Базаров

Когда я начинал писать эту книгу, я старался писать о тех людях, которых знаю долгий период времени. Никому не секрет, что для того, чтобы узнать о человеке многое, необходимо быть знакомым и регулярно общаться. Вопрос: какое время требуется, чтобы узнать и понять, что может представлять собой человек? Однозначного ответа не существует. У каждого он свой – год, два года, пятилетия, десятилетия. В некоторых случаях всю жизнь! Вспомните своих родных, дедушек и бабушек. Смотря на них, с первых секунд бросается в глаза взаимное проникновение их душ. «Они понимают друг друга с полуслова». Это про них. Об этом написано в миллионах книг! Тем не менее, мне хотелось бы рассказать о человеке, которого я лично знал тет-а-тет ровно три месяца. Я и сейчас поддерживаю с ним связь посредством интернета, ибо мы живем в разных местах.

Базаров. Услышав и прочитав эту фамилию, думаю, отпадает всякий смысл расшифровывать дачу такого псевдонима человеку, о котором я хочу рассказать.

Познакомился я с Базаровым в нашей доблестной российской армии. По удачному стечению обстоятельств нам довелось прослужить три месяца в учебке в одной батарее, и тем более в одном взводе. На тот момент ему исполнилось 22 года. Учитывая возраст, нельзя не сказать, что такой человек имел образование. В таком закрытом обществе, как армия, любое образование ценится весомо. Это показатель того, что человек добился много. К этому моему субъективному мнению постараюсь вернуться, а для начала хотелось бы рассказать о той деятельности, которую безукоризненно выполнял Базаров. Имея гражданскую специальность фельдшера, и имея опыт в работе на «скорой помощи», Базарова быстро вычислили кто он, и прибрали в руки, поставив санинструктором в нашей батарее. Его бурная деятельность не оставалась незамеченной.

Лазаретом называли в части место, куда ходили больные. В переводе на «гражданский» язык лазарет – поликлиника, если кто не знает.
-Ваши слабые организмы даже минимальную нагрузку не могут выдержать, которую мы вам здесь даем, - отчитывал прапорщик Воронин батарею, - Были бы вы, были советской армии, нагрузка была бы намного больше. Так, те, кто больные, хромые, косые, записываемся у рядового Базарова в книгу записи больных. Без десяти четыре, вы все по форме четыре, с тапочками в руках, стоите напротив тумбочки дневального. С рядовым Базаровым уходите в лазарет в 16:00.
В книге записи больных записывали всех тех, у кого были жалобы на здоровье. Записывали два раза в день. Первый раз – утром на осмотре Базаров проходил с книгой между шеренгами взводов и опрашивал:
-Жалобы?! – ему говорили свои болячки, - Ага, в четыре часа в лазарет пойдем со мной.

Второй раз Базаров опрашивал аналогичным способом на телесном осмотре перед сон часом. Также можно записаться и в третий раз – вечером, после вечернего осмотра.
После дневного и вечернего телесного осмотра у медкабинета выстраивалась очередь на обработку ног. Количество нуждающихся в медицинской помощи росло с каждым днем. В течении месяца - полтора, ноги обрабатывала более половины батареи. Казарменный медпункт не справлялся с такой нагрузкой. Самые необходимые медикаменты: йод, зеленка, раствор перекиси водорода, вата и бинт кончались, а поставки не было. Остатки всего этого без спроса забирали или воровали сами рядовые. Была попытка решить проблему закупкой офицерами необходимых лекарств, однако закупленные медикаменты также разворовывали для своих нуждающихся ног.

Тем временем мозоли прогрессировали с каждой нагрузкой. Из-за отсутствия лекарств и большого количества больных, вину за их неизлечимость повесили на Базарова.
-Он не лечит нас. Не дает обработать мозоли. Отмахивается от нас. В медпункте даже зеленки нет!
Видя такое положение дел, комбат определил пациентов с мозолями идти на прием в лазарет. И вот в четыре часа дня, после подъема с сон часа, Базаров строил больных у тумбочки дневального, записывал их и выходили строиться перед казармой для убытия в лазарет.
Ежедневно в четыре часа дня, сюда стекались мелким отрядами «каличи». Возле лазарета, на фундаменте, бордюрах, и тропинках, у деревьев и в курилке, стояли и сидели солдаты, ожидая прием. Прием к врачу проходил по-батарейно. Настала наша очередь. Вышел Базаров:
-Шестая батарея, каличи, за мной! – с довольным ехидством провозгласил он.
Проходили дни за днями, недели за неделями, а рядовой Базаров на должности санинструктора батареи продолжал свою профессиональную фельдшерскую деятельность:  он водил ежедневно больных в лазарет, и сам принимал активное участие в их лечении, заступая в наряды по лазарету. Число больных росло с каждым днем, ряды тапочных войск снова и снова пополнялись. При каждом докладе о наличии личного состава звучала цифра количества больных. Долгое время больных насчитывалось более двадцати.
-Я поставил рекорд! Двадцать пять каличей! Не в  одной батарее такого нет! – хвастался, улыбаясь Базаров.
-С ума сойти! – воскликнул я, - И как такое получилось?! Нельзя как-то уменьшить это число?
-А зачем Арти? Чем больше каличей и гасарей, тем больше у меня работы, и времени для халтуры! У нас батарея самая большая, поэтому двадцать больных – это нормально. К концу курсовки останутся только гасари, - пояснил он, - И в этом случае я выиграю!

Спустя два месяца лазарет и госпиталь опустел наполовину. Базаров поначалу водил всех под переделанную песню нашего взвода:

«Уходил я в армию в лазарет,
В лазарет, в лазарет,
Уходил я в армию в лазарет…»

-Осенью и зимой, возрастет число больных. Потому что больше половины солдат – это каличи, хлюпики и больные с букетом болезней. Из всей батареи только десять человек имеют категорию состояния здоровья А-1. У остальных Б-3 или Б-4, - сделал заключение фельдшер на гражданке, а ныне военный санинструктор рядовой Базаров, теперь запевая гимн гасарей:

«Уходил я в армию в гасарет,
В гасарет, в гасарет,
Уходил я в армию в гасарет…»

Деятельность простого санинструктора рядового Базарова так и осталась бы не замеченной, но мне посчастливилось с ним  общаться в тесном контакте. Именно посчастливилось, а не как иначе. В процессе наших отношений, я с каждой секундой открывал новую грань этого неповторимого человека. Таких, как Базаров, в жизни встретить приходится крайне редко. Я бы взял на себя смелость сказать, что Базаровы рождаются раз в десятилетия, а возможно и столетия. Несмотря, на то, что Тургенев убил своего героя, я же склонен убеждать так. В Базарове имел чувство критичности и самокритичности. Он умел и знал, как пользоваться этим серьезным оружием. Никого не боясь, Базаров, высказывал свое мнение в открытой форме. А если учесть, что все это происходило в патриархальной армии, где царствует мужское самолюбие, то нужно быть очень смелым рассуждать о тех темах, которые самым обыкновенным образом умалчиваются.

Случались косяки и тогда, когда большая часть взвода не знала, за что качалась. Просто подавалась команда:
-Четвертый взвод, упор лежа принять! - залпом мы падали на пол ЦП.
- Базаров, а ты что? Особенный? – спросил его Кебурия, сев рядом с Базаров, который лежал на полу вниз животом, изображая «раз». При команде «два» он садился на колени.
-Тебя, команда, не касается что ли? Весь взвод качается, а ты? – повторил в иной форме вопрос Кебурия.
-Товарищ младший сержант, а почему я должен исполнять эти бессмысленные команды? Все как тупые ослы, выполняют ваши  бестолковые приказы. Боятся чего-то. А чего бояться-то? Вы же ничего не можете сделать! – рассмеялся в лицо Кебурии Базаров. В этот момент, в расположении  стоял гвалт и мало кто мог расслышать откровение медика, кроме рядом стоящих, вернее лежащих.

«Вольнодумцев и критиков всегда недолюбливают в толпе общества»

Кебурия решил это исправить:
-Встань-ка, - сказал он рядовому, тот в свою очередь повиновался, - Иди сюда.
С этими словами, он вывел его на середину строя, Улаев поднял взвод.
- Базаров, скажи своему замком взвода и взводу то, что ты сейчас сказал мне.
-Да что ты хочешь от него? – спросил, повысив голос замком.
-Послушай его, подожди Улаев, - прервал его Ираклий, - Ну же, продолжай.
-Ну, в современной российской армии, существует такая тенденция к выполнении  норм по физической… - начал Базаров, но Улаев его оборвал.
-Да чего его слушать? Он долбаеб!
- Базаров, скажи то, что ты мне сказал вон там, в упоре лежа, - не унимался Кебурия.
-Ну, вот, как уже сказал, в современной российской армии… - Улаев не вытерпел его.
-Да долбаеб он! Долбаеб! Шагом марш на свое место!
В отношении офицерского состава, он тоже был не промах:
-Разведка и часовые должны были быстро докладывать о состоянии рубежа. Вот в этом главная ошибка. Ну, вы и мы артиллеристы, так что, в случае войны, если дойдет до этого, и мы – артиллеристы будем биться в рукопашке, считайте, что война проиграна.
-Да Россия всегда выигрывала войны не умом, а количеством, числом, - перебил отрезав рядовой Базаров.
Лейтенант Шишкин опешил от такого выпада, но подумав секунды три, ничего не сказал.
Мне нравилась его прямота:
-Арти, ты один из немногих, кто может понять меня. Как ты думаешь, на что похожа наша армия?
-Крепостнический строй! – выпалил я.
-Арти! Арти! Арти! – заулыбался Базаров, активно жестикулируя руками, -Неужели и ты это видишь?!
-Конечно.
-Куда все катится? Почему так?
Нам не нужны были дополнительные слова. Все понималось без них.
-Правы были русские писатели классики: Пушкин, Некрасов, Горький.
-Да и Солженицын!
-Согласен. Больше всего меня коробит, вся эта фальшь армейская! Царьки офицеры, подхалимы младшие, и крестьяне рядовые.
Вне всяких сомнений большим его плюсом было отличное знание истории, как российской, так и зарубежной. Чтобы беседовать с ним на эту тему, необходимо было знать хорошо историю, особенно военную. В этом отношении отличился рядовой Базаров. Затрагивая какую-либо тему на занятиях по общественно–государственной подготовке, Базаров мог часами её разжёвывать с любым, кто имел возможность потягаться с ним. Конкурировать с Базаровым мог только наш командир взвода капитан Буйдеров. История в их устах оживала, и объяснялось простым языком.
-Петр I придумал вообще идеальную тактику ведения морского боя, - объяснял Базаров, - Вражеские корабли подходили на линию фронта, и пока они изготавливались на стрельбу, наши брали лодочку и гребли к ним, попасть в нее было трудно, ну забирались на борт и захватывали корабль.
-Вот, вот, - поощрял Буйдеров, - А Турецкий гамбит! Какой маневр был у турок. Наши шли по ложбине, не зная, что со всех сторон с бугров могли атаковать. И они сделали это – наших перебили, турки потеряли мало народа.
-У нас всегда использовалось много народу в войсках. Количеством давили, а не качеством.
Однако,

«Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы размышлением своим не смущать начальство»

Послушать их разговор было увлекательно. А остальные?! Остальные сидели и слушали, либо делали вид, что слушали.
Долгое время у меня в голове не укладывалась личность Базарова. Его манеры, движения и жесты, разговор, речь и то, как он строил отношения, с первых секунд бросились мне в глаза. В любую выдавшуюся свободную минуту солдатня сбегалась вокруг него. Казалось, Базаров невидимым магнитом притягивал их к себе. Мне же первоначально стало ясно: его притягательность в его исключительном уме и гении. Вы уже знаете, он обладал незаурядным интеллектом, знаниями и познанием в тех сферах, куда простой обыватель не имеет желания вникнуть. Базаров любил, и сейчас любит, Бога.
-Медицина для меня была просто развлечением. Она особо не играла большой роли в моей жизни, - часто приходилось слышать от него, - Религия! Вот, что главное! На гражданке я был священником. В нашем городе есть церковь, протестантская. Маленькая церквушка, где я вел служение Богу.
-Ты собираешься продолжить эту деятельность?
-Обязательно, - был короткий его ответ. Его ответ подтверждался наличием под рукой Библии.

Хиромантия разрешила все вопросы, который я задавал себе. Мне выпала удача проанализировать его руки! Вернее сказать, мне вдвойне повезло. На руках Базарова я обнаружил линию обезьяны.

Иногда (примерно  у 1% людей) линии Ума и Сердца полностью сливаются в одну, которую называют обезьяньей или линией Симиан. Это признак активной, сосредоточенной натуры. Одна из линий полностью подчинена другой. Как правило, чувства линии Ума растворяются в линии Сердца, но иногда случается и наоборот.
Люди, имеющие обезьянью линию, подобны законсервированной буре. Для них мысли и чувства — это синонимы. Они вкладывают всю душу в достижение поставленной перед собой цели, и со своего пути их не свернуть. Разумеется, такой подход может привести к большим достижениям.

Действительно, обезьянья линия чаше встречается у людей, достигших большого успеха, особенно в областях, где необходима полная концентрация. Мы встречаем обезьянью линию у профессиональных спортсменов, интеллектуалов, ученых-исследователей, магнатов, добившихся успеха и богатства собственными силами. Когда линии Ума и Сердца сливаются, можно сказать, что перед нами эмоционально и психологически закрытый человек, одинокий, живущий в среде запретов и подавления, полностью сосредоточенный на чем-то одном. Он просто не способен расслабиться и переключиться с одной темы на другую. Такие люди часто забывают о собственной внешности. Люди с обезьяньей линией предпочитают использовать стандарты и шаблоны. Их не привлекают новаторские идеи, деловые планы. Они никогда не участвуют в забастовках, не скандалят с родными или бывшими партнерами. Вступив в отношения, они редко разрывают их по собственной инициативе. Им свойственно невероятно высокоразвитое чувство долга.

Обезьянья линия способна придать обыкновенной в остальных отношениях руке своеобразие и интерес. Обезьяньи линии чаше всего встречаются в среде религиозных людей. Их сосредоточенность делает их глухими к потребностям и чувствам других людей.
Всем обладателям обезьяньей линии можно посоветовать, больше расслабляться, и заняться каким-либо творчеством.

Один процент людей имеют эту линию! Вы можете представить мой шок и одновременно радость удивления, когда я впервые встретил обладателя этой линии! Вся характеристика линии полностью подходит к Базарову. Еще не зная об этой хиромантической ценности, я почувствовал необычайность этой личности, личности Базарова.

Что ж завершая рассказ о Базарове, остается только пожелать, чтобы предсказание хиромантии сбылось. А я же постараюсь рассказать в будущем дальнейшую судьбу этого неординарного человека, с которым мне посчастливилось иметь дело.