На протяжении жизни. Феникс. Боль

Книга: На протяжении жизни.
Часть третья: Феникс.
Глава двадцать третья: Боль.

Мне самому не верится, что повествование зашло так далеко, и настало время упомянуть про тот самый роковой день. Всё развернулось спустя два года после ужасной октябрьской трагедии, забравшей навсегда моих одноклассников и Влада. Возможно, стоило бы вообще выбросить из головы те постыдные и отвратительные события, если бы они не стали преддверьем появления злополучной метки. Я всего лишь пытался заглушить боль, но, сам того не ведая, словно вонзил в себя острый клинок, ходил с ним припеваючи и думал, что поступил правильно. А на деле оставил в душе неизлечимый шрам. Более подробно поговорим о моей ошибке чуточку позже, сейчас же вернемся к тем самым значимым событиям.

Итак, день не задался с самого утра. Лорд – по отработанному алгоритму – заехал за мной перед поездкой в университет, однако сам он был какой-то нервный, дикий и озлобленный. Можно, конечно, пошутить, якобы, для психов такое состояние вполне обычно и естественно, да только его агрессия и впрямь выходила за рамки разумного, даже если учесть, ставшее привычным, круглосуточное суматошное поведение. Чувство юмора, как обязательный атрибут красноречия друга и амортизатор любых конфликтов, куда-то вероломно испарилось, посему уже с первых минут мы сцепились во взаимных упрёках.

- Ты долго ещё будешь жрать? - раздраженно бурчал Лорд.

- Да подожди ты! - басом кричал я. - У меня от твоего нытья кусок в горло не лезет!

- Давай быстрей шевелись!

- Куда ты спешишь? Времени еще больше часа!

- Нам к третьей паре! Поздно приедем, опять парковку фиг найдём!

- Тебе уже целой дороги вокруг комплекса мало?

- Будет своя машина, будешь ставить, где захочешь. А мне не нравится парковаться на отшибе. Короче, хватит разглагольствовать, запихивай бутерброд, и погнали!

С таким раззадоренным настроем мы и выдвинулись. Свободных мест на выделенном для личного автотранспорта участке не нашлось, из-за чего друг переругался матом и бросил «Ласточку» на проезжей части за длинной очередью таких же не успевших. Две пары по «режущим инструментам» тянулись под продолжения взаимных укоров и обвинений. Как же я был счастлив, когда занятия наконец-то закончились! Дорога обратно в город оставалась последним нашим совместным времяпрепровождением и не предвещала никаких неожиданностей, кроме моего запланированного визита на Восточное кладбище.

- Останови где-нибудь на шоссе, мне в одно место нужно съездить, - попросил я.

- Какое? - проявил рьяное любопытство Лорд.

- Не важно... Просто высади меня и всё!

- Ого! Аж другу сказать не хочешь? Что за секреты какие-то непонятные?

- На кладбище хочу съездить...

- Попросил бы, я бы тебя подвёз.

- Да ладно, - отмахнулся я. - Это личное дело.

- Слетаем вместе! На машине-то какие проблемы?

Именно в ту секунду я разозлился на него как никогда раньше. Мне захотелось вмазать по наглой роже, не знающей и не чувствующей меры. Он привязывался постоянно, невзирая на обстоятельства, эгоистично влезал в мысли тогда, когда требовалось одиночество. Я возненавидел Лорда всеми фибрами души, и, не имея никакого понятия как отвязаться, коротко и грубо лязгнул:

- Без тебя справлюсь!

- Почему ты такой упрямый? Мне ведь не сложно помочь другу.

- Это я-то упрямый? - поперхнулся я от голословного обвинения. - Высади меня уже где-нибудь!

Мои требования были наивны, Лорд только сильнее надавил на педаль акселератора.

- Нет! На ходу ты никуда не денешься! - загоготал водитель. Увы, он был прав. На оставшемся участке дороге светофоров не существовало, а значит, следующая остановка будет на месте назначения.

- Если тебе нечем заняться, мне только легче! Не нужно ковылять пешком...

- То-то же! Я же не делаю это тебе назло. Ты мне напомнил то, о чём я бессовестно позабыл - проведать могилу матери. У меня и в мыслях не было тебе мешать.

Находясь в спокойном и уравновешенном состоянии, разгадать истинные намеренья Лорда не так уж просто, в бешенстве - практически невозможно. Оставалось поверить ему и надеяться, что он не использует смерть матери в каких-либо корыстных целях.

Через десять минут мы приблизились к территории мертвецов, проскочили под поднятым шлагбаумом и потащились по узким асфальтовым дорожкам. В будничный прохладный вечер нам встретилось не более пяти прохожих - сезон посещений заканчивался. Побыв навигатором, я успешно привел наш экипаж к кварталу, где покоились мои одноклассники и друг детства. Лорд высадил меня и, не мешкая, двинулся по своим делам, выделив мне на всё про всё около четверти часа.

«Поэтому я и хотел съездить один, чтобы ни от кого не зависеть, - мысленно нудел я».

Следуя зову сердца, вырвавшего меня из повседневного болота и направившего посвятить кроху времени святой памяти, я побрёл по беспроглядному полю крестов и камней. Кладбище - исток новой жизни. Два года назад трагедия как лезвие распластала мою жизнь на «до» и «после». Теперь это стало очевидным как никогда. Я преодолел не малый путь и изменился сам (что отнюдь немаловажно); за этот период я умудрился натворить множество глупостей и ошибся вновь, посчитав неудачную попытку самоубийства вторым рождением. Рождение произошло там - на кладбище два года назад. Всё остальное закономерный исход.

Беспокоило и смущало только одно: неужели смерть друга детства была необходима для того, чтобы я приблизился к вере в Бога? От таких идей по спине пробегали мурашки, а ноги немели и подкашивались. Зачем так сложно и жестоко? Или я опять пытался решить уравнение с несколькими неизвестными? «Неисповедимы пути Господни, - всплыла в голове известное выражение». Мне приходилось усиленно сопротивлялся, подвергая сомнениям собственные рассуждения и умозаключения, но так же отчаянно я соглашался с ними, не находя другого ответа. Факты налицо, и как же хотелось вновь ошибиться в их толковании. Я надеялся на иной смысл, не зиждущийся на потере дорогого человека ради обретения веры.

Поиск при свете солнца могилы Влада не создал серьёзных хлопот, но шатание по кварталу кладбища всё же заставило отложить задуманные поклонения. Дело было в том, что небольшой участок с захоронениями преобразился до неузнаваемости. Однотипные глиняные насыпи с дешевыми деревянными крестами сменились на грандиозные и эффектные знаки почтения. Деревянные столики и скамейки, гранитные плиты, памятники, фигурки ангелов на массивных пьедесталах или простых плиточных полотнах с чугунными оградками или без - порой претендовали на настоящие произведения искусства, а помпезность их зависела лишь от фантазии и финансовых возможностей друзей и близких усопших. Сухие и бесчеловечные номерки исчезли, вместо них появились яркие фотографии и сложнейшие гравировки с прекрасными лицами. Возраст на момент смерти, как правило, не был определяющим фактором, лица у покойных фигурировали молодые, жизнерадостные, энергичные. Чаши могил наполнились маленькими пёстрыми цветами, словно клумбы в райском саду. Теперь это уже было не заброшенное и никому не нужное пристанище душ, а облагороженный уголок, пусть по-прежнему пустой и безжизненный.

Я осмотрел могилу друга детства. Огромная плита кварцевого цвета возвышалась над раковиной, сооружённой из камней такого же оттенка; эта конструкция в свою очередь стояла на островке из сероватой плитки. В чаше могилы росли свежие многолетние белые и красные цветы; было заметно, их посади совсем недавно, а буквально сегодня пропололи и разрыхлили землю. На моей морде невольно проскользила улыбка, мы разминулись с садовником всего на несколько часов. Конечно, я не мог знать наверняка, кто это был: сестра или мать Влада, или вообще кто-нибудь мне неизвестный, однако сам с собой согласился во мнении - Вероника. Вокруг было чисто и ухоженно: грязь и пыль стёрты, сухая трава сметена. Главный же сюрприз ждал меня на самой плите под улыбающейся рожицей Влада. Подпись в виде краткого текста явно выдавала руку сестры покойного друга: «Наши сердца всегда будут рядом с тобой. Помним, любим, храним!».

Я застыл, уставившись на выгравированные глаза, а они, как всегда игривые и задорные, были направлены куда-то в сторону. «Неуважение какое-то! – прошептал я». Может быть я опять виноват в том, что явился вновь спустя неимоверное количество времени на всё готовенькое и прибранное, прибежал тогда, когда нашлась минутка, а не когда было нужно, но и это не повод, чтобы пренебрегать моим присутствием. Ведь я не трус и не предатель! Как бы я не изменился, что бы со мной не произошло, где бы ни был, я всегда останусь верен своему покойному другу, сохраню его в памяти на веки. Настоящую дружбу не разделит ни время, ни гробовая доска.

Как же глубок смысл слова «попрощаться». Оно отнюдь не означает стереть или вычеркнуть из сердца. «Попрощаться» значит не носить с собой! Видимо, два года назад в силу разных на то причин (состояние аффекта после трагедии, бурная молодость и подростковая тупость, а может, просто-напросто, на всё отведён свой час, и раньше осознать или уяснить кое-какие истины невозможно) я как-то неправильно уловил подлинный смысл.

Прошло не менее двадцати минут, прежде чем я очнулся от нахлынувших дум и вернулся в леденящую реальность. Казалось, в радиусе километра нет ни души, даже мой новый друг-прилипало куда-то странно запропастился. Пустое кладбище, голые деревья, тишина. Одному было намного лучше, ибо в тех местах не принято балаболить и галдеть, а от Лорда ничего другого не дождешься. Потому разыскивать его я не собирался; в смиренном молчании обошёл могилы одноклассников (тоже по-своему изменившееся) и побрёл домой.

Привязев сам отыскал меня. Когда до ворот оставался десяток метров, за спиной послышалось дребезжание потихоньку разваливавшейся Лордовской «пятерки». Настиг он меня за территорией города мертвых и сразу же загорланил в открытое окно:

- Ну как всё прошло?

- Нормально, - холодно ответил я, не поворачиваясь в его сторону.

- У меня тоже всё отлично! Я у матери побывал и к Стасу успел заглянуть.

- Рад за тебя...

- Куда ты драпанул без меня? Я, видите ли, приехал, а там и след простыл. Ну, думаю, Дюха наверняка домой решил смотаться. И смотри-ка, как точно я опять угадал!

- Я и не напрашивался на обратный рейс... Как-нибудь сам доберусь, - проговорил я, а про себя добавил: «Отстанешь ты от меня сегодня или нет?».

- Садись и не выпендривайся!

- Можешь ехать домой! Ты свою миссию выполнил...

Водитель ничего не ответил, лишь вдавил педаль акселератора и резво (насколько это возможно) умчался вперед по извилистой лесной дороге, подняв за собой клубы пыли.

«Неужели! - подумал я и выдохнул, ощутив облегчение».

Радоваться было нечему. Едва я добрался до первого поворота, как тут же наткнулся на психа. Машина приятеля стояла через триста метров. Что опять затеял этот ненормальный, даже нельзя было предположить. Мне хотелось пройти мимо, не ввязываясь в демагогию (которая в тот день превосходила уже все ранее пережитые перебранки) и не подначивая излишне нарастающую ссору, однако у Лорда, по-видимому, обострилось старое психическое заболевание. Едва я с ним поравнялся, как он выскочил из автомобиля и омерзительно затявкал:

- Ты вообще себя как не знаю кто ведешь!

- Чего? - тут же обомлел я. Пройти мимо не получилось. - За собой следи!

- Ты почему такой упёртый-то? Будешь так всех отталкивать - останешься один! Кто у тебя ещё, кроме меня есть?

- Заткнись, ****ь! Тебя сегодня, какая муха укусила? Ты начинаешь нарываться! Или тебе может вмазать наконец-то? Без таких прилипал как ты будет только легче!

Лорд прильнул вплотную и вытаращился бешеными глазищами:

- Давай попробуй вмазать! Мозги потом не соберёшь!

Меня его задиристость лишь насмешила:

- Ну, не тебе мне угрожать...

- А ты кем себя возомнил? Бессмертным что ли? - продолжал рявкать Лорд.

- Твою мать, каким ещё бессмертным? Ты рехнулся?

- Дюха, я тебя предупреждал, не трогай мою мать!

Его толчок плечом, в иной ситуации и при ином эмоциональном фоне показался бы мягким, нежным и игривым, но тогда неожиданно разбудил во мне спящего хищника. Я обхватил рукой его тонкую шею и пробасил:

- Успокойся, дружок! Я могу серьёзно разозлиться.

Мне даже не удалось произнести фразу до конца, как ловкий и проворный бывший боксер выскользнул из захвата, нанеся парочку слабеньких взмахов ручонками по моей груди. Я рефлекторно ответил пинком по левому бедру; некстати удар вышел достаточно сильным, отчего некрепкий Лорд согнулся в колене и отпрянул на метр назад, поддавшись мышечному спазму и острой боли.

«Ну чего ты добиваешься, глупая сволочь? - мысленно выругался я».

Но изменить что-либо было уже невозможно! Ветер обоюдной ненависти подул нам в лица. Лорд, превозмогая боль, сумел-таки выпрямиться и закружил возле меня, будто голодный волк, а не лучший друг. Физиономия его покраснела, как у кочегара возле печи и обзавелась злобным оскалом, глазища прищурились и загорелись диким азартом - он готовился к резкому и внезапному выпаду, словно воспринимал зарождающуюся потасовку как детскую забаву.

- Ты грёбанный псих! Последний раз тебе говорю, угомонись, либо будет ещё больнее! - проорал я, надеясь вразумить дикошарого.

- А ты слишком самоуверен! И я тебе это сейчас докажу, - прошипел Лорд.

- Я больше шутить не буду! Только подойди…

Мои слова не создали должного эффекта, они напротив как будто бросили вызов – друг медленно, но верно двинулся на боевое столкновение. Самая странная драка за всю мою жизнь – с длинной завязкой и забавной концовкой. Подойдя на расстояние вытянутой руки, Лорд закружил еще активнее, молниеносно выдал серию ударов, пришедшуюся по моему правому плечу, и отскочил назад. Стоять тренировочным снарядом с опилками я не собирался и в отместку ринулся на него, пропустив еще тройку отмашистых ударов (обычных комариных укусов) по корпусу. Своим же костедробящим кулаком я пробил в область печени, тем самым сломав выскочку пополам.

Не теряя инициативы, я зарядил ему в солнечное сплетение и довольно усмехнулся, почувствовав приближающуюся победу. Такой комбинации из двух мощнейших ударов хватало, чтобы опрокинуть на землю куда более крепкий парней, поэтому и от Лорда я не ожидал никаких сюрпризов. К тому же дружище действительно прихирел: он никак не мог разогнуться, тяжко задышал и попятился куда-то в сторону. Я решил унизительно посмеяться, шуганув беднягу выпадом с ложным замахом, и непростительно ошибся. Конечно, правильнее будет выразиться, не ошибся, а опрометчиво поверил в победу, не ожидая такого фантастического ответа на последнем издыхании.

В момент моего ложного рывка психобоксёр ухитрился собраться и со скоростью пули выбросить правую руку. Я запоздало среагировал и, уклоняясь, получил «молот» в челюсть по касательной траектории. Чудеса на том не закончились! Второй «молот» тут же прилетел в правый висок. Но и это было не всё! Третий «молот» самый точный и неуловимый на сей раз вдарил прямо в мою челюсть. Что-то сочно хрустнуло. Сознание помутнело. Опосля я смог догадаться, что это был за удар и нарёк его «смертельным выстрелом». От него не уйти и не увернуться, он летит при первой же возможности и всегда достигает цели. Именно его Лорд и отрабатывал на листочке бумаги.

За одно мгновение я на собственной башке прочувствовал полный колорит тяжелой и незавидной доли Лордовских жертв. Стало абсолютно ясно, за какой такой удар его вышвырнули из боксерской школы. У меня закружилась голова, и я с трудом смог стоять на ногах. Благо и Лорд был не в состоянии продолжать наше постыдное друг друга избиение; он каким-то образом уже очутился в сторонке и валялся под ёлкой, корчась в адских муках. Я уселся рядышком, наивно пытаясь прийти в себя, но волна подкатывала неотвратимо. Вскоре меня вырвало какой-то слизью вперемешку с кровью. Однако треск и шум в черепной коробке не прекратились.

Мы долго и медленно отходили после обмена любезностями и окончательно потеряли счёт времени, прозябая на холодной земле в полукилометре от кладбищенских ворот. Такова была цена нашей подростковой импульсивности; и, по правде говоря, ещё легко отделались: я схлопотал сотрясение мозга и лишился зуба, Лорд – гематомы и сбитое дыхание. Главное, за всё это время мы не обмолвились ни словом, отлично понимая, что натворили.

- Ты, терминатор, ё-моё! Какого, прости меня, хрена ты бьешь прямо в печень? - ляпнул Лорд в истерическом смехе, усаживаясь на пятую точку.

Я заразился неуместным весельем и непроизвольно улыбнулся:

- Старая привычка: бить куда эффективно.

- Спасибо что не убил...

- И тебе!

Мы оба заржали как настоящие придурки. Когда всё же успокоились, Лорд переменил тон на серьёзный и неспешно продолжил:

- Я придурок!

- Неужто ты признался, - перебил я. Но друг не удостоил мою реплику и толикой внимания.

- Я специально тебя провоцировал и вот чего добился! Рано или поздно это должно было случиться... Пойти против друга... Это реальный позор!

Он прижал голову к коленям и засопел.

- Ты не плачь...

- Я и не плачу! - оживился Лорд и явил свой одновременно пылкий и расстроенный взгляд. Он даже грустил экспансивно. - Это не в моих правилах! Мне просто стыдно... И больно! Сука! - добавил друг, перекосившись в гримасе.

- Я тоже хорош... Как всегда не сдержался!

- Немудрено, я кого угодно достану... Тебе, кстати, не сильно прилетело?

- Такого не припомню... Ты поаккуратней со своим ударом, а то случайно убьёшь кого-нибудь. Я это тебе как знаток, повидавший всякое, говорю.

- Это я ещё вполсилы бил, - похвастался Лорд.

Я молча ухмыльнулся, решив не допытываться, говорит он правду или преувеличивает.

Спустя пару минут тишины друг попытался подняться, но помятое тело воспротивилось новой порцией болевых ощущений. Лорд покряхтел как старушка, расстроенно перевел дыхание и внезапно затараторил:

- Мы расстались с Яной. Вернее я её бросил. Но, если ты у неё спросишь, то она соврёт, что сама меня бросила.

- Ого, какая новость! Как это вы так?

- Надоела она мне... Всё время что-то требует, чем-нибудь недовольна. При этом чтобы я не сделал - всё не нравится! Вот и она мне перестала нравиться, - чуть-чуть усмехнулся Лорд. - Дошло до того, что эта эгоистка начала нелестно отзываться о моих друзьях... И даже выпроваживать! Неделю назад вспылила на Гамбита за то, что он сидел допоздна. А Ловеласа она вообще невзлюбила!

- Да уж... - закивал я головой. - Конечно, странно, что ты всё же осмелился...

- В смысле осмелился?

- Ну, Яночка конкретно тебя под каблук загнала, - прыснул я. - Поэтому и удивительно, как ты вырвался из-под гнёта своей ненаглядной возлюбленной?
Лорд поспешил отмахнуться:

- Да брось ты! Я Яну бросил, и ты брось нести всякую ахинею! А если опять же по-серьёзному, то любви у нас, наверное, не было...

- Тебе так кажется, ты просто обижен, - предположил я и тут же меня осенило: - Так ты поэтому такой бешенный?

- Может и поэтому... - пожал плечами Лорд. - Достала она меня сильно!

- В любом случае, как человек она мне не особо нравилась.

- Что же ты раньше молчал?

- А какое это имеет значение? Ты бы будто стал учитывать моё мнение?

- Блин, конечно же, стал! Моему другу не нравится моя девушка, а он молчит... Да не только ты! Вы вообще все молчали! Вы что меня так ненавидите?

- Скорее наоборот.

- Если бы было наоборот, то не изображали бы из себя глухонемых, а обратили бы моё внимание на значимые факты.

- Ты девушку выбирал для себя, так что мнение посторонних тебя не должно интересовать.

- Во-первых, не посторонних! А во-вторых, если моя девушка и друзья не могут поладить, значит с девушкой что-то не так. Мне без разницы насколько она красива и хороша. Главное, я буду точно знать, что она не моя судьба! Вот Яна когда тебе перестала нравиться?

- Год назад примерно.

Лорд с ужасом выпучил глаза:

- Год назад? Да ты... предатель какой-то!

- Почему? - искренне изумился я.

- Я целый год с ней время тратил! И всё из-за твоего молчания.

- Да ты обнаглел! Ещё я оказывается виноват?

- Заметь, не я это сказал!

- Смотри, если не с девушкой что-то не так, а с друзьями?

- С тобой-то да!

Я понял, что сморозил глупость, и мы вновь оживлённо рассмеялись.

Разумеется, в такое верится с трудом: собачились целый день напролёт, вмазали друг другу что было дури, а после беззаботно и задорно хохотали. Признаюсь, я и сам бы не поверил, но прочувствовал те эмоциональные карусели на собственной шкуре. Минутная вспыльчивость не разрушила нашу крепкую дружбу, она её только закалила. Подобно термообработке металла, мы разогрелись свыше критической температуры и быстро остыли, переформировав свои взаимоотношения на более твёрдые.

Вскоре мирное времяпрепровождение было никчёмно загублено. И самое обидное - не по нашей вине. Вдалеке дороги замаячила шумная и бурная компания из десяти человек. По их грязноватой и старомодной одежде было очевидно, что они выходцы из какого местного посёлка (городским в такой глуши и делать-то нечего). Немного поддатые, немного борзые, немного наивные. Им бы пройти мимо, не выпячивая свой униженный и оскорблённый менталитет, да избавить нас от излишних впечатлений в такой перенасыщенный день. Но бурлящая кровь и девственный мозг притянули молодых деревенских гопников прямо к нам.

- Э-э-эй, парни, - протянул сиплым голоском самый смелый из сборища доходяг. На вид ему было лет шестнадцать. - Закурить не найдётся?

«Эх, - мысленно выдохнул я. - Знакомые из детства фразы для развязывания мордобоя сейчас обращены против нас».

Подобные вопросы являются своего рода проверкой для идентификации любого случайного встречного. «Правильный» ответ даёт четко понять, кто перед тобой: свой или чужой. К сожалению, у каждой группировки в каждом районе собственные «верные» ответы, поэтому, не входя в узкий круг посвящённых, маловероятно сойти за «своего» пацана. А учитывая, что до нас докопались загородные беспредельщики, то было впору подумать об их банальном незнании элементарных истин и своих шансах избежать заварухи.

- Мы спортсмены, ребята, - пробасил я, имитируя хладнокровие. Ведь была правомерная причина, если не трястись, словно в конвульсиях от поражения электрическим током, то, как минимум насторожиться, покуда противостоять вдвоём десятку отморозков – отнюдь неперспективный расклад.

Сиплый смельчак и совсем юный мальчуган с кепкой на голове подорвались к нам. Остальные столпились возле Лордовской «Ласточки».

- А чё, каким спортом занимаетесь? - нагло пропищал Кепка. Он был маленького роста и имел около четырнадцати лет от роду, зато как смело он себя позиционировал - нереальный пуп Земли.

- Боксом! - твёрдо рявкнул Лорд.

- Ого-го-го! - в унисон провопили пацаны. Ни наши предостережения, ни мой огромный устрашающий вид (исправно отсеивающий добротную половину забияк) не создали должного эффекта для малолетних хулиганов. Чувство стадного могущества выпирало аж из всех щелей.

- Кум, давай сюда! - позвал Кепка товарища из толпы.

Через дюжину секунд пред нам предстало ещё одно чудо, отставшее от современной индустрии. На нём сверкали: кожаная тёмно-коричневая куртка, замызганные спортивные штаны и армейские ботинки. Его кривую и безобразную синюю харю было сложно назвать представительским лицом, но именно он, единственный рослый и здоровый, походил на вожака стайки падальщиков.

- Пареньки-то матёрые оказывается! Боксёры! - глумливо брызгал слюной Кепка.

- Да на понт они нас берут, - опрометчиво тявкнул Сиплый.

- Сейчас проверим! - гордо брякнул Кум и засыпал нас грудой вопросов: - Вы городские? Одни? Что тут делаете? - Ему оставалось попросить мелочь на пиво.

- Ты балаболить пришел или с конкретным вопросом? - грубо спросил я, поднимаясь с земли. Мы поравнялись с вожаком.

Эту тройку мне не составило бы опрокинуть на мах, вот только состояние было далеким от боевого – голова вновь закружилась. Да с оставшейся семеркой было не понятно что делать.

- Ни хрена себе базар?! - пискнул Кепка.

- Не туда вы свернули, боксёры. Восточное кладбище - наша земля! – обрубил Кум.

- Вы зомби что ли? - неуместно прыснул Лорд.

- Опаньки! - наклонился к нему Сиплый. - Подружка качка опять голосок подала.

- Что ты сказал? - Лорд немедля вскочил, выставив оскал. Он идеально создал впечатление психа, с которым лучше не связываться. И это сработало! Гопники и его сочли за достойного соперника. Но я-то знал, друг преодолевает неутихающие боли.

- То, ****ь! Деньги, сигареты есть?

- Есть, но не по вашу честь!

Они были готовы сию секунду отмудохать друг друга.

Кум «по-братски» положил мне руку на плечо и спокойно проговорил:

- Ну, что вы, пацаны? Боксеры, не боксеры - нам похрен! Вам надо с нами связывать? Нас, бля, в пять раз больше! Так что не дурите!

Был бы я один, мои мысли никогда бы не направились по вектору легкого и трусливого пути. Чего мне бояться? Что терять? Но я был с Лордом! А это уже совершенно другие обстоятельства. Подставлять под удар друзей - не в моих правилах.

От выбора варианта меня избавил сам псих:

- Детки, вы глухие или тупые? Вам же, мля, доходчиво намекнули: идите на хер!

- Чё ты вякнул, сука? - выругался Сиплый, полный надежд наказать обидчика, и свирепо замахнулся. К его огорчению, Лорд своим молниеносным ударом выстрелил точно по грязной пасти. Тинэйджер рухнул в нокауте.

«Была не была! Русские не сдаются! - мелькнуло у меня в голове».

Адреналин вспрыснулся в кровь. Энергия и сила разлилась по всему телу лёгким холодком, вызвав приятные мурашки.

- Э-э, бля, - успел выкрикнуть Кум, перед тем как я перебросил его через плечо и тремя дробящими ударами впаял харю в землю.

Раздался знакомый хруст сломанного носа и треск выбитых зубов. Второй пацанчик был выключен из боя.

Мелкий Кепка матом окликнул приятелей, упустивших развитие сюжетной линии и изрядно запоздавших к началу кровавой потасовки, подобрал палку и бросился на Лорда. Куда полез этот малыш? Пара «молотов» свалила бедолагу на месте.

Двое против семи.

Впечатляющий и бодрый старт ещё ничего не обещал и не гарантировал, на нас неслась целая орда гоблинов, да и мы были: уставшие и покалеченные. Я с трудом сохранял равновесие, перебарывая осточертелое головокружение. Лорд выглядел куда хуже: по-прежнему тужился от болей, к тому же его последние движения выделились заметной медлительность - друг неумолимо выдыхался. В итоге, превосходящей в несколько раз силе мы могли противопоставить: боевой дух и Божью помощь.

Я краем уха услышал, как Лорд прошептал свою коронную фразу для форсирования ярости: «Вы посмели обидеть мою девушку!». Не спорю, что сейчас это кажется странным и нелепым, поскольку девушки у него уже не было. Но тогда мне было как-то без разницы, лишь бы разгонка подействовало на самого Лорда.

Из приближающейся толпы в меня запустили бутылку из-под пива. Для уклонения от стеклянного снаряда мне пришлось потратить драгоценные мгновения; перед тем как меня повалила бешеная свора ободранных собак, я успел разве что хлестко выставить ногу и пробить по брюху ближайшую тварь. Вой, разнесшийся по глухому лесу, подтвердил наше намеренье причинить выродкам максимум урона. Однако, в тот же миг на меня обрушился град ожесточенных ударов, отражаясь болевыми ощущениями на каждом участке тела.

- Сдохни, сука! - кричал кто-то из псов.

Я сгруппировался и перекатывался с боку на бок, прикрывая левой рукой черепную коробку, а правой отбиваясь как было возможно. Спина, грудная клетка и лицо полыхали жгучим огнем. Порой боль прожигала тело насквозь, и я переставал что-либо чувствовать вообще. Мне удавалось хватать ноги и на время выключать их из интересного занятия. Но моё отчаянное сопротивление оставалось жалким плевком, без какого либо значимого результата.

Последовало несколько глухих звуков, и проверка моих нервных окончаний заметно уменьшилась. Тут же я откатился в сторонку и, натужив каждую мышцу, вскочил на ноги. Сквозь кровь, сочившуюся из рассеченной брови и заливавшей лицо, я изощрился бегло оглядеть намешанную из людей кашу и оценить новую обстановку. Лорд резал воздух длинной и толстой веткой (именной ей он долбанул по тупым черепкам), тем самым сосредоточив на себе аж четвёрку утырков. Одна лысая мразь копошилась на траве (её я удачно свалил на землю), ещё парочка в вязанных шапках не желала меня отпускать. Первая тройка так и валялась безучастно. Друг сделал всё что мог, следующий ход был мой.

Я отшвырнул повисшего на моей спине шакала в шапке на лысого пентюха, жаждущего вернуться в драку (получилось очень красиво и результативно, уже двое барахтались как рыбы на суше), и наконец-то приступил к уменьшению численности агрессоров. Разящий хук с левой по уху и костеломный апперкот с правой в челюсть лишили другого фаната в шапке своего излюбленного головного убора. Для верности я схватил его за скользкие сальные локоны и поцеловал коленкой в нос, - ещё один засранец был обездвижен. Войдя в раж, я, не останавливаясь на достигнутом, засадил подошвой ботинка по мордам лысого и шакала в шапке, обрушил на крайнего серию кулачных выстрелов, размозжил улыбальник в мясо и отбил всякое желание продолжать дергаться. От устранения лысого меня отвлёк натужный окрик Лорда.

Двое против пяти.

Голос друга был едва уловим среди гневного мата беснующихся и протяжных стонов пострадавших; главное, я всё же его услышал и вовремя оторвался от затягивающего избиения деревенских малолеток. Оглянувшись на Лорда, я не поймал его взором; собаки повалили беднягу на землю и хорошенько прижали, выжимая все соки и последние жизненные силы. Он ещё был в бою, ещё держался, ещё орал, ещё дышал. Но любое замешательство и рассуждения о вечном в условиях скоротечной сечи становились непозволительной роскошью, ибо в отличие от меня боксера не покрывала тугопробиваемая броня, позволяющая стойко переносить даже «смертельные молоты».

Рывок на помощь продемонстрировал важность ежедневных тренировок, умаявшееся и помятое тело предательски заканчивало подчиняться. Шаги отличались кривоватой траекторией, а удары - промахами и вялостью. Я поспел зарядить локтем по затылку сухощавому ублюдку, да отшвырнуть за капюшон запыхавшегося толстяка, как сам внезапно выдохся, а бесстрашные мудаки не отступали и перерывов не делали. На меня переключился очередной полупьяный оборванец (оставив Лорда и соратника с веткой один на один); он в акробатическом прыжке вмазал мне в правый бок и запрыгнул сверху в попытке придавить вниз. Всё бы ничего, однако, недобитый лысый активизировался и забарабанил кулачное соло по моей истерзанной спине. В конечном счёте, у двоих недоносков осуществился задуманный план. Я вновь оказался на земле.

Когда меня окатили новой дробью пинков, тело вспыхнуло свежим пламенем, а в голове сгенерировались безрадостные мысли, о том, что этот мордобой мне всё-таки не пережить и смерть совсем рядышком. Сжавшись в клубок и прикрыв лицо руками, я более не имел шансов отбиваться и, стиснув зубы, пытался превратиться в кусок каменных мышц. Благо я не отключился, а сохранял сознание до последнего вздоха, и это оказалось не напрасно. Сквозь лес ног я смог уследить, как еле живой Лорд изловчился выхватить деревянную палку, подняться и отдубасить одинокого нападающего.

Двое против четырёх.

Далее, пошатывающийся друг швырнул первобытное орудие в мою сторону, причинив капельку боли моим убийцам, и перешёл в решающее наступление. Следующей жертвой стал немного оглушенный сухощавый ублюдок (первым переключившийся на Лорда); боксерская комбинация из трёх «молотов» отправила в беспамятство и его.

Двое против трёх.

Второй раз за день мне было стыдно. Жилистый Лорд старался и держался, превозмогая все ушибы, раны и побои, а я могучий гигант катался под прессом каких-то деревенских дрищей, согласившись с поражением. Вот это было действительно позорище, мириться с которым я не собирался! Выход был один - использовать грязные и бесчестные приёмы. Их редко показывают в кино ввиду их жестокости и отвратительности, но в реальной драке без них никуда. Поскольку ставка неимоверно высока (ведь всё происходит по-настоящему), то тут уже не до красоты и техничности, необходимо бороться за саму жизнь.

Открылось второе дыхание. Не следует воображать, как я запорхал подобно серафиму. Нет! Просто я перестал чувствовать боль. Тело по-прежнему едва шевелилось, а сознание было, как в бреду. Я сражался, двигался, существовал вопреки здравому смыслу и каким бы то ни было медицинским показаниям. Вцепившись в первопопавшуюся ногу, я замотал озлобыша и повалил рядом. Улов был хороший - попался жирненький. Боров брыкался и сопел, но тщетно. Безапелляционный удар в пах, и он завизжал как девочка.

Меня настойчиво продолжали пинать сверху. И эта тварь била точно по бесценной голове. Я развернулся. Напрасно. Кирзовый сапог немедля вытерся о мой нос. Следующий выпад у оборванца не прошел. Сапог попался прямо мне в руки и соскочил с конечности хозяина. Не растерявшись, я подсёк другую ногу и перевел поединок в партер. Взгромоздился на барахтающегося подонка, попутно заламывая хлюпенькие ручки, харкнул в его испуганные глаза, растёкшейся по лицу, кровью и пропечатал лбом дюжину раз.

Двое против двоих.

Хм! Не совсем верное описание сил. Точнее будет сказать, две трети и половинка против двух половинок. Помятый лысый сцепился и катался по асфальту с полуживым Лордом, у которого неподвижно отвисла правая рука. Толстяк, обхватив вздутые шары руками, изображал из себя тяжело раненную недотрогу. Судя по всему, желание подниматься выместилось усталостью и страхом. Ну и я - пережёванный и распухший.

- Отпусти его, сука! - прокричал я, медленно приближаясь с подобранной веткой к клубку из тел.

Ни какой реакции. Лишь, когда я ткнул палкой в лысого, он обернулся, осмотрелся и обомлел. Трусливый щенок поторопился вырваться из объятий Лорда (что не составило труда, так как однорукий друг уже ничего не мог противопоставить) и попятился назад.

- Ладно-ладно, пацаны, мы вас поняли, - в испуге лепетал лысый.

- Что, теперь деньги можно не отдавать? - пошутил Лорд и вновь захихикал в истерическом припадке.

Лысый не понял юмора, а лишь интенсивно затрясся:

- Не бейте, пожалуйста...

- Так беги, бля, отсюда пока живой! - рявкнул я.

У меня не было других вариантов, как изображать свирепого монстра, хотя я едва стоял на ногах и не смог бы даже взмахнуть веткой, не то, что там продолжать побоище. Думаю, лысый был в состоянии разобраться с нами обоими в одиночестве (не говоря уже о притихшем толстяке), но жалкая и трусливая натура, неспособная без стада на самостоятельные и геройские поступки, давала о себе знать. В итоге, он сбежал с поля боя, бросив товарищей и упустив победу.

Я посмотрел на Лорда, зрелище было не для слабонервных. Распухшее лицо побагровело, сломанный нос хлюпал кровью и соплями, щёки вздулись, преобразив друга в азиата, капилляры глаз полопались, передних зубов недоставало, запястье правой руки было сломано, отчего безвольно болталось, кожа на костяшках кулаков сбита, одежда абсолютна грязная – в пластах глины и обильных пятнах крови. Вид его был настолько жалким и измученным, что слезинка сама прорезалась в уголках моих глаз.

- Не оплакивай меня раньше времени, я ещё живой, - продолжал безумное веселье Лорд.

- Поднимайся, слабак, хватит притворяться. Шоу закончилось, - тихо буркнул я.

Как только он скорчил серьёзную рожу, хохот сменился хрипом и стоном. Блин, лучше бы уж смеялся.

Я чуть не лишился протянутой руки, помогая другу подняться. Мы поковыляли к машине, мельком поглядывая на сраженных постанывающих и матерящихся малолеток.

«Неужели в их возрасте мы с Владом были такими же борзыми ублюдками? - мысленно обратился я сам себе».

- Мы могли бы выглядеть лучше, если бы не перестарались с разминкой, - возобновил шуточки Лорд.

- Давай меньше слов, больше дела! А то, эта шпана ещё очухается или тот с подмогой прискачет, - подбадривал я кое-как шевелящегося друга.

- Я смотрю, ты тоже не особо энергичен.

- Нормально всё! Лучше ответь, как с одной рукой машину поведёшь?

- Элементарно, Ватсон!

* * *

Остаток дня мы провели в районной поликлинике. К несчастью врачи неотложки попались любопытные и настырные, додумались вызвать дежурный отряд милиции. В общем, хлопот нам подкинули немало. А чем всё могло закончиться? Чистосердечными рассказами, походами по отделениям, поездками на место происшествия. Со временем следователи нашли и ту шайку, удостоверились в нашей версии событий и отпустили; сами же взялись за профилактические наказания для юных хулиганов.

Потихоньку затягивались и раны. Лорду загипсовали руку, правда, такой метод лечения лишил меня личного водителя и комфортного автотранспорта. С прочими неудобствами – в виде разукрашенных физиономий и постоянных нудящих болей во всем теле – ещё как-то можно было смириться.

Основные выводы мы сделали несколько позже – в самом начале ноября. Пережитая межличностная ссора и кровопролитная баталия заставили нас с Лордом сменить точку зрения на собственные взаимоотношения и восприятия жизни как таковой. Первым делом, мы поклялись в вечной нерушимой дружбе. Уже после сошлись во мнении, что случившийся смертельноопасный эпизод, откликающийся нестерпимыми болями, должен быть отмечен соответствующим перстнем.

Так на наших безымянных пальцах левой руки появилось третье ювелирное украшение. Его мы назвали Перстень боли. Широкий и серебряный с узорчатой печаткой. Он не только глушил безудержную боль, как можно было предположить, прежде всего, он олицетворял жестокость, хладнокровие, твердость, без которых мы ни за что бы не выжили.