Случай в школе для заключенных2

                За окном учительской был синий зимний вечер. Ветра не было и фонарь, освещавший проход между  жилыми бараками колонии и зданием школы, дружелюбно, желтоватым светом заглядывал внутрь комнаты, слегка освещая ее, придавая особый теплый оттенок.  «Какая тишина в зоне», - произнес вкрадчивый голос тихо, почти беззвучно. Петр – вздрогнул, в учительской, кроме него, никого не было. «Почудилось или приснилось? Неужели задремал?» - поднял голову и взглянул на часы.  До кон-ца последнего урока оставалось еще тридцать минут, и ждать остальных учителей, чтобы выйти всем вместе через контрольно-пропускной пункт колонии, как он это обычно делал, сегодня почему–то не хотелось. Фонарь за окном подмигнул, и в слегка заторможенном сознании, после проведенных уроков в душноватом классе,  стали рисоваться заманчивые картинки пешей прогулки  по освещенным улицам вечернего  города, припорошенного искрящимся  снежком. « Домой, домой!» - завертелась в голове. Он быстро оделся, спустился со второго этажа, вышел на крыльцо, и набрал полную грудь свежего морозного уличного воздуха. «Как хорошо!» - потянулся, и направился к железным воротам КПП.               

- Ну что, отработал?  - спросил солдат, проверяя пропуск.               
- Да, на сегодня хватит,  решил пораньше уйти, - ответил Петр, и захлопнул за собой железную дверь.

На улице праздновал вечер, сверкая снежной каруселью, на душе было спокойно и немножко весело от удачно проведенных уроков. 

Проснувшись утром, Петр потянулся, и сделал несколько упражнений, подготавливая себя к предстоя-щей работе. Позавтракав, он собрал конспекты  и отправился к своим ученикам в Зону. Зайдя в помещение КПП, учитель  показал солдату пропуск и хотел уже идти, как вдруг дежурный сказал:                -  Зайдите в здание администрации.               
-  А почему, что случилось?               
- Там узнаете.

- Хорошо, - выходя за железные двери, пробормотал  Петр с каким-то недобрым предчувствием.      

Проходя через двор к серому зданию, он стал  перебирать в памяти последние дни, события, свои  поступки: «Что же могло произойти?»               

Пахнущее каким-то особым запахом, здание администрации исправительно-трудовой колонии общего режима встретило его напряженной тишиной. На первом этаже никого не было. Но наверху слышались негромкие голоса. Петр поднялся на второй этаж и сразу попал в непривычную обстановку. На стульях вдоль стен сидели учителя школы. Некоторые из них слегка раскачивались и плакали.  Другие, согнув спину, упершись локтями в колени и обхватив голову ладонями, неподвижно замерли.  Несколько пар, прижавшись, друг к другу, как бы  от холода,  о чем-то тихо перешептывались.  Где-то внутри  у него повеяло холодком, сердце учащенно забилось.               
- Что произошло? - спросил он у первого, ближе сидящего к нему учителя.               

- Вы не знаете?  Ах, да, вы же вчера пораньше ушли, вам повезло, убили директора нашего -   Федора Ивановича убили.               
- Как убили, где? - голос от волнения стал глухим и невнятным.

«Пройдите в актовый зал», - раздался приглушенный, и как бы извиняющийся за задержку, голос дежурного офицера. Все медленно поднялись и вереницей, уступая  дорогу,  друг другу, потянулись в открывшуюся дверь актового зала. На сцену поднялись люди в форме. «Вон начальник по режиму, а этот из оперативной части», - донесся тихий шепот соседа. – «О, сам начальник колонии пришел».      

«Здравствуйте товарищи», - начал свою речь один из офицеров, – «все вы уже знаете, что произошло у нас с вами. Такое случается, редко конечно, но не надо забывать, где и с кем мы работаем. Очень пе-чально, я сочувствую всем пострадавшим. Хочу извиниться перед теми, кто пострадал больше всех, но дорогие товарищи, это совершил также и ваш ученик, не только мы – администрация колонии несем ответственность за совершенное преступление, но ведь и вы, как педагоги, воспитатели тоже должны давать себе отчет о пробелах в воспитательном процессе ваших подопечных».                «Так, теперь будут искать крайнего,  и переваливать ответственность друг на друга», - прошептал тот же сосед.                «Да что же все - таки случилось?» - у Петра никак  эти обрывки событий не складывались  в общее представление происшедшего.                «Ну что же, в силу сложившихся обстоятельств,  для этого мы вас и собрали здесь, занятия в школе отменяются до особого распоряжения,  проводятся оперативные работы и ведется следствие», -  повысив голос над поднявшимся ропотом учителей, закончил свою речь, вытирая платком вспотевшую лысину, человек в форме. - «У меня все, до свидания товарищи».  Все молча поднялись и стали выходить в коридор,  подавленные происшедшим.                Петр увидел впереди, выходящую из зала, учительницу химии, идти до дома было по пути, и они часто ходили с работы вместе. Догнав ее, он поздоровался и с извинением в голосе, учитывая выражение  ее лица, и спросил:                - Галина Андреевна, что же все – таки  произошло, как убили директора, где, за что?

- Федор Иванович сейчас в нашей больнице, мы звонили, врачи сказали, что идет операция на черепе,      у него часть мозга вытекла наружу.               
- Почему мозга?               
- Так ведь Пичугин его топором ударил по голове, прямо в висок, как жалко, человек всю войну про
шел, живой остался, а тут этот мерзавец его топором, ни за что, ни про что.                Мурашки побежали по всему телу, стало холодно,  кожа на голове под шапкой съежилась.                «Так - Пичугин мой ученик, я его классный руководитель», - завертелись в голове мысли.                «Вам повезло, Петр Ильич, вы как говорят, в рубашке родились. Это ведь ваш ученик, хорошо, что вы ушли, а то бы не знаю, что еще могло случиться».               
Ему четко, как наяву, вспомнился вчерашний вечер - припорошенные белым свежим снегом ступеньки порога школы, чистый зимний воздух, желтый свет фонаря, тишина в зоне  и необъяснимое желание  уйти домой.                - Я не очень понимаю, как все это произошло.  Мне ребята из общеобразовательной секции сказали, что он болен и поэтому его не было на уроках.                - Болен он, как же,  они бугра в отряде замочили сначала, а потом своего же дружка убили.               
- Очень прошу вас,  расскажите все по порядку, ничего не понимаю.               
Снег хрустел под ногами совсем не так, как вчера, он словно всхлипывал в такт четырем ногам, медленно идущим от колонии к своему дому, несущим  родным это ужасное известие.               
- Как случилось, спрашиваете, вот так и случилось, тут, знаете ли, Валентина Александровна в этом деле замешена.                - Это учительница русского языка?                - Она самая!                - А она - то здесь при чем?                - А вот и при том, только это я вам по секрету скажу, а то мало ли как все дело обернется.               
Она многозначительно посмотрела на Петра и замолчала, обдумывая про себя - сказать или не сказать столь деликатное и небезопасное для них  известие, которое ей, тоже по секрету, передала лучшая подруга  Валентины Александровны.                «Как бы это вам сказать, встречались они – Пичугин и Валентина Александровна вместе, вдвоем, понимаете?» -  пауза длилась бесконечно долго. Петр подсознательно что-то начинал понимать, что речь идет о половой связи, но тихо произнес: «Ничего я не понимаю - как они могли встречаться?»                В голове почему-то доминировала мысль о комнате свиданий, которую предоставляют заключенным с их близкими родственниками, но здесь, какое родство?                - Они что же родственники?                - Нет не родственники,  в школе, в классе встречались, -  как - то стыдливо, словно извиняясь за учительницу,  сказала она  и замолчала.                И только сейчас он вспомнил эпизоды, которым тогда  не придавал  никакого значения. Как - то придя в свой класс после обеда, во вторую смену, а школа работала в две смены, он увидел, что за партой сидит Пичугин, а рядом с ним  стоит Валентина Александровна. Петр обратил внимание на цвет ее лица - оно было красным, как у провинившегося, стыдливого человека.  Он замечал это раза два или три, но и подумать не мог об истинных причинах.  Первая мысль тогда была о дополнительных занятиях. А один раз, с ними был еще какой – то парень, но Петр его не знал.                - Ну, а какая же связь между встречами ее с Пичугиным и убийством директора?               
- В том – то и дело, что я сама не понимаю до конца – зачем прибежали эти двое в школу, говорят, кого - то искали. Может он как раз и  искал Валентину, а она в этот день не работала.  Он ведь с топором был, у расконвойника отнял, а другой с железным прутом. Забежали они в класс, а в это время там была Татьяна Ивановна – учительница математики, и сразу Пичугин замахнулся на нее топором, она и закричала на всю школу от страха. Зэки, что сидели на первой парте подкинули свой стол вверх так, что он оказался между ее головой и топором, ладно, что здоровые оказались ребята, и топор то вонзился в столешницу, а не в голову, прямо чудо, какое – то. Пичугин топор выдернул,   второй парень  железякой по столу стукнул, и выскочили они из класса, и побежали по коридору. А навстречу им директор, который на крик выскочил, стой, кричит, руки расставил в стороны, стараясь не пропустить их, ну Пичугин и ударил его топором по голове, а потом они убежали в конец зоны за баню. Там этот паразит Пичугин и повесился, а напарник, для верности, его ножом истыкал. А сам вешаться испугался.  Говорят, что заранее петли себе приготовили.  Вот такие дела.               
- А про бригадира ихнего вы что-то говорили?                - Да, сначала их трое было. Решились, видимо, они отомстить своим врагам, и начали с бригадира. Как
рассказывали очевидцы - сами заключенные, Пичугин подошел к бригадиру и стал его обзывать, тот здоровый детина был, но не успел он ничего сделать, как этот придурок  разрубил ему голову на две части.   Страх – то,  какой. Один из них при виде кровищи перепугался и на Пичугина закричал, что, мол, ты делаешь. Тут Пичугин и его зарубил насмерть. Вот тогда – то они и прибежали в школу.               
- А во сколько это было?                - Это случилось, как сказала Татьяна Ивановна,  за двадцать пять минут до конца последнего урока. 
Она еще сказала, что  на всю жизнь запомнит дату своего второго рождения.               

Петр вспомнил про часы на стене учительской – тридцать минут до конца последнего урока - значит, до неизбежной встречи оставалось всего пять минут.  Мысли закружили голову и понесли в далекое прошлое:  «Это опять он – мой ангел хранитель, как и тогда – в детстве», - приятные воспоминания несколько облегчили тягостное состояние, - «Есть еще на свете добро, не только зло». «Да», - тихо прошептал он, и замолчал. Галина Андреевна тоже погрузилась в свои мысли, наверно и она  пыталась думать о чем – то другом,  но все же еще добавила:  «Да вот еще что, говорили, что муж у Валентины Александровны сидел в другой колонии,  узнал об этих делах, и передал по-ихнему, что Пичугину не жить».                Медленно  шагая сквозь снежную карусель, погруженный каждый в свои мысли, они увеличивали расстояние от того места, где это произошло, и чем дальше они уходили, тем больше  снег засыпал их старые следы, как бы показывая, что все проходит, пройдет и это.