3 Рассказ. Оранжевые крыши. Из романа На полоске с

АННОТАЦИЯ:
    Что происходит на полоске серого? Что происходит там, где исчезает цвет и начинается снег?
  «…Когда в мир пришли Новые Боги, они украли всё цветное, превратив людей и животных в гниющие подобия живого. Они выстроили свои черные церкви и согнали недовольных в переходы, заливая их горячей смолой.
  Именно поэтому появились волшебники. Те, кто хотели приблизить весну и вернуть цвет. Именно поэтому Я полюбила одного из них. Я всегда отличалась от новых людей. И мне кажется, если Я найду его, то смогу исправить заснеженный мир…»
    На пути главной героини будет много новых встреч и горьких расставаний, волшебных приключений и просто жизни в бесконечно белом и пустынном мире.

  ОТ АВТОРА: Данный роман был написан мной в далеком 2010 г. по принципу сборника рассказов, объединенных единым сюжетом, который, по началу ветвясь и рефлексируя, постепенно перерастает в единое стройное повествование с логичным финалом.



 На полоске серого...
 3 Рассказ.

Оранжевые крыши.

   Саша, я зашла в этот город абсолютно случайно. Я прошла бы мимо, но мне было необходимо куда-нибудь зайти, а на пути оказался этот город.
   Дома поселились на холмах. Поникшие и высокие, белые и грязные, они всё жались друг к другу, пытаясь избежать наступившей зимы, но у них ничего не получилось. Они так и замерзли, вцепившись друг в друга боками.
   Я проходила мимо огромных круглых площадей и долго прыгала по булыжникам разных оттенков серого, выписывающих на земле узоры. В центре каждой площади был свой особенный фонтан. То в виде кита, то в форме гигантских цветов. От фонтанов разбегались ручейки, их навсегда заснувшие потоки льдинками покрывали часть улиц, иногда обрываясь, а иногда взбегая на крыши, где для них были оборудованы стремительно переплетенные водостоки. Мне казалось, что где-нибудь среди них я обязательно найду теплый.
   Я люблю желтый цвет, люблю оранжевый, люблю красный и зеленый.
   Это был чудесный город, но люди покинули его, как только пришли Новые Боги. Я видела статуи незнакомых женщин и мужчин, поразившие меня своей красотой, я видела их фигуры над окнами, на пилястрах колонн, на плоской квадратной плитке под ногами.
   И я не увидела ни одного черного купола церквей.   
   Думаю, я тоже понравилась этим тихим, заброшенным улицам.
   Этому серо-белому городу, похожему на гигантское решето.
   Или нет? Не понравилась? Все равно он спал и не мог мне ответить.
   Снегопад прекратился, и я увидела, что иду к самому высокому холму. Там, наверное, центр города. По дороге я выборочно заглядывала на первые этажи зданий, а потом оставляла надписи у них на дверях: я нашла кусочки иглистого от мороза мела.
   Чем ближе я подходила к площади на холме, тем плотнее сдвигались дома. Ветер сильными толчками выпрыгивал из-за углов и на моих щеках образовался румянец, а ресницы стали белыми, будто сахарными от теплого дыхания.
    Чтобы укрыться, я завернула в один из домов. Привычно устроила на двери картонку с номером  «экспоната для музея» и поднялась на второй этаж.
   Это была детская. Небольшая прямоугольная комната. Грязная, унылая детская. Лошадка на круглой карусели с белоснежной гривой, тюлевые пологи над кроватью с деревянными бортиками – и повсюду тончайший лед.
   Под ногами хрустели ворсинки от ковра. Задержав дыхание, я подошла и заглянула в люльку.
   Твои хрустальные украшения, звездочки и луны, они теперь звенят совсем по-другому, да, малыш?
   Холодно.
   Закрывая дверь, я нацарапала на ней еще один номер.
   В конце коридора было круглое окно, и на его неровной раме цвел цветок. Половицы скрипели, иногда я оскальзывалась на них. Цветок показался мне карамельным. Крошечные капельки диадемой усыпали его лепестки, а красивый слоистый венчик словно тянулся ко мне в невозможном поцелуе.
   Он все равно долго не простоял бы… Надо же, как необычно - снег подарил ему вечность.
   Он целиком растаял в моей ладони. А оставшиеся от него голубые капельки я осторожно положила рядом с вазой – они тут же превратились в бусины.
   Я нашла лестницу на крышу – и выбралась наверх, проводя пальцами по стенам.
   Я уже говорила, что дома строились на холмах, а потом каскадом сбегали к их подножиям? Ручейки от фонтанов бежали по конькам крыш, образованным этакими «галочками внутрь». Замерзшие ручейки.
   Холодно…
   Черепица отваливалась под цепкой подошвой ботинок. Я сползла к краю и шагала по самой кромке. Поперек дома построили еще один. Я поднялась на его парапет.
   И вот тогда-то что-то теплое поцеловало меня в щеку.
   Я заулыбалась – это были не поцелуи снега, к которым я привыкла, но тоже знакомые ощущения.
   Я же знала, что найду здесь цвет!
   Вот и подтверждение моих мыслей. Не все крыши были однообразно серыми: один ручеек – он был живой – и он бежал по оранжевым крышам.
   Двускатные кровли с желобком, наполненным водой, крошечные водопады, брызги, музыка… Оранжевая полоса крыш тянулась с главной площади и уходила в неизвестном направлении. Значит, мне тоже надо идти по этим крышам – они как указатель. Кроме того, как знать, может, именно по этой дороге спасались последние жители, не желая впускать зиму в свой прекрасный город.
   Это был первый пустой город, который я встретила на своем пути.
   Иногда мне было страшно. Я торопилась: наверное, боялась, что оранжевые крыши - это мираж, и если я задержусь, они исчезнут.
   Но они не пропадали. А когда я подолгу смотрела на них, приветливый цвет немного согревал. А еще был чуткий и осторожный, едва уловимый шепот водяного потока.
   
***

   Белый и прозрачный – он был похож на ребенка, только показался мне взрослым. Он стоял на другой половинке крыши и смотрел на меня.
-Привет, – я напугано улыбнулась.
-… - призрак, наверное, хотел что-то сказать, но у него ведь не было ни рта, ни легких.
   Он тоже это понял: растерялся, заметался, а потом смущенно притих и робко помахал рукой. Значит, все в порядке. Если призрак машет рукой, значит, мы сможем как-нибудь познакомиться!

***

   Он отломил одну черепичку – и протянул мне, потом отломил себе другую – и подошел к ручейку. Он присел близко от воды и обхватил то, что должно было быть коленками, руками. Совсем как мальчишка. Призрак поманил меня, а затем поставил черепичку на воду – и отпустил.
   Она тут же сорвалась с места. Еще бы! Хотя желоб был и неглубокий, но ручеек был бурным, да и незатейливая конструкция глиняной лодки позволяла ей не тонуть и держать курс.
   А мгновение спустя его хозяин побежал. Я даже не успела вздохнуть, он уже мчался за черепичкой по крышам, перепрыгивал через уступы и перелетал через невысокие бортики. Он, наверное, был счастлив, вдобавок, за него смеялся ручеек.
   Я следовала за ним по пятам. Иногда он отламывал от крыш новые оранжевые черепички – и тоже пускал их по течению. Я долго принимала это занятие за игру, прежде чем до меня дошло…
   Я замерла, чувствуя, как больно забилось сердце. Он запускал их, как дети пускают кораблики – много-много корабликов. День за днем, в этом замерзшем городе. Оранжевые крыши исчезали где-то бесконечно далеко, и дело было не в тумане или других зданиях, за которыми они прячутся…
   Просто оранжевые крыши – они для корабликов. А кораблики – они должны плыть всегда, потому что кораблик – это символ надежды.
   Чьей надежды? Должна ли я остаться и присоединиться к его игре?
   Такая важная миссия для такого маленького создания.
   Отправлять в вечное плавание тех, кого заморозили Новые Боги.
   Такое бескорыстное желание помочь тем, кто сделал его игрушки.
   Его хрустальные украшения, звездочки и луны.
   Так вот почему – откуда берется цвет…
-Извини, но я должна найти Сашу.
   Неожиданно призрак одним мощным рывком обогнал свой кораблик и выловил его. Он вернулся, встав напротив меня и протянул черепичку мне.
   Я покачала головой.
   Он протянул повторно и требовательно потряс ею в воздухе.
-Мне жаль. Но я не могу.
   Он отшатнулся – белая прозрачная дымка, научившаяся чувствовать.
-Я правда не могу.
   Он помотал головой, схватился за нее руками, успокоился, сел, встал, походил взад-вперед – и опять протянул «кораблик». А потом указал на мой и на себя. До чего-то додумавшись, я все-таки протянула ему свой. Надеюсь, я правильно его поняла?
   Правильно: он взял черепичку, прижал ее к щеке, потерся о ее шершавый бок.
   И исчез.
   И оранжевые крыши -  исчезли. И теплый ручеек – замерз. Моя лодочка со звоном упала, скатившись вниз.
   Я опять осталась одна.  Я так и знала.
   Может, стоило остаться с ним на оранжевых крышах? Пускать кораблики?
   Или… Это я уничтожила его?!
   Внезапная догадка была тем страшнее, чем больше я стала понимать вообще смысл своего путешествия.
   Минутку… Это - цвет?!
   Его черепичка в моей ладони по-прежнему отливала оранжевым. Я положила во внутренний карман куртки.
   Не хочу об это думать.