Way to Hell. часть2. 40

Дорога в Ад. психология. часть вторая "замкнутый круг"
--------------------

– «Ладно, поклонник голливуда, утешься. Я просто дурочка хохотушка. Давай проще, возьмём библейский армагеддон. Кто будет при армагеддоне? Верно, ангелы и черти. Но тут нет определённых мерок, каким должен быть чёрт, ибо ему тоже важно выжить, а не просто напакостить кому-либо. И нет мерок каким должен быть ангел, ибо иногда придётся пачкать белые крылышки в грязи греха, чтобы сделать кому-либо добро. Понимаешь? И естественно будет внутреннее противостояние меж ангелами и чертями, пусть не за власть, но хотя бы за лидирующее положение на первых порах. Ибо так зарождалась когда-то вообще эра человечества, и были обязательно и ангелы и черти. Люди появились позднее. Но армагеддон более навевает на Ад и чертей у нас куда как больше чем ангелов, однако, всевышним устроено всё так, чтобы было равновесие меж добром и злом иначе мир рухнет потеряв свой баланс, устойчивость. Потому насколько ангелов меньше, настолько они сильнее чертей по воздействию. То есть, например, на каждого ангела по совокупности равенства сил приходиться до тридцати чертей. В том твоя сила. Но и черти должны признавать необходимость ангелов, как и наоборот, а то они совсем потеряют свою значимость и вымрут. Миру нужно обязательно два противоположных полюса. Возможно что базы снабжения от чертей, а базы от науки – ангелы...», - Ханни скорее говорила предположение, а не факты, и Ральфу чем-то понравилась сама эта мысль, но, - «Антидот добавляют в продукты питания? Или выделяют отдельными таблетками? Я сейчас похороню твою аналогию. Только если черти как и ангелы есть на обоих базах. И кто тут – Моника?»;
Ханни вдруг поскучнела, но потом пройдясь немного по сторонам, подошла к Ральфу снова и сказала, -
– «Она побоялась, рассчитав, что в том, что случилось, ты свалишь вину на неё, а она не хочет портить с тобой отношения. Ты прав, городок вышел из-под контроля баз, случилось что-то неординарное, но»;
– «Довольно!», - Ральф опять стал зол, Ханни ходила кругами полчаса, не говоря о главном. Может она искала иные подходы к нему, как и там на ранчо, пудря ему мозги? Что ведунья, что ведьма – одного сорта бестии. Конечно, порой не объяснишь многие случаи какими простыми и понятными словами, чтобы человек не свихнулся, прежде чем поймёт эту истину. Но в одном она права, в аду всё так и должно быть, всё превратно и обманчиво. И не поймёшь кто чёрт, а кто ангел. Чёрту ныне куда легче прикинуться ангелом, чем наоборот. Надо идти всё же в город и разобраться во всём самому. И он, уже спокойно, продолжил, -
– «Раз Моника сбежала, она поняла что они что-то напортачили с антидотами и что это уже не исправишь. А горожан выходит спасать кроме меня не кому? Что ты добиваешься?»;
– «Чтобы ты понял, что ни база снабжения ни наука тебе не враги. И горожанам тоже. Но ни одна психиатрия не может совладать с психикой человека, это там, где так скажем – бог. А в этом перевёрнутом мире особенно. Мы входим в новые измерения, просто подошёл тому срок. Тут любое простое и ясное можно понять превратно и я пыталась тебе это объяснить по своему. Как могла...», - нехотя ответила Ханни и Ральф почесался, и покивал головой, мол так и подумал, но спросил, - «Значит Моника тебя попросила выступить за парламентёра, раз я тебя более почитал? И ты эти...»;
– «...Нет, я не совсем знаю эти базы и из методы и политику. Я вольная птица и действую сама по себе, но не могу постоянно быть одна и иногда посещаю их и даже советуюсь с ними. Сообщение о тебе пришло в центр, и скорее вероятно хотели задействовать Монику, но она сама отказалась, и тогда я взялась за сиё неблагодарное дело. Мне не привыкать, как ведунье, которую никогда не любили в населении. Пойми, ты сейчас единственная психическая константа, которая может спасти горожан», - продолжила на него Ханни, чтобы скорее прояснить этот вопрос и поглядев ещё раз в его глаза, добавила, - «Подумай ещё раз что не всё так мрачно и плохо, как ты себе выдумал про ситуацию в городке...»;
– «..Ну да, и то что, как пропала Моника, на Сэми как на святую деву и лидера призраков стали смотреть в лаборатории как на изгоя, как на заразную или прокажённую, тебе ведь знакомы такие чувства. И плевать, что призраки имеют прямые шансы стать первыми нормальными людьми нового света, по сравнению с фазой бесов у рядовых горожан. И то, что горожане как ненавидели призраков ранее и потом, когда бейкеры стали вдруг дубинками, сгонять призраков в это общее стадо бесов-аборигенов, любви к ним естественно не прибавилось, а наоборот. И то, что призраков буквально насильно стали пичкать антидотами и сильными дозами. Отчего по-твоему они тут и я с ними? И что мне думать?», -
по мере того, как говорил Ральф, зрачки у Ханни расширялись на подобие ужаса, но она держалась хорошо, - «Но... погоди, как же так? Мне ничего такого не дали понять? Хотя разъяснили всё верно... Ты не...»;
– «И то, что бешеные стали нападать на теперь общую толпу из рядовых бесов и призраков, видимо так их пытаясь сплотить вместе. Но ведь бесы если и жались друг к дружке, то только ради выживания, оставаясь недоверчивыми и чужими друг дружке. И бейкерам стало на то наплевать. Ибо бейкеры сгоняли всех в одну толпу, и уходили, чтобы потом пришли им на смену бешеные. Очень разумно...», - Ральф не слушал Ханни и продолжал свою волынку в том же безжалостном духе и Ханни пыталась опять, - «...Но погоди, дай сообразить! Я ведь примерное знаю механику отношений меж разными группами...»;
– «...И тогда естественно привыкшие к тому рядовые бесы сразу разбегались в разные стороны спасая свои шкуры... И только призраки, хоть как-то пытались противостоять бешеным, ибо им тоже...», - это была занятная игра в диалог, и Ханни опять попыталась остановить и образумить Ральфа, и, - «...Ральф, погоди, но ведь и бешеным терять нечего, но с чего и вдруг призраки стали защищаться?»;
– «Не понятно, солнышко моё с ранчо? Призраки впервые создали подобие общества, общины, настоящей и духовной со святой девой Сэми. Которая, первая, вернула своё молодое лицо после старения. Что прямо чудо тебе сообщаю? Хотя уверен – нигде ещё такого, ни в единой веси экс-Америки, ничего подобного не было, чтобы люди создали первую нормальную, живую общину! И со своей святой!?», - не прекратил свой напор Ральф и Ханни начала сдаваться, теряя свои позиции. И Ральф не дал ей форы, -
– «И тогда! Бешеные напали и избили святую деву Сэми! Которая беременная, моим ребёнком...»;

    Как ни символично, трейлер стоял у бывшего здания правления мэрии, а на площади перед оной собирался и собирался народ. Ральф сидел на крыше кабины и попивал настой из трав (тоже для утешения нервов, но по народным рецептам от Ханни) из термоса. Должна была подъехать небольшая делегация от научной базы, иначе это собрание проку не имело. Пока по просьбе Ральфа и стараниям Ханни, которая стала его «теневым фронтом», продуктами горожанам помогали фермеры из сохранившихся окраинных поселений. Ральф вспоминал, как ревел народ когда он приехал на трейлере первый раз в городок после того восстания, но близко к нему, даже в раже, никто подходить ни решался. Он не знал о чём говорить с народом и что. Его невозмутимости и выдержке могли позавидовать индейцы, хотя на деле он был растерян.
– «Я житель сего городка, Ральф Мильберг. По роду деятельности – дальнобойщик, частный извозщик. Потому, с началом аномалии меня тут не было. Аномалия меня накрыла на трассе, недалеко от канадской границы. То, что пережили вы тут – это детский лепет по сравнению с активной фазой аномалии у северной границы Штатов. Скажу больше, такие как вы в горячей фазе, не жили более двух суток, а тут, вы это перенесли уже столько времени и ещё живы. Я прошёл через ад активной фазы и выжил. Я не знаю, что тут происходило, но многое понял и то, что вас пичкали препаратами антидота, то есть психотропными средствами, для утешения психики. Но эти же препараты имеют и обратный эффект, как говорится, за всё нужно платить. И вы заплатили – бездушием, безволием, бесчеловечностью, отупением... возможно и рождаемостью. Ибо психотропные препараты ослабевают иммунную систему организма и защитные реакции психики. Вы уже, отчасти, только из-за этих препаратов стали как мутанты. Я вам говорю правду, и открыто, чтобы вы тут не строили иллюзий на свой счёт и на счёт будущего. Ваше состояние похоже на деградацию, а не на выживание. Ибо у вас нет общества, нормального союза между людьми и потому вы похожи на дикое стадо муфлонов...», - Ральф говорил в никуда, в пространство, и не для горожан, а более для уверения в себя, в свою правду, - «...Те, кого вы знали как призраков, как раз люди получившие шанс выжить и стать нормальными людьми, как скажем я. И они уже почти выздоровели. Я знаю ваше отношение ненависти к призракам, и то, насколько вы боитесь любых перемен. У вас нет веры, и значит нет – будущего. Так объясните мне, какого лешего вы устроили это восстание и зачем вам понадобился я!? Что мне с вами делать?»;
Сначала послышался шум, впрочем который проходил волнами и ранее, когда Ральф говорил про антидот. Затем наступило гробовое молчание, и Ральф был неуверен, что они вообще способны думать.
– «Можешь представить, я мэр сего городка Алан Пол Хупер и я не бросил свой народ, когда пришла волна багги. Не знаю, что тебе довелось пережить там, на севере, но я знаю другую правду того, что творилось тут, пока тебя не было. Мне сообщали про тебя уже ранее, на базе снабжения. Это были сотрудники Комитета Спасения от Вашингтона (КСА). Но прежде скажи, всё что ты знаешь про аномалию, и как ты полагаешь в чём спасение? Мы в курсе, что ты помог помолодеть Саманте и другим призракам. Я пока скажу только одно, что знаю, те кто был ближе к северу, или погиб, или стал типа мутантов и уже необратимо, или очень редкие единицы таких как ты – сохранивших свой рассудок», - при всём жалком виде, этот подёрнутый сединами джентельмен, умудрялся держать свои достоинства мэра.