5. Жара. Июль

      5.

      Ноги гудели от усталости и Роман решил проехать пару остановок до привокзальной площади на автобусе. Салон вновь был заполнен до отказа, на этот раз англоязычной хоровой группой, участники которой галдели и громко смеялись, общаясь между собой, в упор не обращая внимание на местных.
      "Будто слепы и глухи! Снова эти чужие улыбки и слова. А мы, представители культурной столицы, будем гостеприимны, терпимы и воспитаны. Но это всеобщее веселье не заразительно и  улыбаться не хочется. А хочется поскорее выйти из переполненного салона, сесть на ближайшую электричку и домой! Там ловить проблески минутной радости своей любимой, что случаются у Ники отчего-то всё реже", - Роман прикрыл веки и мысленно отстранился от праздной толпы...

      Следующий день У Ники снова был выходным и она напросилась вместе поехать в Ригу. По узким улочкам гулял ветер - залётный гость, гонял сухую пыль и мелкий мусор. Дворники в эти дни не справлялись.
      Очередной хор, на сей раз представители жаркой Африки, выступал на открытой эстраде в Верманском парке. Звуки барабанов и гортанное пение разносились по округе, созывая всё новую публику. Роман поспешил ближе к сцене, чтобы сделать несколько удачных фотоснимков, затем вернулся к своей Нике, которая устроилась прямо на зелёном газоне под раскидистым деревом.
Подходя к девушке, мужчина вспугнул пару голубей, что взмахнув крыльями, взвились ввысь и закружились в синем небе всё выше, выше... Ника смотрела вверх и улыбалась.  Заглянув ей в глаза, Роман понял, что улыбается она самой себе, той непостижимой мысли, что рождается в эту минуту под её гладким девичьем лбом. Она не сразу замечает, как по траве ползёт паук, с лохматой спинкой. Насекомое едва касается её тонкой руки и она спешит его согнать с брезгливой гримасой, что, однако, не портит её красивого лица.

      Сквозь редкие пушистые кусты можно было наблюдать за праздной публикой. Молодые парни и девушки, сгруппировавшись, начинали пританцовывать в такт барабанам. Романа накрыла волна нежности к своей любимой женщине. Он присел рядом, крепко её обнял и они слились в долгом поцелуе. В этот момент он слышал в себе биение сердца, движенье кровотока и зримо ощущал, как под солнечным небосводом яркий отсвет лежит на всём, что их окружает. Изнемогая от сладкой истомы, воля и силы оставляли его, всё цепенело в рыжем свете жаркого летнего утра. Так и лежал бы на этой зелёной траве, держа в объятиях её гибкий стан. Лицо Ники разгладилось и загадочная улыбка с него сошла.

      - Пить хочу, - тихо сказала она, отстранила его руку и подвинула сумку, чтобы достать бутылку с минеральной водой.
      Она всегда первой прерывала их идиллию, резко переключая внимание на что-то бытовое, несущественное, тем самым на какое-то время обрывая их связующую нить. Для Романа эта её привычка была тягостна, будто всплыв на отмель и сойдя на берег, он чувствовал, как моментально тяжелело его тело. А в ушах возникал неясный гул, как отзвук морских волн.

      Под конец представления, Роман был вынужден вновь оставить на время Нику, чтобы взять интервью у руководителя хора. Самого африканца он нашёл быстро, а вот переводчика пришлось ждать. Корреспондент смотрел на лицо смеющегося мужчины неопределённого возраста, цвета густого какао, на его большие руки, которыми тот продолжал жестикулировать, сопровождая свою быструю речь и вымученно улыбался в ответ. Конечно же, ничего не понимая и злясь на пропавшего сопровождающего. Наконец, к ним подбежал молодой парень, ярко одетый в чужие национальные одежды, тоже с белозубой улыбкой и отличавшийся от своих гостей только цветом кожи. Он быстро подключился к переводу. Речь африканца сводилась к восторгу от всего происходящего, от впечатлений о Риге, о самой хоровой олимпиаде. Роман задал несколько вопросов, на прощание сделал их совместный снимок  и поспешил в тень под раскидистое дерево, где ждала его Ника.

Продолжение следует: http://proza.ru/2014/09/04/927