Глава XIII Заложница

        Людмила проснулась, как всегда, раньше мужа. Проходя мимо зала, бросила короткое «вставай», включила телевизор на кухне. Зашипел чайник, бутерброды с ветчиной легли на блюдце, аромат арабики заполонил помещение.

        Краем глаза Люда увидела прошлепавшего в ванну супруга, взяла чашку чая, вернулась в спальню. Забралась в кресло, подобрав ножки. Осторожно дуя на горячий напиток, попробовала губами. Сонный взгляд посматривал в окошко на восходящее солнце.
В спальню вбежал вставший с той ноги Стас. Свежевыбритые щёки лоснились от лосьона.
        - Опять дуешься?

        Жена вывернула шею навстречу солнцу.
        - Перестань, - приблизился Сорокин, - уже второй день не разговариваем.
        В ответ - красноречивая тишина.

        - Не пойду на работу, пока не помиримся, - муж приобнял жену за плечи.
        - Отстань, - Людмила попыталась сбросить мужские руки плечами, - разольёшь.
        - Ну что ты? – Стас сильнее придавил.
        - Отвяжись, говорю.

        Супруга вскрикнула. Зелёный напиток плеснул на грудь, пятно растеклось по ночнушке.
        - Говорила же!
        - Да ладно тебе, - лез с обниманием Сорокин.

        Снова пролился чай. Женщина вспыхнула, вскочила, выплеснула остатки горячего на голую грудь мужа. Стас ошарашенно глянул. Звонкая пощёчина обожгла женскую щёку. Прорвался водопад затаённых рыданий, но больше от обиды.

        - Дура-баба! – Сорокин отирал ожог. – Всё настроение коту насмарку!

        Муж убежал восвояси, наскоро оделся, выскочил во двор. Вскоре подкатило служебное авто и увезло директорское тело в главное дело.

        Люда справилась с водопадом, рассмотрела в зеркале пятна, запоздало разгорелась щека. Так больше продолжаться не может! Она набрала ванну. Вода создана для помощи женщинам в смывании неприятностей, обдумывании будущего.

        Вышла через пару часов, навернув на голову полотенце. Платья, блузки, юбки полетели в раскрытый чемодан. Но решила дождаться обеда, объясниться. Стас не приехал и не позвонил. Она прождала до вечера, но когда стрелки часов подошли к шести, испугалась. Вдруг снова удержит, уболтает, уговорит? Лучше без скандала, по крайней мере, сейчас.

        Людмила вызвала такси, быстро доехала до родного дома. В дверную скважину ключ протиснулся с третьей попытки. Чемодан и дамская сумочка встали у плинтуса, плащ висел на руке.
        - Гера, ты здесь?
        Хозяйская ручка нащупала выключатель - в прихожей загорелся свет.

        Толстая клешня крепко зажала рот, подавляя крик, обхватила шею. Плащ упал на пол. Женщину приволокли в зал, зажгли люстру. На диване вальяжно развалился молодой парень с милированными волосами, серьгой в ухе. Рядом сидел сухопарый мужчина с кожаными браслетами на запястьях:
        - Кричать не будешь?
        Люда отрицательно мотнула головой.
        - Отпусти.

        Хозяйка полуоглянулась - сзади придерживал жирный тюфяк с флегматичным лицом.
        - Кто такая? – продолжил разговор мужчина с браслетами.
        - Вообще-то, это моя квартира, - женщина пыталась справиться с испугом, но получалось слабо, - а вы кто такие?
        - Кому сдавала?
        - Какое вам дело?! И по какому праву вы сюда вломились?!

        Подзатыльник наотмашь свалил женщину на ковер.
        - Ты что, сука, не понимаешь?! – сухопарый схватил пленницу за волосы, подтащил к себе. - Я спрашиваю, ты отвечаешь! Где твой хахаль?!
        - Не знаю, не знаю... - рыданиями и болью зашлась Людмила.
        - Говори!
        - Не знаю.
        - Как зовут?
        - Лю-Люда...
        - Да не тебя, дура! Хахаля твоего!
        - Ге-Герман.
        - Чем занимается?

        Пленница замялась. Сухопарый рванул за волосы.
        - А-а-а! И-играет… в карты...
        - Понятно, катала, значит... Погоняло?

        Люда пыталась собраться с мыслями, найти ответы на непонятные вопросы. Старший сильнее дёрнул за волосы:
        - А-а-а! Не знаю! Герман и всё!
        - Где он может быть?
        - Не знаю, может, скоро придёт.
        - Хорошо, - разочарованно отпустили браслеты. - Подождём вместе.

        Женщина утирала слёзы, всхлипывала, попыталась вновь:
        - Кто вы? Как сюда попали?
        - Да нам вас вычислить, как «фак» пальцем показать, - сплюнул сухопарый. – Хорошо устроились, бль. Бинокль, все дела… Решили с нашего кореша бабки срубить?! Не на того напали! Где кассета?!

        Жилистая рука взлетела в воздух, грозя обрушиться на запуганную жертву. Люда припала к ковру:
        - Не знаю! Ничего не знаю! Я просто сдавала квартиру!
        - Врёшь, сучка, - но браслеты успокаивались. – Ничего, подождём…

        Женщина вновь заголосила, но тихонько, опасаясь новой вспышки затаившейся ярости. Задралось летнее платье, обнажив пухлые ножки, грудь вздымалась, как штормовая волна.

        - А ничего так бабец, - подал голос мелированный и обратился к соседу. - Резун, целый день сидим взаперти, взмокли уже, давай хоть оттянемся?
        - Ты ж из Ташкента, должен быть привычный, - но махнул рукой. – Забирай!

        Парень с серьгой в ухе схватил хозяйку за шею, уволок в соседнюю комнату. В зале слышался скрежет рвавшейся ткани, мольбы о помощи, зажимаемые беспощадной рукой, резкий скрип кровати.

        - Что будем делать? – тюфяк свалился на диван рядом с подельником.
        - Ждать, Сивый, ждать. Может, объявится…
        - Да не объявится, уже б давно объявился... Похоже, он запас, как мы приехали, прочухал ситуацию и смылся.
        - Далеко ли?
        - Вопрос... Думаю, от бабок так просто не откажется, еще выйдет на связь с Гонором.

        Из спальни, застёгивая ширинку, вышел молодой, смахнул пот со лба:
        - Хороша сучка!
        - Та-ак, Муса оторвался… моя очередь, - жирный встал, прошагал в спальню.

        И вновь донеслось «Не реви, дура!», звуки пощечин, грохот спинки кровати, бьющейся о стену.

        - У тебя мобила пищит? - прислушался Резун.
        - Не-ет, - мелированный огляделся, принёс из прихожей дамскую сумочку, выпотрошил содержимое на ковер.
        По полу затанцевал красный слайдер.

        Сухопарый подхватил. «Любимый» - высветил дисплей.
        - Опа! На ловца и зверь бежит, - старший нажал зелёную кнопку и упёрся телефоном в ухо. - Хочешь видеть свою бабу, приезжай... Кто-кто? Дед Пихто... Слушай сюда, крысёныш, хочешь увидеть свою кралю живой – приезжай! Долго ждать не буду, бль... Куда-куда? Раскудахтался... На Кудыкину гору! В ваше уютное гнёздышко, бль... Тебе адресок продиктовать?! Или сам догадаешься?.. Да, и хоть не в твоих интересах обращаться в полицию, но вдруг очко сыграет... В общем, приведёшь мусоров - бабе конец, бль... Жду ровно час, потом кончаю! Поторопись, шантажила!

        Сухопарый оторвал телефон от уха, рассмотрел, ткнул в «отбой».

        - Ну ты даёшь, Резун! Базаришь, будто прёшься... Иди, оттянись, Сивый ща выйдет.
        - В самом деле... – браслеты потянулись в потолок, лицо исказил зевок, - но что-то не охота.

        Молодой расплылся в чеширской улыбке, открыл рот для издёвки.
        - Ты мне только пошути сейчас. Порву!

        Чеширская улыбка моментально улетучилась:
        - Похоже Сивый на второй круг пошёл, давай чифирнём?
        - «Чифирнём», - передразнил Резун, - зон еще не топтал, а хорохоришься... Ставь чайник и не стесняйся, включай свет. Волк скоро будет в капкане.

        Старший подошёл к окну. Посмотрел в германовский бинокль на гоноринский коттедж:
        - Похоже, у нашего сегодня гости.
        - Кто? - задержался Муса, направляясь в кухню.
        - А я почём знаю? Хмырь какой-то.

        Продолжение - http://www.proza.ru/2014/09/04/535