Тавут

Я подъехал  к дому брата в горном селе.

Некий чернобровый тип орал по телефону, что порвёт кого-то. Сын умершего, одутловатый и немного хромающий, подошёл и обнял меня и как-то по-детски сказал: мой папа умер. Я спросил о последних днях отца.

– Ну, старик... Не давал себя помыть и всё время кричал «Я жить хочу, хочу жить!»

Меня обвязали поминальным белым платком и я сел на скамейку напротив дома. Человек моего поколения, в чёрном кожаном пальто и абсолютно седой, всё время говорил, что умерший был жаден и жлоб. Вдруг он спросил меня, пью ли я водку.

- А сколько вам лет? – поинтересовался я.

- Семьдесят два… Я майор. В советское время я имел всё!

Из его рта летели слюни, зловонное дыхание растекалось вокруг его головы. Вопрос «пью ли я водку», остался открытым. Седой человек бесконечно о чём-то вещал.

Ко мне всё время подходил Руслан, сын умершей от рака сестры Риммы.

- Вы не замёрзли? Пойдёмте, попейте чай.

Он прямо смотрел на меня и был похож на уйгура.

Неожиданно из толпы выскочил мой зять, по кличке Радж-Капур, всё такой же красивый, но с отёкшим левым глазом.

- Тебе никто здесь не предложит чай, пойдём.

У него были проблемы с родственниками. Мы пошли втроём с человеком, который всё время стоял рядом со мной и как оказалось поразительно чисто  говорил по-русски. Его звали Махмуд, он был капитаном МВД и служил когда-то в Пскове.

- Меня избила младшая дочь и её любовник. Она требовала оформить дом на нее, после смерти жены, и жила со мной, вместе с сыном, которого почему-то назвала Раулем, - начал без предисловия  Радж-Капур. – Когда я схватил нож на кухне и кинулся на её любовника, упитанного, смазливого турка, крик Рауля «Бувака!!!» остановил меня. По совету старшей дочери я подал в суд…

Между тем, мы чуть не прозевали вынос тела. Процессия с тавутом быстро двигалась в сторону гор. Натянув шапочку на глаза, в толпе шёл племянник, его тело беззвучно содрогалось от рыданий.