Перо голубя

Она подарила мне перо голубя.
Это было смешно и нелепо. Улица, тротуар, людской поток, безостановочная суета сует. Я стою в стороне, прижавшись спиной к шершавой стене дома. Шершавая, серая, уютная стена. В этом самом доме прошло мое детство… Раз уж неведомым ветром занесло сюда – нельзя было проплыть мимо в общем потоке. Пристал к берегу, прислонился, кожей стараюсь ощутить родные стены. Глаза закрыл, потом открыл, потом распахнул. Еще один человек вынырнул из толпы. Она. В руке – белое перо голубя.
- Нате, – говорит, и нырк обратно.
- Постойте, кричу.
Вернулась. Стоит, смотрит в асфальт. Молчит – и я молчу, что сказать не знаю.

- Вы любите голубей? (сказал первую глупость, что пришла в голову, только чтобы молчание не перешло в фатальную стадию).
- Я люблю – Вас.
Прозвучало веско, как нравоучение, с упором на слове «Вас». Словно это все объясняло.
- Но почему, за что? Мы не знакомы даже…
Я мямлил и краснел. Мне только что призналась в любви очаровательная незнакомка, а я вел себя как осел.

С этого все и началось, наш безумный роман. Мы были разные, из разных стран, миров, разных знаковых систем. Я рациональный и правильный, жизнь по часам, в органайзере записаны все основные телодвижения дня, недели, года, а если что-то пойдет не так – внизу специальный квадратик «незапланированное». Это тоже планируется, причем с особенным старанием. Наверное, в самом уголке души у меня все-таки тоже был такой квадратик, маленькое черное окошко с надписью «незапланированное», но уже без единой записи. Белое перо незнакомки тихо спланировало и упало прямо туда. Стопроцентное попадание.

Она была непредсказуемая, странная до безумства, но при этом мудрая какой-то своей, женской, неумолимой мудростью. «Я люблю – Вас»! С утра собиралась на работу, в обед оказывалась в другом городе (или стране), вечером сидела в дорогом ресторане за городом, или под мостом в обществе бродяг и потаскушек, или на какой-нибудь крыше, среди голубей и облаков, свесив ноги в сандалиях и задумчиво нажимая кнопки мобильника. «Милый, понимаешь…». Я не понимал, но уяснил главное – нет смысла и стараться понять ее, правильней принять все как есть – или отпустить сразу, ко всем богам.

Чем она занималась по жизни, на какие средства жила? Однажды я спросил. Ответ меня удивил:
- Я сочиняю дорогие сказки. Есть такие особенные сказки, милый, за них готовы платить прямо-таки особенные деньги.
И хохочет, сама себя развеселила. А мне не до смеха. Я тоже сочиняю особенные сказки. Не получая за это ни гроша – наоборот, еще трачу сам. За свои кровные публикую сборники, посылаю в издательства, магазины, дарю друзьям… Немного унизительно, но, если никто не знает подоплеки, все же симпатично. Уже семь тоненьких книжечек на полке. Их можно показать дамам, последнюю сказку кому-нибудь посвятить, поставив на второй странице затейливый вензель автографа. Как ни крути, это мой труд – я же не виноват, что он не приносит доход. Вот такие пироги. Людям не нужны и не интересны мои особенные сказки… а ее, выходит, нужны.

Нет, вы не подумайте – это не зависть! Простое недоумение. Уже много лет я сжился с мыслью: настоящее творчество не в цене, самовыражение никому не нужно, кроме самовыражающегося. А нужно и востребовано выражение чувств и мыслей масс, не конкретного живого друга-брата-свата – но масс. Все решает статистика. Угадал настроение тысячи – получи тысячу. Миллионов – получи миллионы. Такой вот курс валют.

- Настасья, объясни убогому – как, о чем, для кого?! (Настасья – так ее зовут. Хотя я не уверен даже в этом, просто она откликается на это сочетание звуков).
- Сложно объяснить... Да и не нужно тебе это. Я прочитала все твои 18 книжек, семь написанных и остальные тоже. Ты их еще не сочинил – но сделаешь это обязательно, и они будут замечательные. Я так тебя люблю, милый, – но про мои сказки лучше не спрашивай. Не хочу тревожить и смущать.
- Ты читала еще ненаписанные мои книги? И они хороши? Прославили меня, принесли денег? (Я поверил ей, хотя понятия не имел, как такое возможно – просто поверил, и все).
- Они прекрасные! Но нет, не будет ни денег, ни славы. Ни сейчас, ни через века и эпохи, ни даже в другой Вселенной – а там любят ваши сказки. Тебе просто не повезло, милый.
- Но почему, Настасья? Ты так правдиво выдумываешь эту свою особенную сказку – могла бы нафантазировать что-то послаще, хотя бы посмертную славу в параллельном мире.
- Я не выдумываю, дурачек. Все так и есть. Ты что же, забыл, как я вручила тебе перо голубя? Мой персональный пропуск, счастливый билет. Я выиграла его в Пангалактической лотерее. С правом выбрать себе, так сказать, Personal Genius. И быть его прижизненным и посмертным единым читателем… Или слушателем, зрителем – это зависело от того, автора чего именно я бы выбрала. Но мне нравятся сказки – и я выбрала тебя.

Я честно старался переварить услышанное. Мне подарили бесценный подарок – или обокрали? Меня любят – или используют? Гений… И в то же время – безвестность и нищета, во всех временах и пространствах.
- Но зачем они это делают, ваши пангалактические лотерейщики? Ведь это… всеобщее достояние, как там было: памятник нерукотворный, не зарастет тропа…
- Нет. Все совсем иначе! Талант как заразная болезнь, очень опасная. Она изменяет сознание, сдвигает ритмы мозга в недопустимый для общества диапазон. Ты просто не знаешь таких вещей, ты не владеешь информацией… Ты не поймешь. Лучше сочиняй, пиши – и не думай ни о чем!
- А как же твои сказки, особенные и дорогие? Значит, у тебя прибыльный бизнес – а у меня чума с холерой, заразная болезнь, так?
- Зря иронизируешь. Ну хорошо, я объясню. Но ты расстроишься. И разозлишься. И прогонишь меня, а я тебя так люблю (Настасья неожиданно разрыдалась).

- Я адаптер. Это такая профессия, очень востребованная. Я беру текст, хороший авторский текст. Написанный, как и все хорошие тексты, «для себя». Потом я прогоняю его через транскриптор и выставляю коэффициенты. Понимаешь, машина может сделать все – но коэффициенты… такой тонкий момент. Этого никакая машина не умеет. Тут и нужны адаптеры. Мы общаемся с людьми, разными людьми. Мы знаем о людях очень многое, почти все. Понимаешь, есть разные типы, представители социальных страт. Возраст, образование, язык, вера. Национальная культура. Страна. Эпоха. Все имеет значение. Так рассчитываются адаптирующие коэффициенты, а потом транскриптор… преобразует… Все покупают, людям нравится…

Она рыдала.

- Ну не плачь. Я понял, гонишь попсу на потребу публике. Все зарабатывают как умеют. Не стоит слез, честное слово! Я не разлюблю тебя за это и никуда не прогоню, тоже мне выдумала. Ты ведь назвала меня гением – а что еще художнику надо для счастья! И потом – твое перо, выигравший лотерейный билет. Кстати… а где ты берешь тексты, ну, те, которые потом делаешь попсовыми через эти ваши адаптеры-транскрипторы?
- Я!.. Я… Выиграла, в лотерею. Все честно…

И опять слезы, потоки слез. Я уже не ждал ответа на свой вопрос. Все было понятно и без слов.
- Но зачем подходить на улице? Зачем эта клоунада с пером? Мы могли вовсе не встретиться в той толпе.
- Все было по правилам. Ты вечно говоришь – я загадочная вся, внезапная. Но это не так! Я действовала по инструкции. «Вручить перо у родных стен». И дальше, всегда все по правилам. Распорядок дня, поездки, места наблюдения. Расчеты. Существует протокол… А загадочный и внезапный – это ты, любимый.
- Все пошло не так. Я сейчас рассказала, раскрыла производственный секрет. Теперь меня лишат лицензии и отзовут. Если что не похуже. Но я люблю тебя, милый, правда! Эти твои непонятные органайзеры с планами на день и год. Никогда не видела такой чудесной и взбалмошной ереси. «Утро, чашка кофе: созерцание хрустальных сфер, полет внутрь себя». «Проверка дня - можно ли дергать комету за хвост (примечание: ей не понравилось)». «16-00: стандартный подвиг». «Минута до полуночи: поймать птицу счастья, привязать к ее лапе письмо на санскрите, написанное китайской тушью при свете зеленой свечи. В письме изложить смысл Дао. Сразу после полуночи отпустить птицу – и забыть о написанном (на это - 7 минут дополнительного времени)». Цитирую, между прочим, дословно. Ты хоть понимаешь, ЧТО ты несешь?! Что ты вообще такое?! Твоя жизнь – сплошной ураган сюрпризов, так неумело замаскированный под бизнес-планирование.

Я смущен таким накалом чувств. Я ищу слова.
- Ну, понимаешь ли, я приучил себя все планировать. Жить по часам. Не отвлекаться на пустяки. Не тратить жизнь на глупости. Почему тебя это так удивляет?

Настасья все еще ревет, сидит на корточках, обхватив руками колени. Неумело пытаюсь утешить. Глажу по голове, целую в затылок. Да она не плачет – хохочет! Вот плутовка Настасья. Повезло мне с подругой. Насочиняла тут мне с три короба. Наверное, я ее тоже люблю…

…Так, а сколько у нас времени? 18-30. Открываю органайзер. Пора ловить лучи уходящего дня и плести из них циновку. Эта циновка очень нужна будет мне для моей следующей сказки.