9. Неприятные визитеры

9. Неприятные визитеры.


- Командир, у нас гости – физиономией скорченной подошедшим Элиотом при этих словах  легко можно было пугать этих самых гостей, да и вообще кого угодно пугать. – Они хотят видеть тебя командир и срочно. – «Гости!», а то Натан и сам уже не догадывался,  за какой такой холерой приперлись эти самые гости, как и о том, что они рано или поздно по его душу явятся. Хотя сейчас можно сказать, что скорее все же не так уж и рано. Без малого десяток дней успел пролететь с того момента когда как разбойный главарь велел своим людям покромсать на куски отбросившего на допросе копыта  шпиона и возвратить расчлененную тушку пославшим его. Не заморачиваясь особо какими-то изощренными намеками,  взбешенный попыткой подвести их головы под топор палача Натан приказал своим людям переправить незадачливого лазутчика обратно через границу в десятке другом подарочных коробочек перевязанных яркими ленточками. Хоть никакого особенного личного послания на долгое здравствование и процветание, или еще там как, ублюдкам отправить не догадался, снабдив для верности еще и подписью, чтоб подставиться совсем уж наверняка. Ну и то молодец! Но все равно гвардейцы короля Эдуарда прекрасно сумели сложить два и два и понять, кто именно отправил им этот жутковастенький подарочек. И понять, и, как видно, уже и нажаловаться местным судейским. Вот интересно, а о собственных художествах на чужой территории, о собственных играх с переодеванием и подставами они тоже поведали властям? Вряд ли, наверняка же напели, что пострадали безвинно, что сами как есть честные купцы, а он Натан кровожадный выродок, вор, убийца, палач и все в том же милом духе. Натан вздохнул. Ну ладно, надо признать честно, с подарочком господам гвардейцам он, пожалуй, малость перегнул. Не зря же Элиот пытался отговорить своего вспыльчивого атамана решившего сгоряча преподать урок наглым врагам. Как бы боком им сейчас эта необдуманность не вышла. Головной болью самому Натану впрочем, обернется точно. А вот чем посерьезнее может и нет. Мало ли, какие острые углы не способна сгладить достаточно большая пригоршня золота? Но как, же не хотелось с утра пораньше заниматься такой вот ерундой!
- Может ты там как-нибудь сам? У меня есть дела и поважнее, чем успокаивать очередные истерики городских чинуш.
- Прости командир, но без тебя в этот раз никак. Они и в правду в истерике. И нужен им, чтоб успокоиться, именно ты. – Тяжело и картинно вздохнув, мужчина с обреченным видом направился незваным гостям.
    Натянув на лицо самую любезную из своих улыбок и, удостоверившись, что на оскал она сейчас при небольшом усилии вовсе не смахивает, бандитский главарь  шагнул в небольшую залу, где его уже ждали незваные гости.
- Чему обязан удовольствию видеть вас господа? Вы проделали такой долгий путь. Не желаете ли отдохнуть с дороги, освежиться? Я велю приготовить ванны? Нет? Тогда может прохладного вина?
- Не надо играть с нами в радушного хозяина граф, – довольно невежливо перебивает атамана один из прибывших, тот что выглядел и постарше остальных, и без того далеко не молодых визитеров, да и одет был заметно побогаче других. Натан прекрасно знал его и с трудом удержал порыв скривиться так, словно выпил залпом бокал горячего уксуса. Это был сам мэр, собственной неприятной персоной, провались она трижды три раза в самую глубокую бездну! Жадный, трусоватый старый зануда, считавший себя неимоверно большой и важной шишкой и мнивший что делает бандитскому атаману несказанное одолжение, позволяя обогащать его величественную персону за счет своих темных делишек. Не раз и не два Натан в серьез подумывал о том, чтоб устроить старой жабе небольшой, но весьма неприятный несчастный случай, желательно с фатальным исходом, настолько мерзко было лебезить перед этим слизняком, даже ради дела. Останавливало лишь то, что преемник был бы наверняка ничуть не лучше, только моложе лет так на десяток, а смерть главы города могла, так или иначе, привлечь совершенно ненужное внимание сыскных служб короля Рихарда. Вот уж боги отведите, такого никому точно не хотелось. Здешний король до сих пор сквозь пальцы смотрел на то, что творилось на его границах, пока безобразия там не переходили определенных рамок, и Натану да и всем остальным наверняка тоже очень хотелось, чтоб так продолжалось как можно дольше. – Вы прекрасно граф, я уверен, и сами знаете, какая причина привела нас к вам, - продолжал величественно, как ему казалось, бухтеть этот старый боров. – Группа уважаемых и влиятельных деловых людей из соседнего с нами королевства подала нам жалобу на то, что один из их товарищей, польстился  на щедрые посулы кое-какого местного торговца, имя которого мы назовем чуть позже. Впрочем, опять же, ты и сам, уже наверняка догадался, каким оно будет так вот, этот купец был зверски умертвлен при весьма таинственных и подозрительных обстоятельствах.
- Так вот, - видимо решил перейти поскорее к главному другой из этой «долгожданной» делегации поняв, что если главу их славного города не остановить, болтать по делу и не очень он будет еще долго. – Так вот поверив твоим посулам, тот торговец прибыл сюда для заключения договора выгодного для вас обоих, но вместо этого он был убит. И мало того, убит зверски и цинично возвращен своим деловым партнерам, разрубленным на куски. Ты хотя бы понимаешь, как возмущены этим вопиющим злодейством его друзья?  И как возмущены им мы?! Это еще счастье, что они пришли со своими жалобами к нам, поскольку преступление, или то, что эти просители назвали преступлением, было совершено в пределах нашей власти и жителем вверенного Его Величеством Рихардом в нашу заботу города! Они ведь так же легко могли пойти со всем этим и к своему собственному королю, и остановило их только то, что они пока еще точно не знают имени виновника. Вот и обратились к нам, как к лучше знающим местную обстановку, понимаешь, на сколько легко все могло сложиться не столь удачно? Ты представляешь хотя бы, какой грандиозный скандал мог бы выйти в этом случае? Это непременно дошло бы уже до нашего короля, и тогда полетела бы уже не только твоя, но и наши головы! – Все посланцы дружно загалдели, подтверждая свое согласие с каждым словом сказанного, словно стая жаб на болоте испуганных надвигающейся грозой. Спрятавшийся заранее в самом дальнем и темном уголку залы Элиот картинно закатил глаза и послал своему атаману насмешливо ободряющую улыбку. Это был один из тех редких моментов, когда Натан от всей души ему завидовал и желал поменяться местами с собственным помощником. Тот-то мог сейчас прятаться в тени и молча презирать этот облаченный, не пойми, по какому недоразумению, властью сброд, и даже почти неприкрыто выражать свое отношение к ним. Натан подавил завистливый вздох. Сам-то атаман такой привилегии был сейчас лишен напрочь. Наоборот, ему приходилось быть предельно вежливым и терпеливым что бы не дай духи эти жадные и трусоватые ублюдки не остались недовольными и не решили бы чего доброго что сотрудничество с бандитским главарем приносит им больше хлопот, чем выгод. Слишком много трудов приложил предприимчивый мужчина в свое время, чтоб этот союз заключить.
- Господа, господа, - вновь заставляя себя любезно улыбаться, прерывает он этот затянувшийся и порядком уже надоевший галдеж. – Господа прошу вас не нужно так горячиться. Поверьте, все далеко не так просто и однозначно как изложили вам эти пострадавшие, имевшие нахальство назвать себя честными купцами.
- Не так просто граф? Этот человек погиб, и приказ умертвить его исходил именно от Вас, не так ли? Чего уж может быть проще? И словно мало того что уже было сделано, Вы еще и имели наглость отослать его останки его же друзьям. В соседнее дружественное, пока еще дружественное, нам королевство. Подобная выходка недопустима! Недопустима и полностью неприемлема! Такое поведение скорее уж подошло бы бандиту с большой дороги, а уж никак не уважаемому торговцу. И тем более не тому, кто желает вести свои дела с нами! Допускать подобное мы не можем никак. Заключая с нами Ваши договоренности, Вы граф уверяли нас, что если уж и не все абсолютно Ваши дела полностью легальны то, по крайней мере, все будет тихо и мирно и в откровенно разбойных историях ни Ваше ни уж тем более наши имена упоминаться не будут ни под каким видом. Очевидно, что Вы не можете или попросту не желаете держать собственное слово. – И надутый донельзя индюк мэр, видимо для пущей торжественности набрал в затянутую бархатом и золотом грудь побольше воздуха и предельно скорбно, словно на похоронах заслуженнейшего царского чиновника подытожил – В сложившихся условиях мы, к сожалению, не видим ни смысла, ни возможности в дальнейшем сотрудничестве с Вами. Оно становится неприемлемым, а присутствие Вас и Ваших людей в пределах нашего города, как Вы и сами наверняка понимаете, более нежелательным.  – Окружавшие его чиновники снова в полном согласии закивали головами. Натан заметил, как вытянулось лицо верного помощничка в его темном углу. Похоже, ничего подобного верная правая рука атамана не ожидал, а перспектива срочно срываться с насиженного и обжитого уютного гнездышка и искать новые охотничьи угодья его вовсе не радовала. Натан по-волчьи зло оскалился, больше не видя ни малейшего повода изображать любезность. Значит, решили поиграть в законопослушие господа градоуправители? Или попросту обделались от страха, стоило только соседнему корольку погрозить вам строго пальчиком? Чистенькими желаете остаться, а меня, значит, выставить, куда подальше как самого, и вообще единственного, виноватого? И наверняка ждете, что я вот так покорно все тут брошу и тут же и смоюсь, поджав хвост, стоит вам только повелительно взмахнуть своими пухлыми загребущими ручонками? Не выйдет господа градоуправители! Вы столько денег успели огрести благодаря мне них-ра не делая. Пора бы и отработать.  И нечего тут корчить в презрении брезгливые рожи при виде нескольких капелек пролитой крови. Посчитайте лучше, сколько народу сгноили вы сами, кода это было угодно вам, или вашему закону о котором вы наконец соизволили вспомнить. Не забыли? С той лишь разницей, что за вас все делают ваши палачи да судьи, которым вы щедро платите за грязную работу, а я не боюсь в отличие от вас марать руки самостоятельно, вот и вся разница между нами. И теперь вы уроды решили сплавить меня подальше, чтоб ваша связь со мной не дай духи не вскрылась и не порушила вашу безупречную репутацию законопослушных государственных слуг? Посмотрим. Хрена вам лысого!
- Господа, успокойтесь. Нет никакой нужды так нервничать, - стараясь все же не повышать голоса на этих зажравшихся идиотов и не дать прорваться наружу ни злости, ни презрению к ним вновь перетягивает на себя внимание недовольных чиновников Натан, дождавшись, когда их возмущенное курлыканье хоть немного иссякнет. – Если вы прибыли сюда для переговоров так и давайте разговаривать. Спокойно и разумно, как и положено деловым партнерам. Давая возможность высказаться не только себе, но и своему собеседнику, выслушивая его объяснения и стараясь найти выход который устроил бы всех. Если же вы явились только для того, чтоб объявить мне о решении которое вы уже приняли, самостоятельно решив все и за себя и за меня… - Мужчина с деланным безразличием пожал плечами, - Что ж в этом случае я не смею вас более задерживать. Раз уж вы желаете нарушить все наши договоренности я не вижу причин насильно заставлять вас их соблюдать. Они имеют смысл и приносят прибыль лишь тогда, когда все заинтересованные стороны участвуют в них добровольно. И, конечно же, я покину как можно скорее эти земли и уведу с собой своих людей, можете даже и не сомневаться. Уверен, мне не составит труда найти новых более решительных и предприимчивых союзников, которым в отличие от вас вовсе не помешает немалый, а главное стабильный доход, а заодно и порядок во вверенных им нашим добрым королем Рихардом владениях.  – Что господа? Что вас удивляет?  - Приметив, как внезапно обеспокоились, как тревожно зашушукались градоправители при его последних словах, Натан позволил проскользнуть в свой голос легкой насмешке. – Неужели вы и в правду забыли, что это тоже было частью нашей с вами договоренности? Вы позволяете мне вести тут дела, не суя свой нос в них слишком уж глубоко, а я обеспечиваю вам порядок в ваших владениях. Приструняю местные банды, беру под контроль городскую шелупень, приглядываю за спокойствием на границе. Ни один чужак не смел и сунуться сюда, пока я делал за вас добрую половину вашей работы уважаемые господа. Или может быть вам стоит напомнить, сколько королевских денег выделенных щедрой казной на содержание здешних гарнизонов вам удалось сэкономить, значительно сократив благодаря этому самому договору численность положенных в них солдат? Причем втайне от его Величества, я уверен. Думаете, что без меня и моих людей, с теми жалкими несколькими десятками стражей, которых вы все-таки оставили, вам и дальше будет удаваться удерживать тут все под контролем? Попробуйте. Удачи! Но как я и сказал, я ни на чем не настаиваю. Раз уж вы так решили, я покину ваши владения, а вы уже прямо сейчас можете начинать вспоминать, как выглядит изнутри война банд. И разгул никому не подконтрольного ворья. Желаю вам удачи господа. Поверьте, она вам понадобиться и не малая. – Обеспокоенные лица и взволнованные голоса снова принявшихся оживленно переговариваться между собой «господ» подсказали довольному атаману, что ему удалось посеять сомнения в правильности их решения. Широкая улыбка не хуже своего командира понявшего суть происходящего Элиота, которую тот и не подумал скрывать, была откровенно злорадной.
- Граф, Вы смеете угрожать слугам короля? – Наконец проблеял дрожащим от праведного возмущения голосом один из чиновников, вытолкнутый ими вперед из общей массы и явно выбранный на сегодня в качестве того, кто один будет отдуваться за всех.
- Угрожать? Ну что Вы! Разве я посмею позволить себе подобное по отношению к верным слугам короля? – Заметно повеселевший явным смятением гостей атаман вновь был сама любезность. – Я ни в коем случае не угрожаю, я лишь пытаюсь показать вам, как тут все будет. Предупредить, так сказать. Не говоря уж о том, что перестав защищать вашу территорию, мои люди могут начать, и вполне обоснованно, осмелюсь заметить начать, рассматривать ее теперь как законное поле для своих деловых интересов.
- И это вы граф называете «не угрожать?» - Избранный парламентер вновь был до краев полон праведного негодования. – Мне кажется, Вы забываетесь. Не до конца осознаете кто мы и кто Вы! Думаете, у нас нет способов поставить вас на место граф? Да вы хоть знаете, где вы окажетесь в тот же миг как нам надоест закрывать глаза на ваши грязные делишки? Или это Вам напомнить как выглядят королевские пыточные, где обычно с радостью привечают разбойников, каким вы, как я начинаю подозревать, на самом деле и являетесь? – Если чиновник ждал, что бандит сникнет и испугается, то его ожидало горчайшее разочарование. Ведь право же, трудно было даже при большом воображении назвать громкий и раскатистый, издевательский и полный самоуверенности смех бандитского атамана испуганным.
- Вы что ребята, решили напугать меня пыточными? Может, решили и в правду вспомнить, что вы королевские слуги, а я, по всем вашим прикидкам, обыкновенный бандит? Не поздновато ли ваша великолепность? Интересно, вы хоть на единый миг представляете себе, что произойдет если под пытками, которыми вы сейчас пытаетесь меня запугать кто-то из моих людей или даже я сам не выдержит и расскажет дознавателям все? Все от начала и до конца? Обо всех наших с вами совместных делах, обо всех наших договорах, о том, сколько вы успели поиметь с нашего сотрудничества. Как часто вы закрывали глаза на то, на что верные королевские слуги просто обязаны были отреагировать соответственно и  даже не просто притворялись слепыми и глухими, а помогали стать такими же и другим. Знаете, как много я могу рассказать? И поверьте, пыток ждать я не стану. Я  с радостью поделюсь с дознавателями всем, что только знаю, напомнить вам, насколько это много? И даже надеяться не смейте, что вы сумеете похоронить мои показания в недрах ваших занюханных провинциальных подземелий. Как граф благородных кровей, удостоенный дозволения изображать на своем гербе корону нашего королевского дома, я имею право быть судимым только в присутствии королевских дознавателей, лично, так что ни единого моего слова вам сокрыть не удастся. А уж после, их разбирательства, причем очень и очень пристрастного не миновать уже вам. И что боги дадут, то пусть и дадут. Если думаете что вы на много невиннее меня вперед, давайте рискуйте, посмотрим, кто потеряет больше! И не мечтайте, что я каким-то чудом «случайно» не доживу до королевского дознания, непонятно от чего скончавшись в ваших деревенских застенках. Еще вчера заметив вас на дороге, я выслал гонцов, и они прямо сейчас ждут своего часа в очень и очень укромных местах.  И если они в установленный час не получат сигнала отменяющего мой приказ, они опрометью поскачут к ближайшему королевскому посту где передадут уже настоящим а не продажным слугам Его Величества Рихарда  мою исповедь. Пусть ей и не поверят сразу, но разбирательство назначат, а подробностей изложенных мной с лихвой хватит на десять смертных казней для каждого из тут присутствующих и еще на пару десяток тех, кто поленился или побоялся явиться сюда вместе с вами, поверьте!
- Господа, господа, я думаю, мы все и вправду чересчур переволновались. - На мэра было просто жалко смотреть, он выглядел как вспотевшая крыса, готовая немедленно грохнуться в обморок. – Господа, мы все слишком уж эмоционально отреагировали на случившееся и сейчас лезем в бутылку и угрожаем друг другу, вместо того чтоб искать выход из той неприятной ситуации в которой оказались. Не лучше ли, как и предложил господин граф успокоиться и взять  себя в руки. И всем вместе поискать решения, которые устроят нас всех? Давайте не забывать, что мы не один год были добрыми партнерами и нас не должна перессорить первая же трудность. Тем более уважаемый граф сказал, что в этой ситуации есть многое, о чем наши жалобщики нам сообщить не посчитали нужным, так давайте же выслушаем его.
- Вот это уже деловой разговор, - с удовлетворением ответил Натан и легким взмахом руки велел внести явно давно уже подготовленные подносы с охлажденным вином и легкими закусками. Гости утомленные взаимными претензиями и угрозами с видимым удовольствием отдали им должное. Подождав пока жажда и голод будут утолены Натан, с все той же неиссякаемой любезностью, продолжил. – Мне и в правду есть что сказать, мои уважаемые партнеры и поверьте очень многое. Я даже удивлен и оскорблен, почему выслушав сказку от этих иноземных лжекупцов, вы так легко ей поверили и даже не потрудились выслушать и мои объяснения. Торгаш, чья смерть вас так глубоко возмутила, был далеко не таким безвинным и чистосердным как поведали вам его друзья. Я могу утверждать и у меня есть тому доказательства, что он был шпионом и лазутчиком короля Эдуарда, ну или если и не его самого, то его слуг. Что целью его и его друзей было заманивание обманом добрых подданных нашего королевства через границу в соседнее государство и там предание их смерти, не считаясь с нашими законами. Что те, кто подал вам эту непревзойденную по дерзости жалобу, сами и преступники и убийцы. Что они вне всяких договоренностей и обязательств вынуждали людей признаваться в том, чего они не делали и очернять кроме того и других. Возможно даже, что и вы были одними из их целей. Хотите доказательств? Они есть! Запись допроса того, кого вы называете безвинным купцом, а я лазутчиком. Там имена, даты, события, имена тех, кого казнили благодаря их наветам, даты, когда это происходило, и полный перечень всех кто в этом участвовал. Потребуйте объяснений от тех, кто, прикрываясь собственной наглостью, подал вам эту незаконную кляузу. Потребуйте расследования их действий от их собственного короля, и я ни на миг не сомневаюсь, что они не желая огласки уже собственных преступлений, отзовут свою нелепую жалобу. – Дальнейший разговор, в чем не на миг и не сомневался бандитский атаман, продолжался уже так, как им и было задумано. Полностью хоть и не сразу убежденные гости согласились с каждым из его доводов по отдельности и со всеми сразу. Единственное что требовалось от хитрого разбойника это убедить градоправителей обстряпать дело так, словно это не он уговорил их, а они сами приняли свое собственное решение, повинуясь лишь своей мудрости и ни чему больше, но это уже было дело техники. Прекрасно знавший, что движет поступками таких людей как его гости, Натан легко сумел убедить их в том, что в их же собственных интересах не только принять сторону своего не совсем законопослушного союзника и партнера по делам, а заступиться за него всей своей властью. И ему это, конечно же, удалось. И, правда, ну кто же в здравом уме захочет в единый миг лишиться сытой и безбедной жизни, к которой уже привык с перспективой сполна насладиться сомнительными удобствами королевской темницы? Да и то не надолго, а лишь до тех пор, пока одним ясным ранним утром тебя не выведут на главную городскую площадь, где в твою честь уже возведут весьма милую и наверняка добротную виселицу ну или там плаху, это уж кто чего достоин согласно своего дворянского ранга. Правильно, никто! И вполне возможно, что даже не нужно было таких уж больших «пожертвований» что вновь, уже в который раз, отсыпал щедрой рукой Натан, чтоб помочь назойливым гостям принять правильное с точки зрения бандитского атамана решение, но мелочиться и скаредничать в вопросах касавшихся дела он не привык. Мужчина громко и презрительно рассмеялся, сейчас-то он к счастью уже мог себе это позволить. С уходом этих надменных и жадных отцов города даже воздух в комнате стал ощутимо чище. Небо, как же он ненавидел лебезить вот так перед этими обличенными властью недоумками! Одно дело убедить кого-то в своей правоте, заставив плясать под свою дудку, это вдохновляло, но совсем другое улыбаться им любезно, корчить из себя само радушие и, превозмогая тошноту делать вид, что безмерно восхищен их неземной мудростью и дальновидностью и для тебя просто честь вести дела с такими великими людьми. Нет уж, хватит с него на сегодня лицемерия. Правильно он сделал, что провожать дорогого мэра сотоварищи отправил Элиота. Пускай теперь и помощничек набьет оскомину, кривясь в вымученной вежливой улыбке. Не все же ему отсиживаться в темном уютном уголку, пока его бедный атаман, исходя семью потами, разных чванливых уродов ублажает, да зубищами своими белыми оттуда насмешливо посверкивать. Пусть тоже немного повертится, а то, как советы разные умные своему командиру давать, так он первый мастер, вот пускай сам и побудет ненадолго в его шкуре. А атаман пока немного переведет дух. У атамана и без того впереди еще уйма дел, которые никто не отменял и планов, которые не мешало бы еще раз как следует продумать прежде чем приступать к их осуществлению. Тем более что планы-то эти были по истине грандиозными.
Ни много ни мало, как обвести вокруг пальца прославленную гвардию соседнего короля, умыкнув из-под самого их носа если и не все, то хотя бы значительную часть присланных по случаю очередной годовщины воцарения Его Величества Эдуарда даров. Что было совсем не так-то и просто. Наверняка же там, в соседнем королевстве, с этими предстоящими долгожданными празднованиями все кто только можно, начиная от тайных дознавательских служб и заканчивая самым наираспоследним стражником, на ушах стоят, стараясь, чтоб все прошло как надо, без единого незапланированного сюрприза. Не говоря уж об и без того всегда предельно бдительной гвардии. Что ж тем слаще и желаннее приз. А тут еще и упрямое желание Натана совместить полезное с приятным и разобраться, наконец, раз и навсегда с так подставившим его когда-то предателем. И раз уж Натан умудрялся так долго откладывать желанную месть, то и сейчас слишком уж спешить с ее осуществлением тоже не стоило. Тупо и без затей взять и прикончить мальчишку, после всех этих лет ожидания, было бы слишком просто. Хотя нет, пожалуй «просто» не совсем то слово. Подобраться на расстояние смертельного удара к элитному королевскому гвардейцу, каким щенок умудрился стать, по любому будет не так уж и легко, особенно если вовсе не планируешь полечь рядышком со своей жертвой. Но все же, просто убить егоза все, что тот должен Натану, бандиту было мало. Хотелось, чтоб прежде сопляк понял, кто именно и за что именно ему мстит. Чтоб сполна прочувствовал и успел осознать, а главное признать, что возмездие справедливо, и что только он сам навлек его на свою голову. Вспомнил перед кем и в чем виноват, и кто именно теперь желает выставить обманщику счет за старые делишки. А вот после этого, после уже можно будет и поставить финальную точку! Уставившись куда-то в пустую стену, Натан улыбнулся улыбкой волка. Все верно, планы действительно были грандиозными, и отказываться от них, менять или откладывать, не смотря на очевидную опасность и трудность их воплощения, мужчина был не намерен ни в коем случае. Да и с чего бы? Ничего ж ведь по большому счету не изменилось. Так, неприятности, досадные, но ожидаемые, а потому не такие уж и страшные. Ничего  ведь особо нового и нежданного эти так некстати свалившиеся на уставшую Натанову голову визитеры, разумеется, не сказали. Да и не могли сказать. Дело-то было уже сделано и смысл теперь было сотрясать воздух запоздалыми возмущениями?  Реакция на возвращение по частям собственного шпиона у в конец обнаглевших ищеек из соседнего королевства оказалась именно такой, о какой и предостерегал своего горячего атамана его значительно более осторожный помощник - советчик, бешенство. А чего они интересно ожидали? Да окажись бандитский атаман хоть на чуть-чуть менее осторожным, или не распознай вовремя чуткий Алекс засланного переговорщика, и сейчас все они, и он сам и его люди, вполне могли бы сидеть прикованными в гостеприимных тюремных камерах короля Эдуарда. И знакомились бы с широким ассортиментом пыток из арсенала господ королевских дознавателей. Похоже, паренек и в правду  потихоньку становится  его счастливым талисманом. Теплая улыбка осветила красивое лицо бандитского атамана. Алекс, случайная встреча, минутный каприз, неожиданно обернувшийся чем-то намного большим, чем планировалось первоначально. Натан и сам и чувствовал и прекрасно понимал, что привязывается к мальчишке с каждым днем все сильнее и сильнее. Но больше всего его беспокоило даже не это, больше всего беспокоило, что ему это нравилось. Нужно было быть осторожнее. Натану хорошо с мальчиком, и это определенно взаимно, и поэтому тот и останется здесь до тех пор, пока это однажды не изменится, для них обоих, но нельзя позволять себе терять из-за него голову. Повторения истории с Луисом разбойник вовсе не хотел. И так уже пару раз случалось, что мысли об Алексе вытесняли в голове мужчины мысли о деле, это было просто недопустимо. Тем более сейчас, когда эта история с покойным шпионом была далеко не окончена. К счастью какими бы наглыми ни были зарвавшиеся ищейки, пересечь границу чужого королевства, даже для того что бы покарать убийцу своего товарища они не посмели. А к удаче Натана имя бандита этот негодяй  передать своим товарищам еще не успел. А сами они его тоже, похоже, не знали, просто видимо стреляли наугад, не целясь и надеялись, что в расставленные сети попадется неосторожная рыбка покрупнее. Иначе награда, объявленная когда-то за его голову во владениях короля Эдуарда, непременно уже удвоилась бы, или даже и вовсе утроилась. Но этого не пока не произошло. Вот только жаль, что мерзавцам хватило наглости подать жалобу на гибель своего товарища местным властям и даже  вытребовать от них обещание официального расследования произошедшего. А не желавшие портить отношения с грозным соседом трусоватые местные градоправители не смогли найти достойного предлога для  отказа. Ну а поскольку большая часть здешних отцов города не только были неплохо осведомлены о делах Натана, но и имели в них вой и весьма не хилый интерес, то и понять, кто же именно мог учинить подобное безобразие, им большого труда не составило. Даже и без того, чтоб в поданной им жалобе было крупными буквами написано «Натан, граф, бандит и разбойник!». Спасибо хоть не додумались поделиться своими догадками с этими потерпевшими. Додуматься-то не додумались, но вот ему самому недовольство подобным самоуправством высказать пожелали лично. Точнее, это он думал, что только недовольство, а ведь вполне могло быть что чего и похуже. Впрочем, вот это вряд ли. Они завязаны в его делах не на много меньше его самого, а терять собственные денежки, как известно не хочется никому, так что, скорее всего грозным лаем в воздух все и ограничится. Вот только теперь он, атаман самой большой и грозной в этих крах шайки, предводитель самой мощной здесь  в приграничье силы, ну кроме королевской, разумеется, вынужден был, словно нашкодивший мальчишка сидеть и слушать когда эти зажравшиеся остолопы отчитывали его с выражением крайнего недовольства на самоуверенных рожах. Демоны! Как же все это бесило! Хоть бы и в правду все ограничилось только тем, что уже произошло и не имело продолжения. Заварил же он кашу на свою голову нечего сказать. Пережить все недовольство и угрозы местных властей Натан все-таки мог, но ведь был же и еще кое-кто. Кое-кто чье недовольство могло обойтись и самому атаману и его людям куда как дороже. Кое-кто кого, решив преподать наглядный урок соседним ищейкам, Натан сгоряча в расчет принять позабыл. А может и не позабыл вовсе. Может и наоборот, где-то в глубине души надеялся, что слух о произошедшем до него дойдет. Может даже хотел, чтоб тот лишний раз понял, насколько мужчине наплевать на его мнение, то ли из глупого самоуверенного упрямства, то ли из так и не позабытой до конца старой обиды?   Впрочем, нет, ни особой злости или даже серьезной обиды Натан по отношению к своему, так называемому, родителю никогда не испытывал.  Тому ведь и самому было не многим более всего-то семнадцати лет, когда он умудрился обзавестись не совсем законным да ну, на хрен! Совсем не законным отпрыском. Так что стоит ли удивляться тому, что новоиспеченный юный папаша так ничего и не смог противопоставить уже собственному тирану отцу. Ну, в смысле, получается деду Натана, вот уж нафиг, нафиг, помилуйте боги от таких вот родственничков! Мужчина передернул плечами, презрительно кривя губы припоминая этого «деда» - властного и жестокого сукина сына надо сказать, напрочь лишенного и сердца и совести. Наверняка не будь этот старый сверхзнатный мерзавец тем, кем он был, точно стал бы бандитом с большой дороги. И безо всякого сомнения немало преуспел бы на этой славной стезе. Уж не в этого ли родственничка пошел и сам Натан? Хотелось бы верить, что все же нет. Даже жаль что надменный выродок давным-давно в могиле. Вот кого мужчина никогда и ни за что не простит! Едва только представилась возможность, это змеиное отродье тут же и обвинило любовницу сына в каком-то там, то ли заговоре, то ли еще чем-то.  И без малейшего сожаления вышвырнуло ненамного менее юную, чем собственный сыночек девушку с младенцем на руках из своего славного родового гнезда, которое она смертельно оскорбляла одним своим присутствием. Спасибо пребольшущее дедуля, что еще хоть только вышвырнул. Другой мог бы и казнить за такое вот обвинение, даже и на сквозь лживое, а то и вовсе велеть придушить или отравить по-тихому, а этот нет, не пожелал видимо брать еще одного греха на черную душу. Только вышвырнул с глаз долой  и преспокойно позабыл о ее существовании, так же как и о существовании внука. Ну, еще бы! Мужчина зло скрипнул зубами. Еще бы, балаганная фиглярка, певичка и танцовщица, почти что проститутка, в глазах этого полубожественного продолжителя славной и древней династии. Разве годилась такая как она, на роль пускай и неофициальной, подруги для его идеального сыночка чье блестящее будущее он уже успел распланировать на всю его жизнь вплоть до самого последнего мига? Конечно же, нет! И плевать что молодая женщина, не смотря на свою не знатность, была и умницей и редкостной красавицей и, между прочим, невинной девицей до встречи с этим самым сыночком. Плевать! Раз уж старый хрыч решил, что они не пара значит не пара! И юный влюбленный даже и пикнуть не посмел. Да и любил ли он хоть когда-нибудь и в правду мать Натана? Способен ли вообще был на это с младенчества привыкший к богатству и всеобщему почитанию избалованный семнадцатилетний сопляк? Или он просто навыдумывал себе невесть что, при виде неприступной для всех, как оказалось кроме него, юной красавицы актрисы, да и выкинул ее тут, же и из головы и из сердца едва только добился своего. Тем более что она так удачно и своевременно исчезла из виду? Кто теперь знает. Была там любовь или нет, но она совершенно не помешала дорогому папочке в положенный срок жениться на избранной старым хрычом подходящей грымзе с безупречной репутацией и столь же безупречной родословной. Только вот законным потомством этот союз боги осчастливить не пожелали.  Может даже и в отместку за пренебрежение к посланному ими же ранее отпрыску незаконному? Мужчина мысленно пожимает плечами. Сейчас он уже не находит в своей душе даже и злорадства. Он давно вычеркнул отца и из своего сердца и из своей жизни и никогда даже и в мечтах, даже и ребенком не думал о том, что тот однажды вспомнит о нем и захочет каким-то образом принять его в семью. Вот мать та, да, и мечтала о чем-то подобном  и даже верила, до самой своей смерти верила. Но даже и избавившись, наконец, от неусыпного контроля своего властительного тирана отца, после его смерти, дражайший папочка вовсе не поспешил раскрыть любящие отцовские объятия своему единственному хоть и непутевому сыну. Тем более что к тому времени Натан уже успел снискать себе весьма сомнительную славу удачливого и известного разбойника. Причем как в родном королевстве, так и в сопредельном. И такого вот сына не мог признать уже и сам папуля. Он вполне ясно дал это понять при их последней, основательно уже подзабытой более чем бурной беседе, заявив что, что бы ни случилось с ними в жизни, считать сыном бандита он ни за что не сможет и не станет. И пока Натан не пожелает изменить собственную жизнь… Дальше разбойный атаман слушать не пожелал и поспешил покинуть так и не ставший отчим кров пока не успел наговорить лишнего.  Останавливать его, его несостоявшийся папаша не стал, и с той поры больше связаться с беспутным сыном и не пытался. Даром что других у него не было и по всему похоже, уже и не будет. Ну и демоны блин с ним! Зато Натан сейчас с полнейшим правом может сказать, что никому в этой жизни  ничем не обязан. Ни единой живой душе. Он сам добился всего, что сейчас имеет. Сам! Сам, без друзей, без родных, без чьей либо помощи и каких бы то ни было денег, он сумел выбраться из той грязной и вшивой канавы, куда его вышвырнули, прежде чем он успел сделать в своей жизни хотя бы самый первый шаг. Не боясь ни работы, ни преступлений, не страшась ни людей, ни демонов, ни богов он шаг за шагом шел к поставленной перед собой однажды цели. Вечно живущая своими мечтами и грезами мать никогда не была ему помощницей, скорее наоборот, ведь приходилось заботиться еще и о ней, но он справился и с этим. До самого последнего мига он поддерживал и заботился о матери, а когда уже сам не мог быть рядом с ней постоянно, нанял надежную семейную пару, достойных и верных людей, а сам навещал при каждой только удобной возможности. Он прошел долгий путь, очень долгий, так что и ему себя упрекнуть не в чем. Сначала выучился выживать, потом сражаться, потом управлять другими. Разбираться в людях, понимать их, использовать к собственной выгоде их сильные и слабые стороны. Уже будучи почти взрослым, смог наконец научиться читать и писать. И вот настал, наконец, день, когда о нем заговорили другие. Он смог сколотить свою первую шайку бандитов и стать ее главарем. И не самую маленькую кстати шайку. И когда, поддавшись этой суке – любви он едва не потерял все что имел вынужденный скрываться от бывшего компаньона и перебираться с насиженного теплого места на новое, еще не обжитое, да еще и занятое другими головорезами, он все же вновь сумел начать все с начала уже на этом новом месте. И даже куда лучше, чем прежде. Сумел подняться почти на самый верх разбойничьей иерархии. И снова только сам. И даже громкий титул, который он таки получил в этом королевстве тоже только его собственная заслуга. И пускай злые языки и пытаются чесать, что это вовсе не так, по глупости или от зависти. Пусть перешептываются, что и дворянством своим и графским званием он обязан либо своим таинственным связям, либо влиятельной протекции. Но только он сам знает, сколько звонких золотых монет перекочевало из его карманов в королевскую казну в уплату за этот громкий титул и за те сомнительные привилегии и защиту перед законом, что он дает. И пускай это были, как выразился бы дорогой папочка, всего лишь грязные деньги разбойника, каждая из этих монеток была оплачена и его собственными потом и кровью тоже, и не хилым риском, между прочим. Честно или бесчестно, а заработана, заработана, а вовсе не преподнесена ему при рождении на золотом блюде! И когда во второй раз в жизни он снова потерял все, чего только успел добиться и снова по вине этого проклятущего предателя Луиса, то вновь в который уже раз подняться сумел опять же сам. Ни у кого даже и не пытаясь клянчить полмощи. Так что он ни единой живой душе в этом мире ничем не обязан и ничего не должен и гордился этим с полным правом. Ну, разве что кроме мести одному маленькому лживому предателю. Ну да ничего до этого еще дойдет, дайте только время! А пока… Мужчина встряхнул головой, словно очнувшись от грез, и с удивлением понял, что пока он блуждал мыслями по воспоминаниям прошлого, время перевалило далеко за полдень и недовольные, но вновь умиротворенные очередной взяткой посланники городского совета наверняка успели уже покинуть его владения и убраться восвояси. Ну, да и бесы с ними! Видят боги, как же ему надоело пресмыкаться перед всякими обличенными властью ничтожествами! Если б он только мог швырнуть в их самодовольные тупые рожи кому именно они сейчас имели наглость указывать! Но вот до этого-то срок точно не дойдет никогда. Ну, так опять же и бесы с ними! Надо бы немного развеяться. Хватит уже с него на сегодня дел. Главный он тут, в конце концов, или нет? Кто смеет указывать ему, что делать в его собственном доме? Там Алекс, наверное, уже заждался своего «чудесного атамана». Мужчина предвкушающее усмехается. Маленький воришка подобранный им с улицы из-за своего необычайного сходства с любимым когда-то Луисом. Малыш здорово изменился за последние дни, этот когда-то такой пугливый уличный крысенок. Вот о ком сейчас было и в правду приятно вспомнить, и вспомнить и поскорее увидеться и не только увидеться, но и все остальное, конечно же, тоже.
- Командир. Командир! – Громкий, но почтительный и совершенно не своевременный окрик вновь останавливает мужчину уже на самой середине ведущего к спальне коридора. Похоже, помощничек не только успел благополучно спровадить сваленную атаманом ему на голову обузу, но и вновь разыскать своего командира. И наверняка снова с целью сообщить тому какую-нибудь новую гадость.
- Не сейчас Элиот, - надеется отделаться от новых проблем Натан, прежде чем они успеют о себе заявить, и пытаться избежать их станет уже поздно.  - Сейчас я занят, так что, что бы там ни было, оно подождет, пока я освобожусь. Скорее всего, до утра. – Но оказывается уже-то как раз и поздно.
- Прости командир, но нет. Это подождать никак не может. – С явным сожалением протянул помощник. - Если этих городских фигляров я бы и сам с радостью заставил прождать до утра, и даже дольше, по одному только твоему слову, то сейчас, к сожалению, все куда как серьезнее. К тебе прибыл гонец от.… Ну, ты и сам ведь понял уже от кого именно верно? – Натан только недовольно поморщился. Ну, ясно. Да, если гонец действительно от папаши, то с ним и в правду следует переговорить как можно скорее. Посланцам, пусть и пока что дружественным, такого человека как папочка у них лучше бы лишний раз не задерживаться. Подмигивание и утвердительный кивок почти на грани фамильярности от Элиота только укрепляют его в этом мнении. Верный помощник был одним из не многих близких друзей посвященных в тайну мужчины и поэтому мог позволить себе подобные вольности по отношению к своему атаману. И в одном он был абсолютно прав, откладывать разговор с этим посланником было нельзя. Выслушать поскорее, что же такого его дорогой прародитель надумал ему сказать, да и спровадить его человека прочь поскорее. Но неужели и старый хрыч тоже недоволен его самоуправством с этим проклятым дознавательским шпионом?  Ну, тогда и сам мог бы уже давно хоть что-нибудь предпринять. Чего ждал до последнего? Не может же быть, чтоб старый лис ничего не знал о том, как обнаглели тут эти соседские охотники за буйными разбойными головушками. Ладно, чего стоять тут и гадать без толку. Нужно просто пойти и все узнать. И мужчина, кивнув помощнику сопровождать себя и мученически вздыхая, отправляется на встречу этим новым посланником. Придется Алексу подождать его  еще немного. Ни Натан, ни Элиот не заметили как, отлепившись от стены в одной из неосвещенных частей коридора, гибкая изящная фигурка с искаженным жесточайшим любопытством красивым личиком бесшумной тенью скользнула им в след.
      Но к счастью все на этом свете имеет привычку рано или поздно заканчиваться. Закончился и этот бесконечный день. И пожалуй окончание оказалось самым приятным из того что приключилось сегодня. «Даже не верится, что такой препоганый день может закончиться так чудесно», наслаждаясь моментом, подумал Натан, с упоением зарываясь лицом в мягкие как шелк густые черные волосы. Мужчина глубоко вдохнул пряный аромат каких-то сладких то ли цветов то ли фруктов, сейчас уже и не разобрать. Бывший уличный бродяжка здорово пристрастился к купанию, по несколько раз на дню готов был плескаться, гоняя туда-сюда расторопных бандитских слуг с ведрами горячей воды для большой облюбованной мальчишкой бадьи.
 - Как же я соскучился малыш, как соскучился – крепче обнимая юного любовника, бормочет атаман едва слышно. Как всегда чутко улавливая настроение своего мужчины, сейчас нескрываемо вымотанного этим тяжелым и долгим днем, Алекс ласково обвивает тонкие руки вокруг крепкой шеи и, прижавшись всем телом, принимается нежно и ласково блуждать губами по закрытым трепещущим векам, щекам, губам выцеловывая усталость и остатки раздражения из дорогого лица. Войдя во вкус, Алекс толкает лежавшего на боку мужчину на спину и, взобравшись прямо на него и оседлав длинными стройными ногами его бедра, склоняется к самому лицу любовника и с упоением продолжает это увлекательное занятие. Оставляя чуть влажные тут же с легким холодком подсыхающие следы поцелуев на скулах, щеках, твердом подбородке спускается по горлу через чуть дернувшийся под его губами кадык к небольшому углублению меж прямыми стрелами ключиц.  Продолжает свое путешествие дальше на вздымавшуюся и опадающую в пока еще спокойном и равномерном дыхании грудь. Спустившись еще немного ниже к солнечному сплетению, пощекотал чувствительную гладкую кожу свесившимися по обеим сторонам от его лица кончиками шелковистых волос. Вновь двинулся кверху. Медленно и ласково очертил напряженным кончиком язычка четкие линии великолепно развитых грудных мышц, покружил, оставляя влажные дорожки вокруг напрягшихся сосков, не теряя, однако на них слишком уж много времени. Не они сегодня были его главной целью. Перебирая ласковыми губкам по четкому рельефу плоского живота, словно по лесенке, спустился по нему к самому паху, что бы тут же невесомо охватить, успевший пробудиться ствол тонкими пальчиками. Вскользь, совсем мимолетно коснулся губами самого его основания и  тут же снова начал  пробираться вверх к  груди так же неспешно отмечая путь игривых губок  чуть холодящей дорожкой влажных поцелуев. Однако такой поворот замершего под ним мужчину вовсе не устроил. Сильные длинные пальцы, запутавшись в успевшей чуть растрепаться черной шевелюре проказника мягко, но настойчиво принялись направлять голову паренька обратно к паху. Из-под черной завесы отросшей челки раздался веселый смешок. Просопролтивлявшись немного в притворном упрямстве Алекс все же сдался, послушно возвращаясь туда, куда его столь недвусмысленно направляли. Вновь охватив чуткими пальчиками твердый  ствол, мальчик словно на пробу ласково лизнул язычком уже более чем на половину выглянувшую из складок нежной кожи блестящую вишневую головку. Явно оставшись довольным ее вкусом он звонко и развратно причмокнул  и тут же погрузил ее в свой ротик. Совсем пока еще не глубоко, только ее одну, сомкнув напряженные губки под самым ободком и тут же принялся быстро-быстро порхать нежным язычком прямо в глубине своего ротика  вокруг пойманной в горячую ловушку плоти. Почувствовав языком, первые густые теплые капельки, выпустил добычу изо рта, сильно нажимая, прошелся языком по наружной стороне члена от головки к яичкам. Чуть задержался там поиграться с аккуратными крупными шариками, попеременно целуя их или ласково и втягивая сквозь сильно сжатые губы тонкую нежную кожицу, бережно оттягивая ее на себя и тут же отпустив, разглаживая язычком образовавшуюся складочку. Ни на миг не переставая, перебирал тонкими умелыми пальчиками вверх-вниз по стволу, оглаживая самой серединкой ладошки окончательно оголившуюся крупную головку размазывая по ней густые капли мужского желания. Вновь вернулся язычком к напряженному стержню, вылизывая его словно самый сладкий леденец. Поднялся круговыми движениями к головке и вновь натянул свой жадный ротик на твердый, словно рукоять меча член, в этот раз, постаравшись сразу же погрузить его в себя как можно глубже. И тут же был вознагражден первым за сегодня протяжным и довольным стоном Натана, прорвавшимся сквозь рваные шумные вдохи и выдохи. Стальные пальцы вновь накрепко вцепились в черноволосую макушку вытянувшегося во весь рост меж широко раскинутых бедер атамана мальчика, стараясь передать тому нужный мужчине ритм, но нужды в этом не было уже никакой. Размеренно и размашисто двигая головой, Алекс старательно доводил любовника до разрядки, и она не заставила ждать себя слишком уж долго. Привычно проглотив лакомство, паренек тут же принялся, словно котенок,  вылизывать своего мужчину, слегка досадуя, что в этот раз у него не получилось быть совсем уж аккуратным и проглотить сразу все. Впрочем, у всего ведь есть свои прелести верно ведь? Теперь вот упущенные капельки можно было с таким упоением слизывать, продлевая удовольствие.  Дождавшись окончания этого приятного действа, мужчина довольной улыбкой ухватил парнишку за худенькие плечи и, подтянув к своему лицу, впился в перепачканные собственным семенем губки жадным благодарным поцелуем. Поцелуй вышел долгим и жарким, заставив обоих ощутимо  запыхаться. Отпустив порядком подистерзанные губки и дав юному любовнику немного отдышаться, мужчина все с той же улыбкой  заглянул в красивое раскрасневшееся лицо.
- Вот постоянно хочу тебя спросить красавчик, Это действительно так уж сильно нравится тебе самому или ты просто стараешься, чтоб было приятно мне?
- Нравится что? – невинно захлопал длиннющими черными ресницами паренек. Темно зеленые русалочьи глаза искрились весельем.
- Сосать мне, - с демонической усмешкой хриплым и развратным голосом отвечает на этот слишком уж наивный для искренности вопрос мужчина, и сам же и лишая собеседника возможности отвечать затыкает его рот очередным поцелуем.
- Мне нравится, даже не сомневайся! Нравится самому. Очень, - тут же выдыхает прямо ему в губы Алекс, как только его собственные хоть на миг обретают свободу.
- Правда? Помнится в первый раз это не вызвало у тебя особой радости. – Поняв, о каком именно первом разе говорит мужчина Алекс задорно и заливисто рассмеялся.
- В первый раз я был стеснительным на смерть перепуганным девственником. Что я вообще знал тогда о мужчинах и о тебе!
- Вот как? А что же такого ты знаешь сейчас? – Поощряет его откровения хитрый бандитский главарь.
- О, сейчас, конечно же, больше. Намного больше, – слегка дурачась, в растяжку мурчит паренек куда то ему в шею, чуть пониже мочки уха и наверно для еще большего сходства с расшалившимся мурлыкой принимается нежно целовать-вылизывать тут же отозвавшуюся горячими мурашками кожу. – Достаточно что бы понимать как мне хорошо с тобой. Всегда везде и по-всякому. Твои ласки такие сладкие, но ласкать тебя самому поверь сладко не меньше. Чувствовать, как ты поддаешься моим прикосновениям, моим поцелуям. Знать, что я могу доставлять тебе удовольствие, сделать счастливым, пусть и только на время. Ощущать тебя всего, губами руками языком коржей, твой вкус твой запах твое тепло твою силу. Ох, Натан я и сам завожусь от всего этого ничуть не меньше, чем завожу тебя.  Ты мое самое любимое лакомство и самое пьянящее вино. – Мужчина вновь широко и самую малость самодовольно улыбается.
- Отлично мой котенок. Тебе удалось убедить меня в своей искренности, а значит, я теперь просто-напросто обязан побаловать своего чудесного мальчишку чем-то сладеньким. – И не прекращая говорить, Натан крепко обхватил лежавшего на нем, ни на миг не перестававшего целовать его парнишку и, крутанувшись вместе с ним на постели и приводя ее в уже окончательный беспорядок, уложил того на спину, сам нависая над ним на вытянутых руках. – Моя очередь, – чуть коварно пробормотал он, опускаясь лицом к паху мальчика и повторяя над ним все, что только что проделывалось с ним же самим, лишь с небольшой разницей всегда отличающей работу настоящего мастера от работы пусть и искусного но все-таки ученика.
   Когда опустошенный Алекс престал, наконец, вскрикивать и беспорядочно метаться по постели Натан и сам с удовольствием вытянулся на спине во весь свой далеко не маленький рост,  покрепче прижимая к себе блаженно жмурящегося в счастливой улыбке любовника. Крепко обняв его одной рукой за все еще подрагивающие плечи, второй он принимается ласково оглаживать разгоряченное тело одновременно и успокаивая и готовя к продолжению.
- Что-то ты быстро сегодня стал  по-прежнему серьезен мой атаман, - с чуть озабоченным видом гладит наконец отдышавшийся Алекс хмурую складочку, меж густых темных бровей вернувшуюся на красивое лицо мужчины почти сразу же, как его покинула ленивая довольная улыбка. – В чем дело? Я что-то сделал не так или…
- Ох, не бери в голову котенок, - Натану с небольшим усилием все же удается вернуть на свое лицо ласково-беззаботное выражение. – Ты тут совершенно не причем. Совсем наоборот, ты как раз и есть самое лучшее, что было сегодня, а вот в остальном... – Он вновь опрокидывает Алекса на спину и проходится губами по нежной белой коже, повторив разлет ровненьких тоненьких ключиц от одного острого плечика до другого. Длинный же у меня сегодня выдался денек малыш. Ты даже не представляешь, – с каждым новым движением поцелуи и ласкающее прикосновения становятся все более настойчивыми все более возбуждающими. Просто лежать рядом с любовником ему определенно поднадоело. Он вновь нависает над пареньком и к настойчиво ласкающим губам на теле Алекса тут же присоединяются не менее настойчивые ладони. Перемежая чувственные долгие поцелуи с игривыми легкими покусываниями, а ласковые поглаживания с будоражащими пошлепываниями. Приносящими не столько легкую боль, сколько делавшие ожегшуюся шлепком, слегка покрасневшую кожу невероятно чувствительной и заставлявшие ее трепетать от каждого прикосновения  и рассылать огненные искры возбуждения по всему телу.  Чередуя нежные ласки с грубовато страстными, расслабляющие с вновь возбуждающими, не давая пареньку ни единого намека, что же последует в очередной раз. Совершенно запутавшийся в мыслях и чувствах вновь возбужденный Алекс окончательно потерялся в наслаждении и, смирившись, даже и не пытался отвечать на ласки мужчины и лишь с удовольствием подставлялся под каждое новое прикосновение любовника.
- Только с тобой малыш я по-настоящему отвлекаюсь, только с тобой могу до конца расслабиться, не думать над каждым произнесенным словом, над каждым поступком. А все эти градоправители, шпионы посланцы властей …
- Посланцы? – заинтересованно отрывает голову от подушки немного заинтригованный Алекс. Это напоминает ему кое о чем недавно подслушанном, но так до конца и не понятом. Но и сейчас его чудесный атаман тоже не оставляет пареньку ни шанса проникнуть в свои тайны.
- А, не забивай себе голову, - тут же отмахивается от парнишки опомнившийся мужчина. – Просто забудь и все. Что-то я разболтался не по делу. Эти мудаки уже высосали весь мозг мне, и мне совершенно не станет легче, если еще и ты испортишь себе из-за этого весь вечер и всю ночь. Ну их на хрен, к демонам всех! – И мужчина единым движением закинул стройные ножки мальчика на свои широкие плечи. Да уж, действительно времена, когда Алекс был несмышленым перепуганным девственником давным-давно прошли. Не так уж и много умелых движений, щедро смазанных ароматным  маслом пальцев, и вот паренек уже полностью готов к осторожному проникновению. Дополнительного приглашения вновь налившемуся каменным желанием члену мужчины не потребовалось.
    Наслаждение накрыло обоих как обычно почти одновременно, одинаково резко и одинаково мощно. Ослепленный яркими вспышками перед глазами оглушенный грохотом крови в ушах мужчина буквально рухнул на паренька, впиваясь губами в его губы словно задыхающийся в поисках спасительного глотка живительного воздуха  жарко, быстро и громко шепча, словно в лихорадке
- Луис, Ох Луис, небо! Как же хорошо маленький мой, Луис…
- А кто такой Луис? - внезапно громко произносит Алекс, спустя какое-то время, будя уже начавшего было засыпать любовника. Озадаченный неожиданным вопросом атаман приподнимает голову и с удивлением уставляется в лицо юному любовнику.
- Луис? - Только этого не хватало! Натан с досадой поджимает губы, неистребимые воспоминания о гадском паршивце, кажется, довели его окончательно. Он что уже и заговариваться стал?  Похоже, именно так и есть иначе, откуда мальчик еще мог узнать? Но на всякий случай стоит все, же уточнить, может все еще не так и страшно? – А где ты слышал это имя?
- От тебя. От тебя, Натан, только что.  Ты назвал меня Луисом, как только мы, ну когда мы…  И не в первый уже раз кстати. - Вот же невезение на хрен! Ну и что теперь делать? Соврать? Но друзьям бандит обычно не врал. Да и зачем? Если Алекс останется с ним надолго, то он все равно рано или поздно, если и не все, так хоть что-то, да узнает. А если не останется, тогда и вовсе, какой в этом смысл? Разбегутся каждый в свою сторону, и парень просто обо всем забудет, да и все.
- Луис, - снова повторяет мужчина, вновь смакуя почти забытый сладко-горький вкус давно не произносимого имени.  – Луис, это кое-кто из прошлого малыш. Из очень, очень далекого прошлого. – «Вот оказывается, как значит? Просто кто-то из очень далекого прошлого? Всего лишь? Из такого далекого что, кончая, ты мой чудесный атаман до сих пор выкрикиваешь его имя? И ведь не в первый уже раз если вспомнить. Просто первый раз, когда так отчетливо!» Алекс с усилием сглатывает не пойми откуда, набежавшую в горло горечь. Ему внезапно отчего-то становится страшно.
- Кто-то кого ты любишь? – Решается он озвучить свои пока еще неясные догадки.
- Люблю? Когда-то возможно. – Казавшийся полностью погруженным в какие-то воспоминания мужчина не посчитал нужным отпираться. Когда-то очень давно, наверное, именно так и было. Сейчас это кто-то кого я убью. Однажды. Рано или поздно, но теперь уже, пожалуй, скорее рано. Убью, чего бы это мне ни стоило!  - Безжизненный голос атамана становится жестоким, а безучастно уставившиеся в потолок светлокариее глаза холодными и пустыми. Заставляя Алекса зябко поежиться, вспоминая, что именно таким когда-то был его чудесный атаман при их самой первой встрече под мостиком городской канавы. Тогда когда он отдавал приказ своим помощникам убить, посмевшего ограбить его воришку. Но в отличие от того, такого теперь уже далекого дня, сейчас Алекс этого мужчину, ни капельки не боялся. Ну, почти. Он крепко обнял любимого,  уютно пристраивая черноволосую голову  на мускулистой груди прижимаясь всем телом как можно сильнее.  По-прежнему погруженный в себя Натан, так и не оторвав задумчиво-отрешенного взгляда от потолка,  привычно обнимает обвившие его грудь тонкие руки.
 - Убьешь, чего бы тебе это ни стоило? Натан?
- Да малыш. Есть долги, которые возвращать нужно обязательно. Я убью его, даже если после этого мне придется сдохнуть и самому!
- Натан, - Алекс чувствует, что едва не задыхается от ужаса. Словно страшные безжалостные слова мужчины вдруг каким-то чудом стали пророческими и теперь это и есть то будущее, которое их с его чудесным атаманом в скорости и ожидает. – Натан, как ты можешь говорить такое? Ведь если ты умрешь, что же будет со мной? Я же не…
- Я же однажды уже сказал что позабочусь, - прерывает атаман дрожащий голос мальчика, - Не волнуйся. Что бы ни произошло со мной, Элиот проследит, чтоб с тобой было все в полном порядке. Ты не окажешься на улице и уж конечно не останешься без гроша в кармане. Он поклялся, что в точности исполнит все, о чем мы с ним договорились, и у меня нет ни единой причины не верить ему, так же как и надеюсь, у тебя нет ни единой причины не верить мне. Так что просто успокойся и положись на меня, я уже обо всем подумал.  – Небо, да неужели же Натан и в правду думает, что все, что заботит Алекса в случае возможной гибели его чудесного атамана это только потеря его Натана заботы, покровительства или денег? Да как же он может?! Впрочем, а почему бы и нет? Алекс ведь никогда не говорил мужчине о том, что чувствует к своему чудесному атаману. Не считал нужным. Точнее не считал что это нужно самому Натану. Боялся рассердить его ненужными признаниями, боялся быть поднятым на смех, боялся все испортить, боялся всего чего только можно. Может быть, стоило бы и признаться, хотя бы раз?
- Как ты можешь так думать Натан? – набирается паренек храбрости воплотить в действие последнюю мысль. – Как ты можешь? Я же ведь не из-за этого. Не потому вовсе что не хочу терять того кто заботится обо мне. Не из-за твоих подарков или еще чего. Я не хочу терять тебя. Тебя! Понимаешь? Если с тобой что-то случится, думаешь, меня станет волновать, как я буду жить дальше? Какая разница как, плохо или хорошо,  да и буду ли вообще, если я останусь без тебя!
- Но это все равно произойдет рано или поздно малыш.  Алекс, даже если со мною и по-прежнему будет все в порядке, что при моем-то занятии не так уж и очевидно, то мы ведь все равно рано или поздно разбежимся каждый своей дорогой. Разве я хоть когда-нибудь обещал тебе, что мы будем вместе  до самой-самой смерти и умрем в один день и час, держась за руки и обменявшись напоследок последним вздохом в страстном поцелуе на дорожку?
- Я что, совсем-совсем ничего для тебя не значу? – упавший до прерывистого шепота голос звучал так потерянно, что мужчине понадобилось усилие, чтоб убедить себя что он и сам верит в то, что говорит, и что все это полностью правильно.
- Ты тот с кем я сплю малыш. Не больше и не меньше. Сейчас нам с тобой хорошо друг с другом, но кто знает, что будет завра? Или через год? Ты любовник Алекс, а вовсе не любимый. Просто воришка с улицы, взятый в постель из обычной прихоти. Сейчас ты мне нравишься, но, конечно же, это не навсегда. Так что не привыкай. – Вот блин и признался! Спасибо еще, что хоть хуже не стало. Не стало, только получил по чересчур размечтавшейся голове вот и все. Больно и жестоко. И как раз в духе его чересчур правдивого чудесного атамана, вечно говорящего одну только правду тем немногим, кого считает своими друзьями. Вот сейчас, наверное, как раз самое время встать, одеться и с самым гордым видом убраться отсюда подальше, показав как же сильно Натан его обидел и что такой он не совсем-совсем не нужен уже самому Алексу.  Парнишка даже на какой-то самый короткий миг и сам поверил в то, что это может стать правдой, и что он действительно способен сделать что-то подобное. И тут же с горьким вздохом вновь покрепче прижался к твердому теплому боку, как ни в чем не бывало, крепко обнявшего его мужчины. Как не трепыхайся, а этот бой Алекс уже проиграл, причем давно и безнадежно. И добровольно к тому же. Никогда он не сможет сам уйти от Натана. Ни уйти, ни даже просто сказать ему обычное «нет», как бы сильно не обидел его любимый разбойник. Алекс будет терпеть, пряча боль и всеми способами стараться продлить свое пребывание рядом с этим мужчиной. Потому что покинуть его, расстаться с ним паренек просто не сможет. По крайней мере, добровольно. Только если его чудесный атаман однажды сам прикажет Алексу убираться и у него уже не будет никакого выбора. А пока…


Конец первой части.