опасная экспедиция

1.

Заказной «Ретро-Экспресс» стоял под парами, выдавая периодически ничего не значащие мелодичные трели для стоящих на перроне пассажиров. Людей было немного, если присмотреться, то можно было обратить внимание на то, что в группах пассажиров и провожающих, был, как правило, человек старшего возраста и несколько молодых людей, они негромко разговаривали, создавая гул, который изредка прерывался объявлениями об отправлениях и прибытиях очередных составов. Хромированный остов паровоза был всего лишь стилизацией под легендарные машины братьев Черепановых. При ближайшем рассмотрении, становился совершенно очевидным тот факт, что это современная машина и, в общем, старые котлы и агрегаты являются всего лишь довольно тонкой бесполезной имитацией.

Если всмотреться более пристально, то по совокупности признаков можно было понять, что, в большинстве случаев, провожали более молодых членов сообществ, потому что тот, кто был постарше, много говорил, те же, кто был моложе, отвечали коротко и после этого внимательно продолжали слушать то, что им говорили. К примеру в одной из типичных групп из тех, которые стояли около вагонов можно было увидеть довольно ухоженную сухую светловолосую женщину лет сорока пяти, одетую в строгое платье, которая держала в руках черную сумку в тон всей своей одежде, скорее всего это была мать семейства, ее звали Тамара, а также высокого статного мужчину в строгом сером костюме, который курил трубку и смотрел при этом на стоящих перед ним двух молодых людей, это был, судя по всему, отец семейства, его звали Дмитрий. Двое ребят в этом сообществе, были сыновьями, старшего из которых звали Григорий, женщина, как-то раз в разговоре назвала его Гришей. Он был одет в грубый разноцветный свитер, который застегивался на груди на большое количество мелких пуговиц, напоминавших своей формой морские раковины, из-под свитера выглядывал поднятый по последней моде воротник рубашки, на ногах у него были одеты приспущенные широкие темно-синие джинсы и черные кожаные туфли на высокой платформе. Второго молодого человека звали Владимир, к нему так обращались родители давая указания по поводу того, как надо себя вести в дороге. Он был младшим, это было понятно по тому, что родители апеллировали к мнению старшего брата и говорили Владимиру о том, что в случае чего Григорий поможет и все разъяснит. Владимир был одет в яркий красный пиджак, под которым был свитер синего цвета, его широкие и немного приспущенные джинсы красного цвета были подобраны в тон пиджаку, высокие кроссовки с подсветкой на ногах реагировали на малейшие движения их хозяина. Несмотря на то что Григорий был старшим, а Владимир младшим, первое впечатление было обратным Григорий как-то рассеянно и беспечно воспринимал окружающую его обстановку и с восхищением реагировал на любые подробности, которые были связаны с предстоящим путешествием, Владимир же наоборот был сосредоточен и серьезен.

- Гриша, я не понимаю, тебе совсем не интересно? Ты никуда не едешь, просто так здесь стоишь? – спросил отец и выпустил табачный дым изо рта.
- Да, да, конечно, просто здесь очень много необычного, я не могу толком сосредоточиться. – ответил сразу же ставший серьезным Григорий.
- Вокзал, как вокзал, ты что ни разу не был здесь? Все как обычно – поезда, перроны, погода, люди, запах, носильщики и прочие железнодорожные атрибуты. – сосредоточенно поддержал разговор Владимир.
- Все да не все, я ни разу не видел отъезда подобного отряда, посторонних на платформу никогда не пускают, а теперь мы здесь сами и я хочу всмотреться и посмотреть, как все это происходит, кто едет. К тому же я не понимаю, почему этот отъезд является таким торжественным. – ответил Григорий.
- Да все как обычно, просто организаторы поездки – люди специальные, они не любят, когда им мешают. – ответил Владимир.
- Все как-то очень так торжественно. Да и потом, представь, мы поедем до конца лета в этот стройотряд и, возможно, с кем-то из стоящих рядом будем вместе жить, работать, делиться с ними последними новостями, на ближайшее время – это будут наши товарищи. Я хочу в них всмотреться и уже сейчас понять, что нас ожидает.
- Приедем, насмотришься.
- Ладно, в общем, приедете, вы мне сразу же сообщите, что и как, доехали и как устроились. Хорошо? – перебила их мать. – Будьте внимательными, потому что дорога долгая и от неожиданностей никто не застрахован, мы будем за вас волноваться.
- Мы все сообщим. – ответил Владимир и, с некоторым облегчением, добавил посмотрев на брата. – Давай отнесем вещи в вагон, скоро отправление, лучше сейчас, чем потом на ходу устраиваться.
- Идите. – добавил отец и сдержанно обнял каждого из них.

Родители стояли на перроне и смотрели в окно их вагона до тех пор, пока состав не тронулся и, медленно, скрежеща просыпающимися колесными механизмами, не начал набирать скорость. Отец сосредоточенно смотрел в окно их купе, изредка пуская дым изо рта. Мать слегка улыбнулась, когда поезд начал трогаться, и немного помахала рукой, потом проговорила губами фразу о звонке и поднесла руку к уху, Гриша кивнул и улыбнулся в ответ.
Если снаружи поезд выглядел, как ретро-экспонат и отдавал дань истории, то внутри вагон был двухэтажным, с двухместными, трехместными и четырехместными оборудованными купе. Григорий и Владимир быстро сориентировались, когда вошли в вагон и заняли довольно уютное двухместное купе. Когда состав отправился, они задвинули дверь и положили чемоданы с вещами в багажную нишу, которая располагалась прямо над входом в купе. Купе собой представляло стандартное обитое белым пластиком помещение, с двумя лежаками, на стенах, около которых располагались ряды больших разноцветных кнопок, на них были написаны наименования различных услуг. Услуги предоставлялись после нажатия кнопки пассажиром. «Напитки», «вода», «мусор», «моча», «кал» и так далее – все эти названия свидетельствовали о том, что пассажирам может быть что-то выдано либо им может быть оказана помощь, связанная с отходами их жизнедеятельности.

- Может быть, скрасим немного наше неблизкое путешествие? – более игривым голосом спросил Вова у старшего брата, когда они сложили вещи и достали все необходимое. В руках у него была продолговатая матовая капсула из железа.
- Давай отъедем, я на природу хочу посмотреть, мы редко выбираемся из города. – ответил Григорий глядя в окно на пробегающие мимо лапы развесистых елей, заросшие поляны и редкие табло с рекламой продаваемой недвижимости.
- А разве я тебе мешаю смотреть? Смотри себе на здоровье. Я не понимаю, чего ждать, дорога монотонная, надо же чем-то себя занять. Ну что, кто начинает? – ответил Вова и протянул капсулу Грише, тот взял ее в руки и приложил ко лбу, через какое-о время он закрыл глаза и учащенно задышал, после этого он вернул капсулу Вове. Младший брат повторил ту же последовательность действий.
- Сколько вообще ехать? Насколько я понимаю, это что-то типа строительного отряда, все как было раньше, когда-то, лет сто назад, возродилась традиция. – сказал Вова брату все еще учащенно дыша и отодвинувшись к стенке купе.
- Знаю, что мы приедем в какое-то место после окончания высшего учебного заведения и будем работать, мы должны будем понять значимость труда и осознать возможности собственной личности. Все нормальные мужчины проходят через это. Это я где-то прочел, ты же знаешь, что все связанное с этой поездкой не сообщается парням, не достигшим тридцати лет, поэтому есть только слухи.
- Это все понятно, лагерь в естественных условиях, где-то на Дальнем Востоке, там мы будем наедине с природой, вдали от цивилизации, как наши предки и мы должны будем понять то, через что прошли они, потому что современный город превратил нас в ничего не понимающих заученных неженок. Это все написано в Интернете. Но есть что-то более конкретное? Мы приедем туда-то и туда-то, будем жить там-то и там-то, у нас не будет горячей воды и выпечки на завтрак, связи, мониторинга, информации. Есть конкретная программа мероприятия? – спросил Вова и еще раз приложил ко лбу капсулу. В этот раз он задышал еще чаще и несколько минут пролежал на сидении не открывая глаз.
- Это сорокоградусная? – спросил Гриша.
- Ага. – несколько невнятно ответил брат.
- Ты бы полегче с этим, а то таскай тебя по вагону и полотенцами обкладывай.
- Все будет хорошо. – улыбнувшись ответил Вова. – Лаборатория городского досуга гарантирует.
- А никто ничего конкретного не говорит, я спрашивал отца, он как-то неопределенно ответил, что ничего особенного, работа над собой, тренировка и отработка различных моделей существования и взаимодействия. И все, у кого я не спрашивал, отвечали примерно в таком же ключе.
- Обычная рутина, в общем. – с трудом ответил Владимир. – Лучше бы в городе перед работой лето провести – киберплощадки, виртуальные бои, ночные кроссы. Ну почему обязательно надо мчать в какую-то дыру и сидеть там. Где справедливость?
- Я как-то говорил по этому поводу с товарищем в университете, его отец сказал, что это как раз необходимая процедура для вступления во взрослую жизнь. Что до этого лагеря жизнь воспринимается, как развлечение, а в лагере дается понимание того, что это не так. Вот это я точно помню. – сказал раскрасневшийся под действием капсулы и некоторой духоты в купе Григорий.
- Строительство собственного будущего на Дальнем Востоке в течение пары-тройки месяцев – это довольно сомнительное понимание жизни, это как затянувшийся поход, ну да что-то делаем, ну пусть работаем, как рабы на плантациях, а вечером-то все равно – шашлычки, гитарка, капсулки. Я посмотрел, вроде есть нормальные ребята, не тормоза, уверен, что все будет хорошо с ними в плане взаимопонимания. – сказал Вова, в то время, как у него перед глазами расплывался вагон да и вообще терялись границы окружающей его действительности.

Гриша, заметил, что брат уснул и особо не беспокоя, укрыл его одеялом. За окном было темно, ночь вступила в свои права.

- Григорий! Гррррригорииий! – после некоторой паузы повторилось с издевательскими интонациями. – Гришенька, сынок, вставай, тебе сегодня к первой паре. Гришка! Ети твою мать! Вставай, так все интересное проспишь!
Было светло, за окном расстилались поля с собранными на них скирдами, Грише на минуту показалось, что если посмотреть на них сверху, то они составят собой какой-то рисунок или фразу, которая сообщает пролетающим над полем самолетам какую-то важную информацию.

- А где это мы едем? – спросил все еще заспанный Гриша.
- Где, где. В России, Григорий. Не переживай и не беспокойся, мы едем по России так же как вчера и так же, как будем это делать завтра. – ответил посмеиваясь Вова.

После обязательного утреннего туалета, который представлял собой последовательность нажатых кнопок и реакций на появляющиеся приспособления, братья долго рассматривали облака и проносящиеся за окном пейзажи, перебрасываясь короткими и малозначительными фразами. Их никто не беспокоил, они так же не проявляли особого желания выходить из своего укрытия, хотя из-за двери в их купе периодически доносились короткие отрывистые смешки, шаги, не совсем понятно откуда исходившее перестукивание. Вова пребывал в полудреме, несколько раз ему звонили родители и интересовались происходящим. После односложных и вялых ответов они как-то успокоились, словно поняли, что ничего особенного не происходит и все идет своим чередом.

Гриша смотрел в окно и думал о будущем, вспоминал торжественность отправления и не мог избавиться от ощущения, что из его жизни уходит что-то важное. Он думал о том, что же это, но никак не мог для себя решить, все было на своих местах, но в то же время эта дальняя и не совсем понятная поездка отдаляла его от чего-то такого, к чему он больше никогда не вернется, как бы не хотел и пытался. Пройдет лето, они вернутся, будут на месте родители, платформа, поезд, дом, родственники все то же самое, но, тем не менее, вся эта совокупность лиц, родных и вещей не будет иметь прежнего свойства или значения в его жизни. Возможно, что все это было надуманным и просто вызвано сменой обстоятельств, переездами, торжественностью момента, но чувство было стойким и поэтому для него необычным.

Глядя на проносящиеся мимо окна пейзажи Гриша вспомнил, как они в детстве с братом, несмотря на штормовое предупреждение, пошли гулять к лесу. Была солнечная погода и ничто не предвещало опасности. Они решили, что, в крайнем случае, станут и переждут грозу под ближайшей сосной, в этом нет ничего страшного. В какой-то момент, гуляя около опушки, они услышали гул, поначалу они не обратили особого внимания, но гул нарастал, и все четче становилось слышно как монотонно что-то било по деревьям. Через какое-то время налетел ветер и резкими порывами начал носить сломанные ветки, песок и мелкие обрывки бумаги, когда он задувал в лицо, Грише становилось сложно дышать. Именно в тот момент на опушке перед неизбежной стихией, он вдруг осознал всю серьезность проблемы, у них не было никаких шансов скрыться и необходимо было что-то придумывать на месте в условиях открытой местности. Они нашли большую раскидистую сосну и забрались под нее, сели на корточки. После ветра налетел дождь с большими градинами, Гриша закрыл собой младшего брата для надежности, но градины все равно били его по плечам, затылку шее, тогда ему ничего не осталось, как просить Бога о помощи, он совсем не знал молитв, не знал точно, как Бог может точно ему помочь, но просто если хоть был какой-то шанс спастись, то руководствуясь инстинктом самосохранения, он к нему прибегал.

Дрожащие от холода они пришли домой и Вова рассказал, что с ними случилось взволнованной матери. Гриша не сказал ничего, он просто осознавал свои ощущения, внешне он и Вова были такими же мальчиками, совсем незрелыми и немного мокрыми, но внутренне Гриша был иным. После града он пришел с осознанием того, что случилось. Сейчас же он думал о будущем и во время этих размышлений ему казалось, что он слышит все тот же шум, шум надвигающейся стихии, Гриша невольно поежился и смотрел на спокойного Вову, его безмятежный дневной сон немного успокаивал.

«Мы едем вперед, несемся, как всадники, сквозь дождь, туман, преграды нам нипочем, мы едем ради какой-то светлой цели. Вперед, вперед, вперед… Мы просим всех собраться в третьем вагоне поезда. Всех участников поездки мы просим собраться в третьем вагоне поезда», - поначалу Гриша не понял, как чарующий и обволакивающий голос так резко приобрел такие стальные интонации, но постепенно туман в его голове рассеялся и вагон, окружающие его предметы приобрели все более четкие очертания. К нему вернулся стук колес, поездка, так же просыпающийся напротив него брат, за окном проносились более живописные, лесные пейзажи.

- Это что было? –первая фразой едва проснувшегося Вовы.
- Где-то собирают всех, я думаю, что будут все разъяснять, заодно посмотрим на остальных. Познакомимся. – ответил он с некоторыми паузами.
Когда они собирались и приводили себя в порядок Грише показалось, что под его сидение спряталась кожистая, чешуйчатая с кривыми когтями лапа какого-то пресмыкающегося, он резко поднял кровать, но под ней ничего не оказалось. Удивленный брат поинтересовался у него тем, что он делает, но он сосредоточенно ответил что-то невразумительное про остатки сна и про отказ от капсул.

Третий вагон представлял собой довольно просторный зал, на полу которого лежал цветной ковер больших размеров, братья видели подобный в доме у бабушки с дедушкой. Когда они вошли, в зале было много народу, молодых людей примерно их возраста. В центре зала стоял массивный стол, покрытый лаком, на котором лежала стопка документов.

Собравшиеся осматривали помещение, друг друга и негромко переговаривались, это создавало монотонный шум, чувствовалось некоторое волнение, в то же время Гриша немного успокоился потому что понимал, что сейчас им объяснят, что происходит и чего ожидать дальше. Через какое-то время свет стал более приглушенным и в центр зала, к столу, вышел небольшого роста седой короткостриженый человек, он ударил несколько раз в ладоши, тем самым потребовав тишины в зале.

- Добрый день. – начал мужчина и сразу же продолжил. – Меня зовут Марк и в ближайшее время я буду вашим наставником, если можно так назвать то, что я буду делать. Скорее всего, как думающих людей вас волнует причина, по которой вы здесь находитесь и вам хочется поточнее узнать о вашем ближайшем будущем.

Мужчина сделал паузу, после этого обвел взглядом окружающих, немного подался вперед, в его позе появилось что-то героическое, после этого, сохраняя торжественные интонации, он продолжил:
- Вы являетесь участниками добровольной трехмесячной программы, которая направлена на понимание и осмысление своего жизненного пути. Я не буду заниматься описаниями, понапрасну расходовать прилагательные, сейчас вы просто ознакомитесь с опытом идеолога и создателя концепции осмысления жизни. Он расскажет о том, что с ним случилось, как он пришел к идее подобной поездки, а после этого вы зададите вопросы, уточните моменты, которые вас заинтересовали и мы продолжим наше путешествие из пункта А в пункт Б. Свет, пожалуйста.

После этих слов в зале погас свет и в центре над столом возникла спроецированная трехмерная модель, она представляла собой поначалу одноцветный фон, на котором медленно, словно выплывая из тумана, все четче и четче начали вырисовываться контуры человеческой головы. Это был обычный человек, немного небритый, довольно полный с румянцем во всю щеку, на переносице его носа, как показалось Грише, были мозоли от очков. Голова была неподвижна, но через какое-то время она медленно словно просыпаясь начала говорить:
- Меня зовут Никита, хотя это вряд ли имеет хоть какое-то значение для присутствующих в зале. Все дело в том, что я был скромным парнем. Я слушал наставления своих родителей, я свято соблюдал инструкции школьных учителей, вузовских работников и всегда был уверен, что именно это приведет меня к счастью. В школе я был отличникам, всегда готовил домашние задания, и все шло как по накатанной колее. Ночами после того, как я делал уроки перед сном, я загадывал желания и мечтал о хорошей жизни. Я так же желал счастья, славы и достижений. Дни мои проходили в постоянной борьбе, я монотонно трудился и выполнял все, что от меня требовали наставники. Я не мог сказать, что я был счастлив, но я постоянно шел вперед, действовал и это вселяло в меня оптимизм, что я обязательно к нему приду. – Голова сделала некоторую паузу, вздохнула и продолжила дальше. - Когда смотришь вперед, жизнь кажется бесконечной, когда же оглядываешься назад, то прошлое кажется минутой. Со временем, когда мне исполнилось довольно много лет, я стал еще более несчастен, я так же следовал правилам и послушно исполнял указания и инструкции, моя жизнь была сложной, но перспектива оставалась такой же далекой, ничего не менялось. Я думал, что не создан для этого мира, что во мне есть какой-то дефект и я обречен на страдания, ведь инструкции и указания создавали умные люди, которые чего-то добились и хотели поделиться своими успехами с окружающими, эти инструкции и помощь более мудрых членов общества выручали многие поколения и приводили к заветным целям многих людей, но не меня. Значит со мной было что-то не так. Изначально я был лишен возможности счастья. Я начал думать о самоубийстве, зачем дальше продолжать эти мучения, если можно просто выйти из игры и умертвить свою плоть. Я все тщательно обдумал и в один из вечеров взял гирю при помощи которой изо дня в день наполнял свои руки силой и пошел через весь город к реке, вдоль которой был расположен мой город. Я долго шел с тяжелой сумкой на плече, мимо меня шли люди, сновали машины, но все это было не для меня. По дороге я начал слышать какое-то шептание. «Ну вот от горя и разум помутился, духи безумия зовут меня к себе», - подумал я и еще быстрее захотел покончить со всем этим. Когда я встал на мост обвязав вокруг себя бечевкой сумку с гирей. Я четко услышал, как кто-то настойчиво произнес мое имя, я быстро перелез через перила, чтобы как можно быстрее покончить со всем этим бредом. Но кто-то мне четко сказал, чтобы я не делал этого, так как все можно разрешить в очень короткие сроки, я оцепенел и не мог пошевелиться. Голос сказал, мне о том, что вместо того, чтобы прыгать с моста, совершить совершенно бесполезный и никому ни нужный акт, я могу просто изменить свои привычки и бросить делать то, что делал раньше, а жить ради кого-то и просто не думать о себе своем счастье и успехе. «Бросить мысли о себе и просто помогать другим, не слушать инструкций, а жить ориентируясь на чьи-то нужды», - эта мысль дошла до меня, как же я сразу этого не понимал? Я был эгоистом. Если ничего не получалось, надо было просто отказаться от прежнего образа жизни и делать что-то другое, действительное полезное, того, что действительно было нужно и могло принести какую-то пользу. Я перелез обратно, поблагодарил этот голос, но ответа не получил, с этими мыслями я пошел домой. На следующий день я уволился с работы, оставил все свои прежние занятия и занялся социальной работой, я помогал тем, кто в этом нуждался. Казалось бы, я совершил социальное самоубийство и ушел от борьбы и реальных достижений. Но должен вам сказать, что это не так. Когда ты начинаешь делать что-то полезное постепенно к тебе приходит смысл, ты не думаешь о чем-то чего не существует, тебе не нужны никакие инструкции, ты делаешь то, что нужно. Через какое-то время я понял что я счастлив и теперь я живу полной насыщенной жизнью. По форме, скорее всего, мало что в моем существовании изменилось, но вот содержание – это вопрос другой. Человеку по сути не нужны никакие инструкции и атрибуты, никакая гонка, ему нужен человек и понимание своего предназначения. Именно эти идеи легли в основу программы осмысления жизненного пути, участниками, которой вы являетесь. Уверен, что вы с успехом пройдете ее, и ваше существование перейдет на качественно новый уровень. Желаю удачи! На этом разрешите откланяться.

После этого лицо стало размытым, его поглотило свечение и трансляция окончилась. В зале некоторое время стояла тишина, перебиваемая стуком колес. После которого высокий светловолосый парень спортивного телосложения с широким скуластым лицом спросил:
- Так, а что за голос? Кто с ним разговаривал?
- Как кто? Гиря! Они теперь вместе живут и им никто не нужен, он нашел свое счастье.
После этих слов зал взорвался смехом собравшихся.
- Не надо превращать все в балаган, - раздался твердый голос, Марк опять вышел в центр зала. – Основной посыл продемонстрированного вам состоял в том, что человек рождается, да он может говорить и мыслить, может работать, но по сути физический процесс рождения может не совпадать с моральным, морально человек созревает и рождается только тогда, когда понимает что-то о своем предназначении и смысле жизни. Только после этого он может быть полноценным членом общества, свободным и лишенным предрассудков.
- Что вы хотите этим сказать. – громко выкрикнул Вова, хотя уже понимал, каким будет ответ.
- Я хочу сказать, что цель, которая стоит перед вами – это ваше моральное рождение и осмысление собственного предназначения, все остальное вторично. Вы все должны вернуться самостоятельными, гармоничными и уверенными в своем предназначении членами общества.
- Именно для этого нас отправили на Дальний Восток? Почему именно туда, почему нельзя это было сделать поближе? – не унимался Вова.
- Зачем? Зачем нужны все эти соблазны, которые будут мешать уединению и размышлениям? Вы настолько испорчены благами современной цивилизации, что готовы ради них отказаться от познания смысла вашей жизни? – спросил Марк, но в этот раз ему никто не ответил.
- Хорошо, а почему не на Аляску, если так необходимы суровые… - Вова сказал это довольно громко, но не успел договорить, так как состав очень резко стал замедляться, будто кто-то дернул стоп-кран.

Кто-то из присутствующих потерял равновесие и упал на рядом стоящих, которые так же находились в очень неустойчивом положении. В помещении возникла сумятица, которая прерывалась окриками наставника, о том, что необходимо сохранять спокойствие. Григорий успел схватиться за поручень в стене и, благодаря этому, устоял. Он искал Вову сохраняя свое расположение и нашел его стоящим на четвереньках и силящегося высвободить свои ноги из-под грузного парня, который как-то медленно и беспомощно пытался встать на ноги. Гриша подал брату руку и помог подняться.

- Все закончено? Мы едем домой? – попытался пошутить кто-то в общей суматохе.
- Что-то мне не смешно, - послышалось в ответ.
- Это кузнецы! Там дальше пути перекрыты сваленными деревьями, они кормятся. Никакой паники, всем организованно покинуть зал и рассредоточиться по комнатам, когда они пройдут, мы отправимся дальше. – послышался голос наставника.

К Грише внезапно произошло понимание происходящего, состав стоял в поле, где-то рядом был лес, а рядом шла колония равнодушных к человеческой жизни тварей. Он подошел к окну и посмотрел в него, далеко на самом горизонте он заметил копошащееся насекомое, с большими изогнутыми и ворсистыми ногами, с огромными обозревающими окружающую действительность шаровидными глазами и постоянно работающими и что-то жующими челюстями.

- Это действительно они, но я не понимаю, зачем нам надо возвращаться в свои комнаты, ведь известно, что их челюсти невероятно сильны и способны пробить метал. Поезд – это крупное препятствие на их пути, и если они пойдут вперед, они смогут его запросто уничтожить и нас вместе с ним. – внезапно прокричал Григорий и удивился своим словам.
- Что ты предлагаешь? – ответил Марк, окружающие замолчали, Григорий понял, что его слушают. Он почувствовал общее смятение, а так же ответственность и важность каждого слова, которые произносил.
- Нам лучше покинуть поезд и рассредоточиться по лесу, пока они пройдут. Насколько я знаю, они не являются плотоядными и такие мелкие объекты не смогут быть для них препятствием и угрозой. Мы рассредоточимся по двое, подождем, пока они пройдут, а после этого вернемся в поезд, если он их не заинтересует, расчистим дорогу и продолжим двигаться к пункту своего назначения.
- А если они уничтожат состав? – задал вопрос полный парень, который не мог долгое время подняться.
- Если они его уничтожат, ты нам будешь все свои ужины отдавать за то, что в нем не остался. – резко добавил Вова.
- Всем готовиться к выходу группами по два или три человека, с собой взять самое необходимое, фонари, средства связи вам выдадут в этой комнате.

2.

За окном шла череда мигающих неоновых вывесок, модернистские здания перемежались со старой традиционной архитектурой, рекламные щиты навязчиво призывали к потреблению. Разношерстная молодежь оживленно что-то обсуждала около кинопроекций Годара на фасадах торговых центров, впрочем, был еще Тарковский, они проезжали «Иваново детство», когда только отъехали от здания вокзала. Ближе к окраинам города интеллигенция довольствовалась репродукциями Малевича, Родченко, на фасаде торгового центра IKEA сменяли друг друга репродукции Василия Кандинского.

- Может быть, остановимся и выберем что-нибудь? – сказала Тамара и указала на одну из стопок книг, которая лежала на мостовой.
- Нет времени, да и старая партия не закончена. – как-то устало ответил ей сидящий за рулем отец семейства.

Он провел по экрану на приборной доске автомобиля и картины на бордах, которые стояли вдоль дороги сменились диаграммами уровня жизни, совокупными индексами компаний, стрелками динамики ВВП. Бигборды рассказывали о том, что все будет хорошо, то есть точно не хуже, чем в настоящий момент.

«Культура – это тот базис, который определяет счастье человечества, отсутствие чувства вкуса, понимание прекрасного – это основная проблема человеческих цивилизаций. Чем ниже уровень культуры, тем менее человек самостоятелен и более примитивен. Ведь если подумать, развитая культура и искусство – это признак развитых цивилизаций чем более развита цивилизация, тем богаче ее культура и обширнее искусство. И, в общем, это так, простая иллюстрация – это пирамида потребностей, человек развивается, учится обеспечивать себя пищей и жильем и, в конце концов, приходит к самовыражению, к созданию чего-то иррационального, чего-то такого, что характеризует его как эстета и интеллектуала, демонстрирует всю уникальность его внутреннего мира и особенности мозговой активности. Именно поэтому…».

- Ты же был там. Это очень опасно? – прервала она фоновую трансляцию.
- Где там?
- Ты прекрасно понимаешь о чем я говорю. Там, куда мы их отправили.
- Тома, ты должна помнить, что мы их никуда не отправляли, поезд отъехал и остановился в ангаре около города, они спят, ну не совсем спят, скорее, грезят наяву, к ним являются картины, ситуации, обобщенно это можно назвать иллюзиями, а они сохраняют способность реагировать на них и принимать решения.
- Это опасно?
- Как тебе сказать, с одной стороны, что может случиться с человеком, который просто спит? Ведь у него в голове что-то происходит, он живет происходящим и, с точки зрения обыденной жизни, ровным счетом ничего не делает.
- Я бы хотела, чтобы ты пояснил мне поподробнее это твое «как тебе сказать». Я же не идиотка, я прекрасно понимаю, что все не так просто, я слышала, что кто-то из путешествия не возвращается, бывают какие-то случаи.
- Бывают, все-таки это не сон, а конструируемая субъективная реальность, там происходят какие-то события. Организм, работающий обманутый мозг, на них реагируют и провоцируют определенные реакции, химические процессы, выработку гормонов, существуют случаи, когда организм не выдерживает. Еще существует какая-то вероятность припадков.
- Зачем это надо людям, которые получили образование и которые способны жить и познавать мир. – как-то эмоционально произнесла она.
- Образование – это только внешний налет человека, не более того, все основные вещи познаются на основании ошибок, опыта и неудач. А может так случиться, что человек образовывается, образовывается, а выбрось его в какую-нибудь деревню на год и будет там страдать и извиваться, как личинка, которую достали из яблока – такой же беззащитный и не понимающий, что с ним происходит.
- Хорошо, что конкретно могут понять люди, которые несколько месяцев будут лежать в каком-то никуда не едущем составе.
- Это очень долгая история.
- Расскажи мне ее, чтобы я все четко понимала и не волновалась. Мы же никуда не спешим.
- Хорошо, это связано с обществом, с рождением человека, но не физическим, а моральным его рождением, переходом на новый уровень, который связан с преодолением внутренних барьеров и осмыслением собственной ответственности и свободы. Ведь все внутренние резервы познаются тогда, когда человек загнан жизненными обстоятельствами в угол и ему ничего не остается, как копаться в себе и думать о причинах, собственных ошибках и необходимости внутренних перемен.
- А разве каждого человека жизнь загоняет в угол?
- Нет, не каждого, тех, кто свободен, способен отвечать за свои поступки и давать отчет собственным действиям, адекватно воспринимать объективную реальность – таких не загоняет, но таких людей очень немного, единицы. Всем остальным надо к подобному состоянию идти. Человек рождается и живет под опекой родителей, ему так комфортно, он ни за что не отвечает. Почему он должен что-то менять? Он собирается так же жить дальше и он, руководствуясь подобными установками, остается несамостоятельным и живет. И вот именно такое отношение к объективной действительности рано или поздно загоняет его в угол и вот тогда создается та самая ситуация, когда ему необходимо морально перерождаться, чтобы не сломаться и не сделать бесцельной собственную жизнь.
- Мы не знаем о моральных установках наших детей, может быть, им этого не требуется.
- Если этого им не требуется, значит они все сделают правильно и все пройдет легко, проблемы возникают как раз у тех, кто ориентирован на то, чтобы прийти в тот самый угол.
- Я все еще не понимаю, зачем нужен этот странный треннинг. Зайдут в угол, поможем, выйдут и будут жить дальше.
- Это типичная материнская логика, твой ребенок в опасности. Развитие человеческой цивилизации доказало, что, по большому счету, нет ни рас, ни типов, ни страт, а есть два класса людей – это те, которые могут самостоятельно жить, брать на себя ответственность, работать, преобразовывая окружающую действительность и второй тип – это те, которые ожидают того, что кто-то им поможет, сделает лучше их жизнь и решит за них все проблемы. Именно эти жизненные установки и формируют, в конечном итоге, окружающую действительность, определяют общественную жизнь. Ты понимаешь, о чем я?
- Если честно, то не совсем. – ответила Тамара отстраненно рассматривая придорожный пейзаж.
- Просто те, кто не перешагнул внутренний моральный барьер по каким-либо причинам, является несамостоятельным человеком, который не верит в собственные силы, не берет на себя ответственность, он просто хочет, чтобы кто-то за него решал все его проблемы, фактически обеспечил ему комфортную достаточную жизнь без каких-либо усилий. Такие люди требуют управления. Они могут возмущаться, мечтать о свободе и быть недовольными на кухнях, но всеми своими действиями они в то же время отказываются от свободного выбора и самостоятельности. Второй тип самостоятельных людей, сам решает, как ему жить, принимает решения и устраивает собственную жизнь, они сами хорошо знают, в чем нуждаются и сами ищут пути решения своих проблем. Это извечный общественный конфликт, который цивилизованное человечество не могло решить. Эта самая программа снятия внутренних барьеров и комплексов, помогает первому типу людей стать самостоятельными и отвечающими за свои поступки, она дает чувство свободы. Человек уезжает, погружается в полусон и остается беспомощным, кричащим в ужасе, ему ничего не остается, как решать предлагаемые проблемы, сражаться с агрессивно настроенной действительностью, одерживать победы и вместе с этим приобретать веру в собственные силы. Я из такого путешествия вернулся с четким ощущением того, что свобода находится внутри меня и никто не сможет мне ее дать, я сам должен предоставлять ее себе, это длящийся ежедневный процесс. Программа в виде внутреннего путешествия – это очень не просто,но я не жалею, что был там,я не жалею,что они сейчас там. Я многое преодолел и прошел за пару месяцев сна тот путь, на который у многих уходит не один десяток лет. Это необходимое очищение.

В это время они подъехали к массивным воротам, Тамара дотронулась до монитора на приборной панели автомобиля и ворота открылись, за ними располагался аккуратный сад и дом, который был стилизован под усадьбу девятнадцатого века с колоннами, большими белыми зальными окнами и белыми занавесками.
- Может быть сменим усадьбу на что-то более футуристическое, второй сезон уже, хочется чего-то нового. – сказала она выходя из машины.
- Это не сегодняшнего дня дело, поздно уже, давай я завтра займусь программированием фасада, мы вместе подберем новый внешний вид.
- Да, конечно. Сейчас время отдыха и медитации.

3.

После первой ночи проведенной в лесу, Гришу охватило какое-то умиротворение, у них заканчивались съестные припасы и они промокли, поэтому было холодно, так же было немного жутковато наблюдать за тем, как гигантские насекомые с треском рвут на части обшивку железнодорожного состава, но все это по большому счету его уже не трогало, по какой-то причине, он, считавшийся робким парнем совсем не волновался, он понимал, что паника, причитания, беспокойство ничего не решат и не поспособствуют решению сложившейся проблемы. Его волновало положение остальных участников поездки, он надеялся, что никто из них не пострадал, и они благополучно все соберутся и, сообща вернутся домой, целыми и невредимыми, а может быть и без паровоза сами пешком дойдут до Дальнего Востока и все-таки проведут сборы в лагере, но с меньшим комфортом – без вещей и съестных припасов. Он подумал об этом и подмигнул обернувшемуся брату, который был немного ближе к составу и, спрятавшись за кустом, наблюдал за стадом кузнецов, которые сгрудились около останков поезда. Вова, словно не заметил его подмигивания, скользнул по нему взглядом, и опять начал смотреть в сторону поезда. Гриша пожалел, что оставил в поезде фотоаппарат, потому что картина была живописной – испуганный брат на фоне скопления огромных уродливых тварей, которые в сопровождении вспышек искр отрывали листы металла от обшивки их поезда. «Очень жаль, что нет фотоаппарата, буду рассказывать внукам, могут не поверить, подумают, что такого не бывает, просто дедушка медленно сходит с ума. Это неправильно», - думал немного улыбаясь Гриша, в его голове уже родился план разрешения ситуации, это по большому счету было просто и даже очевидно. «Конечно же на Дальний Восток, возвращаться домой нет никакого смысла», - подумал он про себя и тихонько подозвал к себе брата. После этого он долго негромко что-то рассказывал Вове иногда посматривая на снопы разлетавшихся искр, Вова что-то негромко переспрашивал, с чем-то не соглашался, но, в конце концов, усиленно начал кивать головой. Гриша улыбнулся, что-то переспросил, после того, как получил утвердительный, ответ хлопнул брата по плечу и они синхронно встали и побежали в лес в разных направлениях. В этот момент начался отсчет нового, более продолжительного путешествия братьев.