Улыбайтесь чаще. И обязательно - детям

В том числе, и чужим:)

Редко кто из нас может остаться равнодушным, видя распахнутые детские глаза - искренние и любопытные. Вот и я не удержался, улыбнувшись.  И не раз. Правда,  не всегда благополучно.

Иду однажды, с рынка, с честью выполнив задание «домашнего премьер-министра».  За перекрёстком впереди – остановка.
Стою, жду  свой автобус.
Зашипели двери подошедшего троллейбуса, а в его окне забелело лицо ребёнка, с печальными, «на мокром месте», глазами, выразительно говорящими «Жизнь – какашка! Однозначно!».
Смотрим  глаза в глаза, пока входят-выходят озабоченные пассажиры.

Складываю лодочку из ладошки левой руки, а правой, щепотью собираю поочерёдно воображаемые слёзы: левый-правый-левый-правый и, делаю «брови домиком губы скобочкой», уголками книзу - как когда-то видел в каком-то кино.
Заинтересовалось дитё, тоже брови домиком  сделало, в глазах - огонек любопытства. Опрокидываю  воображаемые слёзы в рот и,…  делаю улыбку «от уха до уха».
-«Оп-паа»! - Словно лампочку включили в салоне, и «куда горе делось».  Жизнь - опять хороша!
Отходит троллейбус, и в его окне уплывает от меня смеющееся лицо, что-то рассказывающее стоящему рядом взрослому.


В другой раз, аналогично поджидал затерявшийся, где в глубинах микрорайона, автобус. Задумался стоя в тени деревьев остановки, и не услышал, когда тот подъехал.
«Кыш-шш!» - зашипело сзади. Обернувшись, вижу  нужный мне номер на трафарете.
Вхожу в  автобус с полными покупок руками  и быстренько плюхаюсь на свободное место. 
Напротив и наискосок от меня, молодая мама-казашка говорит, негромко но отчетливо, своему крохе,  ласково - судя по выражению лица - в ушко, по-казахски. Я - понимаю, что она говорит и тоже улыбаюсь её словам, соглашаясь мысленно.

Дитя крутит по сторонам головой, осматриваясь и слушая. Встречаемся глазами спустя пару мгновений.  У меня двое таких, правда - внучат, и постарше будут, но вид любознательных глаз и наивного взора не оставит равнодушным никого, и я улыбаюсь ему, всеми «доступными методами» и ласково, как улыбаются понравившимся детям.

Обрадованное тем, что «оно», оказывается,  нравится и другим, кроме мамы, дитя счастливо смеется беззубым ртом и делает попытку помахать мне, пухленькой, словно перевязанной ниткой в кисти, ладошкой.
Мы молча, светим друг другу улыбками и вскоре наш живой контакт замечает мать.

Проходит полминуты - минутка.  Вдруг, услышав непривычные для его слуха слова песенки, ребенок поворачивается к маме лицом. 
Слышу и я, на чистейшем русском: «…Жили у бабуси, два веселых гуся…».
Прислушиваясь,  дитя подпрыгивает на маминых коленках, в такт новой песенке, счастливо смеясь.

Вот и хорошо. Пусть смеется, радуясь, что его - любят и, что он не одинок на этой планете, заодно познавая новые для него звуки, и слова на другом языке.


А однажды, я таки «доулыбался», общаясь с ребенком... глазами:

Я шел пешком, возвращаясь с работы, по своему микрорайону.На улице - весенняя благодать, и мне доставляет удовольствие брести по ледово-асфальтным проплешинам и множественным ручейкам, ведь естественный уклон города делает их ещё и моими "попутчиками".

Неторопливо бреду, занятый своими мыслями, попыхивая вкусной сигареткой.
Хоть и тепло, но в тени ещё прохладно от весеннего пронизывающего ветерка.
Вроде югА, а зябко. Поэтому, отчасти фасоня, а отчасти прячась "от дуновений", воротник служебного пальто с погонами - поднят, руки - в карманах.

Догоняю "весёлую пару":  молодая и строгая мама, тянет за руку как на буксире, ребёнка, которому как молодому барбосу всё хочется понюхать, попробовать на зуб и палец, но рука мамаши, крепко сжимающая своё ненаглядное чадо, держит его «мёртвой хваткой».

Пацанчик, грустно крутя головой на 360 градусов, пересекается с моим отсутствующим взглядом, и я, подмигиваю ему, улыбаясь и кивая на маман: Мол, тяжко брат. Никакой свободы, да!?
Тот пожимает плечами, настороженно, и, заговорщицки подмигивает в ответ, перекладывая леденец во рту.

Мамаша, почувствовав торможение дитяти оборачивается, и, увидев меня, неторопливо бредущего с сигаретой "на губе", в форме и с отрешённым лицом, делает "свои выводы", и дёрнув за руку, принуждает сына идти быстрей.
Мальчишка, заинтересованно как все непоседы-дети, продолжая общаться, оборачивается, и мигает мне обоими глазами (одним, ещё не получается).

Тогда, желая произвести на парня неизгладимое впечатление и продолжая улыбаться, делаю «коронный номер» - закрываю один глаз, оставив другой - широко открытым.

Красивая форма, взрослый дядя, глаз, так и не открывающийся "срабатывают", и, парень всё сильнее «тормозит».
Желая убедить его ещё больше "меняю глаза местами" и теряю, на секунду, контроль под ногами.
Взмахивая руками, брыкаясь конечностями как любой "нормальный, падающий" на льду гражданин и товарищ, произвожу на парня окончательное и победное впечатление:  рот - открылся, леденец - выпал, и он, как завороженный,  смотрит на дядю, который его "так веселит".


Я, стою в "позе крабика",  развернувшись на 180 градусов, т.е. против течения ручейков. Подол пальто, сзади - вроде маленькой плотины,  ноги «на ширине плеч», руки за спиной упираются в лёд. Шапка упала, в зубах сигарета.
Меня обходят прохожие, считающие, что пыхающий сигаретой мужик в экстравагантной позе, так отдыхает на тротуаре.  Поэтому, наверно, и не вмешиваются в происходящее.
Запрокидываю голову назад и встречаюсь глазами с мальчишкой.
Вижу захлестнувший его восторг, от «номеров», которые дяденька откалывает.

Вода – накапливается, заторможенная пальто, поднимаясь потихоньку вверх, и не исключено, что скоро она польётся, через мой воротник. Ведь я стою, вниз под уклон, головой.

Слышу восклицание сзади: Мама, смотри, что дядя делает! Мам, ну мам!
Очевидно мама, не поворачивая головы, представляет меня, продолжающим меланхолическое и неспешное времяпровождение, поскольку отвечает чаду, раздраженно:  Пойдём, наконец! Дядя делает то, что ему хочется!

Не слышу вопросов парня, но чувствую, что его восхищение беспредельными возможностями взрослых, делающих, что хотят, и прямо на тротуаре, а также, резонное возмущение ограничениями, его, как личности начинает превышать все мыслимые пределы детского воображения.

Понимая, что рискую не только всей служебной униформой, но и вероятной "экологической катастрофой" в случае длительного нахождения в этой позе от воды за шиворотом, продолжая оставаться в "той же, позе", перебираю руками и ногами, разворачиваюсь потихоньку, "по течению",   вниз под уклон.
Вода, с шумом высвобожденная из "плена" моих штанов и пальто, ринулась вниз, а я, сделав усилие, нашел опору левой руке в виде кусочка асфальта, перенёс центр тяжести на неё, и резким движением встал на ноги.

Вдали, в прострации от "взрослых беспредельщиков" вижу, как тащится меж ручьев, на руке мамаши, дитё, ещё пытаясь обернуться.
Редкие прохожие с опаской обходят мужика в лётной форме, из недр которой тоже текут ручьи.
И ни у кого, ни тени улыбки на лице.

Поднимаю шапку по счастливой случайности упавшую на полусухой островок, жду, когда стечет большая часть воды из одежды, и, прикурив другую сигаретку, иду дальше, улыбаясь  сам себе и вспоминая глаза мальчишки.