вызвал милицию и скорую помощь, но Кости было уже все равно. Отведенное ему в этой жизни основное время так внезапно и так рано закончилось, а дополнительного никто не обещал.

***

Воронин увидел, как мимо Екатерининского сада промчалась малень-кая белая “вольво” с затененными стеклами. Она остановилась напротив входа в театр. Из машины вышел респектабельного вида уже немолодой мужчина в сияющих чистотой и новизной шикарных ботинках. О стоимости Воронин даже подумать боялся. Один охранник, здоровенный неулыбчивый детина, следил за обстановкой через распахнутую дверь салона. Второй, копия первого, шел рядом с респектабельным мужчиной. Приехал Семеныч. Воронин сделал вид, что не заметил его эпатажного появления и прогуливался вокруг памятника Екатерине.
- Здравствуйте, Слава! Рад вас снова видеть, - протягивая руку, привет-ствовал Семеныч и увлек Воронина в тенистую аллею.
Там на одной из скамеек устроился охранник, не выпуская из вида сво-его хозяина.
- У нас с вами двадцать минут времени. Приступим сразу. Я вас слушаю.
Они прохаживались по аллее, не покидая зону видимости охранника. Воронин начал.
- Николай Семеныч, я и мой друг попали в опасную ситуацию. Собст-венно попал он, а я не смог его защитить. Он не мент, а врач. Когда-то пере-шел дорогу родственнику главаря чеченской группировки. Вы понимаете, о ком я говорю. Чеченцы похители его двенадцатилетнего ребенка, требуют большой выкуп, угрожают расправой.
- То есть, вы хотите попросить у меня денег?
- Николай Семеныч! – В голосе Славы звучали удивление, упрек и не-доумение одновременно.
- Простите, но я давно занимаюсь легальным бизнесом и отошел от бандитов и всяких группировок.
- Разумеется! Я прекрасно обо всем осведомлен, но ведь вы до сих пор в авторитете и ваше слово, как приказ для многих, кто остался в криминале. Скажите, Николай Петрович, как бы вы поступили с человеком, который за вашей спиной предпринял не согласованные с вами действия, которые мог-ли повлечь за собой непредсказуемые последствия для всей вашей…фирмы.
- Раньше я бы без угрызений совести убрал этого человека. Ненавижу беспредельщиков, покушающихся на жизнь детей! Я помогу из уважения к вам. Влиятельные люди нажмут на известные им пружины. Понимаю, что вы хотите освободить мальчика и, разумеется, взять похитителей и вымогателя. Мои люди вас подстрахуют.
- А может мы сами? Неуверенно спросил Воронин. Семенычу лучше не возражать.
- Не волнуйтесь. Вы их даже не заметили. Я правильно понимаю, вас интересует Ашот?
- Правильно. Мы предполагаем, что мальчика вывезли к нему на дачу. Может, вы знаете, где она находится?
- Деревня Немятово по Мурманскому шоссе, но дома его не знаю. Не имел чести быть в гостях. Если надо, могу уточнить.
- Спасибо! Это нам под силу.
- Скажите, Слава, как вы решились на встречу со мной в таком людном месте? Если ваше руководство узнает, вас ждут большие неприятности.
- Это будут мои личные проблемы. Вас я о помощи не попрошу.
Семеныч рассмеялся. Они пожали друг другу руки и разошлись. Вслед за Семенычем пошагал охранник, нога в ногу, как хорошо обученный пес.
Слава ехал к Колосову и удовлетворенно  вспоминал разговор с Семе-нычем. Все получилось, как он хотел.
Семеныч в своей машине продумывал план, как заполучить Воронина и сделать его начальником своей охраны. Уж очень ему хотелось иметь ум-ного и надежного человека рядом. А Воронин был именно таким.

***

Слава поднялся в квартиру Колосовых. Здесь зависла тревожная и на-пряженная обстановка. Все были дома. Расположившись на кухне, Слава на-чал.
- Значит, слушайте меня внимательно. Особенно Сергей. Сейчас ты на-деваешь часы и больше их не снимаешь, чтобы нигде не забыть. В часы вмонтирован маячек и микрофон. Мы всегда будем слышать, что происходит вокруг тебя и знать, где ты находишься. Это понятно?
- Понятно! – Почему-то ответил Антон.
С этой минуты все наши встречи прекращаются. Это на случай слежки за всеми вами. Мне здесь светиться больше нельзя. Будем держать связь по телефону. И это понятно?
Все дружно кивнули.
- Антон, ты сегодня пару раз выйди в магазин. Лучше с мамой. Если следят, то поймут, что это рядовой выход, а не поход в милицию. Только ве-дите себя естественно, не озирайтесь по сторонам. Ничего не бойтесь. Им достаточно вашего Гарика. Мне кажется, что они задумали просто заставить вас сходить с ума, заплатить деньги и, скорее всего, Сергей, их цель уничто-жить, прежде всего, тебя. Это очень изощренная месть. Вот, что будет с Гари-ком. Такие свидетелей не оставляют.
- А может… Алина не успела продолжить.
- Не может! Алина, одна голова хорошо, а две – это уже уродство.
- Хам! – Огрызнулась она, но замолчала.
- Вы просто должны довериться мне. Не надо проявлять инициативу. До добра это не доведет. Моим ребятам удалось узнать, кто всем руководит и предположительно, где прячут ребенка.
- Где же? – быстро спросил я.
- Повторяю. Без инициативы и без фанатизма! Всему свое время. За-помни, что мы постоянно будем рядом, но не заметно. Теперь. Вот деньги. Здесь ровно миллион. Деньги казенные их надо вернуть.
Слава протянул пакет из целлофановой пленки, перевязанный красным шнурком. Сквозь пакет просвечивали долларовые купюры.
- О! Никогда таких денег не видел! – Удивился Антон.
- Мальчик мой, ты еще многого не видел в нашей нескучной жизни. А теперь давайте прощаться, увидимся завтра. Жди утреннего звонка. Уверен, все будет хорошо. Будет тревожно – звоните. Получишь звонок, сразу звони.
Слава ушел, а мы опять остались один на один со своим горем. Завтра пойдут вторые сутки полные неизвестности.
- Ты веришь своему Славику? – Спросила Алина.
- А у тебя есть другой выход? – вопросом ответил я.
- Прости. Я просто схожу с ума. Теперь понимаю, какая у него работа и при этом он всегда жизнерадостный и веселый!
- Тебе бы вообще пересмотреть отношение к моим друзьям. Цены б тебе не было!
- Я не меняю своих взглядов.
Дальше мы продолжать не стали. Совсем не время. До ночи делали вид будто чем-то заняты. Алина на кухне. Я с Антоном за телевизором. Как велел Воронин, Антон с мамой дважды сходили в магазин. Каждый старался не думать о завтрашнем дне.
Всю ночь, прокрутившись с боку на бок, я встал около восьми утра и стал ждать звонка, попивая кофе и выкуривая папиросу. Есть совсем не хоте-лось.
Звонок раздался ровно в половине девятого. Тот же приглушенный го-лос с акцентом.
- Ты готов платить выкуп?
- Да.
- Собирайся минут через двадцать придет такси. Таксист знает, куда те-бя везти. На месте отпустишь его и до своего ублюдка дойдешь пешком. По-следний дом, ближе к лесу. Там тебя встретят. Приведешь хвоста – пеняй на себя!
- Что с сыном?
- Пока все в порядке.
Позвонив Славе и попрощавшись с женой и Антоном, я вышел во двор ждать такси.

Глава 17.
     Освобождение Егора-Гарика.

После звонка Сергея Воронин проводил последний инструктаж с опер-группой и командиром ОМОНа Сергеевым.
- Подведем итог. Мы знаем машину Ашота и ее номер. ГАИ предупре-ждена, чтобы в пути машину не останавливали. Знаем почти наверняка мар-шрут и конечный пункт движения. Сергеев ждет ее на развязке при выезде на Мурманское шоссе, а лучше у поста ГАИ на самом выезде. Сориентиру-ешься на месте. Наша группа ждет на выезде из города на Мурманское шос-се. Мы постоянно будем следить за продвижением машины по маячку. Всем находиться на связи. Такси пропускаем свободно и следуем за ним. Сергеев, личная просьба: осторожно. В заложниках ребенок!
- Товарищ подполковник! Вы опять?
- Ни в коем случае, прости. Просто напомнил.
Сергеева вместе с Сиваковым, тоже тряхнули за тот неудачный захват и он понес аналогичное наказание. Воронин всегда доверял ему и не хотел обидеть.
- Успехов нам! Все по местам, работаем.

***

Ашот садился в свою машину. Он волновался, своим крысиным чутьем чувствуя опасность. Слежка за ним и расстрел милиционера во дворе насто-рожили Ашота. Ведь никто не знал о его участии в похищении. Может, мили-ция заподозрила в чем-то другом, и просто было приставлено наблюдение. Поспешили ребята с убийством мента! Надо было понаблюдать. Ашот направил машину на выезд из города в сторону Мурманского шоссе.

***

Воронин с Сиваковым ожидали, припарковав свою машину на обочи-не, сразу при выезде из города. Маячек исправно работал. Такси с Сергеем уже на мосту через Неву. Они движутся в сторону Немятова. Машины Ашота не было.  Через несколько минут запищала рация и голос Сергеева доложил:
- Машина Ашота проехала мимо нас.
- Ждать на месте! – Распорядился Воронин. – Поехали! Все-таки он нас опередил!
Расстояние опережения было приличным, и водитель вел машину на предельно допустимой на трассе скорости.
Проезжая мимо притаившейся  группы ОМОНа, в рацию Воронин про-говорил:
- Сергеев, следуйте за нами.
Через пятнадцать минут в пределах видимости Сиваков заметил авто-мобиль Ашота. Водитель сбросил скорость и соблюдая приличную дистан-цию следовал за ним. Маячек оповещал о подъезде Сергея к Новой Ладоге. Скоро он будет на месте.
Ашот вел себя осторожно. В Новой Ладоге он свернул налево и остано-вился у магазинчика на берегу Волхова. Группа, возглавляемая Ворониным, остановилась при выезде на шоссе. Все равно Ашот будет возвращаться сю-да, чтобы продолжить путь. Светиться им нельзя. Очевидно, бандит хотел осмотреться, нет ли хвоста. Вскоре он появился и направился по прежнему пути.
Через приемник связи все услышали, как Сергей, расплатившись с во-дителем, отпустил машину.
- Все в порядке, иду вдоль деревни. – Раздался его голос. – Из дом по-следний перед лесом.
Через пару минут в передатчике раздался голос с южным акцентом.
- Ты Колосов?
- Да. – Сознался Сергей.
- Топай за мной.
Тишина, потом стук закрывшейся двери и восклицание уже другим го-лосом.
- Да у нас желанный гость! Добро пожаловать. Прошу в апартаменты. Звук открывающейся со скрипом какой-то дверцы. - Стоять! Ну-ка, что это у тебя? Хорошие часики, снимай, давай сюда.
- Длинный, перестань. Ты ж не вор, не мелочись. – Послышался третий голос.
- Ему они уже ни к чему, а мне сгодятся.
- Сволочи!  Мародеры! – Возмутился Сиваков. – Как же мы теперь бу-дем слышать их?
- Главное мы теперь знаем, что их трое. За прослушиванием мы не пропустили, как машина Ашота свернула с шоссе на Немятово. До деревни было метров двести. Мы остановились перед поворотом с трассы. Совсем близко от домов. Никто нас отсюда не видит. Подкатил ОМОН и припарко-вался на другой стороне шоссе неподалеку.

***

Подставив лестницу, Сергея втолкнули в подвал и  закрыли люк.
- Папа! – Бросился к отцу Гарик. – Я знал, что ты меня найдешь!
Уткнувшись в мою грудь, Гарик снова тихонько заплакал.
- Тише, мой мальчик! Еще ничего не закончилось, но мы уже вместе. Дядя Слава со своими бойцами совсем рядом. Вот-вот они придут нам на помощь. – Шепотом успокаивал я сына.
Мы уселись на грязную фуфайку. Я крепко прижимал к себе Гарика. Он стал успокаиваться. Потянулось ожидание.

***
В передатчике раздался голос:
- Пора бы и шефу прибыть!
- Не терпится пострелять и побыть могильщиком?  Жди!
- А что мы ждем? – Пора действовать. Здесь нужна внезапность. - Сива-ков нервно поерзал на сидении.
- Тебе, что, бошку снесло? Ашота нет, а нам нужен он тоже. Беспокойно мне. Надо, по тихому, проверить. Накинь на себя тряпье, возьми корзину в багажнике и через лес выйди в деревню как грибник. Не спеша пройдись мимо их дома и осмотрись. Что-то не так!
Сиваков вынул все предусмотрительно подготовленное Ворониным из багажника и ушел в сторону леса.

***

Ашот был крайне осторожен. Проехав мимо деревни, он оставил ма-шину на берегу Староладожского канала, прошел в лес и нашел укромное место напротив своей дачи. Его не видно, а он видит все. Береженного бог бережет!
***

Вернулся Сиваков и доложил, что машины Ашота нет.
- Понятно. Почувствовал грозу или вычислил нас. Обидно! Ну, а теперь пора! Сергеев, захват! – Скомандовал Воронин.
- Есть, товарищ подполковник.
Машина ОМОНа развернулась и быстро понеслась к даче Ашота. Мы вслед за ними. Все произошло за считанные минуты. Дверь в дом была от-крыта. Бойцы ворвались в помещение, завалили на пол всю компанию. Те даже не успели схватиться за автоматы. Вбежав за ОМОНом, Воронин открыл люк погреба. Я вылез оттуда и помог выбраться Гарику.
- Все кончено, - радостно сказал Слава.
Гарик обнял Воронина и ничего не смог сказать. Слезы радости тихо катились у него по щекам. К моему изумлению, я увидел, что на глаза Славки тоже навернулась слеза.
Сиваков с Сергеевым открыли другую комнату и обнаружили там це-лый арсенал оружия, гранат и патронов.
Сергеев отправил одного из омоновцев за понятыми, что бы в их при-сутствии оформить изъятие.

***

Ашот все видел из своего укрытия. Быстро прошел к каналу, сел в ма-шину и рванул в сторону города.
Неприятный холодок в груди не предвещал ничего хорошего. Ашоту было страшно. Машина вырвалась на участок трассы вдоль огромного поля. Неизвестная деревушка осталась позади. Впереди ни одной машины. Черная “Волга” посигналила, обгоняя Ашота. Тот потеснился чуть вправо. Из пронесшейся мимо машины раздалась автоматная очередь. Машина Ашота юзом скатилась в кювет.
Через час, Воронин заметил, вокруг на дороге суету. Скорая помощь, милиция и толпа зевак. Подъехав, Воронин остановился. Сиваков вместе с ним подошел к месту аварии. Это была машина Ашота, а сам он бездыхан-ный с множеством пулевых ранений лежал в ней.
Сергей и Гарик остались в машине и сидели, обнявшись на заднем си-дении. Они так устали от испытаний, что не испытывали никакого любопыт-ства и не вышли.
- Пусть будет так. Мы ничего не видели и не знаем. – Обратился Воро-нин к Сивакову. Все равно завтра получим сводку о происшествии с огне-стрелом и дело можно продолжать только с захваченными бандитами. Узнав о гибели главаря, они молчать не станут.
- Принято! – Согласился Сиваков.
Ну, Семеныч! Явно это его рук дело. – Решил Воронин.
В это время Семеныч, сидя в кресле, размышлял, как бы опорочить Во-ронина на службе и вынудить его уйти. Уж очень ему хотелось иметь такого грамотного мужика рядом. Если Воронин уйдет  с работы, Семеныч прило-жит все усилия, чтобы заполучить его и денег не пожалеет. Кое что он для этого начал делать уже при их встречи в Екатерининском саду. Пока они вели разговор, его человек снимал все от начала и до конца.
Раздался телефонный звонок.
- Слушаю.
- Все в порядке. Задание выполнили. Ашота больше нет. Ребенка осво-бодили менты.
- Надеюсь, вы не засветились?
- Обижаете. Никто нас не видел.
- Хорошо, я доволен. За деньгами приезжайте завтра к одиннадцати утра.


***

Утром Воронина вызвал генерал. Водя в кабинет начальника, Слава от-метил, что тот был не в духе.
- Разрешите? Вызывали?
- Проходи, садись! Как ты можешь объяснить все это?
Перед Ворониным генерал выложил с десяток фотографий.
«Оперативно!» - оценил Слава.
Перед ним лежали фото - факты его встречи с Семенычем. Вот они в Екатерининском саду жмут друг другу руки, прогуливаются по аллеям, дру-жески прощаются. А вот это совсем неожиданно! Он с Сиваковым снят на месте ДТП с машиной Ашота.
- Так я слушаю тебя!
Воронин рассказал во всех подробностях суть дела, цель встречи с бандитским авторитетом и о ДТП.
- Если бы я тебя не знал много лет, не поверил бы и вышвырнул  из Ор-ганов. Знаешь, подполковник, что тебя спасает? Твоя честность и известная всем неподкупность. А что подводит? Твой авантюризм! Будем считать, что никаких фотографий не было. А с заданием вы справились оперативно! Мо-лодцы! Что сидишь? Иди уже, служи!

***

Вот правду говорят, что беда не приходит одна. Не успели мы все прийти в себя после событий с похищением, как вновь грянул гром.  Поздно вечером позвонила Наташа.
- Прости за ночной звонок, но мне звонил сын нашей Леры. Она умерла два дня назад. Алкогольная интоксикация, а может паленая водка. Короче, кошмар! Кремация завтра. Вынос из морга в десять утра.
- Наташа, просто не верится. Мы ведь недавно встречались. Конечно, я приеду. Ты позвони Толику. Я сообщу Славке и Юлию.
Все мы знали о пагубном пристрастии Леры. Но последние несколько месяцев она успешно скрывала свой порок. Перед дежурством старалась не пить, на дежурстве ни-ни. А вот дома, очевидно, оттягивалась на всю катуш-ку. Ее желтоватый цвет лица, который плохо скрывал старательно наложен-ный макияж. Слегка дрожащие пальцы рук. Все это красноречиво говорило о хроническом алкоголизме. Мы старались не замечать, но как не заметить?
В крематории собрались все мои друзья, кроме Виктора. Его мы реши-ли не трогать из-за экзаменов в Академии. Были несколько человек со ско-рой помощи и конечно сын. Последнее время он отдалился от Леры. Причи-ной было его бессилие бороться с материнским недугом.
Короткие речи, а потом тяжелейшие минуты прощания, перед опуска-нием гроба туда, где все расстаются со своим бренным телом.
Вот и закончилось Лерино основное время. По правилам игры с судь-бою никаких тебе овертаймов и буллитов.





Глава 18.
    Новый этап моей жизни.

Прошло восемь лет, как я на службе в органах МВД. За это время про-изошло много событий в жизни моих друзей. Начну с самого начала нового этапа моей жизни.
Конечно, самым трудным днем был первый. Я подходил к зданию Межобластной больницы имени Гааза. Больницы для заключенных, куда свозили заболевших из многих регионов страны. Экстренных больных нам доставляла скорая помощь из Ленинградских тюрем и колоний области.
Я был уверен, что больница названа именем Гааза, потому что он здесь работал, но потом мне объяснили, что это не так. Федор Петрович Гааз, русский врач немецкого происхождения, успешно практиковал в Москве и нажил большое состояние благодаря своему врачебному таланту. Был врачом в русской Армии во время войны 1812 года. Активно помогал бедным в лечении, зачастую, бесплатно и даже давал им деньги. В народе заслужил звание “Святой доктор”. Своими хлопотами добился открытия в Москве Полицейской больницы для бесприютных и обездоленных. Гааз опекал тюрьмы и проявлял заботу о заключенных, добиваясь улучшения их содержания. решено было увековечить его имя, назвав им нашу больницу.
Войдя в проходную КПП, я подвергся обычной процедуре наряда внешней охраны. Проверка удостоверения, досмотр личных вещей на пред-мет проноса запрещенного для передачи заключенным. По прибытии пред-ставился начальнику больнице, миловидной, немолодой женщине-подполковнику.
Дежурный офицер проводил до моего отделения, которое состояло из операционного блока и рядом с ним реанимационная палата на восемь коек. Я искренне удивился и обрадовался, увидев в ординаторской двух моих однокурсников – Володю и тезку моего Сергея.
- Ну, привет! – Заговорил Сергей. – Буду рад работать вместе. Здесь первое время только непривычно, а потом забудешь, среди какого контин-гента ты работаешь. Тебе понравится.
- А еще на торакальном отделении работает Филипп с параллельного потока. Знаешь его? – Вступил в разговор Володя.
- Помню. Мы с ним в колхозе познакомились.
Студенческая дружба не забывается и это помогло мне безболезненно войти в новый коллектив.
Уйдя со службы пораньше, мы с Сергеем и Володей поехали на склад получать положенное мне обмундирование. На складе я растерялся, увидев такое количество разных вещей: летняя шинель, плащ, фуражка, галстуки, рубашки, парадная форма, летние ботинки, сапоги и погоны старшего лейте-нанта внутренних войск.
- Как же я это все попру?
- А мы на что? – удивился Володя.
- А давайте возьмем такси, чтобы народ не пугать, а по пути купим пив-ка или что покрепче. Жена твоя не будет возражать? – предложил Сергей.
Радостные, мы ввалились со своим багажом ко мне домой. Никого не было. Разложив все новенькое прямо на диване, мы пошли на кухню и дружно заполнили стол закусками, не забыв выставить бутылку водки и де-сять бутылок пива.
- Давай-ка переоденься в форму! Мы тебе поможем, - предложил Во-лодя.
Через десять минут в новенькой форме с погонами старшего лейтенан-та я красовался за накрытым столом. Детей не было дома, а вот жена не за-ставила себя долго ждать.
- Приветствую всех! Вижу, что первый день службы удался! Странно, но форма тебе идет.
- Ребята, познакомьтесь – это моя жена Алина. Это – Володя, это - Сер-гей. Они мои однокурсники, а теперь будем служить вместе.
Алина протянула им руку и устроилась с нами за столом.
- Кстати, Алина, форма идет практически всем мужчинам, да и женщи-нам тоже. Не знаю почему. Может она делает людей строже, мужественней. Вообще я приклоняюсь перед людьми в форме. Правда сам я рожден сугубо гражданским, просто жизнь сделала такой неожиданный зигзаг. Ну, давайте выпьем за начало нового этапа, надеюсь, он будет счастливым!
Ребята посидели часа два и попрощались с нами.
И потекла моя служба в Органах. И коллектив отличный, и быстро по-лучил капитанское звание. Все вроде хорошо, но скучал по институту и ско-рой помощи. Несмотря на то, что мы лечили заключенных, врачи честно вы-полняли свой долг. Никто никогда не отказался приехать в помощь дежурной бригаде, даже ночью, в выходные и праздники. И никто никогда не требовал дополнительной оплаты.
Работа такая же, как в других больницах, только в форме. Помимо ра-боты – сборы, контрольные явки по тревоге с «тревожным» чемоданчиком, выезд на стрельбы, участие в спортивных соревнованиях. Никто не спраши-вал, умеешь ли ты бегать на лыжах. Как в армии: не умеешь – научим, не хо-чешь – заставим! Служба есть служба.
На самом первом моем дежурстве по больнице меня вызвали к паци-енту в торакальное отделение. Немножко напугало то, что надзиратель от-крыл мне дверь в отделение, пропустил, а сам, закрыв дверь, остался снару-жи. Это было незыблемым правилом. У надзирателей находилась связка ключей от всех помещений. В случае нападения, заключенные могли завла-деть ими. Последствия понятны. Внутренняя охрана находилась только в ко-ридоре, на каждом этаже, куда выходили двери двух – трех отделений.
Вообще, случаи нападения на врачей были исключительной редко-стью. Заключенные уважали нас и понимали, что здесь их лечат, здесь им спокойнее, чем на зоне.
Площадка, где находились надзиратели, называлась кругом. По аналогии с тюрьмой «Кресты». И больница построена, как эта тюрьма. В виде креста, если смотреть сверху. Все крылья креста замыкались на этой площадке – круге.
Дежурная медсестра проводила меня в смотровой кабинет и привела больного заключенного. Вышла из кабинета и закрыла за собой дверь. Пациент был очень раздражен. Его можно понять. В больницу везут этапом по нескольку дней и сразу собирают из разных областей человек  30 – 50. В пути им никакая медицинская помощь не оказывается.
Это был истощенный немолодой человек с землистым цветом лица. Он страдал раком легкого в запущенной стадии. На зоне ему назначались наркотические обезболивающие, а в пути уже несколько дней заключенный их не получал. Мучительные боли истерзали его.
- Начальник, мне нужен омнопон! – с порога потребовал он.
- Минутку, я сейчас разберусь и для начала назначу вам промедол, а завтра лечащий врач при необходимости поменяет назначение.
- Промедол мне уже не помогает! Выписывай омнопон! – в бешенстве кричал он. Ты что думаешь, я не опущу эту табуретку на твою башку? Мне терять нечего, жить все равно не долго!
«А ведь опустит. Ему действительно терять нечего» - мелькнуло в голо-ве.
  - Успокойтесь! Тихо! Сидеть смирно! Омнопон, так омнопон.
- Прости, начальник! Измучился я. Не дождусь своего конца.
Я позвонил дежурной медсестре и попросил сделать пациенту нарко-тик.
Еще один случай своей необычностью врезался в мою память навсе-гда.
С зоны скорая помощь привезла молодого парня – заключенного с ди-агнозом: интоксикация не ясной этиологии. Раз не ясно, куда ж еще, как не в реанимацию?
Состояние парня было тяжелое. Высокая температура, сознание затем-нено, признаки отека головного мозга. Срочное исследование показателей крови и рентгенограмма черепа. А вот снимок нас всех поразил. Прямо по-средине вещества головного мозга четко виднелась загнанная в него заточка.
Как потом выяснилось, заключенному во сне ее вколотили сокамерни-ки. Быстро, глубоко, да так, что кончика снаружи не было видно. Пострадав-ший даже не почувствовал, только стали беспокоить головные боли и подня-лась температура. В медсанчасти его лечили как при респираторно-вирусной инфекции до тех пор, пока он не стал терять сознание.
Требовалась срочная операция. Наш нейрохирург не рискнул и вызвал консультанта из НИИ нейрохирургии имени Поленова.
Операция прошла успешно. Парень выжил без всяких последствий для здоровья.
В межобластной больнице мне довелось повидать очень много неор-динарных случаев.
А годы летели и летели, не спрашивая нашего разрешения. Вот уже и Слава с Ириной, и толя с Наташей стали родителями. В обеих семьях подрас-тали мальчишки. В скором времени и я стал дедушкой. У Антона и у Егора тоже родились мальчики. С женой отношения совсем разладились. Мы практически не общались. Жили, как соседи. Развод не оформляли, потому что никто из нас не хотел повторять все сначала с другим человеком.
Юлий  и Виктор постоянно в море. Только первый в гражданском фло-те, а второй  в ВМФ, уже капитан третьего ранга. Это как майор в сухопутных войсках. Оба часто пишут мне.
В последнем письме Виктор беспокоился о здоровье Юлия. Они слу-чайно встретились в Севастополе и он обратил внимание, что Юлька здорово похудел и выглядел нездоровым человеком.
Юлька же рассказывал, что у него случилась неприятность. В море от инфаркта скончался матрос и все старания спасти его жизнь были безуспеш-ны. О своем здоровье ни слова.
Было воскресенье, когда позвонила Нина.
- Сергей, вернулся Юлий и сразу попал в больницу с язвенным крово-течением. Прооперировали. Сейчас еле жив.
- Нина, а где он лежит?
- В НИИ Скорой помощи.
- Я позвоню Славе и мы обязательно сегодня его навестим. Ты там?
- Где ж мне еще быть? – горько усмехнулось Нина.
- Не горюй подруга, все будет хорошо!
Через три часа я и Слава были уже в палате Юлия. Его было не узнать. От этого цветущего, брутального мужчина осталась, дай Бог, половина. Мало того, в больнице выявили сахарный диабет в тяжелой форме и сразу перевели на инсулин. Как могли мы утешали его и желали скорейшего выздоровления.
Юлия выписали через две недели. Постепенно он стал приходить в се-бя, но вследствие диабета стали развиваться трофические язвы на стопах. Юлий стал попивать, что абсолютно недопустимо при его болезни. С флота он уволился по признании инвалидом.
Тринадцатого января раздался звонок Нины. С рыданиями она сооб-щила:
  - Сережа, Юлька умер.
- А что случилось, Нина? Успокойся, не плачь!
- У него развилась диабетическая кома, отвезли опять в НИИ Скорой помощи и сегодня ночью все закончилось. Серега, мне так тяжело! Ты не представляешь! Ведь он – все, что у меня было на этом свете!
Тяжелые дни подготовки к похоронам. Я и Слава старались быть рядом с Ниной. Еще тяжелый день похорон. Дату смерти Юлия не забудешь. В самый канун старого Нового года.
Но прошло и это, как проходит все остальное в нашей быстротечной жизни. Остались Слава, Толик, со своими женами и детьми, ну и конечно Ни-на. Виделись теперь мы редко. В основном телефонные звонки. У каждого бурлила своя жизнь.
Как-то я почувствовал боли в горле. Как врач, конечно пытался лечить себя от ангины. Боли не проходили и я понял, что никакая это не ангина, а то, чего боятся все. Конечно, я затянул с обращением к специалисту. А потом все тянулось по независящим от меня причинам. Попасть к ЛОР-врачу мне уда-лось лишь через две недели. Запись! Потом ждал консультации ЛОР-онколога еще две недели. Запись! После него снова ждал уже госпитализа-ции в онкологический диспансер. Это наше “ здравоохренение “. Лечиться я начал с надеждой и энтузиазмом. Три курса химиотерапии в диспансере. Тя-жело – рвота, отсутствие аппетита, жуткая слабость. После этого меня напра-вили на лучевую терапию в НИИ онкологии имени Петрова. Там повторили еще два раза химиотерапию, начали лучевую.
Все пошло не так. Химия отравила мой организм, как могла. Страдали почки, периферическая нервная система. Я с трудом передвигался из-за не-вероятной слабости. Во время лучевой терапии у меня развился ожог перед-ней поверхности шеи, гортани и пищевода. Правду говорят, что врачи боле-ют не так, как все. Об операции не было и речи. Развивались метастазы.
Дома я постепенно отходил от проведенного лечения. Я был рад, что у меня осталось хоть какое-то время пожить, пообщаться с друзьями. Правда по телефону. Из дома выходить было просто тяжело.
Мне дали инвалидность, со службы ушел. Но пенсия плюс инвалид-ность – прожить можно.
Понял, что время безвозвратно и утекает, как песок сквозь пальцы.
Нет, я все прекрасно понимаю. Знаю, что меня в скором времени ждет и не депрессирую по этому неизбежному для всех поводу. Ни одному чело-веку не удавалось остаться на этой земле вечно. Наоборот, собрался и пыта-юсь в отпущенное мне время доделать самые важные дела. Оказалось, что такие есть. Только бы не залежаться, не стать обузой для окружающих.

А по эфиру, как будто для меня, пела свою песню на слова Мандель-штама Алла Пугачева.
Ленинград, Ленинград,
Я еще не хочу умирать.
У меня еще есть адреса,
По которым найду голоса.
Ленинград, Ленинград,
Я еще не хочу умирать …

Конец.





Пояснения к специальным терминам и выражениям
                со звёздочками (*).

Стр. 12. ЦРБ – Центральная районная больница.
Стр. 16. Сумочная – помещение для хранения оборудования бригад скорой    помощи и медикаментов.
Стр. 22. Инфузионная терапия – введение жидкостей внутривенно.
Стр. 23. Перелом по типу “зелёной веточки” – это, когда кость сломана, а   надкостница цела.
Стр. 34. Репозиция – это ручное или оперативное сопоставление костных отломков   при переломе.
Стр. 58. Сочетанная травма – в данном случае, переломы костей скелета и повреж -   дение внутренних органов.
  Терминальное состояние – состояние между жизнью и смертью.
Стр. 59. Эпикриз – описание врачом течения болезни, лечения и причины смерти.
Стр. 71. “Зенит”. Речь идёт о составе футбольного клуба “Зенит” 1980 года.
Стр. 74.  Статья 121 – речь идёт о статье за гомосексуализм по Уголовному Кодексу                80-х годов.
Стр. 91. Интубация – введение в трахею специальной трубки для подключения к                дыхательному аппарату.
Ларингоскоп – специальный инструмент для осмотра гортани с целью вве-   дения трубки в дыхательные пути.
Стр. 101. Временное улучшение течения хронического заболевания или его сим- птомов.
Стр. 127. БИТ – бригада интенсивной терапии.
Стр. 134. Больница им. Ленина, ныне Покровская больница.
Стр. 139. Дефибриллятор – аппарат, воздействующий на сердце импульсами тока.
    Аппарат Амбу – предназначен для ручной вентиляции лёгких.
Стр. 165. Гипоксия – кислородное голодание тканей.
Стр. 168. Биологическая смерть- состояние необратимое к жизни.
Стр. 183. ОВВК – Окружная военно-врачебная комиссия.
Стр. 185. СИЗО - следственный изолятор.
     ИВС – изолятор временного содержания.
Стр. 186.  Гомоцид – убийство человека.
     Суицид – самоубийство.
Стр. 211. Субдуральная гематома – кровоизлияние по твердую мозговую оболочку.
Стр. 212. Трепанация черепа – вскрытие черепной коробки.
. Стр. 213. Металлоостеосинтез – сопоставление костных отломков с помощью
    металлических конструкций.
Стр. 213. Калькулезный холецистит – воспаление желчного пузыря с наличием     камней в нем.