Королева мусорных баков - рассказ

Двадцать лет прошло с тех пор, как трагически погиб единственный сын Нины Сергеевны. От своего горя и одиночества она спасалась работой. До выхода на пенсию работала на заводе в отделе технического контроля, а потом – где придётся.
Но наступило такое время, когда утехой семидесятилетней женщине стали посиделки на лавочке с такими же по возрасту приятельницами, живущими в той же пятиэтажке. Их разговоры  сводились к тому, как выжить на мизерную пенсию и свести концы с концами.
 
Однообразно, скучно, одиноко. «Никому я не нужна, нет цели в жизни, не для кого жить – остаётся только ждать своего последнего часа», –  с такими мрачными мыслями коротала Нина Сергеевна бессонные ночи.
 
Однажды в начале лета появился во дворе паренёк лет девятнадцати на вид. На нём были дешёвые трико, майка, поношенные кроссовки. Он прошёлся вдоль дома по тротуарной дорожке мимо сидевших на скамеечке Нины Сергеевны и её подруги Александры Ивановны, мимо девчушек-веселушек такого же возраста, как и сам, вернулся обратно, присел рядом с пожилыми женщинами.

Молодой человек доверчивым взглядом посмотрел на них, женщины с любопытством оглядели его.
- Ты кого-то ищешь? – не выдержала молчания Нина Сергеевна.
- Ищу. Мне сказали, что я родился в этом городке. Хочется найти хоть одну родную душу, – совсем по-детски, искренне произнёс незнакомец.
- И ты не знаешь, кто твои родители? – изумилась Александра Ивановна.
- Не знаю. Мать родила меня от неизвестного отца, оставила в роддоме, сведения о ней не сохранились. Я воспитывался в детском доме.
- Как же тебя зовут, милый? И где ты живёшь? – сокрушённо вздохнув,  спросила Нина Сергеевна.
- Я – Лёша. Администрация города предоставила мне маленькую комнатку в общежитии. Хотя мне, как выпускнику детского дома, положена однокомнатная квартира. Ссылаясь на трудности, просили подождать, –  словоохотливо рассказал молодой человек.

- А жить на что ты будешь? – всё так же сокрушаясь, допытывалась Нина Сергеевна.
- Да устроили меня на работу в хлебопекарню подсобным рабочим.
- Ну, ничего. Заведёшь друзей, найдёшь девушку.  Вон, какие красавицы сидят на соседней скамейке, – приободрила Нина Сергеевна.
- Нет, не найду. Посмотрите, как модно они одеты. А я? Не ровня я им. Мне проще и легче общаться с пожилыми. – Лёша посмотрел в изумлённые глаза женщин и тихо произнёс,  – а можно, приду сюда завтра?..
 Женщины растерялись, но в знак согласия закивали головами.

На следующий день вечером, не сговариваясь, Нина Сергеевна и Александра Ивановна надели свои праздничные наряды десятилетней давности и сели на ту же скамеечку, где познакомились с Лёшей.
- Да-а, жалко парня, – сказала Нина Сергеевна.
- Без роду, без племени, – дополнила Александра Ивановна.
- Придёт ли?
- А куда ему, горемыке, деваться…

Лёша медленно шёл по пешеходной дорожке, оглядываясь по сторонам, будто сомневаясь, в том ли направлении идёт. Он увидел вчерашних знакомых – его походка стала уверенней.
- Здравствуйте, я пришёл. Думал, заблудился, не в тот двор попал.
- Нет, милый, не заблудился, –  сказала Нина Сергеевна, – мы тебя поджидаем.
Лёша казался растерянным, очень стеснялся. Не знал, о чём ещё сказать. Одет он был так же, как и вчера, и всё отряхивал майку на груди, будто только что её испачкал. 
- Да ты не тушуйся. Расскажи, как прошёл у тебя сегодня день,– чувствуя неловкость парня, предложила Александра Ивановна.
- А я к вам в гости шёл. Вот вино купил, чтоб выпить с вами за знакомство – так, вроде, положено, – вместо ответа сообщил Лёша, показал бутылку, завёрнутую в газету, и густо покраснел.

- Ну, раз в гости, приглашаю всех в квартиру: не пить же вино на скамейке, – решительно встала Нина Сергеевна.
Старая скромная мебель, чистота и уют. Кухонный стол, на котором стояла тарелочка с аккуратно нарезанным сыром, три бутерброда с колбасой уместились на блюдце с голубой каёмочкой, хрустальная вазочка с несколькими печенюшками, три хрустальные рюмки, куда хозяйка плеснула дешёвого вина – домашняя атмосфера поразила парня.

- А меня ещё никто и никогда не приглашал в гости, – признался Лёша.
Он рассказал о том, что в общежитии живёт уже три недели, но ни с кем ему не удалось подружиться. Все старались от него отмахнуться и обойти стороной. На работе он тоже молча делает всё, что скажут: отнести, принести, подключить, собрать, перекрутить – разговорами заниматься всем некогда. В детском доме жили, выполняя команды воспитателей, и никто не интересовался, что лично хочется ему.

Сердце Нины Сергеевны от Лёшиного откровения дрогнуло. «Бедный, беззащитный, одинокий человечек», – подумала она, сопровождая мысли тяжёлым вздохом.
На хлебопекарне, куда администрация города определила Лёшу на работу, работала внучка давнишней знакомой Нины Сергеевны.

- Оля завтра выходная. Так ты приди да и выясни, чего тебе надо-то, – посоветовала знакомая…
Нина Сергеевна попросила Олю, чтобы их разговор остался тайной.
- Да странный он какой-то этот Лёша.  Всё молчит и молчит. На работу приходит в одной и той же майке и поношенном трико, – рассказала Оля.
- Но он не дебошир? Не алкоголик? Не вор?
- Нет, Нина Сергеевна. Просто какой-то пришибленный. Несовременный. Зато глаза очень добрые.
«С чего ему быть не «пришибленному»? – подумалось Нине Сергеевне.
- А зарплата у него какая?
- Минималка: четыре триста.

«Пенсия у меня тоже, как говорится, «шибко не разгонишься». Но мне очень хочется помочь мальчику. Да и себе: чувствую я в нём родную душу», – размышляла Нина Сергеевна по пути домой.

Лёша приходил к новой знакомой ежедневно, за исключением тех дней, когда его просили поработать в ночную смену. Он усаживался в уголке старого дивана и смотрел телевизор. Нина Сергеевна что-нибудь стряпала на кухне: блинчики, сырники, пельмешки, а то и просто подогревала то, что  готовила на два-три дня – суп, борщ. Затем она звала Лёшу к столу, и они вместе ужинали, разговаривали о самых обыденных вещах. Но в этих разговорах, в этом общении оба находили успокоение одинокой душе, и жизнь наполнялась смыслом.

Лёша рассказывал о детском доме, Нина Сергеевна вспоминала свою жизнь, сына, от которого так и не дождалась внуков.
- Нина Сергеевна, может быть, моя мама была девушкой вашего сына, а  я и есть  ваш внук, – однажды сказал Лёша.
- А что? Вполне возможно, что это было так на самом деле. – Нина Сергеевна взглянула в Лёшины полные надежд глаза… – Переходи жить ко мне. Вместе будет веселее.

Это предложение Лёша принял с восторгом. Парень впервые наслаждался родством, в которое поверил, заботой лично о нём. Он стал называть Нину Сергеевну бабушкой Ниной, а то и просто Ниной.
Нина Сергеевна задумалась о серьёзных вещах во благо Лёши. Встречаясь с подругой, она как-то спросила:
- Шура, ты не знаешь, как официально оформить родство между бабушкой и внуком?
Александра Ивановна недоумённо взглянула на Нину Сергеевну.

- Ты не понимаешь, Шура: у тебя, хоть и пьяница сын, но он есть. И невестка, и внук рядом. У меня же ни заботиться, ни думать не о ком. Господь мне Лёшу послал. Ты сама заметила, как он на моего Андрюшу похож. Я ожила. «А то и квартиру в наследство некому оставить», – подумала про себя Нина Сергеевна.
Как и положено, в нормальной семье примерный внук первую же зарплату отдал бабушке. Нина Сергеевна, используя сбережения, что хранила на свой последний час («смерётные» эти деньги бабушки называют), купила внуку повседневную и выходную одежду, подобрала нужную обувь.
 
- Ну, вот, – довольная своим выбором, говорила Нина Сергеевна, – теперь и на работу есть в чём пойти, и дома будешь выглядеть нормально, и в люди выйти не стыдно. Концерт скоро во Дворце Культуры, так мы пойдём с тобой вместе. А завтра у тебя выходной, отправимся в лес: черника поспела. Говорят, урожайная она этим летом. Благо – лес под боком, грех не воспользоваться…

- Нина Сергеевна, что за кавалер с тобой рядом? – выспрашивали знакомые.
- Внук это мой, внук, – отвечала женщина с достоинством. И Лёша учтиво брал бабушку под руку.

Лёшина заработная плата и небольшая пенсия Нины Сергеевны не позволяли расточительствовать. Нужно было оплатить коммунальные услуги за двухкомнатную квартиру, комнату в общежитии. Нина Сергеевна решила сохранить Лёшино жильё, чтобы внук смог в будущем по закону получить однокомнатную квартиру. Бабушке хотелось покупать продукты подороже, радовать внука более изысканными блюдами. Она мечтала, чтобы Лёша имел возможность ходить на дискотеку, в кафе, чтобы у него появилась добрая девушка. Но… на излишества денег не хватало.
 
«Как увеличить средства к существованию? Что предпринять?» – задумалась Нина Сергеевна. Как-то рано утром на задворках рынка она заметила вывеску «Приёмный пункт». Подошла поближе. У раскрытых дверей небольшого помещения стояли в очередь несколько человек с гружёными тележками и сумками на колёсиках. Нина Сергеевна отошла в сторонку, наблюдала. Сдавали стеклянные бутылки, жестяные баночки из-под напитков, картонные коробки. «Смогу ли я так?» – как заноза, застрял в голове вопрос.

Покупая зелень – петрушку, лук укроп, Нина Сергеевна обратила внимание на то, что продавцы на рынке не моложе её.
- Почём черника? – спросила Нина Сергеевна у продавщицы-старушки, которая аккуратно и бережно наполняла ягодами стакан.
- Тридцать рублей.
- Такой небольшой стаканчик? – изумилась Нина Сергеевна вслух.
- А ты бы взяла да и сходила сама в лес, – с упрёком ответила старушка. – И, взглянув в глаза Нине Сергеевне, ехидненько добавила, – не велика барыня.
«Точно! «Не велика барыня!» И я ещё кое-что смогу!» – облегчённо вздохнула Нина Сергеевна.

Бедная женщина! Ей так хотелось человеческого тепла, быть кому-то нужной, о ком-то заботиться. И она решилась.
На следующий день рано утром, когда ещё Лёша спал, она надела старый халат, взяла резиновые перчатки, два больших полиэтиленовых пакета и  направилась к мусорным бакам. В её дворе их было четыре – больших чёрных пластиковых бака. Нина Сергеевна встала на два кем-то принесенных кирпича и заглянула внутрь. Смрадный запах ударил ей в нос. Она поморщилась, выпрямилась. Вдохнув порцию свежего воздуха, опять бесстрашно наклонилась до пояса в вонючее пространство. Жестяные банки, стеклянные бутылки – набрался целый пакет.

 «В соседнем дворе рядом с магазином стоят такие же ёмкости, – вспомнила Нина Сергеевна. Она взглянула на часы. – Успею: Лёша проснётся только через полчаса».
Пакеты с добычей из мусорных баков и картонные коробки, что выбрасывает уборщица магазина, Нина Сергеевна притащила к подъезду и спрятала под раскидистый куст сирени. Ещё раз взглянув на часы, поспешила домой.

Проводив Лёшу на работу, она перемыла в старом ведре все добытые бутылки, банки, погрузила на ржавую тележку, что нашла в отсеке своего сарая под домом, и повезла в приёмный пункт. Заработанные деньги её вдохновили…
Старые ходики в прихожей показывали полдень. «Часок отдохну и пойду в лес за черникой, – решила Нина Сергеевна, – не барыня. За час-другой можно полтора-два литра набрать».

На следующее утро Нина Сергеевна стакан ягод оставила Лёше, а остальные шесть понесла на рынок.
- Так ты решила составить мне конкуренцию, – сказала ехидная старушка, возле которой расположилась с ягодами Нина Сергеевна.
- Решила, – бодро ответила «конкурентка».

Земляника, черника, затем подоспела малина, ежевика, грибы – немного себе, остальное на рынок. Походы в лес были через день: всё-таки уставала Нина Сергеевна. Но обследование мусорных баков было каждодневное. Твёрдым размашистым шагом она подходила к месту своей добычи, разгоняя по пути стайку скучившихся голубей.  Испуганные бездомные кошки ошалело бежали прочь. Доставалось и бомжам, худосочным замызганным  мужичкам, что время от времени появлялись у мусорных баков, территорию около которых женщина теперь считала своей.
 
- Сгинь, мелюзга, – тихо, но твёрдо произносила Нина Сергеевна и при этом окидывала их царственным взглядом, да ещё и пристукивала внушительных размеров палкой о борт бака.
За этой пожилой, но властной женщиной, которая ко всему прочему, может и подзатыльника дать, закрепилась кличка – Королева мусорных баков. Как ни пыталась скрыть Нина Сергеевна свой бизнес от названого внука, не получилось. Знала вся округа. Лёша пытался остановить бабушку, но она выдала ему веский аргумент: « Я никого не граблю, не ворую. Люди ко мне хуже относиться не стали. Не одна я такая: для меня это своего рода прибыльное развлечение. А «государевым» чиновникам надо бы мозгами пошевелить»…
 
Зима вовсю заявляла свои права. Уже в начале декабря чувствовалась суета по поводу празднования наступающего Нового года. Лёша получил зарплату и после работы заглянул в универмаг: «Бабе Нине подарок нужно подобрать». Он долго ходил из отдела в отдел и не мог решиться на какую-то покупку. В отделе парфюмерии его внимание привлекла девушка. Она была в белой шубке с капюшоном, белых сапожках. Милое личико обрамляли светлые кудряшки. «Снегурочка!» – замер Лёша в пяти метрах от девушки и не мог оторвать от неё взгляда. Девушка выбрала один из флаконов мужской туалетной воды, предложенных молоденькой продавщицей, заплатила и  засеменила быстрыми шажками к выходу. Лёша стоял, как вкопанный, провожая взглядом «снегурочку».  «Ни одна девушка, никогда не дарила мне подарка», – подумал он с грустью. В его сердце поселилась какая-то щемящая тоска.

Вечером за ужином Лёша рассказал бабушке Нине о девушке в белой шубке. «Молодость берёт своё», – подумала Нина Сергеевна. Заглядывая в тоскливые глаза внука, она бодрым голосом предложила:
- А ты бы сходил в кафе. Дело молодое – девушки туда тоже ходят. Даст Бог, и познакомишься с кем-нибудь.
В ближайшую субботу Нина Сергеевна критическим взглядом окинула внука и, оставшись довольной его внешним видом, протянула ему две пятисотенные купюры.
- Смелее! – приободрила она…

Уютное молодёжное кафе встретило Лёшу тихой спокойной музыкой и переливом разноцветных огней. Пустых столиков не оказалось, но почти за каждым были по одному, по два свободных места. Лёша пошёл к первому, где сидели две яркие блондинки.
- Разрешите присесть к вам, – робко произнёс Лёша.
Девицы переглянулись и вежливо ответили отказом, предложив пройти ко второму столику, где сидели парень с девушкой.
 
- Нет. Мы поджидаем друзей, – холодно ответил молодой человек и кивнул на соседей, где было одно свободное место.
Лёша подошёл к третьему столику, за которым две бойкие девицы и парень что-то  обсуждали...
- Свободно ли,  – начал было спрашивать вежливо Лёша, но парень грубо прервал его. Девицы захихикали.
- Ты чо, паря? Дуй мимо!

За четвёртым столиком вальяжно восседали трое парней. Лёша вопросительно и с надеждой взглянул на них.
- Тебе не понятно, что тут все свои, а ты чужой? – с издёвкой спросил один из них.
- О! Так это же внук королевы мусорных баков! – нарочито громко провозгласил второй, вглядываясь в Лёшино лицо.
- То-то запахло тут мусорной гнилью! – крикнул третий верзила и, вскочив с места, демонстративно двумя пальцами, выражая брезгливость, взялся за ворот новой джинсовой Лёшиной курточки, повёл её обладателя к выходу и с силой толкнул за порог. За спиной послышался громкий злорадный хохот.

Не помня себя, Лёша схватил из рук гардеробщицы полушубок и выбежал на улицу. Тёмное звёздное небо будто придавило его к земле. Ему трудно было дышать: он задыхался от обиды, унижения, от своего беспомощного положения. «Меня выкинули, как паршивого щенка! Та-ам сидит золотая молодёжь, у них бога-атенькие папы и мамы! Ау-у, где вы, мои па-апа и ма-ама?! Я – никто, никому не нужный, неизвестно чей и зачем существующий,  ни на что не имеющий права!» –  клокотала Лёшина душа.

С приступом нервной агрессии Лёша ворвался в квартиру, подбежал к сидящей в кресле перед стареньким телевизором Нине Сергеевне.
- Ты-ы! Королева мусорок! Ненавижу тебя и твои вонючие деньги! Я для них чужой! – закричал Лёша с искажённым лицом и сумасшедшим блеском в глазах. Он выхватил из кармана деньги, бросил на пол и яростно стал топтать. – Вот тебе! Вот!
- Внучок! Лёшенька! – опешив, пролепетала Нина Сергеевна и впала в полуобморочное состояние.

Он медленно подошёл к шкафу-кладовке, вынул оттуда недавно купленную Ниной Сергеевной бельевую верёвку. «Моя…жизнь… никому…не…нужна!» – будто молотом по наковальне отбивалось в голове Лёши каждое слово.  Зайдя в ванную комнату, перебросил один конец верёвки через металлическую трубу, что проходила почти под самым потолком. Дрожащими руками сделал петлю, попробовал просунуть в неё голову. Петля оказалась мала, а её узел неприятно и больно дернул, задрал вихор Лёшиных волос. Эта боль заставила его опомниться и ужаснуться тому, что он намеревался сделать.

 Лёша вспомнил, как однажды, провожая его на работу, бабушка ласково пригладила ему волосы.
-  Я – человеческий урод! – выдавил из себя Леша вслух.
Он стремительно бросился к Нине Сергеевне, сел на пол, обхватил её ноги руками, положил голову ей на колени и зарыдал, как маленький раскаявшийся, провинившийся ребёнок:
- Прости меня, бабушка, прости… Не ходи больше к мусорным бакам. Я найду себе дополнительную работу.

Натруженная шершавая ладонь Нины Сергеевны коснулась Лёшиных волос. Бабушка с любовью гладила внука по голове, тихо приговаривая:
- Ничего, внучек, ничего. Подумаем о твоей учёбе, чтобы получить хорошую профессию. Ничего. Переживём…

Неожиданно позвонили в домофон. Через минуту раздался дверной звонок. Кто-то толкнул дверь и быстро перешагнул порог квартиры. (Лёша в нервном порыве не закрыл за собой дверь). Пахнуло морозной свежестью.
- Лёша! Лёша! – будто колокольчик зазвучал на всю квартиру Олин голос.
- Иди, Лёша, к ней, – тихо шепнула бабушка.
Лёша вышел в прихожую и вопросительно посмотрел на жизнерадостную, разрумянившуюся девушку.
- Хоть и выходной у тебя завтра, но заведующая попросила выйти на работу. А почему у вас телефон не работает?
- Лёша, помоги Оле снять пальто: я пирог испекла, будем чай пить, – раздался, как ни в чём не бывало, голос Нины Сергеевны.