Граждане, опаздываю!

«Черт, черт, черт, опоздал! Граждане, простите, давно ушел автобус №6?» - спросил подбежавший на остановку сорокапятилетний мужчина с небольшими усиками, невысокого роста, заметным животом, красным лицом, синими кружками под глазами, которые были видны из-под очков, какой-то неестественной живостью и одышкой.
Окружающие неуверенно пожали плечами. Скрюченная бабушка с огромной спортивной сумкой сказала, что автобус уехал несколько минут назад. Мужчина схватился за голову и посмотрел на свои дешевые наручные часы.
«Боже мой, опаздываю, да как же так, никогда не опаздывал, а тут такое дело! Будильник сломался. Боже мой. Боже мой!» Пот стекал по его лицу, исчезая за пожелтевшим воротником когда-то белой рубашки.
«Ох, сейчас отчитываться придется. Ох, ох, ох. Начальник будет в ярости. Ох», - бормотал он себе под нос, периодически выбегая на дорогу, чтобы проследить прибытие автобуса №6, которого на горизонте еще даже не было.
- Доброе утро, Виктор Павлович, тоже решили сегодня поспать подольше? – К уже отдышавшемуся толстячку подошел мужчина, ровесник, может, чуть старше, в костюме, блестящих туфлях, с портфелем. Благородная седина, глубокие морщины на лице, появившееся, скорее всего, не из-за постоянной тоски, а, наоборот, от вечной улыбки. – Да, скажу я Вам, сегодня нам влетит, это уж точно. – И засмеялся.
Виктор Павлович перевел ничего не выражающий взгляд с дороги на своего коллегу. На мгновение по его лицу пробежали волны ненависти, потом что-то в нем щелкнуло, переменилось, и на лице снова установилось выражение безысходности с примесью паники. Он неуверенно пожал протянутую ему руку, отметив, что ладошка стала очень мокрой. После чего протараторил:
- Но, Александр Владимирович, подумайте же, нас ведь могут уволить! Вы же знаете начальника, он такое дело на тормозах не спустит. Он нас накажет! Да еще как!
- Накажет, будет прав, заслужили. Не накажет, тогда будем знать, что человек он понимающий, способный дать второй шанс. Не волнуйтесь, ничего уже не исправишь. Будь что будет, все равно, как писал классик.
Виктор Павлович не желал проникаться столь безрассудным, по его мнению, столь наплевательским отношением к такой серьезной проблеме. Он отвернулся от собеседника, который отошел от остановки и закурил, и снова принял роль смотрящего за прибытием автобуса, нервно теребя то наручные часы, то карманы пиджака, то портфель. В его подвижном сознании промелькнула мысль, что же за классик смог написать такую глупость. «Все равно, - подумал он. – Ну, ничего себе, все равно!»
Александр Владимирович курил медленно и очень внимательно, смакуя каждое мгновение. Неожиданно он услышал пронзительный крик радости: «Граждане, автобус! Граждане, не опоздаю! Александр Владимирович, поспешите!»
Александр Владимирович посмотрел на приближающийся автобус, немного пощурился и сказал: «Отставить панику, это восьмой автобус. Ждем дальше».
Лицо Виктора Павловича стало пунцовым, он поправил очки, внимательно посмотрел на номер автобуса и негромко выругался. Выражение радости было резко смещено вселенской усталостью и горечью. Он немного постоял на покачивающихся ножках, отвернулся от дороги и медленно поплелся к остановке, чтобы присесть. Стоявшие на остановке люди во главе с миниатюрной бабушкой покосились на нервного мужчину и все проследовали к автобусу №8.
Прошло около пяти минут, когда Александр Владимирович, докурив сигарету, посмотрел на подъезжающий автобус, узнал знакомый номер, уверенным шагом пошел к остановке, громко говоря: «Виктор Павлович, ликуйте, мы с Вами еще можем успеть, скажу больше, мы успеем, у меня хорошее предчувствие!»
Автобус остановился. Из закрытой остановки никто не выходил. Александр Владимирович заглянул внутрь.
Виктор Павлович лежал на спине, одна рука свисала, другая мертвой хваткой вцепилась в портфель, покоящийся на вздутой груди. Очки свалились.