Путешествие в Икстлан. Вечная тема

Искусство выслеживания
=========================

1979 год: сразу два талантливых отечественных режиссера снимают свои знаковые фильмы: А. Тарковский «Сталкер» и Г.Парфёнов «Тема». Несколькими годами раньше выходит не менее знаковая книга –  «Путешествие в Икстлан» (1972 г.) К. Кастанеды (это не первая книга автора под общим названием серии «сказки о силе», но именно с неё начинается победоносное шествие «практической магии» под предводительством сквозного персонажа всех этих произведений – дона Хуана). Но ещё раньше, в 1949 году признанный классик американской литературы XX века, писатель и композитор Пол Боулз создаёт своё самое знаменитое произведение – роман «Под покровом небес», экранизированный в 1990 году итальянским режиссером Бернардо Бертолуччи, и так же ставшим культовым. Фильм отличается от романа (впервые я его посмотрела в начале 90-х в «Доме кино» на Красной Пресне, еще не дублированный, с субтитрами), но именно его героев я имею в виду в своём дальнейшем повествовании.

Все авторы, а также их произведения, на мой взгляд, стоят того, чтобы поговорить о них отдельно. Так я и сделаю. Но – в другой раз. В данном случае, мне бы хотелось выбрать для обсуждения одну… тему, пригласив всех героев (перечисленных фильмов), поучаствовать в нём всем вместе.
А начну я, пожалуй, так, перефразируя классика: Все творческие кризисы похожи друг на друга…Причём, со стороны (чем дальше – тем лучше) – оно виднее.
 
Вблизи, видно что? Человек стал желчным, беспрестанно брюзжит или кидается ни с того ни с сего на окружающих с мелкими придирками, всё его раздражает, никто и ничто его (так, чтобы «тотально») не радует, и нигде он, горемычный, места себе не находит. И несмотря на то, что творцами могут быть и женщины, чаще препарируется кризис мужской: возможно, из-за гуманных соображений (известно куда, попервоначалу, кидается на поиски «вдохновения» большинство матёрых «творцов»). Однако, что в мужском исполнении общественное мнение «договорилось» считать издержками брутальности («дедовскими методами», которыми лечились поколения «настоящих мужиков» от всех хворей и напастей) и т.п. – что касаемо до женского полу, то «такой вид туалета…» (как гениально парирует генерал Чернота в фильме «Бег», в исполнении брутального М. Ульянова)  выглядит непристойно. По меньшей мере.

Вот и прекрасно. Поговорим о творческом кризисе, и всё – в мужском роде: и «кризис», и «творческий», и «род»…


Кризис в третьей степени
=========================

«В книге описаны различные стадии движения по «пути воина» и «охотника» – «…воин является неуязвимым охотником, который охотится за силой. Если он добьётся успеха в своей охоте, то он может стать человеком знания…»
               
                (из аннотации к книге К.Кастанеда «Путешествие в Икстлан»)

Настоящие творцы, сумевшие мужественно пережить данный кризис (не будем сейчас о многочисленных, могущих быть, последствиях, главное – живыми и невредимыми вернувшиеся в жизнь), испытали на своём горьком опыте: «дедовский способ» тут не помогает. Отвлекает на время, морочит, заманивает, создаёт (для самого «творца») видимость движения (вперёд ли, из круга ли кризиса, неважно, главное – прочь из этого жуткого состояния- стояния, топтания на месте!..). Но. Сил для решающего рывка не то чтобы не прибавляет, а отнимает последние. Как в том старинном анекдоте:

– Мань, я медведя поймал!
– Так, тащи его сюды.
– А он меня не пущает.

Это написать слово «кризис» не сложно, а выбраться из него, ой, как нелегко. Иначе, чего его все так заранее опасаются? А потому и опасаются, что не знают, когда, как и с какой стороны ожидать. Такая это… нехорошая – для тех, кто ничего хорошего из него вынести не смог – штука. Да. Ну, а таких, увы, немало. Иначе и разговора бы этого (в общем стоне- многоголосье) тоже не было. Настоящих-то «экстремалов», по чести, по совести – раз, два и  обчелся, – тех, кто в жизненных испытаниях как птица в воздушном потоке, кайф ловит: немотивированно, просто так. То ли природа наша не такова, то ли с воспитанием общество перестаралось… С лету не ответишь.

Итак, драматург Ким Есенин (фильм «Тема»), писатель «Писатель» (фильм «Сталкер»), композитор Порт (фильм «Под покровом небес») – творцы, находящиеся в «крепких лапах» кризиса. Само-собой, они – мужественны (на вид), в меру брутальны и самонадеянны, само-собой в качестве самолечения используют, переходящие из поколения в поколение, «надежные способы от хандры, минутной слабости» и… творческого кризиса иже с ними. Но что, в принципе, делают практически все бойцы-творцы, когда… алкоголь, «девочки» (и/или)  наркотики и т.д. и т.п. уже не помогают? Совершенно верно, отправляются в Путешествие. Или Судьба их туда зашвыривает… мда. Но это уже на её усмотрение.

Так, Ким Есенин оказывается в Путешествии, вроде бы, поневоле. Он из тех, кто всё ещё отчаянно пытается выправить ситуацию теми самыми методами, которые (как плоскогубцы для современного телевизора) уже не работают.  Однако как-то поддался на уговоры друга и поехал со всем своим джентльменским набором бАльшого писателя (пишущая машинка, водка и очередная молодая любовница) «надышаться русским духом» перед тем, как усадить себя за драм-халтуру из истории горячо любимой Родины, за которую ему (будущую драм-халтуру), как официально признанному творцу, уже выплачен приличный аванс. А вдохновения нет…  Что делать?! Писать-то всё равно придётся, ведь деньги (как Ким рассуждает сам с собой) он уже взял… Потому и поехал.

В отличие от драматурга, Писатель (из абстрактных города, страны, времени (даже лишенный, по сталкерским правилам, своего личного имени и так и проживающий всю свою экранную жизнь под банальным псевдонимом «писатель») отправляется в своё Путешествие намеренно. Перепробовав все (да не так уж их и много) методы и способы поднятия творческого тонуса, он цепляется, с одной стороны, за абсурдную, а с другой – и небезопасную идею – попасть в «Зону»: там, он слышал, существует комната, где исполняются человеческие желания. Он не отрицает, что «исписался» и, что идёт, как он сам иронично замечает: «выпрашивать творческого вдохновения».

Самое удивительное, что ни Ким Есенин, ни Писатель (чем они, по крайней мере, интересны мне), несмотря на их образ жизни, не успели до конца загасить в себе имеющуюся в них, «искру». Все их «терзания» и монологи – след мучительной (возможно, не совсем верно истолковываемой ими самими) борьбы за то, что что-то в них всё ещё теплится, жжется, не даёт покоя. А то бы, пожалуй, давно сдались или вообще не мучились тем, что «пишут не о том». Распознать это было бы уже «нечем».

Перед кем, они так жаждут покаяться? Зачем? Откуда в них это чувство вины (которого наверняка нет ни у друга Кима Есенина, тоже – писателя-драматурга (только не такого «обласканного» властью и т.п.) или у его бывшей супруги  («крикитессы», как он, разозлившись, её называет, судя по всему, работающей в штате какого-то журнала в качестве «театрального критика»), ни, тем более, у его «ученицы» (любовницы: то ли студентки, то ли… в общем, как и вся дружная компания, с боку припеку от литературы)?  Дело, возможно, в том, что в отличие от Кима и Писателя – для перечисленных персонажей род их деятельности, – способ материального и социального благополучия. Всего лишь. А Смыслы их существования находятся в чём-то другом. Например, друг Есенина – писатель Пащенко, зарабатывает на жизнь, пописывая развесистую… ерунду, чтобы праздновать жизнь (он был на войне, а теперь откровенно получает удовольствие от таких обычных радостей, как то: поесть, поспать, подышать здоровым морозным воздухом, полюбоваться на заснеженную природную красоту (но красоту архитектурных исторических построек города-музея, где он вырос, и на которые съезжаются полюбоваться люди из других стран, он возможно, и не замечает). Бывшая жена Кима пишет «критику». Но смысл её жизни, скорее всего, не в чужих плохих (или хороших) пьесах, а в переживаниях и участии в судьбе сына. Длинноногая красавица-девица, по всей вероятности, учится в Литературном институте ради придания своему неотразимому образу ещё и флёра некоей богемности. Почему-то не верится (исходя из её поведения и реплик), что барышню интересует литература; в лучшем случае – любовь или её ожидание, а литература – только «задник», декорация, на фоне которой можно встретить своего «принца» (и… пол-царства в придачу).

И беда тем, кто как Писатель, в виде рыцаря с заточенным пером снарядился в поход, в надежде (на полном серьёзе!) ОТЫСКАТЬ ИСТИНУ (такое, обычно, происходит смолоду), дабы, описав её с помощью слов, сделать доступной и остальным людям. Это, как я понимаю, подобие тех самых смертельно-опасных ЛОВУШЕК, которые сталкер, швыряя гайки, старательно обходит сам и старается увести от них подальше своих подопечных.
 
Литература, музыка, искусство вообще – смыслообразующие человеческой культуры, – действительно являются «носителями» (зафиксированные на бумаге, магнитофонной ленте, в компьютерной памяти, на фото- кино- или видео- записи, суть – разновидности внешней памяти и т.п.) – БЫТИЯ. Однако важно понимать, что: хотя они и являются «носителями», но… при этом – дискретных, фрагментарных его отпечатков, не больше. Желание познать <истину> может нас направлять, мучить (когда мы сбиваемся с прямого направления к ней, а мы говорим, что это нас мучает совесть или напротив, стараемся этот «голос» заглушить), но … но… но… Даже тем, кого люди считают гениями, зачастую, удавалось лишь «пробив головой стенку, расширить свою камеру»*. Что, сами понимаете, мало походит на выход в иное измерение…

Композитор Порт отправляется в Путешествие по собственной инициативе, но не один. За собой он увлекает свою супругу. И «этот случай», на мой взгляд, самый тяжелый. Почему? Как не пройти верблюду через игольное ушко, так «за Силой» не ходят, взявшись за руки. Очевидная (то есть, видимая всем) история этого союза такова. Если мне не изменяет память, то прожили они, не меньше десяти лет. Страсти поутихли. На этом этапе, как правило, обнаруживается, что друг к другу успели привыкнуть два человека с абсолютно разным мышлением и мировосприятием. И, возможно, не тепло минувшей любви, а привычка, удерживает друг возле друга таких разных, так и хочется сказать – существ. Несмотря на неординарность супруги (это как раз то, что – не очевидно, поэтому никто из ближнего окружения не воспринимает её «способности» всерьёз, причисляя их к странностям и женским причудам), она не в состоянии разрушить растущую между ними стену отчуждения. Не может этого и Порт, который по-прежнему нуждается в Кит (имя супруги). Ситуация осложняется ещё и тем, что когда его мышление «перестраивается» (автоматически, помимо его воли) на «другую волну мировосприятия», он, словно оставляет Кит свою оболочку, уносясь душой туда, куда ей попасть невозможно.  Музыкальное мышление – особое мышление. Нелитератору с литератором можно найти общий язык (в идеале – достигнуть взаимопонимания), человеку с музыкальным мышлением и человеку мыслящему иначе – нет. Порт, как мне показалось, настроен на этот счет более легкомысленно. И когда он «ныряет» в свою параллельную реальность, он даже не ощущает, каково приходится Кит. Для него – это период блаженного безвременья, для неё – мучительная вечность ожидания его «возвращения». Однако они – вместе. Почему? Можно сказать, что обоим так… удобно (не пытаясь разгадать <суть> этого понятия для этой пары). Возможно, благодаря тому, что Порт так и не заполнил Кит собой целиком и полностью, а ещё потому, что у этой пары не было детей, – у Кит сохранилось её собственное «пространство» в котором обитало её Я (каковое у женщин с замужеством или рождением детей, обычно во многом, если не совсем,  утрачивается). Именно поэтому Порт, тоже тонко чувствующий человек, ощущает необходимость нахождения рядом с собой именно этой женщины (конечно, не рационализируя эту необходимость, интуитивно). Они как два (хотя в данном контексте, должно быть, это прозвучит банально) струнных инструмента, находящиеся долгое время рядом: если начинают играть на одном из них, то второй «настраивается» на него, как бы, сам собой… С чем можно провести параллель в обыденной жизни? Наверное, с физической близостью. Во время которой «перегородки» отделяющие одну личность от другой – испаряются. Но… такие «безграничные» мгновения в этой паре длятся всё меньше и меньше. И нет Силы разрушить вновь вырастающую между ними, словно из ниоткуда, стену холода-непонимания. Кит готова буквально завыть от невозможности изменить что-либо. Трагедия в том, что не зависит это и от него. Просто она – такая, а он – такой. Что, самое бОльшее, они могут сделать друг для друга в данной ситуации? Только находиться рядом (быть, в полном смысле слова, – вместе – становится всё более и более невозможным). Так они и отправляются в Путешествие Порта: не имея цели, просто чтобы быть рядом; всё остальное – «задник»: ни перемена мест, ни новые персонажи не меняют для них (в первую очередь, для Порта), на самом деле, сути.

(По сравнению с путешествием Писателя в неведомую «Зону», по ощущению какой-то пронзительной безысходности, это третье путешествие, лично для меня, временами казалось более необъяснимо-фантастичным, чем путешествие в местность, где, возможно, побывали инопланетяне)…

Вполне благополучный американец композитор-Порт, отправившийся в путешествие в послевоенные годы по Африке, «что ищет он в стране далёкой, что кинул он в краю родном?»… Утраченное вдохновение? Новые музыкальные идеи? Новые звуки, ритмы, краски для своей музыкальной палитры?.. У меня создалось такое впечатление, причем, сразу, что именно он и не знает КУДА отправляется и ЗАЧЕМ. А, помните, совет-предостережение  одного из персонажей «Алисы…» Льюиса Кэрролла? «Если не знаешь, куда ты направляешься, то так никуда и не придешь»…




Самовары, пряники и пирамиды из Тулы
==========================================

– Почему вы посещаете все пирамиды? – спросил я его.
– Я, пожалуй, не знаю, зачем мы к ним ездим, – сказал он, – наверное потому, что нагваль Хуан Матус запретил нам делать это.
– А ты, Паблито? – спросил я.
– Я ездил туда учиться, – ответил он вызывающе и засмеялся. – Я жил когда-то в городе Тула и знаю эти пирамиды, как свои пять пальцев.

                (К.Кастанеда «Дар орла»)

Не стоит забывать, что структуры, которые человек приписывает жизни, в первую очередь, придуманы для него самого. А именно: чтобы облегчить упорядочить хаотичную необъяснимость и главное – наделить себя могущественной способностью (конечно же, иллюзорной) всё это (непонятное, действующее по своим собственным законам и т.д.) – контролировать. Вот почему невозможно ни одного живого человека, то есть, постоянно меняющегося, да ещё вместе с окружающей его действительностью, «охватить» (зафиксировать) целиком. Хотя такую попытку неоднократно предпринимают различные виды искусства. В частности, кино и литература. Самое ценное в этих попытках (помимо буквального прочтения) –
они предлагают человеческому мышлению читателю/зрителю ещё один вариант: использовать данное произведение в качестве материала для самостоятельного «достраивания» запечатленных ими проекций. Тогда появляется возможность, пусть и примитивного, зато своего (что тоже неплохо), понимания реальности. Но… для этого, безусловно, необходимо потрудиться наравне с авторами.

…Итак, три творческих личности отправляются однажды в главное для них Путешествие в поисках некой Силы, которая поможет им справиться с непростой задачей: вырваться из «объятий» медведя-кризиса.
 
Сквозь все три истории явно просвечивает «морфология волшебной сказки», сколь бы не были герои десакрализованны. И самым фантастичным в этой компании, по логике, является персонаж Писателя. Но – это только на первый взгляд. Все три героя являются для меня «воинами-охотниками» (хотя каждый из них считает себя, как раз, «человеком знания»), поэтому мне несложно догадаться ЧТО (пусть и подсознательно) выдвинуло их на этот Путь.
 
А попав в «сказочное  пространство», персонажам ничего не остаётся, как подчиниться его жесткой структуре: разное в мелких нюансах, оно идентично для таких, казалось бы, несхожих историй-судеб. 

Например, все трое оказываются на чужой территории, для передвижения по которой им требуется проводник. И, действительно, у всех персонажей такой проводник есть: у Писателя – непосредственно Сталкер, у Кима Есенина – Саша Николаева, у композитора Порта таким проводником является  супруга. Более того, Кит, практически, обладает врожденными способностями, которыми, по описаниям К. Кастанеды, обладают «двойные существа» – нагвали ( с ацт. «нагваль» – невидимый, сокрытый; в мифологии индейцев Центральной Америки – дух-хранитель, которым могла быть и женщина; «проводник», обладающий сильной волей и энергией). А именно: она видит «вещие сны». Точнее, вся её реальная, осознанная жизнь зависит от сюжетов и символики собственных снов. Кит, по-видимому, целиком и полностью полагалась на своё подсознание. Настолько целиком и полностью, что, если происходил какой-то «сбой» (то есть символика сна, словно нарочно, интерпретировалась её сознанием неверно, превращаясь из «указателя» в коварную «ловушку»), то в реальной жизни Кит начинала допускать ошибки, из-за которых начинала чувствовать себя подавленной, даже потерянной. (Как если бы она была капитаном большого судна, на котором внезапно, враз, вышли бы из строя важные навигационные приборы). Другими словами, в такие дни, когда: «…функционирование ее системы знамений оказывалось полностью разлаженным»,** разлаженной оказывалась и её повседневная ориентация в жизни. А ведь Кит производит впечатление вполне здравомыслящей, рациональной, цельной и волевой личности. Но, может быть, она действует в жизни так точно и целенаправленно именно потому, что благодаря своей «системе знамений» ЗНАЕТ НАВЕРНЯКА, как ей нужно поступить в той или иной ситуации? Кит не обладала сверхъестественной Силой, она была лишь послушным «проводником», поэтому, когда ей приходила «неприятная» информация, или её личная система ориентации на время разлаживалась, Кит впадала в состояние паники. Почему? Очевидно потому, что когда она «считывала» очередное «знамение», указывающее на НЕИЗБЕЖНУЮ БЕДУ, она оказывалась вовлеченной в конфликт. То есть, будучи по природе своей человеком волевым и решительным ей было исключительно нелегко встать на позицию смиренного приятия того, что, как она прекрасно чувствовала интуитивно, человек изменить не в состоянии. И это противоречие угнетало Кит, вплоть до состояния фрустрации. Но, повторюсь, при всём при этом сама она не считала себя каким-то исключительным существом.
   
Не считала себя чем-то исключительным, тем более, чьим-то «проводником в Путешествии за силой (!)» – Саша Николаева. Один лишь Сталкер чувствовал и осознанно развивал в себе некие способности, которые гармонично сливались с родом, выбранной им деятельности: он буквально был проводником в иной мир, но вроде шерпы, нанимаемых альпинистами для осуществления не своего, а их личного восхождения.

На самом деле, для человека, как для существа метафизического, подобное трансформирующее личность «духовное путешествие» может начаться, как говорится, не сходя с места. Но так бывает редко. Дело в том, что у души должно быть время чтобы «осознать» насущную потребность в таких переменах и «перейти в режим готовности». Нечто похожее можно наблюдать и в естественной человеческой жизни, это – период рождения и раннего детства. Созревшая «необходимость», буквально выталкивает новорожденное одушевленное существо в иную среду, а впитывание, обработка, усваивание и отсеивание получаемой из внешнего мира разнородной информации, происходит колоссальными темпами, в результате чего и получается, более-менее адаптированная к данному миру, личность. 

Может показаться, что Ким Есенин, едет в Суздаль по воле случая. Но, когда слушаешь его беспрестанные «внутренние» монологи с самим собой, становится ясно: это его душа, ощущая необходимость в кардинальных изменениях (несмотря на то, что на словах он беспрестанно колеблется), изыскивает способ отправить драматурга – пока не поздно – «на поиски Силы», которая бы привела его к своему истинному Я.  Решающим, пусковым механизмом личного преобразующего алхимического процесса становится встреча Кима с Сашей Николаевой. В отличие от композитора Порта, Ким Есенин – рефлексирующая личность, поэтому многое из его «внутренних метаний» становится ясно, если внимательно следить за ходом его беспрестанного самоанализа. Так, им овладевает идея, что к чудесному преображению его приведет именно Саша: умная, тонкая, требовательная… Но как её, такую, заинтересовать своей персоной? И драматург, несмотря на то, что видит в Саше нечто особенное, по привычке, пускает в ход все свои прежние уловки: улыбается, говорит комплименты, льстит, обольщает обещаниями забросить свои проекты (благодаря которым имеет приличный доход и социальную стабильность) и начать писать пьесу на, интересующую Сашу тему – о никому не известном, местном «наивном» поэте-самоучке, чьим даром она искренне восхищена, и о котором увлеченно собирает материалы для написания книги. Но. Ким Есенин (и это понятно) видит в Саше вовсе не «проводника», а – музу. Причем, музу, в самом банальном, обывательском смысле: собирается использовать чужой «источник вдохновения»  для пополнения собственной утраченной Силы. «Вот это удача!» - ликует его эго, заглушая доводы души, - «Вот оно! Нашёл!»

Слова его неискренни, поведение некрасиво… Вопрос: почему же у зрителя, наблюдающего за «самодеятельностью» драматурга (со стороны), это не вызывает ответных негативных чувств? Полагаю потому, что нам показывают эти есенинские «безобразия» глазами Саши. А она смотрит  на них «из сердца», как бы, сквозь: возраст, общественное положение, признание и т.д. почти забронзовевшего «классика», прозревая в нём через всё перечисленное – пусть и большого, брутального, привыкшего к вниманию и комплиментам… ребенка. И мы видим его таким же, несмотря на, практически, пятидесятилетний возраст: не плюёмся брезгливо, а наблюдаем, будто бы, с пониманием и состраданием («будто бы», потому что видим его таким не сами, а благодаря Саше). Однако, Ким Алексеевич, рано кричать «ура!», не всё так просто.

Писатель, проходя весь опасный Путь, следуя указаниям Сталкера, тоже довольно много рассуждает, причем, вслух. Кстати, рассуждений его почти никто и никогда не поддерживает: у Сталкера – свои «заботы» (в отличие от клиентов, его не интересует итог – выход на «заветную комнату»), его увлекает сам Путь, где, скорее всего, он только и ощущает Смысл своей жизни, выполняя функции сталкера;  нанявший сталкера вместе с Писателем, Ученый – проникает в «Зону» совсем с другими намерениями: поэтому он целеустремлен, Путь для него – досадная необходимость, а рефлексии Писателя – откровенно раздражают. Было бы странно, если бы с ним, «за компанию», тоже произошли какие-то изменения, поскольку он абсолютно не готов к ним, да и душа его попросту «закрыта».

В отличие от своих попутчиков Писатель, сам того не ведая, проделывает колоссальную духовную работу: страх, вера, надежда и бесконечное «думание», проговаривание мыслей вслух, в итоге, вытягивают Необходимый ему ответ… из него самого. Понятно, что Ответ этот далёк от того «волшебства», о котором и втайне и явно, мечтал Писатель. Но, как сказано им самим: комната исполняет самые сокровенные, истинные желания человека.  А беда человека (особенно, растерявшего свою творческую, созидательную и т.п. Силу) в том и состоит, что ОН НЕ ЗНАЕТ ни СЕБЯ, ни СВОИХ ИСТИННЫХ ЖЕЛАНИЙ. И Писатель, в итоге, отказывается войти в комнату. Жалкий, трусоватый, амбициозный и т.п. сноб, не особенно уже и любящий людей, но страдающий от ощущения собственной (как ему кажется, связанной с профессиональными навыками) неполноценности, вдруг приходит к такому умозаключению: «…А вдруг, я хочу, чтобы весь этот мир взлетел на воздух?!..» (или что-то вроде того, за точность цитаты не ручаюсь). И он –отступает. Не потому, что знает наверняка, что таково его сокровенное желание. На пороге заветной комнаты с ним происходит некая трансформация, которую сам он, похоже, ещё не успел полностью осознать: сквозь весь этот весёлый трёп, полуистеричные монологи и ругань, на первый план выходит, – запрятанная куда-то очень и очень глубоко, –  совершенно другая часть личности Писателя. Становится очевидным: несмотря на творческие амбиции, самолюбование игривым интеллектом и способностями «плетения словес», Писатель, вдруг, очень ясно понимает (и ЭТО – главное!), что  в о в с е   н е  ж е л а е т   с т а т ь   п о  с о б с т в е н н о й   б е з а л а б е р н о й   б е з о т в е т с т в е н н о с т и ,  ш у т о в с т в у   и  т.д. – невольной причиной зла. Даже и для тех, над кем он снисходительно посмеивается – своих читателей или «братьев писателей».
Похоже, у него нет абсолютной уверенности в том, что его путанные мысли действительно не причинят боли кому-то, кроме него самого. Балагур, насмешник, задира, пустившийся в столь авантюрное Путешествие, он готов отказаться от того, ради чего преодолевал все препятствия и рисковал собственной жизнью, потому что понял (почувствовал, осознал?!?) БЕЗНРАВСТВЕННОСТЬ  ТАКОГО (для себя) ПОСТУПКА. И оказывается, что «причина его бессилия» и того, что он чувствует себя  плохо – не «утраченное вдохновение», а личные сомнения этического характера.

Парадоксально в этот момент и поведение Писателя: ему и неловко от такого «прозрения», и, в тоже время, он, буквально, приходит от этого  в ярость, которую срывает на сталкере: не только оскорбляя его словесно, но и ударив со всей силы по лицу. Собственно, эта, по сути, всё ещё Бессильная ярость и ставит точку в Путешествии Писателя, остановившегося всего за шаг до полной трансформации своей личности… Как он распорядится обретенным в «Зоне» глубинным знанием, сумеет ли (осмелится ли?)  проделать этот решающий шаг (который теперь вовсе не обязательно делать в этом же самом месте) – зрителям, к сожалению, знать не дано. А поскольку дальнейшее может развиваться в противоположных направлениях, я решила для себя, что Писатель, совершивший своё путешествие и вернувшийся из него (живым), остановился за шаг «до». Таково моё мнение. Выражаясь метафорически, он совершил своё паломничество в Тулу за… пряниками.

Драматург Ким Есенин, приехавший к другу в Суздаль со своей любовницей, в надежде, что от перемены места, «вдохновение» посетит его само по себе (наверное, такое и правда с ним раньше бывало), прикатил, как говорится, «в Тулу со своим самоваром». Но, встретив Сашу, он поспешно понимает, насколько глупо было тянуть в Тулу (!), да свой самовар…

Но совсем иной характер носит Путешествие в «места Силы» композитора Порта. Порт отправляется в своё судьбоносное сакральное Путешествие, можно сказать, от нечего делать. Как, скажем, Евгений Онегин – не в поисках Силы, а чтобы избавиться от сплина. Бесцельные путешествия, если они являются таковыми, опасны тем, что, по сути, примагничивают к себе подобное: тёмная, зияющая пустота приращивается к пустоте, порождая ощущение возрастающей Пустоты, от которой уже нет спасения нигде.
      
Порт, продолжая аналогию, отправляется в Тулу за… экзотикой. Возможно, как и в случае с Кимом Есениным, новые необычные впечатления раньше провоцировали в нём лавинообразный творческий процесс, прилив новых творческих Сил.  Однако прошло время, восприятие притупилось, и теперь ему уже нужны всё более действенные «возбудители»: другая культура; острые, на грани срыва, ощущения; незнакомая еда, язык и т.д., впечатления, словно попал на другую планету. Зачем?!

Ну, во-первых, чтобы расшевелить уснувший интерес, а если повезет, – и уснувшие эмоции, которые могли бы (он же помнит, могли бы!) вызволить, вслед за собой, шквал чувств. А чувства – это ведь, практически, язык музыки… Но, пока что то, чего на самом деле желает душа Порта, –  как-то смутно и не угадывается наверняка. Отсюда не ясно: куда, в каком направлении ему следует держать свой Путь. Впечатление такое, что в сердце Порта крепко засело и дало свои корни безразличное равнодушие. «…. А, не всё ли равно, куда?» -  излучает оно в пространство души, свои отравляющие пары-флюиды. И он бросается из одной стороны, в другую. Но. Не потому, что ему это нужно, а потому, например, что это заведомо нехорошо, запрещено и т.д. Одним словом, – нельзя. И в этой соблазнительности-обольстительности ему мерещится «искомое». Но вместо этого, он, в результате, чувствует себя как провинившийся, нашкодивший ребенок, и ему самому неловко и противно, что он разменивает себя на такие «дешевые» экстремальные «допинги». Однако мучающие своей неопределенностью и тщетностью сомнения, Порт тщательно маскирует перед окружающими и, что для него особенно важно, перед собственной женой.  (Не секрет, что подтверждение наличествующей в них Силы, мужчины изначально ищут в отражении глаз, любящей их, женщины)…

Но за годы супружеской жизни Кит тоже много чему научилась. Например, притворяться, изображать, что с Портом всё в полном порядке. А причина Путешествия – это  не творческий застой, а … просто необходимая временная передышка перед большой, всепоглощающей вдохновенной работой. Ну, как? Убедительно у неё выходит? Кажется, муж ничего не заметил и остался доволен. Чудесно.
Кит претворяется не потому, что Порт безразличен ей, а совсем наоборот. Она знает, как ему важна её поддержка и старается изо всех сил... (Интересно, а она-то, откуда их берёт?...)


Культурная матрица: из изучающего – в изучаемое…
====================================================

«Хотя я и антрополог, эта работа является не антропологической. <….> … Я затратил годы, стараясь выделить культурную матрицу из этой системы, совершенствуя таксономию, схему классификации, гипотезу происхождения и распространения системы. Все это было пустой затратой сил, ввиду того, что внутренние силы самой этой системы перевели мой интерес в другое русло и превратили меня в участника».

                (К.Кастанеда «Дар орла»)


Любопытно, что во всех трех «Путешествиях» звучат стихи: не помню точно (возможно, Элюара) в фильме «Под покровом небес»; Арсения Тарковского в фильме «Сталкер»; стихи крестьянского поэта из села Палех - А.Е.Балдёнкова в фильме «Тема».
 
Свою символическую роль играют спиртные напитки. Так, Сталкер выливает спиртное, увидев, что Писатель решил «для храбрости» приложиться к припрятанной во внутреннем кармане, фляжке. Под действием алкоголя «в гостях», на глазах у гостеприимной, восторгающейся его талантом хозяйки дома и, уже заинтересовавшей его, Саши Николаевой (бывшей ученицы хозяйки), своего друга, молодой любовницы и приятеля Саши, милиционера-регулировщика – «раскрепощается» Ким Есенин (а на следующий день мается с похмелья головной болью, «поправляя здоровье» на сельском кладбище)…. Кит боится ездить в поездах, поэтому алкоголь – это её своеобразное «лекарство от страха». Но по сценарию фильма, не особенно значительный эпизод с выпитым в чрезмерном количестве шампанским, в итоге, сыграет в судьбе Кит очень важную роль.

Везде есть эпизоды с исписанной от руки бумагой. В «Сталкере» - какие-то записи, накрытые водой, с расплывающимися чернильными строчками. В фильме «Тема», кроме разбросанных листов бумаги с машинописным текстом, Ким Есенин несколько раз пытается вывести на новом чистом листе бумаги название: «Тема. Провинциальные встречи». Затем сминает бумагу и швыряет её в корзину для мусора…

В фильме «Под покровом небес» Кит, по всей вероятности, ведёт то ли дневник, то ли путевые заметки, которые потом сама же, несмотря на то, что долгое время их бережно сохраняла, превращает в изрезанные ножницами «салфетки-снежинки» и развешивает их на бельевых веревках в своей комнате-сарае…

Все три «путешественника» под разными предлогами посещают кладбища. Проходя по «Зоне» вслед за сталкером, Ученый и Писатель видят искореженный и почерневший от копоти и времени автобус, с сидящими в нем скелетами, в ошметках одежды; неоднократно Сталкер указывает подопечным на ту или иную «ловушку», в которой кто-то по своей беспечности, невнимательности или неосторожности погиб, - так что «Зона», оказывается ещё и своеобразным кладбищем, не всегда с преданными земле (по человеческому обычаю) останками, погибших там людей.

Кит и Порт занимаются любовью на плато песчаной горы, откуда открывается потрясающий вид на каньон и другие горы. Своеобразный акт любви-отчаяния. Потом, они сидят молча на краю этого плато, а Кит, от нечего делать, пересыпая красно-бурый песок, почему-то обращает внимание (недаром у неё сильно развита интуиция) на разбросанные то тут, то там, невысокие, причем, разной формы, камни. «Это древний погост», - совершенно спокойно комментирует Порт. При этом, в отличие от Кит, которую пронзил, чуть ли, не ужас при одной только мысли, что они совершили нечто запретное, «осквернив» содеянным, сакральное место упокоения, Порт не считает, что они чем-то потревожили или осквернили души усопших. Возможно, он и тут искал повод для возбуждения острых ощущений.

Ким Есенин оказывается на кладбище по приглашению Саши: там, на некоторых плитах написаны стихотворные эпитафии того наивного поэта, о котором Саша, по её же словам, «может рассказывать часами». (Но так складываются обстоятельства, что и до Саши у него там происходит ещё одна, необходимая для его души, встреча)…

И, самое важное, – все Три героя «воина-охотника» сами проходят через смерть. Писатель, как я уже сказала выше, остановился за шаг до этой, завершающей стадию трансформации, «инициации».
Ким Есенин проходит её через акт символической смерти, попав в аварию (не сумей он выбраться и отползти от собственного перевернувшегося автомобиля, мог бы и реально погибнуть при взрыве бака с горючим).
А вот третьего героя, Порта, уже и не ищущего себя, и не находящего себе на земле места, которое стало бы для него местом Силы, смерть забирает с собой навсегда. Он заболевает во время своего никчемного Путешествия и, в страшных муках, вопреки всем усилиям Кит, умирает на руках у жены. Так заканчивается Путешествие Порта. Оказывается и оно подчинялось необходимости, и у него тоже было свое  название и свой пункт прибытия: это был Путь «в Никуда»…

 
Эффект плацебо
===============

«Нам не нужен тот, кто обучал бы нас магии, потому что здесь действительно нечего изучать. В чем мы нуждаемся, так только в учителе, который убедит нас, что даже на наших кончиках пальцев есть несметные силы. Что за странный парадокс! Каждый воин на пути знания думает и раз, и другой, что его обучают магии, но все, что он делает – это позволяет убедиться в силах, скрытых в его существе, и в том, что он может дотянуться до них».

                (К. Кастанеда «Сила безмолвия»)


Путешествия трех Героев завершились. По крайней мере, в рамках тех историй, куда поместили их демиурги-авторы. Предложенный здесь вариант – структурирование авторского материала, исходя из моего собственного замысла. А он, ни в коей мере не претендует на то чтобы утверждать: смысл трех, приведенных в тексте фильмов, заключается в том, что, вдохновившись их талантливым (многозначным) посылом, – сконструировала я.  Скажу больше: размышляя, в созданном мною контексте, я пришла сразу к нескольким умозаключениям. Одно из них – как, всё-таки, жаль, что человек устроен таким образом! Невозможность, по щелчку пальцами, переходить с одного уровня восприятия на другой, будет неизбежно приносить ему муки разной степени, потому что переход этот для большинства из нас, таких, какие мы есть, – сложен, страшен и даже болезнен. Нам страшно потерять, страшно обрести, страшно не успеть и страшно совершить нечто раньше времени, поспешить до срока.

Страх фатальной, непоправимой ошибки  может нас буквально парализовать, лишать возможности думать и действовать. А ведь, по большому счёту, на глубинном уровне, любой наш поступок непоправим, в смысле, необратим. Просто человек придумал себе такую лазейку, которая называется «как будто» и лазает через неё, как через дырку в заборе, пока… лазается. Иначе, как жить? Невозможно… И мы попросту игнорируем совершенное, проделывая «магический ритуал» которому дали название «исправить ошибку». А КАК можно исправить нечто, если движение человеческой жизни – ПОСТУПАТЕЛЬНО и НИКОГДА НЕ ВОЗВРАТНО??? Проведите по листу бумаги шариковой ручкой, от руки, идеально прямую линию. Не вышло? Не отчаивайтесь. Рэкс-пэкс-фэкс! – и мы сейчас ИСПРАВИМ КРИВИЗНУ нарисованного. Эээ… Интересно, как? А мы просто возьмём линейку и прочертим линию заново. Угу. Или, чтобы нас не смущал предыдущий неудачный опыт («не мозолил нам глаза»), скомкаем лист и для этой повторной операции возьмём из стопки чистый белый лист бумаги. О! Ура! Мы «исправили ошибку».

Горе тем, кто сразу (или не сразу) начинает думать, что это – обман, очковтирательство и, хуже того, – самообман. Горе, горе им, не воспринявшим всем своим существом таких элементарных магических пасов, правил, придумываемой на ходу, игры.

И, всё-таки… Одинаковые слова, однотипные поступки – на поверку оказываются, чем-то совершенно разным, не схожим по своей сути. В то время как совершенно несхожее с виду, отличное множеством деталей, не совпадающее по длительности и эмоциональной окраске – лишь видимые разновидности… одного и того же, того же самого…

 






     Фильм «ТЕМА»
=====================
Жанр - драма
       арт-хаус

Режиссёр - Глеб Панфилов

Автор сценария - Глеб Панфилов
                Александр Червинский

В главных ролях:
Михаил Ульянов
Инна Чурикова


Длительность - 99 мин.
Страна - СССР

Язык - русский

Год - 1979 г.




     Фильм «СТАЛКЕР»
========================
Жанр - фантастика
       драма;притча
       антиутопия

Режиссёр - Андрей Тарковский

Автор сценария - братья Стругацкие

В главных ролях:
Александр Кайдановский
Николай Гринько
Анатолий Солоницын

Оператор - Александр Княжинский

Композитор - Эдуард Артемьев

Длительность - 163 мин.
Страна - СССР

Год -1979 г.



   Фильм «ПОД ПОКРОВОМ НЕБЕС»
================================
Жанр - приключенческий фильм
       драма
       мелодрама

Режиссёр -Бернардо Бертолуччи

Продюсер - Джереми Томас

Автор сценария - Пол Боулз (книга)
                Марк Пеплоу
                Бернардо Бертолуччи

В главных ролях:
Джон Малкович
Дебра Уингер

Оператор - Витторио Стораро

Композитор -Рюити Сакамото

Длительность - 138 мин.
Страна - Великобритания
         Италия

Язык - английский язык

Год -1990 г.




PS: Смотрите, читайте, размышляйте. Хотя бы потому, что это просто интересно)




------------------

*) Е. Лец

**) Пол Боулз роман «Под покровом небес»


(фото: яндекс: кадр из фильма «Сталкер»)