Моцарт и Пушкин. Сходство. Внешность. 1

   Глава 5   СХОДСТВО

               

                Странное cмешение в этом великолепном создании!          
                Пущин


 
      ВВЕДЕНИЕ
 
    При сравнении поэзии Пушкина и музыки Моцарта возникает ощущение  сходства,  и это замечено многими. По крайней мере, теми, кто любит Моцарта и Пушкина.
Приведу лишь несколько  примеров.
Пианистка Вера Горностаева : “Моцарт также бесконечен и неисчерпаем как наш Пушкин”.
Алексей Парин — театровед, музыкальный критик, либреттист,  поэт и переводчик. Автор нескольких фундаментальных книг об опере и оперных певцах,  ведущий передачи "Оперный клуб" на радиостанции «Эхо Москвы»  делает  замечательное наблюдение: «В словах Сальери о Моцарте  («Ты Моцарт, бог, и сам того не знаешь») мы научились распознавать слова Пушкина, обращенные к самому себе («Ай, да Пушкин, ай да сукин сын!»), и вообще научились понимать «моцартовское начало»  в творческой личности и в человеческом характере именно через фигуру Пушкина».

Петр Бицилли, человек высочайшей культуры и глубоких  знаний,  (1879-1953),  делает исключительно точное наблюдение:
 
 “ Сродство Пушкина и Моцарта было подмечено уже давно. Не случайно Пушкину принадлежит лучшая характеристика всего духа моцартовской музыки:   
“Представь себе… кого бы?
Ну, хоть меня – немного помоложе;
Влюбленного – не слишком, а слегка;
С красоткой, или с другом – хоть с тобой;
Я весел… Вдруг: виденье гробовое,
Внезапный мрак иль что-нибудь такое…
…Вот оно, настоящее, собственное пушкинское и моцартовское: никаких эксцессов, никаких “жгучих страстей”; равным образом и “ужасы” не раздуваются и не конкретизируются“.

Обратите внимание на две  последние строчки, вспомните музыку Моцарта, например, увертюру к Дон Жуану, и сравните ее с музыкой  Чайковского,  Бетховена или Малера. Какие везде "жгучие страсти", какой надрыв - финал Шестой Чайковского, 5я Малера. А у Моцарта никаких надрывов, трагичность заурядна, даже банальна, как она и представлена  у Пушкин в  этих двух строчках, (...иль что-нибудь такое).

Вот как без излишней патетики Пушкин описывает  смерть Ленского:

 Недвижим он лежал, и странен
Был томный мир его чела
Под грудь он был навылет ранен;
Дымясь из раны кровь текла.
Тому назад одно мгновенье
В нем сердце билось вдохновенье,
Вражда, надежда и любовь,
Играла жизнь, кипела кровь, -
Теперь, как в доме опустелом,
Все в нем и тихо и темно;
Замолкло навсегда оно.
Закрыты ставни, окна мелом
Забелены. Хозяйки нет,
А где, Бог весть. Пропал и след.


Сходство Пушкина и Моцарта  на Западе  не могло быть замечено.
  Пушкин на Западе недостаточно популярен  по сравнению с Моцартом. Это частично вызвано  известной трудностью перевода поэзии, особенно русской, и частично второстепенным статусом поэтов в социально-культурном пространстве Запада по сравнению с Россией и СССР.
По одному из опросов, проведенном в США, Пушкин занимает 89 место, а в других его просто нет.


ОТСТУПЛЕНИЕ О ТРУДНОСТИ ПЕРЕВОДА РУССКОЙ ПОЭЗИИ.
 
Русскую поэзию переводить трудно.
Набоков высмеивал тщетные попытки перевода на английский  строчки  «Я помню чудное мгновенье».

 
  Музыку звуков Я помню чудное мгновенье донести невозможно.
Адекватные переводы Пушкина  трудно найти. 

Андрей Лебедев, русский писатель, живущий много лет в Париже,  пишет:
 
"Увы, адекватных переводов нет. И чем больше я живу в двуязычье, тем меньше верю, что таковые возможны. Дело в том, что традиционная, в том числе пушкинская, поэзия держится на трёх китах: поэтическом образе метафорического, главным образом, свойства, и - размере с рифмой, которые цементируют его, придают ему художественную убедительность. Убери их - и эта убедительность разваливается. Прибавим к этому звукопись, которая также определяет составные поэтического образа. Из всего этого "поэтического хозяйства", как сказал бы Ходасевич, французские переводчики сохраняют лишь образ. И он выглядит малоубедительно".

 В то же время существует бесчисленное количество адекватных гениальных переводов с других языков на русский. Среди них такие шедевры как Песнь о Гайавате Генри Лонгфелло в переводе Ивана Бунина,  переводы Шекспира Маршака и Пастернака,   Божественная комедия в переводе М.Лозинского,  Байрон в переводе В. Левика или Татьяны Григорьевны Гнедич, праправнучатой племянницы Н.И. Гнедича переводчика Илиады и Одиссеи, Фауст  Гете в переводе Пастернака. Список можно продолжать бесконечно. Это объясняется прежде всего  гениальностью переводчиков.
В СССР  писать свободно никогда нельзя было, и потому гениальные поэты шли в переводчики.  В СССР это был просто способ выжить.
 С другой стороны, это объясняется  исключительной гибкостью и универсальностью русского языка.
Я не знаю точно, открыл ли М.И.Ломоносов закон сохранения энергии, но  насчет русского языка он оказался прав, написав:
 «Карл V, римский император, говаривал, что испанским языком прилично говорить с Богом, французским — с друзьями, немецким — с неприятелем, итальянским — с женским полом. Но если бы он русский знал язык, то конечно к тому бы добавил, что им со всеми говорить пристойно, т.к. нашёл бы в нём и великолепие испанского, и живость французского, и крепость немецкого, и нежность итальянского, и богатство, и сильную изобразительность латинского и греческого языка». 

Хотя в школе мы к этому ломонсовскому заявлению относились с подозрением.

 Пушкин писал (О предисловии г-на Ламонте к переводу басен И.А.Крылова):
"Как материал словесности, язык словено-русский имеет неоспоримое превосходство пред всеми европейскими".

Я был бы обвинен в необъективности, не приведя мнение Набокова о сравнении русского с английским:

"основную разницу в историческом плане между зеленым русским
литературным языком и зрелым, как лопающаяся по швам смоква,
языком английским: между гениальным, но еще недостаточно
образованным, а иногда довольно безвкусным юношей, и маститым
гением, соединяющим в себе запасы пестрого знания с полной
свободой духа. Свобода духа! Все дыхание человечества в этом
сочетании слов".

 Возможно, что именно эта зеленость русского языка и делает его столь гибким и восприимчивым.
Изучив английский, я сравнил Песнь о Гайавате в оригинале и в переводе Бунина и не обнаружил никаких потерь в переводе.  Любая поэзия легко переводится на русский, а русская поэзия  практически непереводима. Высказывание Набокова,  гениально писавшего на обоих языках, можно отнести к серии уникальных случаев слепоты гениев, вроде неприятие Львом Толстым Шекспира или неприятие Моцарта Гленом Гульдом.

Все же Набоков не дает мне покоя с его характеристикой английского как "маститого гения, соединяющего в себе запасы пестрого знания с полной
свободой духа. Свобода духа! Все дыхание человечества в этом
сочетании слов"

Особенно донимает меня свобода духа.  Вспомним Пушкина:

Увы, на разные забавы
Я много жизни погубил!
Но если б не страдали нравы,
Я балы б до сих пор любил.
Люблю я бешеную младость,
И тесноту, и блеск, и радость,
И дам обдуманный наряд;
Люблю их НОЖКИ; только вряд
Найдете вы в России целой
Три пары стройных женских ног.
Ах! долго я забыть не мог
Две НОЖКИ… Грустный, охладелый,
Я все их помню, и во сне
Они тревожат сердце мне.

Ниже я привожу   один из переводов на английский.
Alas, on various amusements
I squandered many of life's good hours!
But if my nerves had not been weakened
I still would worship dancing floors.

I love the madcap fling of youth,
The crush, the sparkle and the gaiety,
The girls' elaborate dress, the novelty,
And how I do adore their FEET. Scarcely
Through all of Russia could you find
Three pairs of slender women's FEET.
Ah! For long I never could forget
Two LITTLE FEET… Now sad and chilled,
I still remember, and in my dreams
My heart is troubled by their charms

Сравните эти два текста и посмотрите как английский "маститый гений", преисполненный   "свободой духа", справляется с переводом пушкинских ножек.
Нога и ножка  по-английски  неразличимы. Лопающийся по швам английский, в котором 600 тысяч слов не может справиться с переводом слова ножки с русского, в котором только 150 тысяч слов!
ножка -  little feet… стройная нога - тоже feet, или  по-английски еще и "ступня".

Еще маленький пример о том, что русский обладает и крепостью немецкого. По-английски – где ты был?  Будет - Where were you?    Ну, чистая губная каша. А если еще с  правильнм лондонским  акцентом два раза W  произнести.  А по-русски – где ты был?  Какая сила, какая мощь в вопросе. Или  - ты ГДЕ был? Сколько твердости  -  г,т, д , б.   Как, готов к труду и обороне?

   Чтобы уже как-то покончить с нашим спонтанным сравнительным анализом нужно добавить для полноты картины, что русский язык относится к флективным языкам, в то время как английский к аналитическим, и это имеет решающее значение для оценки возможностей языка. Особенно для возможности перевода с одного языка на другой. Флективные языки  несравненно гибче аналитических, (слово флективный на латыни как раз и значит гибкий).
Важно понимать, (хотя мы все это знаем как отче наш со школьной скамьи), в чем разница.
В аналитических языках - (английский наилучший пример), словоизменений, достигаемых  с помощью окончаний, суффиксов и приставок нет, или они не существенны. Английскому неведомы склонения по падежам и родам.
Такое богатство как (красивый, красивая, красивые, красивое, красивому, или мальчик, мальчонка, мальчишечка, мальчуган и так далее)  английскому и не снилось.
В аналитических языках все разнообразие,  (точнее сказать, безумное разнообразие) достигается с помощью  синтаксиса  (предлогов, модальных глаголов), бесчисленных синонимов и значений. Но при переводе, при всем уникальном словесном  богатстве,  аналитический язык оказывается бессильным перед простым словом ножка.

Но достаточно о ножках. Замечу только, справедливости ради, что пушкинское заявление о рoссийских ножках сродни набоковскому о русском языке, при всем моем уважении к обоим.


   Возвращаемся к нашей теме -  почему сходство Пушкина и Моцарта не могло быть замечено на Западе?
 
 Малая известность Пушкина также объясняется (кроме трудностей перевода), вообще низкой значимостью поэтов на Западе по сравнению с Россией. Как известно  “Поэт в России больше чем поэт”.
Мандельштам писал: «...поэзию уважают только у нас – за нее убивают. Ведь больше нигде за поэзию не убивают...».
Бернард Шоу заметил, что в Америке два выдающихся мирового класса писателя – Эдгар По и Марк Твен. Их известность,  популярность и значение в жизни американцев малосущественна.
Анна Ахматова вернувшись из Рима и Парижа  говорила: "Нигде нет читателей стихов, кроме как в России. Там тиражи поэзии -- триста штук, читателей --тысяч пять". (По воспоминаниям Давида Самойлова).
Правда, кто-то может спросить, а как же Шекспир? В той части, где Шекспир, собственно, поэт (речь идет о его сонетах), он также мало популярен как и Эдгар По.

   Это об английском, с которым я более или менее знаком, а как дело обстоит с другими романскими языками?

   Андрей Лебедев, на мой вопрос есть ли во Франции поэт, который бы занимал во французской культуре место, равное месту Пушкина в русской, написал мне:

"Французского Пушкина не существует, поскольку у французов вот уже несколько поколений назад как сошло на нет отношение к поэзии как к религиозному занятию – до сих пор свойственное русским. В университете и академической истории литературы вам внятно объяснят достоинства того или иного выдающегося поэта, но – без зашкаливающего пафоса «он наше солнце и наше всё». Поэзия воспринимается французами как архаический род литературы, актуальность которого оборвалась где-то на сюрреалистах и Понже".
 
Дэвид Бетеа начинает свою книгу  о Пушкине, которую я цитирую в Части 3 "Розы Гименея" и главе "Противоречие, которого нет", с  эпиграфа с такими строчками:

"....Ответы на просьбу перечислить несколько современных поэтов в среднем варьировались между нулем и единицей".

   Все же,  благодаря Чайковскому и Мусоргскому пушкинские сюжеты Евгений Онегин, Пиковая дама, Борис Годунов   известны  за рубежом. Пушкина имя также повторялось в связи с фильмом "Амадеус", поскольку Шаффер использовал идею  Пушкинского "Моцарта и Сальери". Но как поэт Пушкин известен только специалистам.

    Пушкин занимает исключительное место в сердцах,  умах,  и в культуре русских в сравнении с любым  поэтом или писателем в жизни других стран. Я бы даже сказал, что значение Пушкина  было несколько гиперболизировано в России. Ничего подобного, по-видимому, нет нигде. Шекспир, первое, что приходит на ум для сравнения, популярен, возможно, больше, чем Пушкин, но только как драматург, личность Шекспира – объект для детективов.
Пушкин, кроме того, что, несомненно,  один из величайших литературных гениев,  имеет невероятную трагическую биографию, сделавшую его в комбинации с его гениальностью подобием святого для русского народа. Революция 1917 года всех религиозных святых отменила и заменила их святостью советских реалий – гимна, знамени,  Ленина, Сталина, и прочей фальшивой дребеденью. Как противостояние этому наваждению народ выбрал себе в святые невинно убиенного поэта.  По крайней мере, интеллигенция.


   На западе Моцарта с Пушкиным конечно не сравнивают, его осторожно сравнивают все с тем же   Шекспиром. Но с Шекспиром, как уже замечено выше, сравнивать трудно, потому что Шекспир почти что фантом.
Английский профессор А. Бригс в книге Александр Пушкин. Критическое исследование  пишет:  "Его (Пушкина) место в русской истории не имеет параллелей ни в какой другой стране..."

Обратите внимание, не в истории русской литературы, а в русской истории.
Об этом следует поговорить отдельно и, возможно, я вернусь к этому вопросу.

   В России,  где Пушкин имеет статус славы нации, его сравнение с кем-либо не приходит в голову, поскольку он для русских несравненный гений с несравнимой трагической судьбой.  Моцарта в России на уровне, позволяющем сравнивать, знают только музыканты и музыковеды, с высказываний которых я начал мое повествование. 
   Для меня сравнение Пушкина с Моцартом и обнаружение их поразительного сходства произошло на основе сравнения их творчества. Сначала я пришел к выводу, или, точнее, к ощущению  практически полной аналогичности в духе их творчества,  и уже затем, как следствие,  я обратился к поиску аналогии характеров.

   Сходство творчества неизбежно ведет нас к обнаружению сходства характеров.
Творчество,  (см Главу "Противоречие, которого нет") есть в определенной степени слепок характера. Мы понимаем без анализа чисто эмпирически, что творчество Пушкина, Моцарта, Рафаэля,  также отличается от творчества Гете, Бетховена, Микеланджело, как различаются их  характеры. 


   В  чем  же   конкретно  сходство Пушкина и Моцарта?


- Они   оба обладали  особыми качествами, которые мы определяем как легкость бытия, богемность, легковесность, отсутствие солидности, склонность к игре.
 - Они оба первыми заговорили на том языке,  которым мы пользуемся  и поныне,  (музыкальном и литературном). Это исключительно важное сходство.
 - Они были первыми художниками, которые зарабатывали на жизнь своим творчеством, и именно поэтому Моцарт и Пушкин сделали музыку и литературу достоянием широких масс.
Оба умерли рано и успели создать за свою  короткую жизнь невероятно много.
 -  Наконец, было нечто общее даже в их внешности.

 Благодаря своему сходству Пушкин и Моцарт могут служить  друг для друга - Розеттским камнем*, помогающим нам лучше их понять.
___________________________________
* (знаменитое археологическое чудо, найденное в 1799 году,  где один и тот же текст был написан на трех языках. Это позволило Шампольону сравнивая тексты расшифровать египетские иероглифы).



            -1-
         ВНЕШНОСТЬ


     Оба были небольшого роста и не отличались особой красотой, что, конечно же, случайно. Но одновременно оба они не обладали представительностью, что уже объединяет их не случайно.
Cестра Моцарта Наннерль писала о Моцарте:

   “Вольфганг был маленьким, худым, с бледным лицом, и совершенно ЛИШЕННЫМ КАКОЙ-ЛИБО ПРЕТЕНЦИОЗНОСТИ  как в облике так и в фигуре” (выделено мной, в дальнейшем все выделенное, выделено мной, если не оговорено специально).
 
Иоганн Непомук Гуммель - пианист виртуоз и композитор, которого Моцарт заприметил в детстве, и давал ему бесплатно уроки игры на пианино, так пишет о Моцарте:
   “Моцарт был маленького роста, с довольно бледным цветом лица; в его физиономии сочеталась приятность и расположенность с некоторой меланхолической серьезностью; у него были большие лучистые голубые глаза. В кругу добрых друзей он бывал очень весел, бодр, остроумен, а по отношению ко многим вещам порой даже насмешлив!”

   Пушкин также не отличался особой представительностью.
М.П.Погодин, (историк писатель, журналист , издатель нескольких журналов, сотрудничал с Пушкиным) пишет в своих воспоминаниях:

   «...наконец надобно представить себе самую фигуру Пушкина. Ожидаемый нами величавый жрец высокого искусства – это был среднего роста, почти низенький человечек, с длинными, несколько курчавыми по концам волосами, БЕЗ ВСЯКИХ ПРЕТЕНЗИЙ, с живыми быстрыми глазами, вертлявый, с порывистыми ужимками, с приятным голосом...”

   Кстати, о «больших лучистых голубых глазах» Моцарта, сравните с Пушкиным.
Е.Е.Синицына, урожденная Смирнова, знакомая Пушкина, он познакомился с ней у Вульфов в Тригорском, его соседей по Михайловскому, так пишет о Пушкине:
 
  «Пушкин был очень красив; рот у него был очень прелестный, с тонко и красиво очерченными губами и чудные голубые глаза. Волосы у него были блестящие, густые и кудрявые... Ходил он в черном . На туалет обращал он большое внимание...»

Моцарт также был небезразличен к своей внешности.
Известное письмо к баронессе Вальдштеттен (Martha Elisabeth von Waldstetten), in 1782, c которой Моцарт был в дружеских отношениях*

---------------------------------------------
*Это первое письмо из многих писем,
которые будут приведены в книге. Обратите внимание на стиль, в котором выражается характер. Попытайтесь, начиная с этого письма, представить характер пишущего. Сравните со своим стилем и со своим характером.

  “Относительно красивого красного фрака, воспоминание о котором жестоко ранит мое сердце, то я бы очень просил сказать мне честно, где его можно купить и почем, ибо это я совершенно забыл, потому что принимал во внимание только его красоту, но не цену. – Мне непременно нужен такой фрак, достойный того, чтобы нашить на него те самые пуговицы, мечтами о которых я давно уже обременен. Я видал их однажды, когда подбирал себе пуговицы к одному платью, на Кольмаркете, в пуговичной мастерской Брандау, визави кафе Милано. Они из перламутра, а по краю идут какие-то белые камушки, а посредине – красивый желтый камень. – Мне всегда хочется приобретать все добротное, настоящее и красивое!”

   Но вернемся к замечанию Синицыной о «чудных голубых» глазах Пушкина.
Могли ли вы себе представить, что Пушкин («потомок негров безобразный»), курчавый, черноволосый имел голубые глаза. Не удивительно, женщины не могли ему противостоять.
   Я не помню, чтобы кто-то вспоминал, что у Достоевского, Бернарда Шоу или Вагнера были чудные или лучистые глаза. У них глаза были вообще внутрь себя обращены. О бетховенских глазах писали, что они полны грубой энергии (full of rude energy).
Но все же главное во внешности Моцарта и Пушкина – отсутствие претенциозности,
оба они, даже осознавая свою гениальность, держались без особой важности и напыщенности.

   И.И. Пущин, ближайший друг Пушкина по лицею, их комнаты были рядом и разделялись только перегородкой, в своих воспоминаниях о Пушкине пишет:

   «Между тем тот же Пушкин, либеральный по своим воззрениям, имел какую-то жалкую привычку изменять благородному своему характеру и очень часто сердил меня и вообще всех нас тем, что любил, например, вертеться у оркестра около Орлова, Чернышева, Киселева и других: они с покровительственной улыбкой выслушивали его шутки, остроты. Случалось из кресел сделать ему знак, он тот час же прибежит...
Странное cмешение в этом великолепном создании! Никогда не переставал я любить его; знаю, что и он платил мне тем же чувством; но невольно, из дружбы к нему, желалось, чтобы он наконец настоящим образом взглянул на себя и понял свое призвание. Видно, впрочем, что и не могло было быть иначе; видно, нужна была и эта разработка, коловшая нам, слепым, глаза».

Потрясающий по глубине, проникновенности, любви к Пушкину и истинного понимания его сути, текст. А фразу «Странное смешение в этом великолепном создании» я поставил  эпиграфом к этой главе.

   Альфред Эйнштейн* (1880-1952) - немецко-американский музыковед, возможно один из наиболее известных музыкальных историков своего времени в книге о Моцарте приводит интересный пример, сравнивая Моцарта с Глюком.
Он пишет, что Глюк и Моцарт оба были награждены Римским папой званием Рыцаря Золотой Шпоры. Глюк в 1756 году, когда ему было 42 года, а Моцарт в 1770 году, когда ему было 14 лет.
Глюк носил свое звание шевалье с важностью Бисмарка и с соответствующим уважением окружающих, а Моцарт только однажды попробовал надеть на себя регалии Золотой Шпоры в Аугсбурге и выглядел как посмешище. С тех пор он никогда эту награду не носил. Он написал в насмешливом тоне об этом эпизоде своему отцу.
Конечно, имеются смягчающие обстоятельства. Во времена Моцарта значение этого звания потеряло свою важность, и Моцарт, облачившись в ее регалии, был для большинства все еще подающим надежды мальчишкой, а Глюк был 42-летним, признанным во всей Европе композитором.

   Моцарт подобно Пушкину страдал дихотомией (раздвоением личности) – ненавидел свое плебейство, чувствовал себя патрицием, стремился выглядеть как аристократы (собственная карета, роскошная одежда), но по воспитанию, привычкам, характеру и поведению он был простым человеком, с простым  естественным поведением и взглядом на жизнь, полным юмора, сарказма ко всему напыщенному.  Моцарт так подписал одно из своих писем отцу:

 Вольфганг Амадей Моцарт
Рыцарь золотой шпоры
Коль женюсь, то рыцарь рогоносцев вскоре
Член большой Академии
В вероне, Болоньи, oui mon ami!*
*(да, мой друг фр.)
(перевод из русского издания писем Моцарта).
 
    У Пушкина дихотомия имела другой характер - он гордился своим дворянством и своими предками, одновременно ненавидя и презирая знать, ту самую, которая «жалкою толпою толпилася у трона».
В камер-юнкерском костюме, который он вынужден был носить после получения от царя соответствующего звания, чувствовал он себя неловко и даже униженно. (Смотри об этом в части "Розы Гименея")
 
Сущность Пушкина проявляется в таком воспоминании о нем критика и журналиста К.А.Полевого, брата издателя «Московского Телеграфа" Н.А.Полевого:

   «Там занимал он довольно грязный нумер в две комнаты, и я застал его, как обыкновенно заставал потом утром в Москве и в Петербурге, в татарском серебристом халате, с голою грудью, не окруженного ни малейшим комфортом...»

Это при всем его интересе к своему туалету, как писала Синицына, отращиванию длинных ногтей , о которых он написал, что «слыть можно дельным человеком и думать о красе ногтей».

Очень интересно рассматривать и сравнивать портреты Моцарта и Пушкина, в которых внимательный читатель и физиономист обнаружит то же, что обнаружили внимательные портретисты – простоту нрава и все тоже отсутствие претенциозности.
Портретов Моцарта не так уж много, часть из них можно посмотреть на вебсайте www.mozartforum.com


Рецензия на «Моцарт и Пушкин. Сходство. Внешность. 1»

Приветствую, Михаил! О Пушкине много разноречивых свидетельств его современников и попыток литераторами двадцатого, конца девятнадцатого, да и двадцать первого века - охарактеризовать его как личность. В психиатрии тоже делались попытки: разложить его гениальность по полочкам. И обнаружить психическую бациллу гениальности, как болезнь. Но ни один из психиатров не утвердился в таком заболевании, как дихтомия у Пушкина,:-). Даже в скрытой фазе поэтических настроений: он не выдавал себя за Наполеона или за сына Емельяна Пугачева,:-) Хотя литературный герой, как Гринев там присутствует. Он мог лишь в шутку кинуть через плечо: 'Ну, как, Микуло Селянинович Рюрик, пашем?..". И сам ему ответить: "Да...",))) Его едкие каламбуры и шутки, сердили до печали даже
лицейских преподавателей. Над собой тоже частенько пошучивал. И причём весьма критично, к своей особе. Что он был неуравновешен в поведении - это так. Вспыльчив, влюбчив... и тд. То есть то, что присуще многим и не гениальным людям. Поэтому по психотипу путь: от часто влюбляющегося юноши до
женившегося и превратившегося в мужа-ревнивца, в принципе присущ многим... И многие его "подвиги" и несуразности, зачастую связаны именно по причине того, что он Поэт. С улыбкой. Вяземский П.С пишет: "Сведения о каждом его шаге сообщались во все концы России! Пушкин так умел обставлять свои выходки, что на первых порах, даже лучшие друзья приходят в ужас...". С улыбкой. Скандал по поводу непристойного поведения Пушкина в отношении тетушки графини, кажется, Вяземского. Женщина в возрасте 40-а. Будучи в гостях, Пушкин, приударив за одной из симпатюшек прислуг, в переходах из зала в зал, в сумерках, попутал; и, потискал тетеньку графиню, вместо девушки горничной. "Поухаживал". Был скандал, и Пушкина чуть не турнули из лицея.

Кстати, в описаниях о внешности, есть и такое свидетельства: "... То отпускал кудри до плеч, то держал в беспорядке свою курчавую голову; носил бакенбарды большие и всклокоченые; одевался небрежно; ходил скоро. Повертывая тросточкой или хлыстиком, насвистывая или напевая песню...". (Эх, послушать бы, какие песни он пел!).

Многие психиатры пытались разобраться в причинах гения Пушкина. И в XX веке и в настоящее время... Но на мой взгляд лишь одно заключение верно:

"Мало у кого так резко бросается в глаза вся таинственность и противоречивость природы гениального творчества, как у А.С. Пушкина. Невольно подумаешь: гений от Бога!".


Анатолий Святов   25.06.2019 21:51   

Следующая глава http://www.proza.ru/2014/09/07/1694