Ориентация

Костя — довольно-таки молодой человек, 38 лет от роду, кандидат наук, хорош собой.
Он в поликлинике. Сюда его привела заурядная простуда.
Врач с любопытством его рассматривает, а затем и щупает. Заглядывает и туда, куда его профессиональная компетенция не распространяется. Эскулап в восторге.
Он ведет Костю по цепочке кабинетов. Всем коллегам он задает один и тот же вопрос «на засыпку»: сколько этому парню лет?
Все называют цифру не более 25, а хирург сказал:
- Этому херувиму двадцать.
Иван (так звали врача) удовлетворенно опровергает:
- Этому феномену — 38!
Костя стал смутно догадываться, что на его пути появился еще один  «поклонник».
Врач рассказал, что он подполковник в отставке, служил на Чукотке. Костя предположил, что именно там, среди юных воинов и белых медведей, он скорректировал свою ориентацию. Встретив Костю, он невероятно возбудился. Вот это парень! И к тому же есть какие-то косвенные признаки принадлежности к нетрадиционному лагерю. Холост – в 38 лет-то. Чуть-чуть женственен, миловиден. 
Терапевт рискнул пригласить херувима в гости. Костя чуть колебнулся, но любопытство было сильным, и он решился на визит.  Вооружился бутылкой коньяка. У Ивана была припасена такая же.
Квартира у Ивана — любопытная. Типичнейшая украинская хата, но в хрущевском панельном доме. Рушники, вышиванки, подушечки, накидочки.
И сабля с люлькой на ковре. Тахта в украинском стиле. И какая-то картина в стиле то ли кубизма, то ли супрематизма. Такой, знаете, казацкий дух в модернистской оправе. Видимо, для охмурежа.
Врач и пациент потихоньку распивают первую бутыль.
Иван мается. Не знает, с чего начать.  Он не уверен в ориентации Константина. Надеется: «А, может, Костя начнет?». Но Костя, знай себе, потягивает коньячок и в ус не дует.
И здесь с Иваном случился, как говорят в XXI веке, облом. Он не рассчитал свои силы. Только-только они приступили ко второй бутыли, как Иван сломался. Его, в отличие от вечно юного и крепкого на выпивку Константина, просто-напросто повело.
Пациент уложил храпящего доктора на казацкую кровать.
Костя свободно вздохнул и приговорил бутылку (не пропадать же добру). Выпил сначала «на посошок», а потом и «на ход ноги».
Вышел на улицу.
Ночь была звездной. Вдали прошумела электричка. Звенели сверчки.
Костя набрал полную грудь вкусного осеннего воздуха и не спеша зашагал по пустынной улице, постепенно ускоряя шаг. Почему-то пришло на ум: «Гей! Долиною, - Гей! Гей! Гей! Широкою долиною козаки йдуть…» С фривольным  дополнением: «Лесбиянку» пьють».