Фильм-текст УРАновый город-короткий синопсис

режиссер САША КУЗНЕЦОВ
kuznekov



СЛЕД ЛЮБВИ.жизнетворчество - книга бумажная, издательство ALTASPERA, Canada (180 стр 23 евро) – с литсценарием «УРАновый город.фильм-текст»
------------------------
kuznecovsasha@mail.ru

 из ЗТМ
ГОЛОС АВТОРА
 ...после тех событий на Маяке несколько сёл вывезли втихую на армейских грузовиках, давали полчаса на сборы и ничего не велели брать, кроме документов, одежду давали армейскую, даже детям, избы завалили бульдозерами, заровняли, такие дела... или это уже все знают…

 
                УРАНОВЫЙ ГОРОД

             
         Кир, человек среднего возраста, летит в самолёте - печатьпочты с маркой "Россия" - открывает конверт, читает полученное недавно письмо, о предложении Южно-Уральского института биофизики, сообщить о состоянии здоровья или причине смерти его отца, работавшего там во время аварии на комбинате «Маяк». В закрытом от людей, городе Челябинск-40 (ныне Озёрск)

Перед школой Кирилла увез отец в Среднюю Азию, где строили город в пустыне и комбинат по добыче уранзолота (так!))- одним словом).
 
Глядя в иллюминатор самолёта, он вспоминает Урановый город в Азии, где работал отец и где Кир провёл своё детство: поход через крышу кинотеатра на французский фильм «дети до шестнадцати» и солнечного зайчика, пущенного на балкон из строительной зоны во дворе нового дома ЗАКЛЮЧЁННЫМ.

Отражённый луч солнечного света ОН направлял на мать - "ловил сеанс". Женщина, развешивающая простыни на балконе своего дома, как раз напротив строящегося очередного панельного - через дощатый забор из необработанных досок.

Самолёт снижается над пустыней, садится на бетонную полосу в марево миража.
Из гостиницы Кир вызванивает друга, которого не видел много лет. Теперь он работает в государственной безопасности этой азиатской как бы новой независимой страны, но вокруг, по-прежнему, говорят по-русски... особенно на собраниях и на концертах со сцены) )

Встретившись в боулинге старой гостиницы химкомбината, они пьют виски и вспоминают о старом конфликте. В те годы Кир по вечерам работал ди-джеем в дискотеке дворца культуры, а днём инженером на заводе, как и его бывший одноклассник, получивший распределение мастером механосборочного цеха.

Тогда Виту и предложили учиться в высшей школе кгб в Минске, видать, узнали, что  отец его работает в "управлении делами ЦК КПСС". Ну и приметили на дискотеках вместе с другом, а Кира один спрашивал: "Где вы берёте материал для программ?", выпивая в баре ресторана "Сармыш".

Так предал ли его Вит или нет? Похоже, рассказал во время вербовки, о шуточном намерении во время "днюрождёвого вмерупринятия", как они шутили, выпивая после похода в горы 26 марта: А не создать ли партию авангардно-революционную, направления анархо-сюрреалистического?! Ха-ха. А сокращённо получается «ПАРНАС», от слова «парнос» - так называли кабацкие лабухи свой гонорар, достоинством десять рублей (10 руб) старыми советскими дензнаками красного цвета, червонцами - за исполненный ара вай-вай (!!) ну, на худой конец, «Миллион алых роз».

Вит, приехал молодым специалистом, потому, что здесь жил его подмосковный одноклассник К. и всё время был на виду, пока не приехала жена, дин в общаге и всё время проводил на дискотеках с Киром.

Так вот, с тех пор и служит им, но теперь не в СССР, а лишь в Средней Азии, недалеко от Бухары, где однажды они побывали на экскурсии в Бахаутдыне, проезжая мимо га пострадавшую от землетрясения станцию-посёлок Газли.

Водитель сказал, мол, зайдите – святое место…

Им показывали достопримечательности наряду с экскурсией, но местный экскурсовод, вдруг подсказал Киру, что если обойти вот этот, в рост человека каменный куб, желания исполнятся, только надо снять обувь...

Вит, потея с похмелья, пил пиво за забором в чойхоне у хауза, из полулитровой стеклянной банки, брезгливо подворачивая под край тонкую нижнюю губу.

   Кир просит его разыскать отца, но тот вдруг, после ночной попойки с привезённым из Москвы, виски ночью на берегу городского озера в бетонных берегах, выдаёт неожиданно про дочь Кира,а дочь свою не хочешь повидать ли... Мать её, помнил Кир, уехала куда-то в Удмуртию на обогатительный комбинат с каким-то условно-досрочно освобождённым зачав нового ребёнка, получается, так что ли!

   То ли не помнит, то ли скрывал всё это время от самого себя - свою дочь Нелю, которую Кир, похоже, и не видел, но сразу узнает, обнаружив в Урановом городе среди барханов и гор отвалов урановой руды вокруг. В коттеджах первых поселенцев-колонистов со времени основания города сразу после взрыва ядерных отходов на Урале, где родился отец. Деревню Татарская Караболка сровняли с землёй и мать Наили, бросилась на первого попавшегося мужика - им оказался отец Нели, как все звали её здесь, в социалистическом городе без местных, ведь они даже не могли жить в пустыне и только знали, где можно нарыть бирюзы, да если повезёт, пару мелких самородков, не говоря о золоте эмира бухарского.

   Она теперь в Уч-кудуке, где расположены урановые рудники, а Вит как раз уезжает туда, якобы в командировку, обещая поискать дочь своего московского друга-одноклассника. Пару дней от него нет известий и Кир садится в междугородний автобус...



Добираться нужно через пустыню Кара-Кум. На Горячем ключе Кир ночует у озера. Ночью у костра, уйгур, живущий прямо здесь, в чойхоне, говорит, что скрывается от алиментов. В конце короткого диалога вдруг просит не шевелиться и стряхивает с груди, со светлой его рубахи - кара-курта, черного ядовитого паука. Да-а-а... значит это кому-то нужно...Если здесь горячая вода из-под земли идёт -умничают они выпив горячей водки из пиалушек. Да-а-а-..укуренно тянет Уйгур, - Летом жарко, зимой холодно... как всегда,Ё!

Пересев у Горячего Ключа, где переночевал, упустив автобус, подсел на попутный грузовик и едет дальше в кабине с Водителем, что перевозит вещи в кузове инженера, что сам поехал автобусом.

   На дороге через барханы они встречают диких верблюдов, на рассвете преодолевают перевал, а в долине (Нурата) у святого источника, наполняющего вместе с горными ручьями полный каменный бассейн у медресе, наолпненный черными хребтами и тенями рыб на каменном дне. Служитель говорит, что в средние века здесь была суфистская школа. БаракА, - таинственно и негромко произносит он незнакомое слово. Кир едет дальше...

Кир, разувшись как все, совершает неосознанный мини-хадж, вжившись в образ паломника - обходит вокруг большого квадратного камня, и ему говорят: "Сам Мухаммед бросил когда-то камень в Мекку, вот и сюда залетел небольшой обломок. А там могила Али..."

   Кир выходит из грузовика на повороте к золотоизвлекательной фабрике у подножия невысокого горного хребта, Водитель уезжает и он сидит на своей сумке, прислушиваясь к погромыхиванию дорожного знака извилистая дорога, неплотно прикрепленному к бетонному столбику. Его подбирает жёлтый старый автобус полный условно-досрочно освобождённый мужчин с единственной женщиной...

На фабрике его задерживает местная полиция, пытаясь выяснить кто он такой. Один из полиментов с добрым узбекским лицом, даже с ходу парой слов: салю мон вьё  / salut, mon vieux, ca va toi / Салют-привет типа, старик, как твои делишки - то ли они всё про Кира уже знают, то ли... - короче - заговаривает на разговорном французском с ужасным произношением, мол, ты же в школе учил французишь,я!

- Я-я... - ворчит за спиной голос Вита, остающегося почему-то невидимым или они просто делают вид, что не чувствуют его присутствия спинами, не потеющими, несмотря на постоянный зеленый чай из мелких глиняных пиалушек) На удивление чистые и свежие, а ведь - ЖАРА (!)

   Кир говорит, что здесь живёт его дочь, а отец работал на этой фабрике, приехав сюда с Урала, где сам Курчатов делал атомную бомбу…

   Одноклассник с Подмосковья, появляется откуда  ни возьмись, в сером, гражданском костюме, несмотря на жару, теперь уже как бы его друг, делая вид, что его никто не знает. Почему полицейские ведут себя так, будто его нет

   - Он теперь болен. Твой отец. В профилактории в горах находится, – так полимент говорит Киру и освобождает его.

Уже не скрывающийся Вит, селит его в небольшом коттедже в центре города, недалеко от бассейна. Коттеджи построены на голом месте, но обильно поливаются шлангами из водопровода прямо с утра, пока не выключили.

   Вит и Кир - товарищи юности и даже учились в одном классе подмосковной школы, а после Кир уехал в город своего детства, а Виталий прибыл, как он рассказал, после окончания на отлично, с красным дипломом, политехнический института в Новочеркасске у бабушки. Легче поступить там было, - говорит, будто из него тянут тайну, вырывая плоскогубцами ноготь правой ноги)

   Теперь они допивают виски на берегу искусственного озера в бетонных берегах и вспоминают лучшие годы юности, проведённые здесь, в Азии «Ведь счастье не зависит от радиационной обстановки», - размышляет пьяный кагэбэшник. «Оно ни от чего не зависит. Это – первопричина!» - сходятся пьяные друзья хотя бы в этом, но конфликт подспудно стоит между ними и то ли мешает, то ли, наоборот, временами, помогает, особенно когда на берегу  ночного озера недалеко от комбината, по хрустящей гальке к ним подходят трое молодых местных наци в черных брюках и рубашках с короткими рукавами на темных руках…

   Город окружён синими и чёрными отвалами урановой руды. Ночью Кир блуждает по окраинам, видит пустой черный котлован - просто дыра в земле, трёхсот метров глубиной, а в кабаке, в форме бетонного грозного дракона с сортиров с хвоста, где играют постаревшие лабухи, знакомится с бывшим зэком,  и они, выпив, курят на ходу и много говорят Пусть не будет им жизни! - бубнит Шамо, гугниво, с блатным прононсом:

- Моя родина не страх, моя родина - правда...я никого не подлежу (так!) и вон туда не поставлю...пусть им никогда не будет жизни!

   Кир находи дочь Нелю. Вит помогает им уехать вместе, избавив от преследования молодого "нашавана" (от слов наркоман и анаша, наверное)) по кличке Кэмел, производном от имени КамАл, да и нос у него типа верблюжьего.

Отец рассказывает дочери про того солнечного зайчика, которого огромным куском зеркала им с мамой на балкон, пускал заключенный из-за забора зоны, фактически расположенной прямо во дворе:

- На твою бабушку, получается, то есть на мою маму, развешиваюшую ещё влажные, после стирки, простыни...

   В открытом бассейне Уранового города, он учит свою дочь плавать под водой в прыжковой ванне двадцать на двадцать, а глубиной целых девять метров, даже показывает, как правильно продувать уши, когда она, прекрасная и семнадцатилетняя, в мокром, облепившем стройное тело, купальнике, блестящем, словно кожа дельфина, прыгает по бортику на одной ноге, смуглая и светловолосая.

- Надо продувать, чтобы погружаться без боли в барабанных перепонках...

- Куда это ты собрался меня погружать? - смеётся.

Кир рассказывает Неле о дедушке, крещёным бабкой в водах реки Течи, отравленной в тот день ядерными отходами с комбината «Маяк».

   Они решают вместе ехать к её дедушке в горный профилакторий, куда надо лететь самолётом с пересадкой, но…
 
   Её местный друг Кэмел, с носом горбом будто у верблюда, постоянно кружащий вокруг на своём мотоцикле вечно укуренный и по информации Вита, привозящий в город бирюзу и гашиш, отбирая просто у хозяина кошары в горах.

- Помнишь, куда мы ездили в мой день рождения? Ты ещё на его белой лошади катался с винтарём бельгийским 1912 года... басмачи все, хули там...

Этот Кэмел/верблюд не отпускает от себя девушку. И Кир увозит для начала, Нелю в Нурату, где теперь находится их старый дискотечный друг Наиль. Живёт там... ну, в интернате что ли... не знаю - посмотрим.

   Они едут на старом, пыльном автобусе по дорогам среди отвалов руды, потом по пустыне, потом пешком поднимаются к невысокому горному перевалу, за которым спуск в живописную долину с красными от маков, горами и белыми верблюдами (два))

У святого источника с рыбами в каменном хаузе у медресе на могиле пророка Али, где они, переночевав, наутро идут в местную психиатрическую лечебницу и навещают там постаревшего и больного, судя по всему, товарища.  «Русские нас бросили…» - грустно, с обидой говорит Врач почему-то обращаясь к Неле. Они идут с ним по полю, уставленному советскими памятниками Ленину и другим деятелям, валяющимся обломками ног и рук своего былого величия (мимо такой только подводной арт-галереи, они будут проплывать в аквалангах, вернее, дышать из одного по очереди, передавая загубник ближе к осени...) коммунистической партии, свезёнными сюда со всей страны, бывшей колонии-республики.

По обеим сторонам дороги кладбище и, говорит местный человек в халате, что по левую руку похоронены красноармейцы, а по правую, вон там - лежат басмачи, прикрывавшие отход эмира бухарского в горы, за перевал...

   Потом они уезжают в город имени поэта, где находится управление Комбината, останавливаются в старой гостинице-общежитии химкомбината, где Кир рассказывает, вспоминая первые месяцы пребывания в городе, когда он жил в общаге. Оформляются под видом мужа и жены...

Отсюда им надо бы лететь в Самарканд, где можно будет на машине добраться до горного профилактория Комбината, но всё несколько раз откладывается то местную валюту не меняют и они не могут купить билеты, то рейс переносится на завтра...

Комбинат, как им в ресторане рассказывает музыкант Петля, по-прежнему добывает в пустыне уран, золото и редкоземельные металлы. Однажды Кир ведёт дочь к друзьям юности. Огромный современно оборудованный дом с бассейном внутри.

«Типа вольфрам-молибден», - объясняет им бывший профсоюзный деятель из местной интеллигенции, одним словом, говорит Уранзолото, как ты говоришь, Кир, но теперь всё по-другому.

У его жены фотостудия в самой большой комнате метров сорока, где они снимают Нелю...

Проба четыре девятки... - треснув стакан виски, начинает припоминать что-то пытаясь рассказать, но спотыкается о взгляд жены с фотоаппаратом на шее в коричневых морщинах. Русские азиаты обгорели здесь так, что можно подумать, просто коптили их после охоты)

Ладно, я узнаю, связи ещё есть... Там, в профилактории, по нашим расчётам, и должен быть ваш дед, - кивает он молчаливой девушке, пытаясь найти с ней общий язык…

   В гостинце Кира опять навещает Вит, рассказывает, что в этом номере всегда встречались с сексотами при советской власти.

Избегая встреч со старыми знакомыми, Неля и Кир испытывают друг к другу странные чувства с одной стороны они видят друг друга первый раз, а с другой - они ведь отец и дочь…

Вит помогает им, убедив Кира, что оставаясь здесь, он рискует сесть в зиндан надолго, ведь урановые секреты теперь хранит не только республика, ведь ими заинтересованы все мировые разведки, а друзья-уголовники Кэмела рыщут по их следу…

Наконец, помогает сесть в самолёт местных авиалиний.

   Наконец, они добираются до горного ущелья на вертолёте, который взлетая имеет вид настоящего, перепачканного маслом корейского МИ-8, а при посадке превращается в явную авиамодель оранжевого вертолёта, видимо, управляемую по радио...

   Этот яркий вертолётик привозит их в горы, приземлившись на бетонную круглую площадку на склоне, поросшем высокими хвойными деревьями…

Дальше они добираются на огромном фирменном белом двухэтажном грузовом автомобиле с длинной белой фурой и надписью по борту на неизвестном языке. Идёт, видно, издалека и весь забрызган грязью. Шофёр пытается сначала декларировать свои политические взгляды, но когда переходит некую границу нацидентичности, Кир ему жестко говорит, что как раз вот он, из тех казаков, что будучи белыми офицерами, нещадно косили этих... вылезших из недр...огнемётами жгли бы. А уж когда тот грязно, лишь жестом и глазом, якобы шуткует - по поводу девушки - Кир жёстко останавливает машину Это моя дочь!.

Они высаживаются на обочине. Переночевав в комнате глиняной мазанки у минарета рядом с бывшим рыбоводческим хозяйством на дне ущелья, где теперь безлюдно, но в промышленном бассейне полно рыбы, за которой приезжает наутро черная большая машина, на ней подъезжают в воротам пансионата в зарослях по склону горы диких кустов природных мелких роз. Поют птицы. Пауза заполняется случайным пятном света на шее с родинкой стройной девушки с кожей матовой, но прозрачной.

   В пансионате находят, лежащего в постели, в белой светлой комнате, свежепобеленного известью одноэтажного домика среди диких роз, умирающего отца Кира, дедушку Наили, как он сразу называет свою внучку - полным именем, данным ей матерью, которая, по его словам теперь где-то у своих вотяков Там они тоже обогащают... до сих пор обогащали... в моё время...

   Ухаживает за ним Наиля, а Кир придается воспоминаниям с сидевшим товарищем, сторожем-смотрителем профилактория.

Кир вспоминает свой, как оказалось, мини-хадж вокруг святого камня в Бахаутдыне и местный товарищ, говорит, мол, слышал,  туда раньше пешком из Индии приходили…

Они уходят в горы, пробуют восточные курения и Кир, сидя на вершине, вспоминает себя, как отца, то есть проходит через дни ядерной катастрофы в Челябинске-40, где встречает Нелю с банкой молока, за которым, давеча, она ушла из палаты дедушки по просьбе сестры милосердия с лицом кореянки. Голос деда говорит о закрытом городе, где жил и работал его отец, как бы беседуя то в форме интервью с людьми, пережившими катастрофу, перетекающего в радиобред (работает радиоточка «В рабочий полдень») и где родился, и был крещён в той самой водичке - он сам, в день катастрофы, никто ж не знал и поп в том числе в деревне «Русская Караболка», как раз напротив татарской, строго через речку Теча. Катастрофа оставила след на его теле, - рассказывает старик, лежа в постели своей палаты, а внучка гладит его голень под простыней, успокаивая---

---и Кир показывает черные подкожные шишки на правой, волосатой ляжке.

   Укуренный Кир встаёт и…---

---прямо на лужайке, где они курят смотрительный табак-траву - показывает одуревшему и слегка прибитому, но тоже много пережившему в этих края, блатному и, по виду, тёртому челу, некие чёрные подкожные образования, мол, глянь на следы катастрофы,Ё! на моей правой ляжке… принимается стягивает штаны, продолжая гнать про монастырь сугубо православный и женский в Нормандии, гдеодна вылезла словно пугвка наружу, но исчезла после месяца в намоленном мессе, где, мол, пили только Бордо целый месяц, ну и исповеди был первый раз в жизни…---

---но тут уже нарастает просто гул вокруг, пока Кир нагибается задом, к сидящему по-восточному скрестив ноги, к лицу чела, продубленного загаром и  горным ветром…---

---гул вертолёта прекращает его импровизацию) – он поднимает голову к небу и принимает нормальное положение, подтянув штаны.

---пауза заполняется отлетаюшим в небе оранжевым вертолётиком с китайским иероглифом «счастье» на борту...

   Солнце уходит за горы.

   Наиля сидит на берегу горной реки, где сверху вдруг появляется в воде текущее молоко, словно из той самой стеклянной банки кто-то льёт вверх по течению – молоко – в воду.

И она же, семнадцатилетняя Неля  с пультом радиоуправляемой модели идёт вдоль бортика низкого круглого лягушатника во дворе своего дома перед трехэтажным, с огромными лоджиями и высокой крышей, домом в тени огромного старого дерева с радиоуправлемой модели пультом в руках…

И она же, Наиля, тем временем, входит в палату, где кровать деда с оставшейся голой панцирной сеткой одиноко стоит у окна…

   Монпелье, Франция.
   НаилЯ и Кир через дюны выходят к морю, где Кир учит настоящим подводным погружениям свою красивую дочь.

   Они поднимаются голыми от песчаного дна на фоне стеклянной стены, за которой продолжается дискотека,---

---поднимаются к поверхности моря, пользуясь одним аквалангом, передавая загубник друг другу, дышат всё медленней и медленней, тише и тише, всплывая к багряному солнцу в волнах, преломляющих свет на поверхности воды в девять оттенков. Музыка, титры. КОНЕЦ


kuznecovsasha@mail.ru
проект на основе км фильма МИРАЖ (35мм 30мин 1992г), продюсер Кузнецов Александр Валерьевич (режиссёр Саша Кузнецов)- см.«МИРАЖ» (35mm,30 ‘) – французские субтитры
 Part 1 - httpwww.dailymotion.comuserdm_5136d8c310506 1#video=xy0kam
Part 2 - httpwww.dailymotion.comuserdm_5136d8c3105061#video=xy0kso
( все права у продюсера)

26 мая 2015 года