Не смеха ради, а для ясности изложения

Прочитал в газете: «Вчера на улице 2-ой Заводской, у пивного киоска, был избит поэт Матюков-Гламуров».
Что автор хотел этим сказать? Неясно. Поэтому лично у меня, как у читателя, от такой неясности возникает сразу несколько предположений.
Первое предположение: у нас в России избивают поэтов. Конечно, может быть, это совсем не так и хулиганы подбили глаз Матюкову-Гламурову, не ведая, что бьют поэта. Они же, хулиганы, как правило, книжки не читают, Пушкина от Матюкова-Гламурова отличить не могут. А если бы могли, то последнему, наверняка, досталось бы и по второму глазу. Но, тем не менее, предположение вполне оправдано.
Предположение второе: у нас в России так много пострадавших от рук хулиганов, что среди избитых попадаются даже поэты. Конечно, может быть, и это не совсем так. Может быть, на самом деле у нас в России побитых очень мало, а поэтов еще меньше. Но разве можно представить себе Россию-матушку без мордобития и без поэтов?! Конечно, нет! Так что и второе предположение вполне оправдано.
Предположение третье: у нас в России так много поэтов, что кому в глаз не дай – попадешь в поэта! Ну, в этом случае, что я могу сказать? Поэзия вещь хорошая, и я совсем не против поэзии и поэтов, но все хорошо в меру.
Предположение четвертое: так как автором не было указано, кем был избит Матюков-Гламуров, то не исключено, что напавшие были тоже поэты. Поэтому, в таком случае, имеем обыкновенную профессиональную разборку. Может, пострадавший рифму у кого спёр или взял её под гонорар, да не отдал вовремя - на счетчик поставили. То есть причиной избиения могла стать коммерч…, прошу прощения, поэтическая деятельность Матюкова-Гламурова.
Предположение пятое, объединяющее в себе все вышеизложенные: в России полный бардак!
Когда я писал эти строки, за окном раздался чей-то громкий вопль и собачий лай. После узнал: какая-то собака, коих в нашем дворе не меньше сотни, сдуру покусала единственного на весь микрорайон почтальона Семечкина.
Я, конечно, мог бы и не сообщать об этом факте, но делаю это нарочно, чтобы показать, как надо писать, чтобы читателя не мучили и не терзали всякие сомнения и предположения.