Камчадал из Девлезеркино

               
               
     В этом человеке удивительным образом соединены простота и изящество. Пока говоришь с ним  - обыкновенный человек. А стоит ему взять в руки хромку, сразу же почувствуешь разницу между человеком вообще и одаренной личностью в частности. Даже годы отступают перед житейской посредственностью  в угоду Его Величества Таланта. 
     Михаилу Арсентьевичу под 80 лет. Но он продолжает колесить с заветной двухрядкой по стране, чуть было не сказал… по миру, но был бы прав. Потому что нашему неугомонному гармонисту, где только не аплодировали: в Прибалтии, Белароси, Италии, Франции. Передо мною кубки и Почетные грамоты из тех далеких мест. И я как бы отчетливо слышу восторженные отзывы европейских музыкантов в адрес камчадала из Девлезеркино ,- так его в шутку «окрестили» в родном селе за тесную, многолетнюю связь с Дальним Востоком.
     Его имя, наравне с другими совеременными выдающимися музыкантами, вы найдете в чувашской энциклопедии, в книге «Гармонисты России». А легендарная телепередача «Играй, Гармонь!», не побоюсь этого слова, увековечила талантливую игру Михаила Арсеньевича, сделала её достоянием миллионов любителей народного фольклора.
      Михаил Арсентьевич – сирота. В наше время быть бы ему детдомовцем, сорвиголовой. А тогда, к счастью, не считались с формальностями, не заморачивались на утраченных родственных связях. Бабушки и дедушки охотно брали под свое крыло осиротевших внучат и выводили их в люди. И никто этому не препятствовал.
      Сколько себя помнит из детства, все связано с Феодосией Ефимовной, неугомонной попечительницей в годах. Она и слово нужное могла подобрать, и подзатыльник отвесить, чтобы не озоровал. Но коль доходило до серьезного, бабушка не поступалась ничем. Она сознательно пошла на немыслимые расходы, отвалив аж 60 рублей на балалайку. Видела же, что мальчишка тянется к музыке, даже наигрывает «под язык» с бумажной гармоникой, подражая деревенским музыкантам. Но между тем в строгости не отступала – делу время, а потехе час. И чтобы не мешал отдыхать, отправляла его заниматься балалайкой в баню.
     Как сирота, Мишка пользовался льготами при налогообложении. Корова целиком «работала» на семью, с земельного участка государство тоже не забирало положенную пайку. Но это не улучшало материального положения. И Михаил Арсентьевич в детстве вволю поел хлеба из лебеды и конского щавеля, знает наперечет все съедобные травы на местных лугах. А что до ядовитого чувства голода, так оно и сейчас его преследует во сне, как черное наследие из прошлого.
     И все же, когда пришел черед продать «его» корову, из вырученных средств дальновидная бабка, скрепя сердцем, выделила малую толику на гармошку. А внук оправдал её надежды тем, что уже через месяц наяривал на свадьбах  плясовые и мелодии русских народных песен.
     Сейчас в его «послужном» списке без малого 300 бесплатных, официально зарегистрированных концертов, с которыми он проехался по немыслимым маршрутам: от Петропавловска на Камчатке - до концертных европейских салонов. Девлезеркино, как почетная середина, в этом же числе, но здесь он бытует и наигрывает сельчанам любимые мелодии в летний сезон.
     Гармонь в обыденной жизни - неразлучная спутница человека. А в талантливых руках она становится настоящей волшебницей. Но Михаил Арсентьевич прошел тернистый путь от самоучки до профессионального музыканта не без трудностей. В музыкальном училище он занимался без отрыва от производства. Это значит, что ночью работал, а днем учился. Зато хорошо владеет баяном, может настроить пианино и даже рояль, отлично владеет музыкальной грамотой.
    И это ему показалось для жизни мало. Он обучался во Всесоюзном заочном юридическом институте, стал юристом, работал на руководящих должностях. Но гармонь для него все равно осталась хлебом насущным.
     Мы сидим с Михаилом Арсентьевичем в его неказистом домике, что на краю села, и судачим о смысле жизни. Оказывается, ВЮЗИ он закончил годом раньше меня. Юридическая подкованность и ему здорово помогла в борьбе с чиновничьим произволом, канцелярским цинизмом, партийной бюрократией. Но не за то люди ценят его больше всего. Своей хромкой он помогает им заглянуть себе в душу. Однажды заключенные строго режима, перед которыми он выступил с концертом, растрогавшись, отметили в отзывах его широкую натуру, бескорыстие, доброту. Это сделали отпетые рецидивисты, пронять их окаменевшие печенки чем-либо очень трудно. А что уж говорить о простодушных почитателях его таланта!
    Смысл жизни Михаила Арсентьевича – в музыке. Да он и не мог поступить иначе, приспособиться к среде, сделавшись её безликой песчинкой. Талантливый человек рано или поздно, но обязательно заявит о себе, отдав по воле провидения богоизбранной музе последнюю рубашку. У Михаила Арсентьевича в его музыкальном подвижничестве нет спонсоров и богатых опекунов. Он живет, творит и участвует в Международных музыкальных конкурсах на «камчадаловскую» пенсию. Она на порядок выше нашей, но все же не такая уж большая, чтобы шиковать, особенно заграницей.  Вот и приходиться считать каждую копейку. Но зато, какое моральное удовлетворение получает музыкант, когда жюри ему вручает кубки и почетные грамоты. Награды не обеспечены ни золотом, ни  валютой. Вот они, приютились на подоконнике, изготовлены из алюминия, даже без позолоты. Но с каким трепетом я беру их в руки. Сам участвую в Международных поэтических конкурсах, занимаю призовые места, получаю награды. И ведомо мне, что значит даже доброе слово в адрес творческого человека.
     Все было в жизни Михаила Арсентьевича. В колхозе он с малолетства тащил на себе ярмо крепостничества. И только по чистой случайности, тайком ему выдали паспорт. Наверно, дрогнуло сердце у старого председателя перед шустрым мальчишкой – виртуозом-гармонистом. И махнул рукой: была, не была – авось да выбьется в люди. С первых самостоятельных шагов, при строительстве нефтеперегонного завода в Новокуйбышевске, столкнулся было с преступным миром. Бывшие зэки, амнистированные в памятном 1953 году, составляли большинство коллектива строителей и задавали тон. От ножа спас его сам пахан, может быть, в надежде, что этот «вьюнок» когда-нибудь ему пригодится. Но в скором времени Михаил Арсентьевич сменил и палатку, и профессию землекопа, на свои кровные оделся и обулся, а потом завербовался на Дальний Восток. Уже в качестве директора музыкальной школы испытал засилье партийной элиты. Но тут уж заступаться за человека было некому, все было повязано партбилетами и телефонным правом. Уносил ноги с одной гармошкой за плечами. 
     Ну и талант талантом, а трудиться приходилось до изнеможения. Встречались ему люди с абсолютным слухом, консерваторским образованием. Они поражали его природными дарованиями, но  были совершенно безвольные. Ни помощь рублем, ни доброе, напутственное слово не могли сломить в них непреодолимую тягу к праздности, безделью и беспробудному пьянству. Поэтому и вспоминает часто Михаил Арсентьевич свою наставницу, приснопамятную Феодосию Ефимовну. Именно её строгий нрав и даже подзатыльники сделали судьбу талантливого гармониста, мягко так скажем, управляемой.
     Заветная гармошка у него стоит на обеденном столе вместе с чашками, бокалами, ложками и хлебом. Не символично ли, что он не разделяет даже в быту музыку с насущным, что день он начинает и заканчивает песней. Такова природа таланта – в большом и малом следовать вдохновению.
     Напоследок Михаил Арсентьевич любовно взял в руки свою любимицу- двухрядку и заиграл. А я слушал и говорил про себя: «Господи! Продли дни его! Чтобы мы еще и еще раз засвидетельствовали перед Тобой его ангельскую игру!»