Вечера над Тихой Сосной. Легенда о соловье

Нынешним летом случилось у меня особенно много встреч с людьми, кого любознательность и лёгкие ноги привели в наши места. И как-то в поездках и вечерних разговорах возникла общая мысль записать сокровенные сказания старины в небольших легендах, сделать их чем-то вроде визитной карточки Бирюченского края. Я долго отнекивался, ибо иметь дерзость говорить от имени истории мне не позволяют ни способности, ни знания. Однако же нынче, после ещё одной встречи с паломниками по Белогорью, я согласился записать дюжину преданий с тем только условием, чтобы их не относили ни к краеведению, ни к народному творчеству. Это просто мой вольный пересказ тех событий, о которых я слышал от старых людей, или читал в документах далекой поры. Я буду выдавать их по новелле в каждый вечер и надеюсь, что читатели простят мне незамысловатость рассказов.
Приступим, помоляся.

*  *  *
В  Бирюче  дореволюционный доходный дом сохранился. Он и поныне выделяется среди окрестных строений красотой линий и редкостной надежностью стен.  На втором этаже здания угловая комната использовалась, как дворянская гостиница. В ней-то и случилось то, что потом нашло отражение в полицейском протоколе, как «Акт об убийстве отставного подпоручика Тимофея Мироновича Времева».Я же перескажу своими словами это событие так.
Этот подпоручик Времев служил в артиллеристах вместе с таким же молодым офицером Александром Алябьевым. А когда вышли в отставку, то связи не теряли. Алябьев стал известным музыкантом, и чуть не каждым летом навещал армейского друга в его бирюченском имении Голофеевка.
Как правило, Тимофей Миронович встречал Александра Александровича в Бирюче, где нужно было заверять проездные документы. И на сутки снимали нумера у купца Василинина.
Так случилось итой делёкой весной . Встретились друзья, дела поделали, а тут – дождь зарядил. Остановились в номерах.
Непогода и бездорожье прибили к помещичьему кружку еще несколько задержавшихся в дороге дворян.
Ввечеру, под лампами, сели играть в карты.
Вино потекло рекой, цыганки откуда-то впорхнули. А потом – нелепый спор, и «оный Алябьев зашиб дворянина Времева досмерти» - скупо сообщает полицейский протокол.
Напрасно друзья-картежники доказывали прибывшему в нумера самому городничему Оскольцеву, что «Александр Максимович токмо ткнул оного Времева, а чтоб драться или с умыслом – так того не было, что и подтвердим под присягой».
Времев умер не сразу, к нему приставили «дохтура Банченку». А композитора, до выяснения, препроводили в тюремный замок.
Погода прояснилась, стояли удивительные майские дни. Несколько из них Алябьев провел за решёткой, слушая наших замечательных соловьев. Позднее биографы напишут, что в тюрьме он особенно плодотворно работал, и написал своих замечательных «Соловьев». К нему в тюрьму прие-зжали жрузья из Воронежа. Он и передал им ноты  новогшо романса. И когда Алебьеваа привезли в губернский суд, то на площади перед особняком его встретил оркестр, исполнявший "Соловья". Но  Александра Алябьева отправил суд в Сибирь .
 Когда его везли под конвоем по России, то в кажом губерском городе восхищенные оркестранты исполняли для него уже ставшей знаменитой мелодию. Так и летает уже двести лет по свету бирюченский "Соловей"...

На снимке: уездный тюремный замок г. Бирюч (фото 1912 года)"