Суровая мужская проза, Гл. 1

Цикл – «Неформатные книги».
      Книга двенадцатая – «Суровая мужская проза».
      Жанр – героическая фантастика (фантастический боевик).




      СУРОВАЯ МУЖСКАЯ ПРОЗА




      От Автора

      Раскалённые светло-светло-жёлтые пески Сахары, по которым бродят коварные ливийские диверсанты, рыжие пустынные волки, двугорбые облезлые верблюды, а также подозрительные и странные существа, которых местные жители именуют «инкубами» и «суккубами».
      Перестрелки, раны, кровь, погони, сбитые вертолёты, смерть, пропавшие навсегда любимые женщины.
      И миражи, миражи, миражи…
      Самое интересное, что всё это (или же почти всё), действительно, случилось-произошло много-много лет тому назад, во времена моей беспутной молодости…

      Автор
 
 
 

      Миттельшпиль. Середина Игры

     - Не нравиться мне этот замок, - приникнув к окулярам мощного армейского бинокля, объявил Лёха. - С одной стороны, обыкновенный мираж. Таких здесь – сотни и тысячи. А, с другой…
      - Чего замолчал-то?
      - Сам, Тёмный, знаешь.
      - Считаешь, что это и не мираж вовсе? - понимающе усмехнулся Белов. - Мол, самый настоящий средневековый замок?
      - Считаю. И Ванда придерживается того же мнения.
      - Ну, если сама Ванда…
      - В морду дам.
      - Всё, молчу-молчу…
      Они лежали на гребне покатого рыжего бархана. Лежали и наблюдали за здешними миражами. На севере через пески брёл нехилый караван, состоящий и полутора сотен рослых верблюдов: на одной трети из них – между горбами – располагались смуглолицые арабы, головы которых украшали белоснежные и светло-бежевые чалмы, остальные же животные были плотно нагружены разномастными и разноцветными тюками. Понятно, что на самом деле никакого каравана не было и в помине. Откуда в районе Чёрного ущелья взяться такому количеству верблюдов? Неоткуда, понятное дело…. На востоке же, параллельно с псевдо-верблюжьим караваном, браво катила танковая колонна – бесконечная и жёлто-зелёно-пятнистая. Очередной мираж, ясный пенёк карельской берёзы….
      А прямо перед ними располагался средневековый замок – классический такой, с мощными стенами, глубоким рвом и элегантными башенками.
      - НЛО пожаловало, - объявил Лёха. - Совсем обнаглели, мать их всех…
      Действительно, по небу – плавно и величественно – перемещался светло-серебристый диск. А потом начал резко снижаться и успешно приземлился на территории средневекового замка.
      - Жарко сегодня, - прокомментировал Артём. - В районе сорока градусов, если по старику Цельсию…. Попробуем подобраться поближе?
      - Почему бы и нет? Попробуем…
      Сняв автоматы с предохранителей, они, слегка пригибаясь, зашагали к замку.   
      - Вью-ю-ю-ю! - раздалось над головами.
      - Бух-х-х! - рвануло в двадцати-тридцати метрах.
      - Ложимся, так его и растак…
      - Вот же, блин горелый, всего песком засыпало, - отчаянно отплёвываясь, пожаловался Лёха. - Аж, на зубах скрипит. Сволочи…. А что это было?
      - Предупреждение, надо думать. Мол, к этому объекту приближаться не стоит.
      - Эге, понятно…. А кто предупреждал-то? И из какого вида оружия?
      - Хрен его знает, - по-честному признался Артём и насторожился: - Слышишь, гудит? Никак вертолёт чешет?
      - Ага, заходит на посадку. Сейчас мистер Фрэнк Смит устроит нам жёсткую выволочку, мол, зашли в запретную зону.
      - Это ещё хорошо – если Фрэнк. А если там Палыч?
      - Тогда – труба дело, - запечалился Лёха. - С дерьмом сожрёт и не подавится. Трындец бедным котятам, образно выражаясь…   

   
      Пролог

      Сон был чётким и цветным, но – при этом – мрачным и тревожным. А ещё очень-очень холодным, прямо-таки ледяным.
      «Бр-р-р!», - внутренне передёрнулся Пашка. - «Самый натуральный колотун. Озноб пробивает до самых пяток…. Хотя, разве можно говорить о пятках – применительно ко сну? Здесь гораздо более уместны другие термины и фразы. Гораздо более весомые, приличные и пафосные. Например: - «Потусторонний холод, пронизывающий каждую клеточку его бессмертной Души…». Ладно, пожалуй, перетерплю. Не буду отвлекаться от просмотра…».
      По низкому-низкому небу медленно ползли, постоянно и целенаправленно наслаиваясь друг на друга, рваные тёмно-серые облака, подгоняемые устойчивым северо-восточным ветром. На западе, у самого горизонта, наблюдались пухлые тёмно-синие тучи. С той стороны – время от времени – долетали грозные раскаты далёкого грома, а из пухлых туч изредка срывались вниз изломанные блёкло-жёлтые молнии.
      Свинцовые волны неизвестного морского залива размеренно и упрямо бились о буро-жёлтые скалы.
      «Солидные такие скалы, спора нет», - машинально отметил Сомов. - «Скалистые-скалистые все такие из себя. Снизу искусанные – за многие-многие сотни тысяч лет – морскими злыми волнами. А сверху изрезанные и истрёпанные регулярными северо-восточными ветрами. Природная эрозия, мать её природную…».
      На высоком обрыве, по-хозяйски нависая над морем и скалами, располагался солидный, явно средневековый замок. Нижний ярус крепостного сооружения был сложен из светло-серых разноразмерных валунов, а верхний – из желтоватых каменных блоков и красно-бурого кирпича. 
      Крепостного сооружения? Да, создавалось устойчивое впечатление, что данный замок – в первую очередь – являлся крепостью, контролирующей вход в полукруглую уютную бухту, в которой наблюдалось несколько заякорённых морских судов.
      «Непонятные кораблики. Неуклюжие и какие-то допотопные», - подумал Пашка. - «А сама местность, прилегающая к замку-крепости, очень…м-м-м, неуютная и загадочная. Чётко ощущается некая мистическая аура. Лёгкая туманная дымка стелется и тут и там. Не удивлюсь, если из-за ближайшей скалы покажется самый натуральный Призрак…. Ага, замелькали, выходя из тумана и плотоядно мерцая тёмно-зелёными глазами, непонятные грязно-серые пятна…. А из отвесной скалы…э-э-э, «выпрыгнул» кто-то – лохматый и рогатый. Суки рваные…. Чёрт меня побери! Где-то вдали громыхнул басовитый гром, и всё рассеялось. Растаяло. И исчезло. Всё-всё-всё. И скучно-грязно-синее море, и серо-жёлтые скалы, и пафосный средневековый замок. Только бескрайние и раскалённые пески-барханы – со всех сторон. А ещё – страшный и злобный зной. И колючая безжалостная жажда.… Значит, всё это – бывшие, красивое и исчезнувшее – элементарные миражи? Ох, уж, эти миражи. Так их всех и растак…. Нет, что хотите со мной делайте, но в Сахару я больше – не ходок. Ни за бешенные бабки. Ни за разлапистые ордена. Ни за строчку в Британской энциклопедии. И одного раза хватило – и за глаза, и за уши…».
 
      
      Глава первая, плавная и сентиментальная
      Питерская осень   

      В спальне царственно властвовал призрачный светло-серый сумрак, из которого на Сомова смотрели-таращились два огромных ярко-изумрудных глаза. Внимательно так смотрели, изучающее, недоверчиво и слегка вопросительно.
      «Может, давешний сон – о всякой и разной нечисти – ещё не закончился?», - тут же надоедливо зашелестел в голове встревоженный внутренний голос. - «Или же всё гораздо хуже? Типа – сон был вещим? То бишь, коварный Призрак, всё же, выбрался из желтоватой приземистой скалы, а потом ловко «перескочил» – вместе с тобой, братец – из сонной субстанции в реальную? «Перескочил», а теперь нагло и беспардонно таращится? Такое, как утверждают высоколобые очкастые эксперты, работающие на телевизионном канале ТВ-3, случается. Причём, по их авторитетному мнению, сплошь и рядом…».
      - Как же мне надоели эти дурацкие бредни о всяких потусторонних явлениях и прочих глупостях, - тихонько пробормотал Пашка. - По весне мерзавец Сидоров старательно изображал из себя Привидение. Напялил, понимаешь, белый балахон, пошитый из старых простыней, забрался – в рассветный час – на плот и давай усердно рассекать по местному пруду. В то памятное утро, как раз, над водой тревожно клубилась метровая полоса густого тумана, поэтому с берега плот был невидим. Уже к обеду по нашему доверчивому Купчино поползли упорные слухи, мол: - «По водной глади пруда, на берегу которого находится кирпичный завод, самые натуральные Приведения – целыми стаями – разгуливают. Зубами скрежещут, утробно воют, нагло улюлюкают и грязно матерятся. Не к добру это, граждане и гражданки. Быть беде. Конец Света, так его и растак, приближается…». А теперь, значит, и собственный внутренний голос завёл ту же самую надоедливую волынку? Бред законченный, мать его…. Зелёные внимательные глазищи? Это, надо полагать, проголодавшийся Аркаша забрался на прикроватную тумбочку. Кыс-кыс-кыс.
      - Мяу!
      - Тише, Аркадий. Сашенцию разбудишь. Тише…
      Котёнок, послушно замолчав, спрыгнул с тумбочки.
      - Цок-цок-цок, - чуть слышно, удаляясь, пропели острые коготки кошачьих лап, встречаясь с дощечками паркета.
      Через минуту со стороны кухни донеслось жалобное монотонное мяуканье.
      «Этот шестимесячный хвостатый деятель теперь не успокоится», - печально вздохнул опытный внутренний голос. - «До тех пор, понятное дело, пока не налопается от пуза. Многократно проверено. Прожорливый и упрямый – до полной невозможности…. Так что, друг Пашенька, надо вставать. Сон? В следующий раз, Бог даст, досмотрим. Говорят, что вещие сны, они любят возвращаться…». 
      Сомов уселся на кровати, поднялся на ноги, обернулся и шёпотом подытожил:
      - Теперь понятно, почему недавний сон был таким холодным. Это моя обожаемая супруга всё одеяло натянула на себя. Форточка была приоткрыта, а сентябрьские ночи, они, как известно, не отличаются избыточным теплом. Впрочем, нынче обижаться на Александру нельзя – пятый месяц беременности, как-никак…
      Он, предусмотрительно поместив подошвы босых ног в мохнатые домашние шлёпанцы и набросив на мускулистый торс фланелевую футболку, проследовал на кухню, плотно прикрыл за собой дверь и, первым делом, накормил Аркадия.
      - Ур-ур-ур, - жадно поглощая кусочки говяжьего сердца, благодарно урчал чёрно-белый котёнок.
      Пашка сварил в медной турке крепкий кофе, наполнил до краёв, не добавляя молока и сахара, фарфоровую чашечку, закурил первую утреннюю сигарету и, опустившись на табуретку, включил телевизор.
      С тихим потрескиванием ожил прямоугольный экран монитора.
      - Как и ожидалось, ТВ-3, - отхлебнув из чашечки кофе, недоверчиво хмыкнул Сомов. - И за что, интересно, Санька обожает этот подозрительный телевизионный канал? Переключить? Оставить? Как думаешь, Аркашка?
      - Мяу, - ловко запрыгивая на кухонный стол, отозвался котёнок.
      - Ладно, так и быть, оставлю…      
      По ТВ-3 шла псевдо научно-популярная передача, посвящённая всяким и разным аномальным явлениям. За длинным офисным столом – друг напротив друга – расположились молоденькая сексапильная телеведущая и бородатый дядечка среднего возраста.
      - Значит, уважаемый Василий Васильевич, вы утверждаете, что так называемые…э-э-э, вещие сны существуют на самом деле? - игриво поводя развратными глазёнками, томно промурлыкала шатенка. - То есть, они не являются элементарным плодом воображения…м-м-м, особо впечатлительных и мнительных обывателей?
      - Существуют, - хмуро глядя в сторону, заверил бородач. - И этому уникальному явлению существует масса неопровержимых подтверждений. Например, воспоминания известных и знаменитых людей, зафиксированные в письменном виде. Разве такие знаковые личности, как Наполеон, лорд Байрон, Сергей Есенин и Максим Горький не являются общепризнанными авторитетами, неспособными на глупое и пошлое враньё?
      - Являются-являются, - заверила телеведущая. - И, что характерно, общепризнанными авторитетами…. Значит, вещие сны – это далёкие отголоски реальных событий? Подсказки, являющиеся продуктом деятельности головного мозга конкретного индивидуума?
      - Зачем же всё так упрощать? - презрительно поморщился Василий Васильевич. - Отголоски реальных событий? Продукт деятельности человеческого головного мозга? Фи. За семь вёрст отдаёт банальностью и недальновидностью…. Подсказки? Вот, здесь я полностью и всецело согласен с вами. Да, именно подсказки, но только Сил потусторонних, нездешних, Высших. О чём именно подсказывают эти неведомые Силы? Конечно, о скором Будущем конкретного индивидуума. Но далеко не всегда напрямую, а слегка завуалировано. Ну, это как любезное предложение – разгадать некий занимательный ребус. Мол, если ты умный, достойный и дружащий с философией человек, то непременно разгадаешь. А если туповатый, недалёкий и самовлюблённый, то, понятное дело, нет…   
      - Да что же это такое? - нервно туша в раковине-пепельнице, купленной во время июньской турпоездки в Таиланд, сигаретный окурок, возмутился Пашка. - И здесь те же самые бредни о потусторонней мистике и вещих снах? Они, затейники хреновы, все сговорились?
      Он, предварительно переключив телевизор на какой-то нейтральный канал с беззаботными танцами-песенками и допив кофе, вылез из-за кухонного стола и занялся приготовлением полноценного субботнего завтрака – у супругов Сомовых был запланирован выезд на дачу Пашкиного доброго и старинного приятеля. Скажем так: сбор яблок, калины и японской айвы, поход за грибами и, естественно, долгие дружеские разговоры-воспоминания возле камина, ярко-мерцающего сиреневыми и малиновыми угольками…
      «Сами-то грибы самоцелью не являются», - понятливо вздохнул сентиментальный внутренний голос. - «То бишь, глубоко вторичны. Соберём корзинку – поджарим и съедим. Ничего не найдём – ни капли не расстроимся. Главное, что беременным барышням, по утверждению мудрых докторов, очень полезны пешие прогулки по свежему воздуху. А по задумчивому русскому осеннему лесу, наполненному разноцветными листьями и живительным озоном, вдвойне и, даже, втройне…. А, вот, разговоры у камина. Они – статья отдельная и особая. Знаковая и много чего определяющая, короче говоря…».
 
      Себе Пашка поджарил «королевскую» яичницу из шести яиц – с беконом, колбасой и сыром. А для любимой и обожаемой жены сварил жиденькую овсянку с сухофруктами и сделал лёгкий фруктовый салатик – из мелко нарезанных яблок, моркови, хурмы и фейхоа. Естественно, что майонез и магазинная сметана, вредные для здоровья беременных дам, в салат не добавлялись, а были успешно заменены на однозначно-полезное оливковое масло.
      Он разложил трапезу по тарелкам и наполнил пузатые стеклянные бокалы апельсиновым соком.
      - Мяу! - старательно расправив правой лапой реденькие усы, заявил котёнок Аркаша.
      - Думаешь? - засомневался Сомов. - Считаешь, что пора будить хозяйку, пока каша не остыла? Ну, не знаю, право. Рассердится ещё, не дай Бог. Тогда, блин горелый, только держись…
      - Не рассердится, милый, - заверил ангельский голосок. - Не переживай. Я уже проснулась.
      Дверь распахнулась, и в кухню вошла Сашенция – растрёпанная, румяная, сонная, милая, в обворожительном полупрозрачном пеньюаре.
      Вошла, звонко чмокнула мужа в небритую щёку, ласково погладила котёнка по чёрно-белому загривку, после чего уселась на табурет – напротив телевизора.
      - Вот же, мягкий стул, - меняя тарелки местами, недовольно забубнил Пашка. - Нет же, надо упрямиться.
      - Прекрати, пожалуйста. Я нигде не читала и ни от кого не слышала, что табуретки беременным противопоказаны…. О, какой чудный салатик! И кашка. Ароматная такая…. Она, что же, сварена с черносливом, изюмом и сушёными яблоками? Подполковник, ты – настоящее чудо. В том смысле, что самый идеальный муж на свете.
      - И это только начало. Когда родишь мне наследника, или наследницу. Или обоих сразу…
      - То – что?
      - Пока, извини, ничего не знаю про конкретные мероприятия. Врать не буду, - сознался Сомов. - Но, клянусь честью офицера, придумаю что-нибудь эдакое. Однозначно – сногсшибательное и заковыристое. Последним штатским гадом буду.
      - Верю, любимый, - мимолётно улыбнувшись и вяло берясь за ложку, заверила Александра. - Очень вкусно…. Слов нет. Спасибо, искусный кулинар в погонах, огромадное…
   
      Минут через тридцать-сорок завтрак был успешно завершён. Супруги Сомовы помыли посуду, переоделись в удобную одежду-обувь и, прихватив вещички, покинули квартиру. Пашка тащил две объёмные полосатые сумки с вещами и продуктами, а на долю Александры досталась пластмассовая «переноска» с котёнком.
      Дело приближалось к полудню. На улице потеплело до плюс двенадцати-пятнадцати градусов по Цельсию. Из низких серых туч, медленно и плавно кочевавших на север, лениво капал мелкий дождичек. Купчинские газоны сделались пёстрыми от опавшей листвы. 
      - Неудобно как-то получается, - шагая в сторону автостоянки, ворчала Сашенция. - Едем на чужую дачу, с хозяевами которой я даже не знакома. Что из того, что они в отъезде, а на месте присутствует только старенький дедушка? Неудобно. Так дела не делаются…
      - Удобно-удобно, - заверил Сомов. - И дачный дедушка не из простых будет. И, вообще…. А Артём Белов мне – как брат. А я, соответственно, ему. Боевое братство, зачастую, бывает крепче самого кровного родства.
      - А где вы с ним познакомились?
      - В российской армии, естественно. Вернее, в российском батальоне, входившем в состав специального корпуса ООН, который – в свою очередь – располагался на алжиро-ливийской границе.
      - В состав миротворческого корпуса ООН? - уточнила любопытная Александра.
      - Не угадала, красавица купчинская. Корпус был насквозь боевым, секретным и тайным. Как выяснилось, и такие бывают. Мол, большая политика – дело тонкое. А местами и откровенно-грязное.…Вот, там мы все и перезнакомились – во время серьёзных воинских кувырканий: я, Тёма Белов, Гришка Антонов, Санька Романов, Егор Леонов, Лёха Никоненко, Горыныч, Лёха Петров, Серёга Подопригора…
      - И чем же вы, бравые – во время кувырканий в знойных и жёлтых песках Сахары – занимались?
      - Так, ерунда ерундовая, - ставя сумки рядом с автомобилем, легкомысленно передёрнул плечами Пашка. - Патрулировали вверенную территорию на предмет выявления-нахождения подлых ливийских лазутчиков. Летали на вертолётах вдоль границы. Немного постреливали и метали гранаты. Иногда пробивали узкие проходы в бескрайних минных полях. Ещё по мелочам всякого. Дурака усиленно валяли, короче говоря…. Всё, заканчиваем болтать. Оперативно загружаемся в автотранспорт и следуем по намеченному маршруту…. Рядовая Сомова!
      - Я!
      - Занять заднее сиденье. Задача – неустанно и разносторонне развлекать котёнка. Дабы он, мордочка голосистая, не отвлекал своим надоедливым мяуканьем шофёра, то есть, меня, от выполнения прямых должностных обязанностей.
      - Есть!
      - Молодцом…
      - А для чего ты заворачиваешь на Малую Карпатскую?
      - Подхватим Петьку, сына Горыныча. Он, во-первых, является начинающим писателем. А, во-вторых, славным парнем, желающим лично пообщаться с Палычем…. Кто такой – «Палыч»? А это тот самый старичок, ждущий нас на «беловской» даче. Виталий Павлович Громов, генерал-лейтенант российского ГРУ в отставке… 

      Старенький светлый «Опель», подхватив на Малой Карпатской широкоплечего молодого человека, выехал по Софийской улице на Кольцевую трассу и влился в общий плотный поток. Пашка сосредоточенно вертел-крутил автомобильную баранку, а Сашенция старательно развлекала испуганного котёнка всякими несерьёзными разговорами.
      Через полчаса машина – перед синей стрелочкой с белой надписью: - «Токсово, 22 километра» – съехала с Кольцевой. За автомобильными стёклами замелькали современные высотные дома, элегантные коттеджи и скособоченные допотопные домишки.
      - Новое Девяткино, - изредка поглядывая на дорожные знаки, комментировала непосредственная Александра. - Кузьмолово, Токсово…. Ага, свернули на грунтовую дорогу. Куда ведёт этот извилистый и раздолбанный просёлок?   
      - В садоводческий массив, - откликнулся Сомов. - Наше садоводство – последнее…
      Мало того, что садоводство было последним, так ещё и нужный участок оказался крайним, вплотную примыкающим к серьёзному, слегка заболоченному лесу. 
      «Опель», притормозив, плавно остановился возле покосившегося хлипкого забора.
      - Прибыли к заданной точке, - торжественно объявил Пашка. - Десантируемся согласно штатному расписанию…
      Дача Белова оказалась скромной – маленькая бревенчатая избушка, покрытая чёрным допотопным рубероидом, древняя кирпичная труба, старые металлические бочки под стоками крыши. А, вот, сад был просто замечательным – аккуратно подстриженные кусты, ухоженные цветочные клумбы и старые фруктовые деревья с толстыми, тщательно побелёнными стволами. На некоторых яблонях, не смотря на третью декаду сентября, висели крупные желтобокие и красно-розовые яблоки.
      - Какие шикарные декоративные многолетники! Вереск, гортензия, магнолия, барбарис, чубушник, - принялась восторгаться впечатлительная Сашенция. - Цвета листьев – просто закачаешься. Полный пастельный набор: фиолетовый, сиреневый, пшеничный, светло-жёлтый, янтарный, блёкло-изумрудный, нежно-лазоревый.…Ой, беседка! Симпатичная такая, резная, густо-увитая тёмно-зелёным плющом. А что это такое, рядом с беседкой? Неужели, деревенская банька? Здорово…. Он кто – Артём Белов? В том смысле, кем сейчас трудится?   
      - Не трудится, а служит. То бишь, до сих пор состоит в славных Рядах. Кажется, возглавляет один из супер-секретных отделов доблестного российского ГРУ. Причём, деятельность данного отдела напрямую связана с постоянными зарубежными командировками.
      - Наблюдается чёткая нестыковка.
      - Мяу, - поддержал из «переноски» Аркаша.
      - Какая? - забеспокоился Сомов. - В чём именно?
      - Ну, как же. Человек занимает такую ответственную должность, а его дача, отнюдь, не напоминает благоустроенный коттедж. Самая натуральная хижина и не более того…. Впрочем, милый, у нас и такой нет. Не смотря на то, что ты являешься подполковником российской полиции и возглавляешь УВД Фрунзенского района.
      - В ближайшие два года будем пользоваться этой фазендой. Тёмный разрешил…
      - Какой ещё – «тёмный»? - подозрительно прищурилась Александра.
      - Прозвище такое, армейское насквозь. Артём – «Тёмный».
      - А у тебя какое было прозвище?
      - Конечно же – «Сом». Нравится?
      - Ага…. Т-с-с. Говори, пожалуйста, тише.
      - Почему? - перешёл на шёпот Пашка. - Что случилось?
      - Ничего. Просто…. Тишина кругом – чуткая и удивительная. Практически абсолютная…
      - И это – совершенно нормально. По-другому, просто-напросто, и быть не может.
      - Почему – не может? - тревожно округлила глаза Сашенция.
      - Поздняя питерская осень. Дачники и пенсионеры, испугавшись приближающихся холодов, разъехались по тёплым и удобным городским квартирам. Не удивлюсь, если сейчас в этом садоводстве, вообще, никто не живёт. Кроме нас, понятное дело.
      - Ой, слышишь? Словно кто-то – длинно и печально – вздохнул.
      - Она и вздохнула, поздняя осень, - печально улыбнувшись, пояснил Сомов. - Вновь навалилась осень. Гуляют дожди по проспекту. Капли стучатся в стёкла таинственной чередой. И опавшие листья, унесённые ветром, к нам возвратятся снежинками – ранней зимой…. Всё, любимая, заканчиваем со слюнявой гражданской лирикой…. Ага, а вот и Палыч нарисовался. Готовься к знакомству…
      Громко хлопнула старенькая дверь, и на крыльце показался пожилой человек в стареньком ватнике и классических кирзовых сапогах: среднего роста, полноватый, приземистый, лысоватый и морщинистый. Обычный такой деревенский дедушка. Что называется, среднестатистический. Только, вот, глаза у него были приметными: молодыми, быстрыми и до полной невозможности ехидными.
      - Приветствую, молодёжь! - басовито пророкотал старичок. - О, Сом привёз-таки свою наяду черноволосую. Приметная такая барышня, фигуристая и длинноногая…
      - Что есть, то есть, - скромно потупилась Сашенция. - Краса и гордость Купчино. По крайне мере, так говорят. Причём, все…
      - Вижу-вижу. А ещё  умненькая и языкастая. Молодец, Пашенька. Козырную карту вытянул…. А это, значит, Горыныч-младший?
      - Фёдор Горюнов, - представился широкоплечий молодой человек.
      - Громов Виталий Павлович, - в свою очередь отрекомендовался пожилой человек. - Очень рад. Похож ты, Федя, на отца покойного. И лицом, и статью…. Говорят, писатель?
      - Начинающий, Виталий Павлович. Хочу книгу написать про отца. И про его боевых соратников. Вот, и к вам приехал – поговорить. Ну, и попросить – воспоминаниями поделиться…. Не откажете?
      - Что ж я, зверь какой? - картинно удивился Громов. - Поделюсь, не вопрос. Под рюмочку, естественно. Какие воспоминания – без рюмочки? Так, ерунда полная и нонсенс голимый. Сейчас стол накроем, посидим, поболтаем…. Красавица черноволосая, поможешь дедушке с хлопотами хозяйственными?
      - Не вопрос, - хмыкнула Санька. - Сейчас всё оборудуем. По высшему разряду. Как и полагается в таких случаях… 

      Через час они уже сидели в беседке, за накрытым столом. Так, совершенно ничего особенного: скромные салаты, варёная картошка, жареная свинина, водочка, сухое вино, квас «Никола». Ну, и дымящийся пузатый самовар, вокруг которого были расставлены чашки, блюдечки, сахарница и вазочки с конфетами-пряниками.
      - Ну, за встречу, - поднимая наполненную рюмку, провозгласил тост Виталий Павлович. - И за друзей погибших…. Ох, и крепка, зараза. Даже слеза выступила…. Или же это я так постарел? Ладно, проехали…. Ты, Санечка, интересовалась, почему наша дачка такая скромная? Объясняю. На даче, по моим консервативным понятиям, обязательно должно пахнуть – дачей. То есть, печным дымком, лёгкой запущенностью, старыми бревенчатыми стенами, недавно вымытым деревянным полом, который, естественно, выкрашен в светло-коричневый цвет. Полосатые домотканые половички должны лежать везде и всюду, на стенах – обои «в цветочек», никакой современной мебели, кафеля и пластика. Иначе, это будет уже не русская дача, а дурацкий загородный дом, построенный по импортным образцам, лекалам и понятиям.… Значит, Федя, хочешь книжку написать – про батяню и его друзей боевых?
      - Очень хочу, - задумчиво хрустя малосольным огурцом, подтвердил Горюнов.
      - Что тебя конкретно интересует?
      - Ливийские события.
      - Хм. Губа – не дура…. А, Сом? Как считаешь?
      - Надо рассказать, - передёрнул плечами Пашка. - Чай, не убудет. А верить – не верить, это уже молодому человеку решать. А также и читателям его…
      - Это точно, - жизнерадостно хохотнул Громов. - Пусть уже сами решают, как и что…. Значится так. Посидим ещё немного и займёмся делами. Будем собирать «Антоновку», «Зимний ранет», сливу, японскую айву и калину. Ну, а Аркадий в это время…
      - Мяу! - услышав своё имя, тут же откликнулся котёнок, сидевший на ветке яблони.
      - Молодец, приятель усатый. А ты – в это время – будешь охотиться за шустрыми синичками, овсянками и полевыми мышками. Потом, уже вечером, как и водится, возле камина посидим. Утром же отправимся за грибами. Говорят, слой подосиновиков пошёл. Да и солоновиков много…. То бишь, молодёжь, вы будете собирать и искать, а я буду рассказывать. Ну, и Сом дополнит, ежели что…. Договорились? Вот, и ладушки. Приступаю. Готовьте, граждане и гражданки, уши. Буду излагать, что называется, суровую мужскую прозу…


      Глава вторая
      Девять