Про Ваньку

- Мамка!- кричал Ванька и изо всех сил тряс мать за плечо.- Мамка, вставай! Ну  вставай же!
  Мамка вставать не хотела. Она поднимала голову, смотрела на Ваньку мутными  стеклянными  глазами, мычала непонятное « а-а-а-о-о-о-ы-ы», и роняла голову обратно на пол. Сегодня она упала особенно неудачно, едва открыв дверь, и ее голова  и плечи уже находились за порогом дома, а ноги упирались в стоящий в сенях сундук.
  С другой стороны над мамкой суетилась бабка. Охая и причитая, она сначала пыталась поднять мамку, потом- втащить в дом, а когда ни то и ни другое ей сделать не удалось, села на стоящий у печки стул и заголосила:
- Скоро ли все-то? Будет ли конец- то? Пошто Бог- то меня не прибирает, чтоб не видеть да не слышать ничего?
 Бабка вдруг бросила причитать и снова метнулась к мамке, заколотив по ее спине маленькими сухими кулачками:
- Вставай, змеюка! Ишь, развалилась где попало!
- Мамка не змеюка! – звонко закричал Ванька.- Мамка хорошая! Не бей мамку!
 Кое- как поднявшись с колен, бабка снова опустилась на стул.
- Давай, Ванька, беги за дядькой Сашей,- вздохнув, решила она.- Беги, а то всю избу она нам выстудит.
 Сосед дядя Саша пришел не один, а с женой тетей Галей. С дядей Сашей Ванька дружил, тот всегда был веселым и добрым, а вот его вечно чем- то недовольную и крикливую жену старался избегать.
 Соседи вдвоем перенесли мамку на диван в комнату. Та опять что- то мычала, мотала головой, но замолчала, едва коснувшись дивана.
 Уже от порога тетя Галя обернулась к бабке:
- Слышь, баб Зой, больше Ваньку за нами не посылай, мы твою алкашку таскать не нанимались. И так чуть что моего Саню зовешь- прибить, приколотить, так хоть носильщиков себе других найди.
 Бабка согласно закивала, украдкой смахивая слезы, а когда соседи ушли, горько вздохнула:
- Ой, Ванька, Ванька! Кто нам теперь с мамкой-то поможет?
 Ванька удивленно посмотрел на бабку- как это кто поможет? Да у них народа целая улица живет, и если дядьку Сашу не отпустят- он за другими соседями сбегает, на своей улице Ванька всех знал.В свои семь лет он мог бы даже сбегать на другой край села и не заблудиться, но бабка никогда не отпускала его далеко от дома, говоря о том, что она уже старенькая и ей будет тяжело ходить и искать Ваньку.
 Бабушка и вправду была старой, такой старой, что приходилась Ваньке даже и не бабушкой, а прабабушкой. Про себя она говорила, что «шел ей восьмой десяток, а скоро и девятый пойдет», и Ванька никак не мог понять, зачем к его бабке вдруг взял и пришел какой-то десяток.
 Из-за бабкиного возраста и болезней Ваньку с ней оставлять никто не хотел. На казенной машине к ним уже два раза приезжали две  хорошо одетые тетеньки для того, чтобы забрать Ваньку в детский дом. Оба раза бабка плакала и не хотела его отдавать, а мамка, будучи случайно трезвой, клялась, что не будет пить и найдет работу. Пугала тетенек тем, что без Ваньки она жить не будет, сразу повесится. Что такое «повесится», Ванька не знал, но догадывался, что слово это  нехорошее и страшное. Он понимал, что от мамки ему уезжать нельзя, хотя одна из тетенек так заманчиво рассказывала ему про жизнь в детдоме.
-В этом домике, Ванечка,- говорила она,- живет много мальчиков и девочек.У каждого из них есть своя кроватка, красивая одежка, много- много игрушек.Воспитатели занимаются с ними, учат читать и писать, водят на прогулки.
- А конфеты там дают?- решился спросить Ванька.
- Да, и конфеты, и фрукты- все дают,- ответила тетенька.
 Незнакомое слово Ваньку озадачило.
- А че такое «фрукты»?- снова спросил он тетеньку.
 Та выразительно посмотрела на мать и бабку.
-Ну-у, фрукты- это, например, яблоки, груши, апельсины,-начала она перечислять.-Ты ведь ел их?
-А где их берут?- спросил Ванька.
-Как где? В магазине покупают, где же еще?
-Нет, тетя, тогда не ел,- подумав, ответил Ванька.- В магазине мы с бабкой другое покупаем.
  Раз в месяц, когда бабка получала пенсию, Ванька ходил с ней в магазин. Это был настоящий праздник. Еще с утра, оторвав в настенном календаре очередной листок, бабка говорила:-
-Ну, сегодня быть нам богатыми,- и улыбалась довольно.
 Ванька хорошо знал, что это значит, и, будь то лето или зима, выбегал на улицу и был там до тех пор, пока к их дому не подходила почтальонка тетя Шура.
- Тетя Шура, деньги несешь?- кричал вместо приветствия Ванька.
- Ишь ты, деловой какой!- смеялась почтальонка.- На вот тебе за это конфету да беги бабку обрадуй.
 Получив деньги, бабка раскладывала их на стол по кучкам, приговаривая при этом:
- Это на магазин, это Гальке на хлеб, это Нинке на молоко, это на дрова...
 Ванька знал, что одну кучку они потратят сегодня в магазине, а две других бабка разнесет по соседкам, и тетя Галя будет целый месяц носить им из магазина хлеб, а тетя Нина- молоко от своей коровы. Четвертая кучка была на дрова и копилась целый год.
 Один раз прошлым летом, когда принесли пенсию, дома была мамка- злая, после очередной пьянки. Она дождалась, когда уйдет почтальонка, и заговорила, притворяясь:
- Бабулечка! Подай любимой внучке на пивко, ну пожалуйста-а-а...
 Бабка испуганно прикрыла руками уже разложенные на столе кучки:
- Ты, Танька, даже не придумывай! Где пьешь, там и пей, а это наше с Ванькой.
- А я немножечко возьму,-продолжала мамка, пытаясь оттащить бабку от стола.
 Ванька подскочил к столу в самый последний момент, когда мамка уже была готова схватить бумажки. Он сгреб их в обе ладошки и выскочил на улицу. Укрытие у него было надежное- в узкий лаз под крыльцом мамка никогда бы не пролезла. Она выбежала за ним, просовывала голову в отверстие и пыталась дотянуться до Ваньки рукой, шипев при этом сквозь зубы:
- Иди с-с-сюда, гаденыш!Кто тебя научил от мамки бегать? Сейчас возьму доску и заколочу тебя там, будешь вечно под крыльцом жить.
 Так ничего и не добившись, мамка ушла на свои гулянки, а перепуганная бабка в этот же день нажаловалась на нее дяде Саше. О чем сосед говорил с мамкой- неизвестно, только на бабкину пенсию она больше не покушалась.
 В магазин бабка с Ванькой ходили со старой детской коляской, в которой его возили совсем маленьким. Всем, кто попадался им навстречу и здоровался, Ванька говорил: « Вот, деньги получили, идем тратить».
 В магазине работала их крикливая соседка тетя Галя, которая уже наизусть знала весь список продуктов, закупаемых бабкой. И, едва Ванька с бабкой заходили в магазин, она начинала выкладывать на прилавок пакеты с сахарным песком, макаронами, гречкой, овсяными хлопьями. Из холодильника доставала по пачке масла и маргарина, со склада приносила десяток яиц, с самой верхней полки брала тушенку и рыбные консервы. Потом называла бабке сумму, и та начинала что-то считать в уме, шевеля губами, но, запутавшись в этих сложных подсчетах, просто выкладывала деньги на прилавок и спрашивала продавщицу:
- Хватит ли?
- Хватит, баб Зой, еще и останется,- отвечала та.
- А на остаток- то дай уж Ваньке че- нибудь сладенькое,- просила бабка.- Стоит ведь миленький тихонечко, и не попросит никогда ниче, знает, что у бабки денежек-то мало.
 Этого момента Ванька ждал, а, дождавшись, подбегал к прилавку и с замиранием смотрел на то, как тетя Галя взвешивает на весах пакетики с пряниками и вафлями. Если денег хватало еще и на конфеты, Ванька просил ирисок и леденцов- в пакете таких конфет было больше, чем шоколадных  да и хватало их надольше.
 Осенью Ванька должен был пойти в школу, и в последнее время с каждой пенсии они с бабкой покупали не только продукты, но и все необходимое для учебы.Тетя Галя подсказывала им, что пригодится в школе, и с одной пенсии они купили карандаши и фломастеры, с другой- ручки и тетради, с третьей- краски и альбом.Ванька осторожно брал в руки разноцветные коробочки, долго  разглядывал их, боясь открыть, а потом бережно складывал в портфель.
 Портфель у него был не новый ( даже очень не новый), совсем не похожий на современные легкие и удобные ранцы, но Ваньке он нравился- с этим портфелем когда-то ходила в школу мамка. Бабка нашла его в кладовке, вымыла, зашила где надо и, повздыхав, отдала Ваньке- денег на новый у них все равно не было. На одежду и обувь для Ваньки денег тоже не было, и бабка часто говорила, что одевают его «добрые люди». Эти люди несли им пакеты с вещами, из которых вырастали их дети и внуки, и мамка злилась и кричала, что они не нищие, а бабка прятала все в шкаф и потом одевала Ваньку в старенькие, но добротные вещи.
 Домой из магазина бабка с Ванькой возвращались веселые и довольные.
- Ну вот, Ванька,- говорила бабка,- сейчас мы с тобой каши наварим, наедимся и будем спать. День-то сегодня тяжелый был, в такую даль сходили, да еще и накупили всего.
- А мамку кормить будем?- спрашивал Ванька.
- Будем, как не будем,- отвечала бабка,- так-то ведь она хорошая. А вот не дал Бог счастья, пить стала, че уж тут сделаешь...
 Бабка рассказывала, что раньше мамка совсем не пила, и Ванька верил и не верил этому.Он редко видел мамку трезвой и совсем не помнил того времени, когда она была такой всегда.
 Ванькина мама Таня стала сиротой в двенадцать дет. Пьяный водитель сбил на дороге ее мать, шедшую вечером с работы, а через месяц после ее похорон отец, не вынесший этого горя, повесился. К Тане из соседней деревни переехала мать отца, баба Зоя.Они стали жить вдвоем на две пенсии, и денег им вполне хватало и на хозяйство, и на еду, и на одежду для растущей девочки.С деньгами стало похуже, когда Таня после окончания школы поехала учиться в город на бухгалтера, но баба Зоя не растерялась и стала работать сторожем в незакрытом тогда еще садике. С работы она ушла только тогда, когда внучка закончила институт и вернулась в село.
 Баба Зоя была рада ее возвращению, но тайно все эти годы мечтала, что внучка останется устраивать свою жизнь в городе. Женихов в селе уже тогда было мало, а Тане почему-то никогда не везло с ними, хотя была она и привлекательной, и умной, и хозяйственной. Еще в школе дружила с хорошим парнем, проводила его в армию, а он там женился и остался жить. В городе встречалась с однокурсником, но его мама считала, что девушки мешают учебе, а он оказался послушным сыном. На дне рождения у городской подруги познакомилась с парнем- красивым, модно одетым, который из всей их компании почему-то выбрал ее. Отношения у них сразу стали серьезными, встречи- постоянными, но предложения руки и сердца Таня от него не дождалась, он разбился на своей новенькой «девятке».
 Попыток устроить личную жизнь Таня больше не делала, вернулась в село, стала снова жить с бабушкой и работать в колхозной конторе. А в двадцать шесть лет, когда она уже начала называть себя «старой девой» и потихоньку привыкать к этому, в ее жизни появился Он.
 Он снимал в их селе квартиру- в соседнем благоустроенном поселке, куда он приехал работать, съем жилья стоил в пять раз дороже. То ли случайно, то ли специально, он стал попадаться Тане везде, куда бы она не пошла, но попыток познакомиться не делал. Познакомились они тогда, когда он подвозил ее из поселка на своей машине. Оказалось, что зовут его Сашей и приехал он издалека на стройку, развернутую в поселке; был веселым, разговорчивым, ненавязчиво и без наглости предлагал, чтоб не потеряться, обменяться номерами телефонов. Про себя Таня отметила  что мужчина был молодым, лет, пожалуй, тридцати с небольшим, неглупым, следящим за собой и красивым той мужской красотой, которую замечаешь не сразу, а взглянув во второй раз: правильные черты лица, красиво очерченные губы, загорелые, перевитые венами сильные руки, широкие плечи. «И кольца у него нет»,- взглянув на правую руку мужчины, зачем-то подумала Таня.
 Саша переехал к ней, и Тане казалось, что уж теперь-то ее счастью ничего не помешает: ни завистливые шепотки соседок, ни частые двухнедельные командировки Саши, ни сомнения не понимающей ее бабки.
- Татьян, а свадьба, свадьба-то когда?- то и дело спрашивала она у отмахивающейся от нее внучки.
 Какая свадьба, зачем? Она уже не сможет без Саши, он- без нее, и им совсем не нужен бестолковый штамп в паспорте.
 Жена приехала за ним тогда, когда Ванька начал уверенно ходить и вовсю называл его папой- говорить он начал рано. Досталось всем- и Тане, и бабке, и поникшему, серому от страха Саше. Может, и Ваньке тоже досталось- он не помнил. Жена кричала Тане, что сначала надо паспорт смотреть, что все это время он ездил не в командировки, а к ней и двум дочкам, что больше она его никуда от себя не отпустит. Не переставая кричать, она кидала в сумку его вещи, по-хозяйски роясь в шкафах.
 Уезжая от них навсегда, Саша даже не оглянулся и не махнул рукой выбежавшей из дома Тане с Ванькой на руках. Ванька что-то радостно бормотал, показывая на машину, а Таня смотрела на валявшийся на дороге свитер, который она связала для Саши и который, опомнившись, выбросила из машины его жена.
 После этого Таня начала пить.Сначала только по праздникам в компании подруг, таких же, как она, брошеных и несчастных. Потом- каждую неделю, объясняя бабке, что «с девочками расслабились, все таки выходные». А потом, когда контору закрыли и работать стало негде- почти каждый день. Сначала бабка искала ее у подруг, тащила домой на глазах у всего села, дома начинала ругать, стыдить, уговаривать. Таня слушала, соглашалась, ревела пьяными слезами: «Бабка, жизнь кончилась!», а через минуту начинала смеяться.
 Вырастая, Ванька все больше начинал походить на своего отца и еще не понимал, что именно из-за этого мамка его и не любит.Сначала, когда она пила еще не сильно и не часто, он залазил к пьяной мамке на колени,обнимал за шею и бормотал «Мамоська моя холосая».Она ревела и тоже обнимала его, и, глядя на ее слезы, начинал реветь и он. Потом, когда пьянки стали постоянными, Ванька уже не лез к мамке на колени, а отсиживался под столом или за диваном, глядя на то, как мамка бегает по комнате и кричит: «Где этот гаденыш? Его папаша мне жизнь поломал, пусть едет и забирает  сыночка к себе!» Сидящая на диване бабка умоляла, протягивая к ней руки: «Танька, опомнись! Ведь заберут его, приезжали уже!» «Да пусть забирают! Мне только легче будет!»- кричала в ответ мамка.
 Подходил к концу месяц, данный мамке приезжавшими тетеньками на то, чтобы бросить пить и найти работу. А она начала пить еще сильней обычного, да так, что, каким-то чудом добравшись до дома, в дом зайти уже не могла и падала у крыльца, на крыльце, или, как в последний раз, между сенями и домом. Был май, и бабка, все еще топившая печку, за мамку не волновалась, приговаривая про себя: «Ниче змеюке не сделается, быстрее протрезвеет.»
 Наутро после неудачного мамкиного падения Ваньку разбудили ее стоны:
-Бабка, умираю...
Бабки дома не было, и мамка застонала снова:
-Ванька, умираю..
Раньше Ванька боялся и даже ревел- а ну как мамка правда умрет? А теперь он знал, что мамке надо дать воды и она перестанет умирать.
 Он оделся, сходил на кухню за водой. Повернувшись на бок, мамка выпила всю кружку, потом спросила хрипло:
-Огурцы в банке есть?
-Нет, мамка,- ответил Ванька,- я вчера последний съел с картошкой, а бабка банку вымыла.
-Ой, гады, ну что за гады,- застонала опять мамка,- один жрет последнее, другая рассол на помойку выливает. Иди ищи мне огурец!- прикрикнула она на Ваньку.
 Ванька выбежал на улицу и увидел, как сосед дядя Саша ставит у своего дома новый забор.
-Дядя Саша, дай огурец!- закричал Ванька.
-Зачем он тебе?- засмеялся сосед.
-Мамка умирает, просит огурец!- опять закричал Ванька.
-Ремня бы хорошего твоей мамке, чтоб перестала умирать,- проворчал дядя Саша.- Ладно, принесу, только штакетник сначала помоги приколотить.
 Ванька держал гвозди и гордился тем, что ему разрешили помогать, а дядя Саша ловко вбивал гвозди, и забор вырастал на глазах.
-А вот скажи-ка мне,сосед,-спросил он у Ваньки,- ты кем будешь, когда вырастешь?Космонавтом, поди?
-Не-а,- ответил Ванька,- я врачом буду.
-Ишь ты,- удивился дядя Саша,- а я вот космонавтом хотел стать, потом- на кораблях плавать. А стал шофером, зато по сменам и для дома времени больше. А почему врачом- то хочешь?
-Я мамку буду лечить,- серьезно ответил Ванька.- Мы когда с бабкой за таблетками ходили в этот, как его...
-На медпункт,- подсказал дядя Саша.
-Да, туда. И нам там тетя в белом халате сказала, что мамка болеет и ее надо лечить. А кто ее вылечит? Бабка говорит, что мы никому не нужны. Вот я и придумал врачом стать.
 Дядя Саша ошарашенно слушал Ваньку, потом помолчал и пошел в дом. Вернулся он с тремя огурцами в пакете и бутылкой из-под газировки с какой-то мутной жидкостью.
-Ну, раз такие дела,- сказал он Ваньке,- беги лечи свою мамку пока хоть этим.
 Машина подошла к дому в тот момент, когда мамка доедала последний огурец и допивала рассол.
Бабка, выглянув в окно, заохала:
-Танька, Танька! Опять ведь они приехали! Че будет-то?
Мамка вскочила с дивана, подбежала к стоящему в углу зеркалу, лихорадочно расчесываясь и поправляя на себе одежду. За этим занятием ее и застали вошедшие женщины и молодой парень, видимо, шофер.
 Одного взгляда на мамку было достаточно, чтоб все понять. Одна из женщин стала доставать из сумки какие-то бумаги, задавая при этом вопросы, ответы на которые были всем понятны:
-Значит, по прежнему пьянствуем и не работаем? Мы же дали Вам еще время, и что?
-Не забирайте,- дрожащим голосом просила мамка,- я не смогу без него, я руки на себя наложу...
-Успокойтесь,- перебила ее женщина,- это мы слышали и в прошлый раз. Материнских прав Вас пока никто не лишает. У Вас будет время одуматься и начать вести нормальный образ жизни, тогда Вам и вернут сына. А сегодня мы забираем ребенка с собой.
 Заголосила бабка. Мамка, подбежав к Ваньке, схватила его в охапку и заговорила, торопясь:
-Сынок, я никому не отдам тебя, слышишь? Я же люблю тебя, так люблю, что...А кричу, ругаюсь- не верь, это все вино кричит. Я брошу пить, вот увидишь...
 Она плакала, целовала Ваньку в щеки, лоб, нос, и он сам уже готов был разреветься, когда парень,  до этого молчавший, заговорил:
-Че ты тут цирк устроила? Раньше надо было бросать и ребенку в любви признаваться.
-Все, Костя, забирай мальчика и поехали,- сказала одна из женщин, дописывая бумаги.
 Уезжая, Ванька оглянулся назад. Слезы мешали ему смотреть, но он увидел, как из дома выбежала мамка, как она бежала за машиной и вдруг упала в большую лужу прямо посреди улицы.
-Пустите!- закричал Ванька,- мамка в лужу упала! Пустите меня к ней!
 Одна из женщин обняла его и стала уговаривать:
-Не плачь, Ванечка, ничего с ней не случится. Знаешь, сколько ты интересного сегодня увидишь? Познакомишься с другими ребятами, поиграешь в красивые игрушки, посмотришь мультфильмы...
 Постепенно Ванька успокоился и даже спросил у женщины:
-А я буду там ходить в этот...Ну, как его...Ну вот этот дядя еще говорил, когда мамка плакала,- показал Ванька на шофера.
-В цирк, что ли?- откликнулся тот.
-Да, в цирк!- обрадовался Ванька.- У нас Ленку мамка туда возила.Ленка рассказывала, что там звери всякие и люди разное делать умеют. Я тоже туда хочу.
-Так цирк ведь в городе, Ванечка,- ответила тетенька,- это от нас далеко.
 До райцентра, где ему предстояло жить в детдоме, Ванька доехал совсем успокоенным. Шофер высадил тетенек у большого дома, одна из них отдала ему бумаги и сказала:
-Привезешь и оформишь, все как обычно.
-Ясненько,- пропел шофер и повез Ваньку дальше.
 Когда они шли от машины к серому двухэтажному зданию, Ванька вдруг спросил:
-Дядя, а мамка из лужи уже встала?
-А че ей из нее вставать-то?- посмеиваясь, ответил парень.- Лежит себе, купается, загорает.
-Так ведь холодно же еще,- засомневался Ванька.- Я вчера босиком в эту лужу залез- ноги зябнут.Да мамку уж, наверно, подняли.
 Ванька так заволновался, что совсем забыл-  с утра мамка была еще не пьяная и могла выбраться из лужи сама.
-А че ее поднимать-то?- снова ответил парень.- Да не бойся, ниче с ней не будет.
 Ванька потрясенно молчал. Мамка лежит в холодной луже! Бабка ее точно не поднимет, дядю Сашу больше не отпустят, а сбегать позвать на помощь других соседей может только он, Ванька.
 Он рванул обратно к воротам. Парень сделал еще несколько шагов, потом оглянулся и заорал:
-Стой! Стой, тебе говорят!
 Он метнулся за Ванькой, но, не заметив выбоины в асфальте, упал, сильно стукнувшись коленом.
Кое-как поднявшись, он снова побежал догонять Ваньку, припадая на одну ногу.
 Ванька бежал, не разбирая дороги. Он знал, что должен убежать как можно дальше от дома, куда его привезли, от гнавшегося за ним шофера. Потом он спросит у кого-нибудь, по какой дороге надо бежать до села, а сейчас нужно быстрее спрятаться, чтоб шофер его не нашел.
 Зачем-то Ванька оглянулся и обрадовался, не увидев сзади своего преследователя, а когда снова повернул голову вперед, увидел стремительно приближающуюся легковую машину и, уже падая, услышал пронзительный визг тормозов...
… Ванька открыл глаза и ничего не понял. Он увидел белый потолок, белые стены, пустую кровать напротив, а возле нее какой-то непонятный ящик с множеством кнопок. Болела голова, в носу что-то мешалось, одна рука была забинтована, а другая привязана к кровати, и сверху из большой перевернутой бутылки к ней спускалась какая-то трубочка.Ваньке стало страшно.
-Бабка,- позвал он слабым голосом,- бабка, ты где?
 В палату вошла медсестра, немолодая и уставшая.
-Проснулся, Ванюш? Ну, вот и хорошо.
-Тетя, а откуда ты знаешь, как меня зовут?- спросил Ванька.
-Ну, я же тебя лечу, поэтому и знаю,- ответила медсестра.
-А я что, болею?- снова спросил Ванька.
-Болеешь,- ответила медсестра,- сейчас придет доктор и все тебе расскажет. Что там такое?- повернулась она на шум, внезапно раздавшийся за стеной и почти выбежала из палаты.
 Ванька услышал незнакомый мужской голос: «Нельзя. Вы понимаете, что это больница, и в ней свои правила?» и знакомый мамкин голос: «Ну пустите, пожалуйста! Ну он же там из-за меня! Пустите!»
 Ванька хотел встать, но вовремя подбежавшая медсестра уложила его обратно.
 В палату вошла мамка в белом халате, за ней- высокий полный доктор, который обратился к медсестре:
-Пять минут, проследите, пожалуйста.
 Когда медсестра с доктором вышли из палаты, мамка бросилась к Ваньке, опустилась перед его кроватью на колени, стала целовать свободную от капельницы руку и спрашивать сквозь душившие ее слезы:
-Ну, как ты, кисеныш? Где у тебя болит?
 Ванька хотел было обидеться- опять мамка обзывается, это слово было так похоже на привычное уже «гаденыш». А потом, увидев, как из глаз мамки потекли слезы, понял, что слово это, видимо, хорошее, просто мамка еще никогда так его не называла.
-Голова немножко болит,- ответил Ванька,- а как я сюда попал?
-Ты что, не помнишь?- непривычно тихим и ласковым голосом спросила мамка.- Ты бежал по дороге, тебя сшибла машинка, и ты оказался в больнице. А ты куда бежал?
-К тебе,- вспомнив, ответил Ванька.- Я испугался, что ты совсем замерзнешь.
-Почему замерзну?- удивилась мамка.
-Так ты же в лужу упала, когда я поехал,- объяснил Ванька.- Бабке тебя не поднять, дядю Сашу больше не отпустят, вот я и …
-Ванька, Ванька!- перебивая его, застонала мамка.- Что я наделала? Что теперь с нами будет-то?
 Она плакала и не замечала слез, ползала возле кровати на коленях, гладила Ваньку по голове, целовала его руки и ноги.
-Мамка,- спросил Ванька,- а почему мне не щекотно, когда ты меня в ножки целуешь?
-Не щекотно? Ничего, сыночек, будет щекотно, будет!Господи, зачем?- спросила у кого-то мамка, подняв глаза к потолку.- Ну, ничего,ничего, малыш! Главное-ты живой!
 Ванька посмотрел на мамку удивленно- конечно живой, какой же еще? Разве маленькие умирают?
 Он ничего не знал о разговоре мамки с врачом, о том, что в реанимации он уже двое суток.
-Сломано два ребра,- говорил врач,- множественные ушибы рук и ног. Без сотрясения, конечно, не обошлось, что понятно при такой травме. Но это все излечимо, вообщем. Самое сложное- задет спинной мозг. И если мальчик когда- нибудь пойдет, это будет чудом...
...- Пять минут прошло,- сказала вошедшая в палату медсестра.- Давайте уж, мамочка, не подводите меня.
-Все, все,- засуетилась мамка,поднимаясь с колен.- Сыночек, ты не бойся, я буду приходить каждый день. А когда тебя выпишут, мы уедем далеко-далеко и жить будем совсем по-другому.
-Даже бабку с собой не возьмем?- спросил Ванька.Мамка ничего не ответила, и он решил, что она его просто не услышала.
 Когда к ним домой пришли из сельсовета с сообщением о том, что случилось с Ванькой, баба Зоя,
захрипев, упала со стула и больше уже не поднялась. Пришедшая на вызов фельдшер сказала короткое и непонятное «инсульт», вызвала «скорую» и бабку увезли в участковую больницу. Она была в сознании, но лежала без движения, не могла говорить и тянула непрерывно одно и то же:    «а-а-а-я-я-я». Таня догадывалась, что она спрашивает про Ваньку,плакала, гладила бабку по руке и говорила про лежавшего в реанимации сына: «С ним все хорошо, бабуш.Ты не думай, выздоравливай». «Выздоравливай!- хмыкала с соседней койки лежавшая здесь же знакомая старуха из их села.-Ну, Танька, и натворила же ты делов! Врачи говорят, что бабке-то уж не подняться. Ты не о ней, о сыне думай давай».
...- Все, сыночек, я пошла,- сказала мамка, поцеловав Ваньку на прощание.
-Пойдете-то сейчас куда, вечер уже?- спросила у мамки медсестра.- Свои кто-то в городе есть?
-В городе?- встрепенулся Ванька.- Так мы в городе? Почему вы мне сразу-то не сказали? Здесь же цирк! Мамка, давай в цирк пойдем!
-Пойдем, мы с тобой везде пойдем,- ответила мамка, почему-то снова заплакав.

 Когда за ней закрылась дверь, Ванька почувствовал, что очень устал и хочет спать.Он видел, как в палату вошел доктор, как он начал осматривать и слушать его, как говорил что- то медсестре, показывая на приборы, но их голоса Ванька уже не разбирал сквозь сон.
 Засыпая, он думал о том, как мамка с бабкой Зоей заберут его из больницы, как они все вместе пойдут в цирк смотреть на диковинных зверей, как потом уедут втроем далеко- далеко,туда, где жизнь в сто раз лучше, чем у них в селе и где мамка не будет пить. «Так ведь она и сегодня уже не пьяная была»,- с улыбкой вспомнил он, засыпая совершенно счастливым.