Взяток - 2

          Плотников, вышел из машины. Светало. Осторожно перелез через забор, открыл ворота, аккуратно загнал машину, заглушил мотор…
          В доме было тихо, пахло старым деревом, вещами и дыханием родных людей… Затаив даже мысли, вошёл в детскую – дети крепко сопели во сне… улыбнулся, сдерживая сердечный порыв, положил на стол подарок… на цыпочках прошёл в спальню…
- А вот и я… – прошептал, видимо думая, что его не услышат…
- Такая рань… а говорил, часов в одиннадцать будешь… – недовольно пробурчала супруга, не открывая глаз…
- Спи, спи… я тоже ложусь…
- Да разве теперь уснёшь… теперь весь день буду чувствовать себя разбитой… всю ночь ворочалась, мучилась – минут сорок только, как уснула…
- А я усну – намотался, нарулился, надумался…
- Правильно, намотался он, нарулился… хоть бы спросил, как мы тут – муж-отец называется…
- Прости, совсем вылетело из головы… ну, как вы тут?
- Плохо! – вот посмотри, в руку ужалила, вот в шею, и вот сюда – смешно сказать… про детей и не говорю уже… потрогай… не бойся…
- Да я и не боюсь… просто неудобно как-то…
- Неудобно… а раньше удобно было – даже одёргивать приходилось…
- Не заводись – детей разбудишь…
- Надо что-то делать – дальше так жить нельзя – в этот раз я с тебя с живого не слезу, пока не доведёшь дело до конца…
- Понял… теперь, пожалуй, я тоже не усну…

          И тем не менее, он уснул, и снилось ему счастье – простое пацанское счастье – рыбалка… и стихи – какие-то замечательно-светящиеся стихи на эту тему – подумал: «надо записать», но записать никак не удавалось – ручка плавилась в руках – он брал другую, и та плавилась… вдруг, крик:
- Ура, папка приехал! Смотри!
- Ух, ты, бумеранг!..
- Настоящий!..
- Не кричите – отца разбудите… он всю ночь рулил, весь измотался, издумался… Умывайтесь и завтракать…

          Открыл глаза: яркое солнце било в стену, бликуя на стёклах семейных фографий, пахло яичницей… Встал, подошёл к открытому окну, смотрит во двор: обильно и разнообразно цвели гладиолусы, воздух, напоённый ароматом матиолы, представлялся густым прозрачным мёдом, неспешно трудились пчёлы и шмели, спелые яблоки безжалостно гнули материнские ветки… Приснившиеся стих, точнее, ощущение стиха приятным томлением влекло к перу и бумаге… подумалось: «Неплохое начало отпуска…»
- Ты уже встал? Умывайся и за стол – завтрак готов…
- Мне надо ещё минут десять… садитесь без меня…
- Мы уже два месяца садимся без тебя…

          После завтрака всей семьёй пошли пускать бумеранг. Было весело, хотя и неудачно – снаряд не возвращался, но, описав в воздухе какую-то странно-витиеватую фигуру, тупо плюхался в густую, высокую траву, долго искали, потом опять запуск, и опять долгие поиски и споры о том, как надо правильно пускать…

          Записать стих удалось только после обеда, когда жена и дети улеглись спать…
- А ты что, не будешь? – удивилась жена, зная врождённую любовь мужа к дневному сну.
- Нет, мне надо ещё прошлый сон пересмотреть и воспроизвести…

          Он взял тетрадку, ручку, задумался, вспомнил, прислушался… и вдруг понял, что не может воспроизвести – нет слов – ощущение есть, тяга есть, свет есть, а слов нету… Посидев некоторое время, все же нашёл слова и записал, но признался себе, что это не совсем удачный вариант, а на другой сил уже не было:

          Лето Господне –
          Как его понимать? –
          Благодать –
          Сладостно-щемящий мотив –
          Всё как в детстве –
          Сонлив и ленив –
          Летать, наблюдать, рисовать –
          Нет охоты учиться и делать дела –
          Жизнь полна и светла…

          Нет телевизора – нет войны…
          Пацаны!
          На рыбалку айда!
          На великах!..

          Не ругайся, мамка-жена,
          Не печалься дочка-сестра
          Не ухмыляйся сынок-брат –
          На дворе счастье-пора –
          Божий мир и лад…

          Плотников закрыл тетрадь, отодвинул, посмотрел на брёвна стены, ощерившиеся трещинами, и тут почувствовал, как его тяжело валит сон – «хорошо… Боже, хорошо-то как…» Из детской выбежал сын…
- Ты куда?
- Пописать…
- На дорожку не писай – к забору отойди, или за сарай…
          Зевая так, что за ушами трещало, Плотников поднялся со стула, и, по-стариковски шаркая изношенными до дыр тапочками, поплёлся в спальню, лёг, закрыл глаза и сразу провалился в иную реальность… снилось будто заходит он в булочную, а там не хлеб продают, а рыболовные снасти, да такие, каких он никогда и не видывал… обрадовался стал выбирать и набирать… набрал подходит к кассе, кассирша посчитала и оглашает сумму:
- С вас два миллиона семьсот пятьдесят две тысячи триста восемьдесят семь рублей пятьдесят копеек…
- А почему так дорого? – у меня и денег таких нет…
- Это эксклюзивный товар, ручная работа… Ну, хорошо, а какие у вас есть деньги?..
- Минуточку… – Плотников полез по карманам и ничего не нашёл. – Обокрали!
- Не может быть – в нашем событиИ не крадут… А, чтобы вы перестали плохо о нас думать, мы дарим вам эти снасти…
- Ура-а-а!.. – обрадовался сновидец, но, обескураженный, вздрогнул и открыл глаза: конечный звук его восторга «а» перешёл в звук из другой реальности:
- А-а-а-ай-яй-яй-ма-ма!
- Пчела! – жена вскочила, накинула халат и бросилась на зов сына. И уже со двора – Виталий, лёд неси! Да поживее!..
          Он вскочил, быстро, как в армии, натянул штаны, рубаху, подбежал к холодильнику, достал замороженную курицу…
- Я же просила лёд!
- Откуда я знаю, где он у вас там…
- Ладно, давай что есть… – она приложила курицу к голове сына. – Ну, что, убедился, в каком аду мы тут отдыхаем?..
- Куда? – виновато смущаясь, поинтересовался муж-отец-поэт.
- В плечо и вот над бровью…
- Пойду, посмотрю, что он там с ними делает…
- Правильно, пойди, и скажи ему, пусть готовится к ответу – я сейчас же звоню в администрацию…

          Подходя к дому пасечника, Плотникув услышал страшный гул. Старик, обезопасив себя спецодеждой и ловко орудуя дымником, самозабвенно возился в открытом улье…
- Тихоныч!.. – робко позвал Плотников. Старик не услышал. Зато пчёлы его заметили: подлетели и давай атаковать… одна забралась в волосы и, неприятно жужжа, полезла искать доступ к плоти… Плотников застегнулся на все пуговицы, присел, зажмурился, затаился в ожидании… пчела, очевидно, заблудилась в волосах и он видел воображаемо по звуку, как она яростно вибрирует тяжёлым задом, ища куда бы вонзить ядовитое жало… наконец нашла и вонзила… он почувствовал расплывающуюся острую боль… пчела, сделав своё дело, стала искать выход из волосяных дебрей, Плотников не мешал, он думал, осмыслял происходящее: «И их понять можно – они собирают мёд не для человека, а для себя и любое вторжение в их государство им претит, раздражает, злит…» Когда всё кончилось – пчела выбралась из его шевелюры и улетела, он встал и, пошатываясь, пошёл восвояси…
- Ну и что он там делает? – поинтересовалась жена, всё ещё держа ледяную курицу на голове сына…
- Не знаю… наверное мёд качает…
- Ничего, узнаем – я позвонила в администрацию – завтра в течении дня приедут…

          Он проснулся от головной боли. Открыл глаза, перед ним было лицо жены…
- Герой…
- В смысле…
- Получил ранение и смолчал… как индеец у столба пыток…
- Причём здесь это – мне вовсе не больно было… я даже не заметил…
- Посмотри, как тебя разбарабанило – не заметил он… впрочем, это и хорошо – лишний аргумент…
          Плотников поднялся, посмотрел на себя в зеркало: левая часть лица отекла, глаз оплыл…
- Ну, что теперь скажешь?
- А что тут скажешь… – беспомощно развёл руками.
- А я сейчас же позвоню и скажу пусть не задерживаются…
- Не рано?
- Девять…

          Позвонила, обещали приехать через час, приехали через два: молодой мужчина в голубой рубахе и тёмно-синих брюках, свободно ниспадающих на чёрные остроносые туфли, и пожилая, грузная женщина с крашенными в каштан с лиловым оттенком волосами, со следами завивки на бигуди…
- Здравствуйте – где у вас тут пострадавшие? – улыбаясь и по-хозяйски цепким взглядом оглядываясь, спросил мужчина.
- Вот полюбуйтесь – пол лица, как ватой набили, а вон второй – в плечо и в бровь, правда, этому я ледяной курицей сразу яд оттянула, а этот у нас партизан – скрылся, но как сказано в Писании, всё тайное, рано или поздно, становится явным…
- Удивительно – на моей памяти это первый случай, чтобы пчёлы так вот всё лето досаждали соседям… и как вы узнали, что это именно его, Ивана Тихоновича, пчёлы вас беспокоят? – женщина-администратор сердито сдвинула брови.
- Что вы имеете в виду? – супруги переглянулись.
- Ну, на них же не написано чьи они – может лесные, может из соседних деревень, там тоже пчеловодов полно…
- Ну, он же может ульи перенести подальше – у него земли вон с полгектара…
- Это уже не нам решать – он на своей территории волен поступать по своему разумению – частная собственность… Кстати вы за вывоз мусора, как платите?
- Уточните вопрос? – Плотников всё понял и вспыхнул иронией.
- Да с троих мы платим… – раздражённо вступила жена, которая тоже всё поняла.
- А мы видим, вас тут четверо… штрафом попахивает…
- Ладно, не будем мелочиться – мужчина улыбнулся, пряча улыбку в ладонь. – В конце концов, все мы люди, все мы человеки, так сказать, каждый со своими грехами и странностями, но мир должен быть между нами…
- Всё ясно – ничего от вас не будет… что же нам их травить?..
- Травите… но незримо, чтобы всё тихо было и чисто… а мы сейчас зайдём к Ивану Тихоновичу и поговорим с ним, чтобы и он пошёл вам на встречу…

          Смеркалось. Включил свет, и, отшлёпываясь от комаров, Плотников перебирал удочки…
- Виталий, ты где? – позвала жена.
- В сарае, на рыбалку собираюсь…
- В калитку звонят, открой – у меня руки жирные!..
          Он пошёл, открыл калитку. Перед ним стоял Тихоныч, с банкой мёда в руках.
- Это вам…
- Взятка?
- Не взятка, но услаждение примирения… потерпите – оно даже полезно, потом организм иммунитет наберёт и всё – пчела будет не сильнее комара…
- Да я-то потерплю…
- Ты, Виталя, этот мёд своей отнеси и приходи ко мне – сядем, чин-чинарём, выпьем по рюмочке и я тебе всё про них расскажу…


          Лето кончилось, отпуск истаял, детям в школу. Плотниковы собрались, закрыли все двери, ставни, посидели на дорожку, тронулись…
          Проезжая по мосту через речку, он вдруг затосковал, вспомнил рыбалки, пацанские свои восторги и прочее… остановил машину, заглушил мотор, открыл дверь…
- Ты куда?.. – спросила жена.
- На воду хочу посмотреть…
- Пап, можно я с тобой…
- И я…
- Пошли, только молча…

          Скромная, лесная речушка неторопливо несла свои коричнево-торфяные воды, окраплённые жёлтыми листьями берёз… задумался, разглядывая в памяти события этого отпуска… поднял глаза: горело солнце, но небо было уже не летнее… пришли строки… вернулся в машину, открыл бардачок, взял тетрадь, ручку, записал:

          Расписывает август небеса
          Размашисто-ажурной сединой –
          Осенняя тоска катит в глаза
          Послеобеденной грозой,
          И ласточки, щемяще щебеча,
          Готовятся к отлёту на юга…



01.09.14
9:51