Славное имя Дуня закл. глава

Глава заключительная
ДОСТОЙНАЯ НАСЛЕДНИЦА

Дуня очнулась в тёмной убогой комнатушке не более пяти квадратных метров.
Кроме грязной койки, на которой она лежала под дырчатым ватным одеялом на соломенной подушке, там был стол и стул, тазик с водой и ночной горшок для детей.
Она не была связана, но чувствовала себя очень плохо. Не могла пошевелить ни руками, ни ногами. Болело горло и голова.
В её маленькой жизни такого ещё никогда не было. И это очень пугало её.
Где баба Дуся? Андроника? Дядя Вадик?
Дядя Вадик?!
Да, она всё вспомнила!
Он ждал её на дорожке, а она пошла пописать за кустики.
Не успела.
Мокрые трусишки напомнили ей об этом.
Девочка нахмурилась: позор случился?
Но что это по сравнению с тем, что она оказалась в плену!
Не сомневалась в этом. Такой жуткой комнаты и телесной боли она никогда не видела и не испытывала. Перед тем, как потерять сознание, она вспомнила жуткое заросшее противными волосами лицо.
- Это была морда! – вслух воскликнула девочка и заплакала.
Дунечка, как современная и вполне соображающая девочка, поняла, что вляпалась в историю криминальную.
- Эй, отпустите меня к бабушке! – кричала она.
Никакого ответа.
- Отпустите меня!!!
Молчание.
- Спасите, спасите, спасите!!!
Дунечка вдруг прервала свои вопли.
Спасовала бы так Дуня Солнышкина, оказавшись в подобной ситуации?
Никогда!
В более трудных условиях она решилась спасти своих хуторян от голодной смерти. Отважилась ночью, одна, ехать к Зоряну в лес за мясом. И потом не сдалась, не сникла. Возмужала и в пятнадцать лет совершила новый подвиг.
Это не чужая Дуня, это её пра… ну, какая-то прабабушка. Неужели она предаст её память?!
Малышка с трудом встала с прогнутой кровати. Отпихнула ногой горшок. Зачем он теперь нужен, если её довели до позора? Она и совсем крохой всегда просилась… А теперь…
Дуня фыркнула сердито.
Нет, она не посрамит памяти геройской тёзки. Выберется.
Трудно представить мысли и поступки пятилетней крошки. Но они были достойны взрослого человека.
Дуня хотела убежать домой. Непременно.
Но её детская неспокойная душа требовала, чтобы преступник  получил наказание. Зачем её украли? Кому помешала маленькая девочка?
Если это те, кто убивает детей ради собственного удовольствия, то нужно их отдать дядям милиционерам. Не первая же она и не последняя.
Дуне было страшно.
А кому бы не было?
С неким удовольствием она подумала, что всякие там Златы, Снежаны, Джульетты и даже Маши, Оли, Тани задрыгали бы ножками и ручками, залились слезами и завопили:
- Мамочка! Папочка! Где вы?!
Дуня устыдилась: да, она тоже сначала сильно растерялась…
Но потом же взяла себя в руки?!
Огляделась Дуня.
Маленькое окошко забрано решёткой. Дверь, ясно, заперта снаружи…
Ой, да это же рыбачья стоянка Полиного дедушки, который уехал жить в Москву к сыну! Поля водила сюда подружек, чтобы показать любопытное семейство белых крыс.
Семейка жила здесь давно ещё со времён детства Фёдора Ильича. Крыс всегда было много, и они не относились к ручным. Но людей не боялись.
Когда сюда приходили перед ответственной рыбалкой друзья старика, они выскакивали из норы, становились на задние лапки и, пританцовывая, выпрашивали корм. Также они устроили представление перед девочками, за что получили целую венскую булочку.
Сейчас почему-то крысы не подавали признаков жизни.
Дуне в голову пришла неожиданная мысль: нужно позвать какую-нибудь крыску и кинуть зверька в лицо тому, кто придёт за ней. Он растеряется, испугается, а она убежит.
Только как позвать крыс?
Дуня подошла к норе, легла на пол и стала стучать кончиками пальцев по шершавой доске.
Никакого ответа от крыс. Зато она услышала людей.
Вскочила на ноги и замерла у окошка.
- Как девчонка?
- Спит. Я, кажется, перестарался с «лекарством», как бы чего не вышло.
- Ай, не гуди, малышня сейчас живуча на удивление.
- Как там? Шумят?
- Дураки мы с тобой, Носатый, полные.
- С чего это?
- А с того, что не продумали ничего. Теперь валить надо отсюда…
- А деньги?!
- Какие деньги! Мы с тобой на крючке. Они сразу в полицию: девка исчезла. Димаша на «Скорой» в больничку: то ли инфаркт, то ли инсульт. Плакали наши деньги. Всё прочёсывается. С минуты на минуту здесь будут. Я лодку присмотрел вместо той, которую мы бросили.
- Погоди, Плюшкин, я так не согласен. Ты мне бабки обещал?
- Ну?
- Что, ну? Знаю, у тебя всегда при себе запасец. Гони монету, и дуем в разные стороны.
- Мели, Емеля. Нет у меня денег.
- Похороню тебя в этом сарае. Ты не смотри, что до сих пор я тихий был. Я на куш рассчитывал. И Ванька, думаешь, спустит?
- Но если не получилось?!
- Нет дела! Давай то, что при себе имеешь! Живо. Не хочу ментам в лапы. Тяжкого на мне ничего нет, но за девку упекут по полной программе.
- Кстати о малявке… Что с ней-то делать? Обидно, что не удалось.
- Она нас не видела, пусть валяется в сарае, найдут.
- Дверь отопри…
- Отопрёт, кому нужно. Не сдохнет. Чем позже пропажа отыщется, тем дальше я буду от сих мест. Давай деньги, не то…
Наступило молчание.
- Хорошо, брат, поделимся. У меня есть заначка. Небольшая, всего 12 тысяч… Без Ваньки. Пока он вернется, сдернем.
- Деньги в «зелени»?
- Ну, ты даёшь! Откуда? Только «дерево».
- Я не хам. Давай червонец и с миром расстанемся. Ты себе ещё наживёшь,  Плюшкин.
- Хорошо, Носатый, только…
- Что «только», что «только»?.. – заорал подельщик. – Ты мне баки не забивай. Гони бабки, чмо!
- Не держи за лоха. Они не при мне.
- А где?
- Зарыты рядом в рощице. Пойду, достану. Жди!
- Ты не лох, а я, значит, лох, да? – возмутился Носатый. – Идём вместе. Прослежу за тобой. И не дай тебе Царица Небесная взбрыкнуть: убежать или отрыть не ту сумму. Я по мокрому не сидел, но запросто могу тебя к праотцам отправить.
- Не беснуйся. Моя потеря в деле, моя вина. Ты страдать не должен. Хочешь идти со мной, я не против. Хочешь остаться, твоё дело.
- Пойду…
Дуня взобралась на табурет, с табурета на стол и выглянула в зарешечённое окошко.
- Одни спины, - разочарованно произнесла девочка, увидев двух мужчин со спины, удаляющихся в сторону остатков некогда бушующей растительностью береговой лесополосы.
Одна фигура была крупной, неуклюжей. Вторая – тощей, вертлявой. Большая разница в росте. У здоровяка чёрные волосы прикрывали плечи. Мелкий был тоже темноволосым, но его затылок украшала большая лысина.
Этот второй немного отставал от амбала.
Дуня видела, как он шарил по своим карманам, а потом нагнулся вроде бы поправить штанину и что-то нащупал в носке.
Дуня была девочкой начитанной и сразу же сделала вывод, к какому б её ровесница хотя бы из самого недалёкого прошлого никогда бы не пришла.
- Ага, - вслух высказалось это слишком взрослое дитя, - мелкий, видно, Плюшкин. А громила – Носатый. Я не знаю, кто такой Плюшкин (до Гоголя дитя ещё не снизошло), наверное, совсем дрянь-человек, но он опаснее своего «брата». Делиться он не хочет. Это было ясно по его голосу. Победить здорового не сможет. А вот обхитрить!
И Дуня ясно представила, как, заманив товарища в кусты и деревья, Плюшкин достаёт из-за носка большой нож и наносит удар в спину Носатому.
Она представляла это и думала: странно, мне совсем не жаль преступника, но как-то ужасно позволить убить человека, если можно помочь. Да?
Да!
Но она-то не может. Её заперли в сарае… Заперли или заложили чем-то?
Хозяин ключ прятал под порожком. Вряд ли об этом знали чужаки. Но ведь многие прячут ключи в местах, чётко определённых классикой детектива: под половичком, под порогом, в почтовом ящике, за плинтусом и т.д.
- Что это я! Они же сказали, что дверь заперта. Только время трачу. Вот беда…
Внизу кто-то запищал.
Это крысы вернулись с прогулки, так поняла Дуня и спрыгнула на пол, чтобы поздороваться со старыми знакомыми.
Её небольшой вес в прыжке, явно, возрос. И попала она ногами на край небольшой дыры в полу, откуда свободно входили и выходили подпольные жители.         
Пролом в полу увеличился, Дуня оказалась в крысином царстве. Но ей уже было не до братьев меньших, даже не до того, что она сильно ушиблась. Она оказалась у щели, которая спокойно пропустила девочку на свободу. Пришлось только немного подтянуться и выползти на песок.
Хорошо, она на воле! И даже может догнать преступников. А дальше что?
Ей пять лет, раз. У неё нет никакого оружия, два.  «На ура!» сейчас никого не возьмёшь. Бежать в станицу за подмогой? И показать всем, что она жива, успокоить родных? Пожалуй, это самое разумное.
Но время, время!
Плюшкин убьёт Носатого и убежит сам. И окажется, что из-за её, Дуниной, нерешительности, бездействия, вор и убийца совершит ещё не одно преступление. Может, убьёт какую-нибудь девочку вроде неё или маленького мальчика…
- А-а-а!!!
- На помощь!!!
Крик раздался внезапно и испугал Дуню, хотя она всё время прорисовывала картину того, что может произойти сейчас в лесополосе.
Она бросилась бежать, не сознавая того, что мчится навстречу смерти. А в голове в это время прокручивалась картинка: Дуня Солнышкина, плача, но не поворачивая назад, в плотных сумерках под вой волков, несётся на собаках к спасительному мясу для хуторян.
Дуня Ложкина бежала спасать не преступника, сейчас Носатый был просто человеком.
Дуня зацепилась ногой за камень, перекувыркнулась через голову и растянулась на земле.
Как больно! Почему она всё время падает и падает?! И это уже не песок, который набился в подпол сарая Полиного дедушки. Здесь была земля, смешанная с ракушечником, камешками, останками мелкой живности и всякими веточками.
Колени расцарапаны до крови, локти тоже, саднит щека.
Дуня попыталась быстро встать, но тут, из-за деревьев, метрах в десяти от неё, выскочили Плюшкин с Носатым. Теперь было даже здорово, что она видела их только со спины. Они не смотрели в её сторону. Они бросились улепётывать вдоль берега к месту, где с десяток лодок и катеров валялись в ожидании ремонта или проводов  в последний путь: на костёр или слом. До него было довольно далеко.
Два раза они оба оглядывались, и девочка кое-как смогла рассмотреть лица.
Дуня от обиды заплакала: преступников не задержала, и все её выводы – сплошная ерунда. Нет, не пойдёт Дуня в сыщики, когда вырастет! Ни за что! Пусть обходятся без неё!
- А-а-а… Помогите… - отчётливо, но уже гораздо тише, раздалось  чуть впереди и справа за зелёной стеной из ветвей.
- Ой, а это ещё кто?
Она заковыляла на голос. Но шла уже с большой осторожностью.
То, что она увидела, привело её в ужас.
Под старым барбарисом на боку с подогнутыми коленями лежал друг и одноклассник Дуни Курниковой.  Олег был, вероятно, мёртв. Во всяком случае, парень не шевелился, глаза были закрыты.
Метрах в пяти от него, лицом вниз, также без движения, лежала девушка. По крепкой фигуре, длинной косе и синему в блёстках топику Дуня узнала свою соседку, которую очень полюбила и стала считать сестрой.
Из разбитого затылка вытекала кровь
- Ах вы гады!!! – в отчаянии закричала малышка и затопала от злости и бессилия ножками. Глаза её извергли фонтаны слёз.
Она бросилась на колени и попыталась перевернуть старшую подругу.
- Дунечка, Дунечка, ты живая?.. – рыдала кроха. – Задыши, ну, пожалуйста, задыши!
Девушка застонала и приоткрыла глаза.
- Живая! Живая! Дуня, потерпи. Я быстро за подмогой… Только кто кричал? Есть кто ещё здесь?!
- Это я,.. – уже совсем, совсем тихо произнёс, не поднимая век, Олег.
Девочка подбежала к нему, опустилась рядом:
- Олег, это я, Дуня, внучка бабушки Криничкиной… Не умирай, Олег, я скоро, очень скоро…. Только выйду на дорогу…
- Моя Дуня цела?
- Не цела, но дышит.
- А Бо…Борька?
- Здесь нет никого больше…
- Он был… с нами…
- Молчи, я побежала…
Дуня, бедная, бедная малышка, мужественная крошка. Остаться, бежать? Если бы кто-то пришёл по её зову. Если бы!
Она бросилась к дороге, которая была не так далеко, но она являлась третьестепенной и по ней редко ездили машины.
Она снова споткнулась:
- Да что это я такая неуклюжая! – в сердцах она чуть ли не закричала от досады.
И услышала шёпот:
- Ты кто?
Оглянулась.
Никого.
- Я Ложкина, из станицы. А вы кто?
- Дуська малая, что ли?
- Сами вы Дуська малая. Где вы? Мне нужна помощь! Срочно!
- А те… ушли?
Дуня поняла всё, недаром смотрела детективные сериалы.
- Ты, наверное, Борька?
- Да, они ушли, я спросил?
- Удрали.
Высокий, с мощными плечами, самый знаменитый спортсмен школы, Борис Старыгин, распрямляясь, по частям, выползал из ямы, в которую при нормальных обстоятельствах не уместилась бы и половина его крупного сильного тела.
Он был бледен и дрожал, как осиновый лист.
- Ты откуда взялась? Ты ж пропала, а мы тебя искали… Где мои друзья?
- Друзья? – Дуня презрительно посмотрела на труса. – Ты… Ты…
Она не находила нужных слов, но сейчас нужно было другое.
- Ты лучше меня соберёшь людей и быстрее сбегаешь. Я побуду с ранеными. Олег и Дуня сильно пострадали. Не тяни резину, беги…
Борис трясущимися руками достал мобильник:
- Чего бежать? Я позвоню.
- Тогда «Скорую» сначала! Эх, ты! Телефон есть, а сколько времени упустил! Они, наверное, умрут…
Боря вызвал «Скорую», потом позвонил в полицию. Связался с домом Курниковых, но матери девушки не оказалась на месте. В это время жена Вадима не отходила от мужа, которому, по словам врача, жить оставалось недолго.
Марья уже обессилела от слёз, и сама была на грани жизни и смерти.
Но на звонок ответила… Евдокия Ивановна.
На днях Криничкина случайно разбила свой аппарат, новый купить не успела. Бегать по станице и окрестностях вместе с добровольцами-поисковиками не могла: от неожиданного горя почти отказывали ноги. Она сидела у соседского телефона и, уже не в силах плакать, смотрела на  аппарат.
Пока Боря, медленно приближаясь к дороге, чтобы встретить машины и людей, разговаривал с ней, Дуня старалась помочь раненым.
Олег снова находился в глубоком обмороке. Его подруга то приходила в себя, то теряла сознание, но её положение было всё-таки лучше.
Дуняша стянула с себя светлое лёгкое платьице, свернула его и наложила на рану. Оно вмиг стало красным.
И полиция, и «Скорая» прибыли одновременно с личными автомобилями тех, кто вот уже сколько часов подряд, без сна и отдыха, забыв о еде и воде, исследовал местность в поисках пропавшей девочки.
Искали, искали, но втайне все уже были уверены, что малышку или убили, или завезли за тридевять земель.
Счастье порой действует на человека убийственно. И бывает, что мощнее самого отчаянного горя.
Истории и литературе известны, например, такие случаи…
Единственную дочь правителя острова Досия Рустама Первого похитили слуги его племянника Мураддина, чтобы украсить ею гарем властителя из арабов.
Рустам отправил погоню вслед кораблю родича-предателя. Сам залез на самую высокую пальму или баобаб. Может, это был и эвкалипт, точно неизвестно.
Но там, на верхушке дерева, он ждал возвращения верного отряда и сигнала. Три выстрела пушки – не догнали. Один выстрел – Намина мертва, но враг разгромлен. Два – потерпели поражение, есть потери.
А  выстрелы в воздух из ружей всей командой: везём нашу принцессу назад в полном здравии.
Рустам не просто любил. Он обожал свою красавицу-дочь, отважную охотницу и воительницу, молился на неё. И, не взирая на протесты своих жён, матерей его десяти сыновей от 3 до 16 лет, свой трон он завещал пятнадцатилетней Намине.
В своё время он услышал радостную весть – канонаду с палубы судна.
- Какое счастье! Какая радость! – воскликнул он, и сердце его в тот же миг разорвалось от переполнивших его чувств..
Царь упал с пальмы, его похоронили. Намина стала царицей и во избежание неприятностей для своего правления выслала с острова всех прочих детей отца вместе с их мамками.
А ещё у одного государя, скандинавского конунга Хьюго Рваного, был сын. Очень, очень гордый, самолюбивый парень. Никак он не мог стать первым среди воинов своего отца. Это его бесило, злило, заставляло заботиться о развитии сил и здоровья. Но когда он, наконец,  добился лучших результатов в воинском искусстве, счастье так переполнило его, что произошло кровоизлияние в мозг. Скончался хлопец, не дожив чуточку до тридцати лет.
Но в нашем повествовании всё случилось совсем наоборот.
Узнав, что внучка жива и здорова, хоть слегка и пострадала детская кожица от неудачных падений, бабушка вскочила с места и, забыв о больных ногах, слабом сердце и радикулите, понеслась к указанному месту и опередила даже нескольких осторожных водителей.
Заслышав о спасении Дуни раньше, чем об опасном состоянии дочери, Вадим и Марья Курниковы вместе преодолели кризис. Угроза смерти миновала.
И даже известие о ранении Дунечки не смогло повернуть  исправившегося мужа и отца к последней исповеди.
Он даже смог встать и вместе с супругой, которая лила слёзы, но держалась вполне самостоятельно, побывать в палате, куда после  операции привезли пациентку.
Очнувшись от наркоза, девушка быстро пошла на поправку: порозовела, глубоко задышала, смогла улыбнуться и всё толково рассказать.
Олег пострадал сильнее. Ножевое ранение в область бедра. Целили в живот, но парень сумел, если можно так сказать в подобной ситуации, удачно повернуться. Рана была очень серьёзной, но жизненно важные органы не были задеты.
И Дуня, и Олег считали, что жизнью своей они обязаны храброй малышке. Если бы не она, то юные тела истекли бы кровью.
Борис уговорил малышку не рассказывать о том, что, отстав от друзей и увидев, что двое чужаков неизвестно почему напали на них, услышав крик Олега, он быстро сориентировался и ввинтился в яму. А потом не мог прийти на выручку, хотя слышал, как друг звал на помощь.
- Дуня, я не трус, поверь, только сильно растерялся.
Малышка осуждающе молчала.
- Детка, такого не повторится никогда. Я сам не знаю, почему так поступил…
Он умолял, чуть не плакал. Ему не было особенно стыдно. Просто страшно, что в школе и во всей станице узнают о его трусости, и парень потеряет славу первого удальца-молодца.
Дуня потрогала его мускулы и сказала:
- Да, сила есть, но ты плохой человек, Боря. Противно с тобой рядом стоять. Но не менее противно быть доказчицей.
- Ты никому не скажешь?
- Я - нет. Только есть ещё те, кого ты предал.
- Я не предавал. Пойми, я страшно испугался. Ведь не все герои, правда?
Дуня немного подумала и согласилась:
- Да, ты прав, Боря, герои не все, но трусы всегда такие, лезут вперёд,  выставляются.
Парень покраснел и опустил голову: пятилетка позволяла себе много, слишком много, но он не мог ничего возразить.
Отдохнув на море, а потом ещё и позволив себе пожить до конца лета без дочери, которая охотно согласилась остаться в станице, 7 сентября родители прибыли за малышкой.
Как они удивились, увидев своё чадо: поправилась килограмма на три, точно, появился румянец, здоровый, яркий до ослепления. Куда делся совершенно недетский скептицизм, снисходительность к старшим?!
Теперь это была душа своей станичной компании, любимица взрослых, молодёжи и детей.
Как и её тёзка и родственница из прошлого, она стала в глазах всех настоящей героиней.
Даже старый Тимка не сводил с неё восхищённых глаз и постоянно одобрительно говорил:
- Мяу!!! – что означало: знайте наших!
Услышав историю, приключившуюся с их крохой, родители не могли сдержать эмоций: ужас, потрясение, гордость за дитя, по всем меркам крайне оригинального.
Когда пришла пора уезжать, и Дуню сажали в автобус, провожающая толпа плакала, волновалась, переливалась разноголосицей:
- Дуня, ты на следующее лето приедешь к нам?
- Обязательно!
- Дуня оставайся с нами, разве у бабушки плохо?
- Очень хорошо, но мама с папой будут скучать, да и мне без них грустновато.
- Дуня, не забывай нас!
- Дунечка, счастливого пути.
И долго ещё махали вслед автобусу руками баба Дуся, Андроника, Поля и Вика, которым назавтра тоже предстояло возвращаться в города, где они жили.