Гуля

                «Те, кто озаряет жизнь других,
                не останутся сами без света».
                (Джеймс Мэтью Барри)


Наступила пора унылой, слезливой осени, и двор как-то сразу опустел. Уже не галдели радостно на деревьях птицы, не орали благим матом жирные, пресытившиеся жизнью коты, не сидели на лавочках всезнающие, вечно недовольные всем и вся в «этом мире бушующем» бабульки. Я подошла к знакомой, одиноко сидящей под зонтиком, вследствие мелкого моросящего дождичка соседке, и спросила:

— Вера Ильинична, вы не видели моего голубя? Он каждый день ждёт меня с работы. Я ему крошек принесла.

Соседка как-то странно на меня посмотрела и глубоко, безрадостно вздохнула.

— Знаете, почему я сижу тут в одиночестве и под дождём? Вас жду.

Я снова удивилась.

— Зачем? Вы можете простудиться и заболеть воспалением лёгких. Или вас снова обидел ваш племянник и его надо приструнить?

Вера Ильинична опустила голову и заплакала.

— Правду говорят, не ищи несчастье, оно само тебя найдёт… Игоря ещё неделю назад забрала милиция за драку в общественном месте. В кафе, кажется. Скоро суд, сказали, лет пять, как минимум дадут. Жалко, конечно, парня, но, может, хоть колония его исправит.

Я не стала бедняжку переубеждать, только подумала:

— Таких, как Игорь, только могила… Ошибку можно исправить, человека — никогда…

Вера Ильинична достала из кармана коротенького плаща скомканный серый платочек и стала ним вытирать то и дело набегающие на глаза слёзы:

— Милая моя, ты прости меня, умоляю! Я всю ночь не спала! Думала, до утра не доживу!

Я испугалась.

— Что случилось, Вера Ильинична, пока меня не было дома?

Соседка снова зарыдала. Я села рядом и обняла её за плечи.

— У вас кто-то умер? Близкий?

— Мой кот Барсик… съел вашего голубя...

Я обомлела, и надолго замолчала. С одной стороны, мне жаль было беднягу голубя, с другой — вечно голодного соседского кота, с третьей — сердобольную соседку, так близко к сердцу принявшей безвременную кончину пернатого. Я поняла, что голубя всё равно уже не вернуть, и решила успокоить хотя бы соседку:

— Да ладно, Вера Ильинична, не расстраивайтесь так. Уже близятся холода, голубь всё равно бы погиб. С его травмой долго не живут. А что, кот-то хоть живой? Вы его, случайно, не убили в сердцах?

Соседка еле заметно улыбнулась.

— Дома сидит в углу. Наказан за содеянное. Целый день его не кормила. Пусть почувствует вину и не пакостит больше…

— Да ведь коты для того и созданы, чтобы охотиться. Виноват не он, а его природные инстинкты. За что вы его так?

…Каждый день, возвращаясь с работы домой, я ещё долгое время привычно оглядывалась в ожидании своего маленького пернатого друга и грусть подолгу не отпускала меня. Конечно, я понимала, что любая привычка к чему-либо или к кому-либо небезопасна, так как может со временем перейти в манию. А ещё то, что голубь не человек, и расстраиваться так не стоит, но ничего поделать с собой не могла…

Я вспомнила, как выхаживала его три месяца, утром и вечером кормила с рук и мне всегда казалось, что он понимает меня с полуслова. Однажды я отсутствовала три дня, и голубь всё это время ждал меня в привычном месте, а когда я вечером подъехала к дому, он обрадовано захлопал сломанным крылом и радостно закурлыкал. С тех пор я прозвала его Гуля, и голубь, как пёс, отзывался на имя и всегда прилетал по первому зову. Все во дворе знали о нашей дружбе и, наверное, посмеивались в душе. Но мне было всё равно. Я не могла по причине частых командировок завести кошку или собаку и общение с голубем вносило в мою жизнь дополнительный смысл и некую гармонию.

Однажды ко мне во время «кормления» друга подошёл мальчик лет восьми и ткнул палкой в сломанное крыло голубя:

— Вы напрасно кормите его. Я всё равно ему скручу башку. Он меня раздражает, как, впрочем, и вы. Сейчас время молодых, сильных и здоровых. А вы пожалели калечку, вместо того, чтобы пустить его в расход. Такие, как вы, плодят уродов и бродяг. Отдайте деньги, которые вы на него тратите мне, я найду им достойное применение.

Я задала злобному мальчугану один-единственный, недетский вопрос:

— А если ты получишь случайно травму, тебя тоже надо будет пустить в расход? Или твоя теория ненависти распространяется только на братьев наших меньших?

— Моя теория распространяется на всех без исключения. И на людей тоже. Что же касается лично меня, я достойно приму любой каприз судьбы. Не верите? Поживём — увидим.

Пустота наполнила мою душу. С того времени я стала избегать встреч со злобным мальчишкой, а он как специально всегда становился на моём пути. Однажды я застала его за неблаговидным делом — он пытался незаметно поцарапать дорогой внедорожник соседа. Я демонстративно достала мобильный телефон и стала снимать процесс порчи капота. Мальчишка обомлел. Он не на шутку испугался. Мы стояли друг против друга и молчали. Наконец, мальчик не выдержал и подошёл ко мне.

— Пообещайте, что не выдадите меня. Вы же женщина, и вы жалостливая, не губите меня. Если сосед пожалуется моему отцу, тот меня убьёт.

— Но ты же, готов был принять любые капризы судьбы? Чего же ты испугался?

Мальчишка заплакал.

— Это я так, хорохорился. Всё равно боюсь. Я ведь ещё совсем маленький… Мне бы ещё жить и жить… Вы обещаете, что не сдадите меня отцу?

Я подошла к мальчишке и обняла его.

— Правильно, что ты плачешь, а не удерживаешь слёзы. Я, конечно же, не сдам тебя. Но и ты мне пообещай, что не будешь обрезать лапки маленьким котятам, выкалывать им глазки, душить голубей. Договорились?

— Но ведь это не я вашего голубя…

Мальчишка прижался ко мне со всей силой, от его рыданий вздрагивало всё детское тельце. Я гладила мальчугана по голове до тех пор, пока он не успокоился. Затем пригласила его в гости. Мы сидели в просторной, светлой кухне, уплетали за обе щёки «гордость» моей мамы — домашние пирожки с вишнями, пили ароматный цейлонский чай с бергамотом и говорили обо всём, что нас волновало. Уже уходя, Витя улыбнулся:

— А вы классная. У вас хватило ума подняться до уровня ребёнка… Я рад, что ближе вас узнал. Никакая вы не стерва, жаль, что я ещё маленький, а вы совсем взрослая. На такой, как вы, я бы даже женился.

Я рассмеялась и легонько подтолкнула его к выходу:

— Иди, иди, малыш. Уже поздно, родители будут волноваться. Да и я тоже устала.

Теперь меня с работы встречал не голубь, а мальчик Витя. Он с улыбкой шёл к моей машине, брал у меня из рук то буханку хлеба, то пакетик с крупой и кормил всех без исключения голубей. Однажды Витя подошёл ко мне и, вздохнув, признался.

— Мы уезжаем в другой город. Там старенькие родители моей мамы, они очень болеют и без нас пропадут. Сегодня была сделка по квартире, и родители уже собирают вещи. Мне очень будет вас не хватать. И, знаете, я хочу сделать вам подарок. Когда мурластый съел вашего голубя, я собрал все пёрышки, и спрятал. Вот, возьмите, они ваши. Пусть напоминают вам о вашем друге. Прощайте.

Витя ушёл, а я раскрыла маленький белый пакетик. На мою ладонь упали сизые, невесомые, дорогие моему сердцу пёрышки Гули.

 
Автор: Надежда Бойер


                               


Рецензии
Хорошо Вы пишите, Надежда. Рассказываете истории. Удачи Вам!!!

Михаил Дюпин   26.10.2017 21:13     Заявить о нарушении
Спасибо Вам! Пусть Ваше творчество радует всех. С уважением, Надежда

Надежда Бойер   30.10.2017 15:59   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.