Было

       Он позвонил поздно вечером. Поздние звонки всегда неприятны, вызывают тревогу и долго не дают уснуть.

       «Здравствуй, Николай, у меня к тебе разговор есть», - в трубке  звучал уверенный, чуть хрипловатый голос Сергея. После двух-трех незначащих фраз, он осторожно перешел к делу: «Ты слышал о Прокоповиче? Никогда бы не подумал, но сам понимаешь, факты – упрямая вещь».

- А почему ты Левку называешь по фамилии? – удивился я.

-Ты что, ничего не знаешь? Я всегда уважал Льва Александровича, но сейчас такая обстановка, нельзя расслабляться. Да не прикидывайся, ты не хуже меня понимаешь. Есть мнение… в общем, нам сообщили, что он замешан в одной скверной истории. Я, как ответственное лицо, обязан отреагировать. И принять меры.

-Слушай, Серега, ты совсем рехнулся или выпил лишнего? О какой истории ты говоришь? Забыл что ли, как он тебя раненого на себе пятнадцать верст тащил? Неужели ты думаешь, что Левка способен на какую-нибудь подлость?!

-Знаешь, что! Я привык доверять компетентным органам и не позволю прикрываться врагам своими прошлыми заслугами. И потом, когда это было?

-Как ты можешь такое говорить, опомнись, Сергей?! Ведь возможна ошибка, надо поговорить с ним. Не может такой человек быть подлецом. Какой-то дурак или негодяй наплел, а ты и поверил, да?

-Послушайте, Николай Андреевич, не советую вам поддаваться эмоциям, не советую бросаться необдуманными словами и обвинениями. Мы не в игрушки играем.

-Знаешь, что, я не желаю с тобой разговаривать в подобном тоне. Всё, иди к черту!

        Но трубку я положить не успел, потому что он резко сбавил тон и как-то мягко, даже вкрадчиво и как бы с сожалением, сказал: «Ну что ж, видимо зря я поручился за тебя два года назад, ведь предупреждали же меня товарищи. Видно не получится у нас с тобой разговора».

        Какая-то сила удержала мою руку, и я не бросил трубку на рычаг. Мне вдруг вспомнилось, как два года назад меня обвинили в порче оборудования в нашем цехе. Дело было ерундовое, перегорела проводка, в результате вышли из строя два старых станка, потом их починили. Я давно говорил начальнику цеха, что проводка старая не рассчитана на большую нагрузку, но он только отмахивался. Некогда, мол, план гнать надо, да и саботаж припишут, не дай Бог. А потом сам же и выступил на собрании, на меня всё свалил. Да, если бы не Сергей, туго бы мне пришлось тогда. Помню, я тогда ему, как раз проводку в погребе делал, по дружбе. А Левка почему-то отмалчивался, хмурый сидел. Кажется, у него что-то дома не ладилось, не помню.

- Какой такой разговор, еще? - буркнул я в трубку.

- Какой, какой? Обсудить надо всё. На счет Прокоповича. Мы тут письмо коллективное готовим, надо подписать.

- Что за письмо? Ты что, сдурел? Не собираюсь я подписывать никаких писем, понял?

-Ну, как знаешь, потом может быть поздно. Я же о тебе забочусь, дуралей, по-дружески. У тебя ведь семья, подумай, Николай, - тепло и слегка тревожно сказал он и положил трубку.

       Заснул я под утро. Все вспоминал, как мы втроем уходили лесами от банды Пахома. Наш дозор нарвался на них неожиданно. У Сергея были прострелены обе ноги, а у меня в плече сидел осколок. Левку тоже зацепило в голову, но он держался и всю дорогу, пока на наших не вышли, тащил Сергея на себе. Потом Сереге благодарность объявили от имени комдива. Давно это было,  больше пятнадцати лет прошло. Временами снилось мне, будто бежим мы трое по дороге, кругом ямы, лужи, из сил выбиваемся. За нами гонятся с криками, стреляют вдогонку,  вот-вот настигнут. Сергей поскользнулся, упал прямо в лужу, Левка весь в крови, тащит Серегу на себе, а он вроде и не раненый вовсе, а только усмехается хитро и мне подмигивает. Я хочу что-то крикнуть, но не могу ни слова сказать, ни рукой пошевелить.

       Проснулся я в холодном поту. Прихожу на работу. В многотиражке письмо коллективное. То самое, о котором Сергей говорил. Гляжу, и понять ничего не могу – подпись моя стоит, хоть и не первая, в самом конце списка. Скомкал я газету и к нему в кабинет. Там как раз бюро заседало. Я стал кричать что-то, а он так посмотрел на меня, что я прямо опешил. Вы, говорит, гражданин Смирнов, под суд захотели за порчу казенного имущества и саботаж? Тут же сидел какой-то человек в полувоенном френче, он спокойно и уверенно посмотрел на меня в пол оборота и говорит: «Пожалуйста, выйдите, мы вас пригласим».

       Не знаю, как это получилось, только я не потребовал убрать мою подпись. После этого видел Лёвку всего один раз в коридоре, но он мельком глянул на меня и прошел мимо. Больше мы не встречались. Слышал, работает где-то в леспромхозе, после освобождения.

1988 г.; 2014 г.