Баланда о Юлдыбае

Баланда о Юлдыбае, китайской клизме, полном самоваре говна и битве за урожай": Часть 1

В конце коридора благоухал туалет, двадцать пять лет не чищенный, а в нём, точнее, во шкафу над потолком, провонявшем табаком, закрытым на засов, полным порванных трусов, хлорки едкой - во влагалища закапывать пипеткой, соды жгучей - в жопу запихать на всякий случай, гречневых круп для натирки залуп, унитазных ершей, с вазелином ковшей, алюминьевой трубы, чьей-то половой губы, чьей-то щётки для зубов, двадцати гнилых грибов, недоеденной тушёнки, волосни с моей мошонки, сапога с дырой - лучше шкаф открой да попробуй-ка вдыхни запах этой пое**и, чтобы на ногах не устоять да об толчок башкой... Короче, помимо всего этого там зашарили гемморойные свечи, чтобы больше шансов было перезимовать, а Бабище они вдруг зачем-то понадобились и она решила внука - Юлдыбая - за ними отправить. А Юлдыбай сидит посреди комнаты по-турецки, достаёт ужасную, вонючую клизму китайскую, по засовыванию в задницу в резиновых перчатках испражняется на коврик от "БМВ" седьмой серии, складывает и запечатывает жёлтое говно в конверты и подписывает адресатам - к юбилею знаменитым профессорам - и глаголит Бабище:
- Щас я всё брошу и пойду х****ю маяться!
А Бабища:
- Пойдёшь, а не то я тебя накажу - порванную книжку "Колобок" читать заставлю!
А Юлдыбай:
- Обломись! Я её вчера в унитаз смыл.
- Обломись! Я её вчера волосатыми дедовскими руками оттуда вытащила, а ещё там пирожки с капустой недоеденные плавали, трусы полосатые из гипермаркета, кассета Металлики, телефон...
- Обломись! Трусы из гипермаркета мы ещё весной в кастрюле с бочковыми огурцами сгноили, пока я в "Doom II" на компьютере рубился, "Интел Пентиум Самсунг", частота процессора 166 мегабайт...
- Обломись! Диск с "Думом" у тебя ещё зимой учитель пения отобрал и вместе с ним заживо в троллейбусе сгорел, а тогда в с Монькой на порносайт зашли и как давай так же дрочить молофьями друг у друга из залуп прямо в кухне в селёдочницу и пельмени, срамота педерастическая!
- Обломись! Я уже пол-года надувного крокодила трахаю!
- Обломись! Его ещё в том году сумурайскими мечами порезали, когда балкон ограбили, Монькиного хомяка разжевали да выплюнули, с****ели подушки и холодильник на соседское "Ауди Тэ-Тэ-Тэ" сбросили!
- Обломись! Подушки я на 23-е февраля распорол, в туалете в унитаз насрал коричневым поносом с непереваренной кукурузой и пухом из подушки подтирался!
- Обломись! Не было никакой кукурузы на 23-е февраля никакой кукурузы, откуда зимой кукуруза, мы в ту зиму на даче с дедом ананасы посеяли и...
А Юлдыбай:
- Обломись! Ананасы мы не сеяли потому что летом ничего не выросло и вообще тогда деда в общественном сортире самокатом отп*****и и он в больнице профсоюзов валялся, где простыни ослиной мочой воняют, по вторникам трупы выдают и на медицинские утки мастурбируют!
- А вот тут-то совсем обломись, да как на станции на Берёзовой Поцелуй стоит, ухмыляется, а штаны полны говна коричневого, а трусы от мочи раскисли-то! Снег притаптывая стоптаными сандалетами, подтирает жопу мёрзлым глобусом! На перроне дедушка лежит, с рахитом и плоскостопием, курит папиросы "Коммунизм" и играет на гармошке песни ди-джея Грува, Бэкстрит Бойз и Децела! Он душой хантымансиец, но в Хабаровске прописан, и дыша чесночным жаром, ацетоном, нафталином, скипидаром, формалином, хлороформом, клофелином, кокаином, эфедрином, аммиаком, нитхинолом, сульфазином, вазелином, растворителем, бензопиреном, солутаном, парацетомолом, антифризом, метадоном, керосином, седуксеном, лейкоцитом, морфием, новокаином, аспирином, героином, солидолом, панадолом, марганцовкой и гоголем-моголем, гоголем-моголем потчует! Гоголем-моголем, гоголем-моголем потчует! Добрый доктор Оргалит - за спиной гармонь двурядка, и баранок вкусных связка - он в больнице профсоюзов перепортил кучу девок, заставлял их раздеваться, щупал бицепсы на ляжках, а потом хватал за сиськи и тащил к себе в каморку. Крепко выпившие шпанса в кабачке еврейском местном, вдруг откуда не возьмися вылезает взвод гестапо! А в углу на табуретке банка браги виноградной, и презерватив натянут на неё заместо пробки, а ещё пробирки с щелочами, а ещё с солями и салями и прибр там обалденный, весь обляпанный вафлёю, был прикыт матрасом старым - белым в синенький цветочек, а спидометр блин жёсткий, колет жопу и лопатки и впивается углами...
Юлдыбай не знал, что такое старый матрас - Бабища вконец его загрузила - и начал он в путь-дорогу собираться, надел германки и галстук-бабочку...

Часть 2

Шёл Юлдыбай из дома целых полтора часа, и забурился ближе к вечеру прямо в какашечник:
Каким бы длинным ни был коридор в подвале, а обоссаным матрасом поперёк перекрывается.
По углам - полумрак, видно только стеллажи из досок необструганных, а на стеллажах - пластмассовая лейка с выгравированной уточкой, наполненная чьей-то мочой, и рубашка чья-то клетчатая, в полупереваренном укропе, луке и поносе вымазанная, и платок носовой, в говне вымазанный и поэтому слипшийся, и сберкнижка 1979-го года с раздавленными в ней жуками и тараканами!
По другим углам - не светлее, светильник с разбитой ртутной лампой на полу валяется и в почерневшем засохшем говне выпачкан, а ещё там валяется проткнутая ножницами белка резиновая, и слипшаяся от засохшего гноя марля, и корбка из-под египетских сапог, жёлтыми какашками наполненная, и порванная детская книжка "Шмель Труша", из которой вырывали страницы и тут же вытирали ими жопу!
Топливный фильтр от автомобиля «Сааб-9000» вымазан говном и утыкан какой-то травой-муравой пожелтевшей, как туда говно попало – пусть мудрец восточный догадается!
На гвозде висит пижама полосатая с куклой Барби облезлой, на животе нарисованной, а говном пижама почему-то только там измазана, где она от старости до дыр прогнила. На ещё одном гвозде – шерсть со сломанным рогом, содранная – только представьте себе – с головы оленьего чучела!
По полу катается треснутая банка из-под спирта нашатырного с разбросанными вокруг неё ватными палочками и раздавленными пластиковыми бутылочками из-под капель ушных, на пятнадцать лет просроченных, а пипетка с порванной резинкой торчит из говна, наполовину твёрдого и наполовину жидкого!
До того, как засохла калобаха жёлтая в поломанном пластмассовом тазу, в неё вогнали круглую железную х***ю из дискеты разобранной, а другие дискеты, расплавленные зажигалками, в этот же таз покидали вместе с тухлою капустой, из которой маленькие мухи вылетают!
Вдоль стены составлены коробки из-под апельсинового сока «Добрый», в которые кто-то нассал, и почти в каждой коробке – чьи-то щётки зубные и тюльпаны искусственные. До чего же захотелось пнуть будильник без циферблата и с говнищем, плотно в механизмах утрамбованном, даже несмотря на то, что будильник без звука заводится!
Из кого-то вылезала аж полуметровая говняная змея на лестнице, из говна торчат какие-то седые волосы, а подтирались, судя по всему, позапрошлогодним глянцевым календарём с щенками ризеншнауцера!
Вниз по лестнице – темень непроглядная, вот бы видеть Юлдыбаю в темноте, как там внизу в каморке два на два квадратных метра рваная резиновая женщина валяется, набитая говном!
Такую бы женщину в усадьбу боярскую, где наказываешь гувернантке Дуне – «Ты налево посмотри, ты направо посмотри, ты под ноги посмотри, чтобы к завтрашней заутрене из говна пирогов напекла!»