Нерадивый автор для Аниты

Моей благороднейшей и дорогой подруге Вале.

Книга о книге и книга о написании книг. Книга о том, как ценна книга, как добра. Вообще-то их много существует здесь, в мире, в котором я живу. Ровно столько же, сколько в мире, где живёт мой автор.
Я ничем не отличаюсь от обычных людей, но я – всего лишь персонаж.
Мало это или много? Хорошо или плохо? Как возможным стало это знание, не сошла ли я с ума? Может быть, кто-то неудачно пошутил текстом?
Нет. Текст не шутка, никогда, даже если речь пошла бы о юморе или сатире. С учётом того, что я есть исключительно в тексте, моё существование растворено где-то в междустрочье, а интонации вшиты в контраст чёрного и белого, подобные слова задели бы меня глубоко за живое, и не только меня.
Он бы тоже был расстроен, мой автор.
Конечно, я никогда не видела его и не говорила с ним, и голоса в моей голове никогда не раздавались, и почти никаких знаний о нём не имеется. Я могу, например, сказать: «Автор расстроится», но утешить не выйдет. Я даже не знаю, люблю я или ненавижу того, кто скрывается там, в изогнутом пространстве, и определяет мои социально-психологические параметры.
Кстати,  я знаю о себе ровно столько же, сколько и он, то есть у меня нет потайных отделов души; мне известно, что сотворил он меня в возрасте 28 лет, назвал Анитой, привил слишком нежные на мой вкус черты лица и светлые волосы, которые я по его воле крашу в золотистый блонд, потому что по его воле мне нравится этот оттенок; у меня синие глаза и едва заметный сколиоз. Я знаю, что все мои воспоминания о детстве – выдумка, нет никакой пятилетней Аниты, рисующей мелом на асфальте котиков, нет семилетней Аниты, забывшей стихотворение на новогоднем утреннике и позорно разревевшейся, нет десятилетней Аниты, плававшей с дельфинами в огромном голубом бассейне и громко смеявшейся. Почти как Ева, без отца и матери, но не интересующаяся яблоками (раз уж речь зашла о фруктах, я больше люблю лимоны и апельсины).
Вот такая расстановка событий, и причина неизвестна. Ведь редко происходил этот сбой, когда делалась тоньше граница между миром художественной целостности и над-вселенной, приютившей автора целиком, а не только лучшую его часть, фантазирующую и оформляющую самоё себя так, чтобы кто-то спонтанно и естественно, отбросив лишнее, просто любовался бы и пил красоту, как олимпийский нектар. Кое-кто занимался этим в мятежном двадцатом веке (осознанно) и, надо заметить, достигал значительных успехов. Это всё весьма интересно. Стоит поблагодарить моего автора, отправившего меня на филологический факультет. Должно быть, автор сам там учился.
Главное преимущество книги, вернее, нахождения в ней, переплетения собственных кровеносных сосудов с тканью повествования и запахом смысла в том, что вы как персонаж можете быть на сто процентов уверенным, что ваша жизнь не будет монотонна и скучна, как синтетическая лапша быстрого приготовления. Даже если вы второстепенный герой, что-то с вами непременно будет. Хотя бы как в анекдоте:
Умер человек и спрашивает ангела:
- В чём бы смысл моей жизни?
- А помнишь, как ты поехал на курорт и пошёл обедать в вагон-ресторан?
- Да вроде помню.
- А за соседним столиком сидела женщина, она попросила тебя передать соль?
- И что?
- И ты передал.
- Так в чём был смысл моей жизни?
- Вот.

Интернет-фольклор.

А если серьёзно, в пять лет или в пятьдесят, но с вами непременно случится нечто из ряда вон выходящее. Вы встретите другого персонажа, который превратит чёрное в красное, отвезёт вас в путешествие по пространству или времени, полюбит или возненавидит, и вместе вы измените ход истории или останетесь её малой, но такой важной частью, спасёте драгоценный город, планету, Вселенную и сделаете всё, что только может вообразить разум, самый гибкий инструмент во всех системах бытия.
Это всё верно, но…
С некоторых пор в моей голове тлеет один вопрос. Конечно, я живу спокойно, всё идёт своим чередом, пятницу сменяет суббота, а весну – рыжее лето. Мимо моего стареющего организма мелькают двери и стены, парки и экраны, я получаю удовольствие от просмотра остроумных комедий, покупаю новые пиджаки и сапоги на смену немодным уже пиджакам…
Может быть, вам удастся его встретить. Меня не покидает ощущение, что он, автор, скрывает что-то от меня, но разве это возможно? Он медлит. Да, мне кажется, что он медлит, но такого просто не может быть, верно? Словом, если вдруг увидите его, передайте, пожалуйста… Однако это странно. Сказать нечего. В таком случае, передайте привет – от Аниты.
Напрямую сказать – нельзя.
«Почему со мной ничего не происходит? Я же твоя героиня, твой главный, не второстепенный персонаж».
Напрямую не смогу. Меня словно что-то удерживает, как будто я маленькая речная рыбёшка, попавшаяся на крючок.
Возможно, это горестные плоды цивилизации, которая ненавидит ждать и желает получить всё, сразу, и герои её молоды, улыбчивы, амбициозны, добиваются успеха в карьере и личной жизни очень рано. Автор поместил меня в глубокий реализм, и мне нравится мир, которому я принадлежу. Меня не убьют инопланетные осьминоги с двенадцатью щупальцами, и не придётся в считанные секунды устранять поломки космического корабля. Вряд ли во мне проснётся талант детектива, чтобы помочь полиции раскрыть дело о похищении века (собственно, похищений века на горизонте не наблюдается), а значит, не придётся удирать от какой-нибудь мафии. Мне комфортно и привольно здесь, в начале двадцать первого века, в моём довольно крупном городе, в моей двухкомнатной квартире, оснащённой горячей водой, отоплением, электричеством и так далее.
 Что же тогда? Чем всё обернётся?
Раньше я думала, что моя история обернётся романом о любви – вообще-то, это ожидание мне привил автор только что, но подобные замечания делать больше не буду, каков смысл в этой попугаищине? – это всё же самый красивый сценарий. Девочки любят «про любовь». Кстати, я не имею ничего против. Не все согласились бы со мной, ибо дамские романы в некоторых кругах, особенно кичащихся своей образованностью, принято опускать: розовые сопли, примитив, нюни, ширпотреб для пятиклассниц. Лично я не вижу ничего дурного в том, что девушка или женщина мечтает «о принце» (клише, клише). Мечта уносит в другую реальность и лечит от ран настоящего. Человек без мечты, равно как и человек, у которого за душой одни мечты – кусок пространства.
Я работаю в библиотеке. Работа размеренная, нетяжёлая. Стараюсь быть доброжелательной и вежливой, и люди попадаются интеллигентные (конечно, не без исключений, хулиганы время от времени приходят, и много интеллектуально беспомощных). Больше всего мне нравится наблюдать за публикой. Одни робко заходят к нам, как в храм, держат книги кончиками пальцев, будто они сахарные и могут растаять от тепла рук, выбирают долго, нерешительно и иной раз тихо поднимают на меня глаза: «Вы не читали эту книгу? Она хорошая?» Другие целенаправленно идут к избранному разделу, выбирают книги, как продукты, делятся впечатлениями: «Очень вкусное было чтение, можно ещё что-нибудь в этом роде?» Часто приходят с конкретным заказом, не утруждая себя удовольствием побродить, то есть, по их мнению, потерять время.
Жаль, конечно, что мне пока не удалось ни с кем разговориться, хотя на свои навыки общения я не жалуюсь. Может быть, этот день и настанет. Придёт необыкновенный человек и расскажет мне что-то такое, о чём можно было бы сложить повесть. Тогда мой гость будет главным героем, а я рассказчиком, но в этом тоже есть своё очарование, не так ли? Другой вариант: рассказанные события отразятся на моей жизни, я окажусь в самом эпицентре. Тоже неплохо.
Я же персонаж, а не человек. Со мной непременно случится что-то необыкновенное.
Персонажи часто страдают. Боль, на которую обрекают персонажей, чудовищна, но мне кажется, она стоит того, чтобы рискнуть. Ради чего? Посмотрим в финале.
Если подумать… Я персонаж, и конец моей жизни ему известен, записан в книге. Можно было бы взглянуть на последнюю страницу, и тогда…
Я никогда так не делаю, когда читаю книги. И сейчас бы не стала. Я просто буду жить, ведь он от меня хочет этого. Нужно просто жить, пока не прозвучит сигнал. Он обязательно прозвучит.
Меня не забыли.
Автор должен быть достаточно смелым. Отважиться на создание персонажа – это ведь ещё более ответственно, чем завести ребёнка, и разница здесь в том, что не бывает персонажа-сироты.
О чём думал он тогда, когда меня не было ещё? И каков был мир до моего появления? Как он выдумывал меня? Может быть, у меня есть прототип: девушка, стоявшая где-нибудь на улице или пьющая лимонад в летнем кафе, светловолосая, задумавшаяся. Может, она дожидалась зелёного сигнала светофора, а может, громко разговаривала с подругой-спутницей. Что для создателя появилось раньше – моё имя или моё лицо, мой возраст или профессия?
Меня не забыли.
Время окружает со всех сторон, но тем ближе я плыву к завязке истории, к интересному, яркому. Настоящая жизнь начнётся вот-вот, стоит только подождать немного.
Я пойду в кино смотреть на чей-то сюжет и ждать.

* * * * * * * * *  * * * * 
Записка автора «Аниты».
Анита – мой самый свободный персонаж, но её несчастье в том, что она не понимает этого. Когда-то по молодости я выплавлял героев и боролся с ними, потому что мне хотелось показать человека сильного, мужественного, с несгибаемой волей – но в таком случае они, восстав, собственными руками делали свою судьбу и словно смеялись мне в лицо, показывая своё презрение к свергнутому богу. Я возмущался и рвал бумагу, и моей жене снова приходилось варить мне кофе, потому что только он и успокаивал меня. В конце концов я находил силы и сковывал каждого, но результат всё равно мне не нравился.
Я решился дать волю Аните и ослабил хватку, предоставив ей самой право выбора. Поначалу всё шло неплохо. Каким-то образом она чуяла моё присутствие, что поначалу удивило меня и слегка напугало, но, поразмыслив, я пришёл к тому, что в этом и заключается новизна технического приёма, который я только что применил.
История должна была начаться, но что-то сдерживало персонажа, и я никак не мог найти точку опоры. У меня не получилось ни в первый день, ни в тридцатый, и чем дальше я сидел перед пустыми листами или печатал буквенную бессмыслицу, тем горячее становилось моё отчаяние. Доходило до крайностей, я повышал голос на Наташу, не спал ночами, не мог ни есть, ни пить и курил больше обыкновенного.
Виноват ли человек, у которого был нервный срыв, или стоит списать всё на окружающих? Но что я мог – обвинять придуманного мной персонажа?
В конце концов, пройдя курс лечения, набрав вес и избавившись от внешних признаков расстройства, я больше не возвращался к Аните.
Это самое подлое, что я делал в своей жизни. Новые мои герои сильны и мужественны, у них хватает душевных сил пережить самые невероятные приключения. Возможно, фантастика – моя стихия, мой родной дом, где меня терпеливо ждали, пока я скитался где-то в чужих дворах, нежеланный гость, и наводил беспорядок. Как бы то ни было, сейчас я живу хорошо, и о прошлом напоминает разве что непрозрачная папка, где лежат листы с текстом «Аниты». Я сохранил их как урок для себя, напоминание о том, что не стоит прыгать выше головы и браться за то, что изначально тебе не свойственно. Отступать перед первой неудачей позорно. Мне стоило больше практиковаться, и тогда самые стальные мои герои не перемещались бы по своей воле, а слушались меня, ничуть не теряя в силе характера.
А ошибки свойственны всем. Главное – вовремя исправить их. До чего я был глуп – надеяться на героя и отпустить вожжи. Нельзя надеяться на кого-то, ведь я – Автор.