Детства чистые глазёнки

От Автора: Несмотря на весёлое, беззаботное название рассказа, заимствованное без спроса у А. Лаэртского, основная линия повествования удерживается строго в канве канона мэм Роулинг, но стоит отметить, что внутреннее наполнение изрядно отличается от её привычных лёгких приключенческих историй.
Да и понятно оно будет в полной мере людям зрелого возраста, ибо действие происходит в 1970- начале 1980 гг. О чём мы пишем?
О внутреннем мире и самом большом страхе Северуса Снейпа, как ни странно, напрямую связанном с миром магглов и его излишне развитой цивилизацией. И, в конечном итоге, о преодолении этого страха непростым путём.

Предупреждения и замечания: натуралистичность, смерть персонажей.
Имя матери главного героя изменено по причинам, раскрывать которые мы не желаем за ненадобностью и излишествами всякими нехорошими.
Впрочем, кому интересно и не лень, сопоставьте нашего "Короля Артура и сэра Галахада" и сию "нетленку" в тесной связи с творением узника сэра Томаса Мэлори "Смерть Артура" ("Le Morte DArthure") в литературном переводе на русский с рукописи, опубликованной в 1947 г. Ю. Винавером. 

Disclaimer: персонажи не наши, всё остальное принадлежит Автору, в том числе, живописание изысков кинокартины А. Рене "Хиросима, любовь моя" (1959), удостоенной многих престижных европейских призов и наград.

Публикуется впервые.




Эпиграф:

"Уснуть. И видеть сны? Вот и ответ.
Какие сны в том смертном сне приснятся,
Когда покров земного чувства снят?
Вот объясненье. Вот что удлиняет
Несчастьям нашим жизнь на столько лет".

Шекспир, "Гамлет, принц Датский", акт 3, сцена 1.
Перевод Б. Пастернака.




Детство у Северуса было о двух частях, не удержанное в памяти, точнее, заботливо стёртое из лучших побуждений, и вполне осознанное. Всё нормально… на первый взгляд, ибо младенчики не помнят толком ничего о первых годах своего жития земного.
Часть вторая, реальное детство, началось с печали, одиночества и сумерек. Под северным небом британский школьник понимал, что он способен иначе забить решающий гол в ворота школьной команды соперников, не так, как все эти. Но Северус ни разу не попытался продемонстрировать свои способности, стать вожаком стайки озлобленных зверушек. Так холодная, бесстрастная матушка повелела, её сын обязан вписаться в коллектив сверстников, быть, как все, и ничем не выделяться. По её молчаливому и более чем прискорбному мнению, удерживаемому силой воли внутри себя, сын-неудачник, сын, ставший её пожизненным наказанием за невольный грех юности, был неспособен хоть как-то выделиться из среды этих недостойных магглов.


Однако ничего не подозревающему магглу Тобиасу было высоко и глубоко плевать на жизнь невесть, откуда свалившегося подкидыша. Как любой нормальный мужчина, Тобиас Николас Снейп мечтал о собственном сыночке, но жена никак не могла выносить плод. То не зачинает, то не донашивает и скидывает…  
Ох, и плутовка эта стройная, черноглазая, страстная молодушка, хоть трижды ведьма по слухам, но любит же, а верная какая!
Под лозунгом Лейбористов необходимо вкалывать на ткацкой фабрике почти всю неделю, зато он, Тобиас, добытчик, работяга! Приструнить жену вечером трудного дня – святое дело, обычаи в трудовом, полунищем городке таковы, да пусть за то, что в местную захудалую церквушку по воскресеньям не ходит и этому своему дрянному парнишке не велит. А вот того самого чужого, чем-то неуловимо опасного, вечно исподлобья зыркающего мальца законному главе недружного семейства надлежит особенно хорошенько пристукнуть, так, на всякий! Чтобы знал своё место и помалкивал.


… А в домашней библиотеке "этих Снейпов" из трущоб были разрозненные тома Encyclop;dia Britannica, да не какой-то там, а исторического, одиннадцатого издания. Чёрт возьми, эти книги освящены именем самого Кембриджского университета! Как не поверить во всё, что там написано!
Воспет и возвеличен Ку-клукс-клан в белых, непорочных одеждах с огненными крестами, призванный "предотвращать смешение рас".
Грандиозная статья "Цивилизация" основана на учении о селекции применительно к человеку, а также путях борьбы с вырождением в человеческом генофонде. Это пресловутая евгеника, осуждённая после зверств нацистов, и вновь возвеличенная в лучах славы современной генетики. Ну и пусть её.


Зато Британия, Величайшая Империя мира, её старые добрые викторианские законы, сие патриархальное общество благородных, сильных духом и добычливых джентльменов, защитников, кормильцев и владельцев слабых женщин и своего потомства, разнесено по рубрикам на всевозможно доступные статьи, разбросанные по имеющимся томам, касающиеся буквально всех, самых мельчайших и незначительных, на первый взгляд, подробностей. Освящённый вековыми традициями институт брака также расписан тщательно и чрезвычайно, даже чересчур, по мнению любого современного взрослого, убедительно.
Но мать и… этот Тобиас ни разу не заглянули в энциклопедию, отчего незадачливый командор окончательно и бесповоротно упал в глазах Северуса, мать же, напротив, безмерно возвысилась. Ибо, само собой разумеется, она знает наизусть не одну лишь энциклопедию, в которой чёрным по белому написано, что нет иной цивилизации, кроме европейской, а остальные люди дикари…
Всё было безумно увлекательно в мире молчаливых, строгих, печатных символов. К слову, не только энциклопедию читал сиротливый, большеглазый мальчик.


Кстати, о глазках.
Был странный случай ссоры взрослых, Северус отлично запомнил, как хозяин территории, на удивление, трезвый, возопил:
– Что ты сделала с его глазами?!
Всегда покорная, озлобленная матушка сказала, как отрезала:
– У него глаза его отца.
А в школе мальчишки взахлёб смаковали и цитировали страшное, ужасное кино "Ребёнок Розмари", да косились на сына Дьявола, злобно хихикая.


Никто не читает ничего стоящего. Здесь все интересуются спортом, автомобилями и комиксами. Проклятое время, бессмысленное поколение!


Свежеиспечённому Робинзону удалось откопать в своём новом укрытии, на пыльном чердаке, настоящее сокровище. Конечно, избранные пьесы Шекспира и потрёпанные, засаленные сборники поэзии.
А в старом сундуке нашлись целые груды рукописных фолиантов, значит, наверняка волшебных. Неразборчивые, стёртые временем буковки родного алфавита, как в тех, уже неинтересных, наскучивших, наивно-глупых книжках о великих чудесах магии из общедоступной библиотеки внизу, которой изредка пользовалась одна матушка… Ох, слова, складываемые из них, звучали так красиво, особенно благородно и твердокаменно, если произносить вслух, нараспев, на некий чужой манер, и привлекали… тайной желанного, земного княжества. От листов пергамента даже пахло как-то волнующе. Да и язык тот же, что во фрагментах книг магических!
Упорный ничей сын смог разобрать немного о римском Императоре с говорящим именем. Представьте себе безграничное изумление ребёнка, но этим героем оказался основатель династии Северов, Lucius Septimius Severus! Он даже погиб здесь, в родной Британии. И у него были сыновья, наследники, после смерти обожествившие его. А может ли быть, что совпадения случаются и в жизни, как в стихосложении?..


Свинцовое северное небо, символика высокой поэзии, захватывающие реалии из истинных, специально спрятанных волшебных книг овладели душой Дитя во времени, Лунного Дитя, чужого в мире окружающих заурядных смертных. На счастье или на беду, ни в энциклопедии, ни в книгах с чердака не встретилось ни слова о религиях, но ребёнок нутром понимал, что высшая справедливость существует лишь в вечной жизни, неважно, где. Хотелось хоть краем глаза заглянуть туда, но жутко до мурашек. Да и как?..


… В воскресный майский день в доме опять была ссора. И мальчику хотелось защитить её, спасти, ему не помогал ни врач, ни богослов. Он молча посягал на материнскую любовь. У забитого ребёнка нет возможности сразиться с взрослым мужчиной, своим истязателем. Приходится угрюмо смотреть в маленький экран телевизора.
А что? В мире живых картинок тоже можно отвлечься и посмеяться над разборками свиней, блестящем шедевре вроде: "Все животные равны, но некоторые животные равнее других". Псы сторожат узаконенное благополучие свиней. А для тупых овец, конечно,  блестящая мишурой бондиана, визжащие истеричные битломаны, тупые шоу и лотереи…
Редко, но метко встречались на BBC и довольно занятные, недопонятые, а потому едко, накрепко внедряющиеся в самое естество покинутого всеми мальчишки кинофильмы, оттого-то сами собой западавшие в отлично развитую память, роскошное, на зависть недругам, коих большинство, воображение, и проникавшие в самое сердце, нет, глубже, в самые сновидения.


… На заднем плане привычное чертыханье матушки и непотребная матерщина Тобиаса. Гости в этот дом не ходят, всё, как всегда, казалось бы, но…
Но в этот раз невинное дитя порока увидело, как опалённые любовным потом тела чередуются с сожжёнными бомбой трупами, и снова и снова на экране адская чехарда. Он обомлел до сладостной истомы, когда узрел, как дивно разжимаются хрупкие женские пальцы в конвульсии оргазма. Мальчишка покраснел до ушей, но не смог отвести глаз от того, чем взрослые занимаются за закрытой дверью.


С отрочества несчастливая француженка на заднем плане говорит о своей страсти к японцу, пока идут кадры ужасающей хроники: хирург извлекает щипцами глазное яблоко человека, изувеченного неуправляемым процессом высвобождения громадного количества тепловой и лучистой энергии в ходе цепной ядерной реакции деления за весьма малый отрезок времени, в просторечии, атомным взрывом.
И наконец, в довершение всех документальных ужасов и 48 часовой истории любви, вот она – хищная вещь века, Тень на плитах Хиросимы, а милующаяся парочка невидимых за Ней актёров протяжно стонет…
– Hiroshima mon amour…


… Запретная Любовь преобразилась в немыслимое страдание, представилась невероятной, сумасшедшей смесью нестерпимых мучений тысяч людей с несдержанным грязным вожделением японца и французской, когда-то, в раннем отрочестве, наголо обритой "шлюхи" за роман с каким-то молоденьким немцем-оккупантом. Но последнее звено разноплемённой и краткосрочной "Любви" показалось Северусу совсем малозначащим перед несоизмеримо великой и ужасной трагедией неведомого доселе дальневосточного своеобычного народа. Мелькало в голове ошеломлённого донельзя ребёнка, предоставленного самому себе, и множество неких туманных, с сильным негативным оттенком, слов и понятий, точное определение которых не осеняло растревоженный, как улей, ум.


В том фильме "новой волны" Любовь в итоге воссоединяет распавшееся на фрагменты время. Она оказывается сильнее и мучительно-навязчивых воспоминаний, и вполне реального страха перед грядущим. Режиссёр и его команда всё сделали правильно: Amor vincit omnia. Так и напрашивается само собой подспудное сказочное продолжение краткой, двухдневной истории: они жили долго и счастливо и умерли в один день.


Но слишком чистый телом и душой ребёнок не выдержал инфернально глубочайшего потрясения, выбежал из гостиной и не услышал, как блудная француженка восклицает: "Я и тебя забуду, я уже начинаю тебя забывать!".


Конечно, перепуганный до полусмерти мальчишка помчался в своё княжество земное, на чердак. Потом была яркая вспышка сконцентрированных эмоций ничейного подкидыша. Он помнил, как моментально занялось бездымным огнём крохотное помещение, все бесценные находки и пыльный хлам на глазах превращались в пустое место, ни закричать, ни выбежать он не мог, будто бы онемев и остолбенев.

 
Упал, очнулся… нежные прикосновения к руке. Не может быть, свершилось, матушка приласкала сыночка!.. Чем он заслужил желанное тепло и ласку, в сей светлый, незабвенный час неважно. За её скупую улыбку и лёгкий одобрительный кивок, сын готов был перевернуть Землю без какого-либо рычага и точки опоры.


Увы, не мать, а эта часто мелькавшая на глазах зеленоглазая рыжая девчонка, разодетая, как куколка. Несмело улыбается и что-то лепечет…
Дитя во времени, бледное Лунное Дитя, столь редко улыбавшееся за всю свою короткую жизнь, видело смертный сон. Северус-безотцовщина побывал по ту сторону земного, преходящего добра и зла, где… несказанно холодно, невыразимо ужасно и нечеловечески одиноко.
А тут снова вполне сносная реальность! Гип-гип-ура!


Забытый всеми, отверженный мальчик не умел и не мог анализировать то… что вообще не понимал без объяснений.
… Странно, что мать впустила в дом чужую. Впрочем, это существо не совсем такое, как остальные. Да и очевидно приятно, что ты хоть кому-то внезапно понадобился!


Этот очаровательный, застенчивый мальчик, чем-то похожий на милую сестричку Петунью, оказался ярчайшей звездой на тусклом, застланном незримыми тучами небосводе избалованной родителями Лили Эванс! Он же оказался настоящим волшебником!
Оказывается, существует мир магии, там можно летать, как птица, даже закупорить смерть!


Эта обуза Элейн Лайон Принс, презренный и законченный сквиб, лишь на одиннадцатом году жизни, столь поздно, что уж не было никаких чаяний, проявил родовую Тёмную Магию, что куда важнее тайны не по своей воле падшей женщины. Сын единородный в миг сжёг ко всем чертям чердак священным пламенем, а крыша уцелела. Словно его учили по всем правилам! Это магия крови истинного наследника Принсев, никак не иначе.


В тот год короткого, ярчайшего блаженства мальчику, всю жизнь мечтавшему хоть на краткий миг почувствовать неподдельное материнское тепло, её ладонь, перебирающую пряди волос, было всё равно… кто им восхищается, грустит и радуется единодушно. И даже всё равно, если из жалости! Но год миновал, это уже не заурядная, но милая взору девочка, изредка от неё исходит манящий аромат женственности. Она же и есть будущая женщина, священная честная супруга, законная мать, а почему бы… не своя жена и мать собственных детей, пускай, одного-единственного сына, зато наследника и продолжателя рода?


Лунного света Дитя эхом часов играет. Ветер треплет плаща бело-молочные складки. С духами светлой зари он развлекается в прятки и ожидает улыбку Солнечного Дитя.* Как здорово, что есть на белом свете Лилия долины!
И честный, благодарный Северус сам не заметил, как чисто, по-детски, но не вполне, учитывая его Кембриджскую образованность, влюбился в Лили, ласково заглядывающую в глаза. Ему понравилось мечтать молчком и рядышком. Как романтично и музыкально, не правда ли?
А вот и нет.


На деле, он всё раздумывал, а можно ли любить вечно, всегда, если супруги в посещённой в строгой тайне от матушки церковке клянутся разделять все радости и несчастья лишь только до смерти? Вдруг мир станет невыносимо, неприемлемо безобразным, а коли он перевернётся и исчезнет, если прикоснуться к ней, сжать руку? Для него нет ни времени, ни места в бренном мире, значит, остаётся осмелиться и посметь жить в Вечности, когда-то представлявшейся единственно справедливой реальностью. Однако, при одном слове «Вечность», мелькавшем в разуме, бедного Северуса как будто обдавало нездешним ледяным, насквозь пронизывающим ветром, несущим дух чего-то неописуемо ужасного, многажды худшего, нежели смерть тела.


И мальчик не смог осознать и признать, просто-напросто обо всём… этом, непонятном, запутанном, рано говорить. Зато Северус счастливо переключился на реальность, здесь и сейчас, и была тому веская причина.


Боготворимая и отчуждённая одновременно матушка снизошла до лаконичного сообщения, что этой осенью они оба попадут в дивный, новый мир волшебства и магии! Осталось лишь прихватить даму под локоток и уйти по-английски, как полагается благовоспитанному джентльмену, что и было проделано. Назло всем им, мальчишкам из ненавистной школы, главнокомандующему без всяческих на то причин Тобиасу…
Главное же, напоследок, в решающий момент начала истинной жизни, насолить ей, так и оставшейся неласковой, неприступной, суровой матушке.


Обиженный сын и не подумал сожалеть о сожжённом чердаке с какими-то ветхими книгами, своём княжестве земном и безмерно уединённом, не сулящем никакой надежды если и не на радужное, то вполне удовлетворительное будущее, включающее обязательное обзаведение семейством в чистейших викторианских традициях. Ну и ладно, с учётом текущего безнравственного времени, пусть, с одним сыночком, но здоровым, крепким и, разумеется, сильным разумом.


И, в конце-то концов, чердак с его бесследно пропавшими «сокровищами» – это же прошлое, ещё вчера сегодня было завтра.


Маленький Принц не вернётся домой! Он сам себе поклялся в этом самой страшной клятвой – нерушимым словом чести.
Северус так и не добрался до слов Хемингуэя, что все страхи и слабости порождаются святой невинностью, увы и ах.


Для "не такого, как все и прямо-таки замечательного во всех отношениях" Северуса открылся путь в пугающую до мурашек и одновременно увлекающую Вечность, что куда важнее всех житейских пустяков. Подростку страстно захотелось узнать не столько подробности реалий интима, сколько… последствия тошнотворной, загадочной маггловской трагедии, отразившейся в неправильном варианте персональной Вечности.
Значит, необходимо внимательно порыться во всех доступных источниках информации, в первую очередь, в молчащих, праведных книгах. Телевидение почему-то теперь воспринималось, как табу. Вообще, едва доступным маггловским газетам доверять глупо. Пишут, что научились летать без крыльев, плавать в глубинах океана, как рыбы, а на земле жить по-человечески не умеют.


Роскошные библиотеки, строго-настрого запрещённые Министерством маггловские СМИ, стол и кров с истинно английскими ненавязчивым, необременительным  радушием и гостеприимностью предоставлялись однокурсниками, чистокровными сотоварищами, в особняках родителей. Этот приятель, таинственный, хранящий некую архиважную тайну, умный, одарённый сверх меры студент отчего-то ни разу не возвращался на каникулах в дом милый дом. Мой дом – моя крепость для любого гражданина исконной земли Надежды и Славы, благословенной Англии! Этот негласный закон действовал и в мире магической Британии испокон веков.


… На след "Малыша", уничтожившего пресловутую Хиросиму, Северус вышел так быстро, что было даже не до ехидства о мальчике, нашедшем пулемёт. Но какой же нежданный – негаданный болезненный символ, удар в самое сердце: первым зарядом недоброго тепла оказалась "Trinity". Манхэттенский проект удался на славу, во имя… их, чужеродных, непонятных и наверняка отвратительных богов, которых услаждает такой кошмар, ввиду этого они запретны с раннего детства, из-за сверхчеловеческой, необъятной кровожадности и безжалостности. Три бомбы друг за другом изменили весь огромный, необъятный мир! Вот уж святая Троица, и ей прикажете молиться?..


Чего только не делал студент сиятельного Хогвартса, чтобы найти разумное научное обоснование, да избавиться раз и навсегда от удушающего, выматывающего воспоминания о том свете, о том, что его ждёт там! Но даже в самой Запретной Секции оказалось пусто…
Безыскусно говоря, время ещё не пришло, недоступный Северусу Хроноворот бессилен перед будущим.
Оно настало для упорного декана Слизерина лишь год спустя после гибели той, которую официально все называли миссис Поттер, окончательного увядания первой и последней Любви его, Северуса Снейпа.
О, ну кто бы сомневался, перепуганные магглы с трудом высосали эту теорию из пальца!
Право слово, судите сами…


Некая Машина Судного Дня, загадочное устройство, способное уничтожить всю жизнь на Земле, возможно, саму планету. Непостижимо сложная даже для высокоорганизованного мозга волшебника грязная термоядерная бомба. И неважно, какая сверхдержава запустит первую ласточку Апокалипсиса, кто нажмёт на красную кнопку в порыве слепой ярости и жажды уничтожения всего живого! Главное же – результат! Наперекор всем бывшим в подлунном мире войнам, победители останутся в проигрыше, уж не классическое римское "горе побеждённым", etc…
Нет, нет, и ещё раз нет! Это не доказано, абсолютно непонятно в подробностях, на веру не принимается, очередная ересь, фальшивка, маггловское пугало!


Но до щемящей боли в сердце, до задержки дыхания, до мертвенной, сосущей пустоты в груди вся эта чертовщина и ненормальный бред воспалённого страхом воображения маггловских умников похожи на тот, свой первый, уникальный смертный сон!


… Ты один, совсем один, под угасшим слепым небом, тебя терзает неестественный арктический холод. Пустынная земля во тьме библейской погребена под громадными сугробами пепла, сожжённой дотла плоти всех живых существ, бездушных растений, мало того, священной и неприкосновенной цивилизации. Не может быть, что это и есть справедливая Вечность! Кому нужно хоть трижды вечное существование в покинутом, мёртвом мире, забытом всеми и вся?


Отчасти отсюда и ритуал отхода ко сну и положения во кровать, иначе…
Пытка бессонницей – известное средство Инквизиции и современных спецслужб для лишения жертвы разума. Обречённый грешник или очередной твёрдый орешек становится мягким, податливым, как воск, всегда готовым для дачи необходимых показаний, а после… в топку.


Но это же не Святая Инквизиция? Профессор Снейп, сей двуличный шпион, по определению, бессовестный и аморальный тип, всю свою жизнь построил на нерушимых принципах, кредо, табу, да реализации заурядных комплексов.
Он решительно "стал рабом законов, чтобы быть свободным".
Наивысшим предписанием Римского Права для Северуса Тобиаса Снейпа оказалось вполне естественным образом избранное, как волевым человеком, неоднократно оказывавшимся в рискованных и угрожающих жизни ситуациях: "Власть над собой – высшая власть". 
При всём, при этом гениальный лицемер с давних пор отрёкся от устаревших, далеко не смешных в свете незыблемых исторических фактов теорий о превосходстве белокурых бестий, европоцентризме и прочей детской чуши.
В то же время он незаметно прорвался за допустимые для заурядного everyman`a пределы лжи в глазах всех и каждого, кроме себя самого, единственного и неповторимого.


Со временем и пришедшими возможностями у него сложилось твёрдое убеждение, что нужно быть вне партий, не лезть в сильные мира сего, дабы не превратиться в жирную, пьяную свинью на скотном дворе. Хотя…
Он прекрасно знал, что как ни играй словами, в реальном мире объективных действий и материальных фактов грешники не наказываются, праведники не вознаграждаются. Сильному сопутствует успех, слабого постигает неудача. Вот и всё, яснее ясного, что надо быть сильным.


… Что осталось после его ухода из мира живых там, куда он так и не вернулся даже, чтобы присутствовать на похоронах давным-давно прощённой за деланную холодность и напускное высокомерие матушки, в маленьком городишке на берегу отравленной речки с поросшими пожухлой, редкой травой бережками?
Наверное, невидимая никому тень застенчивого, молчаливого, большеглазого, не по годам умного мальчика, чересчур любившего тихо размышлять, но никак не действовать, столь разнящаяся от его взрослого двойника, бесстрашно действующего после недолгого обдумывания той или иной ситуации, а иногда и безотлагательно, как того требовали обстоятельства, почти наобум, по наитию.
Ибо ему, взрослому Северусу Снейпу, уже нечего и некого было терять в этом бренном, надоевшем, набившем оскомину подлунном мире, который ни при каких обстоятельствах не перевернулся бы и не исчез, ведь больше не к кому прикасаться, или сжать чью-то руку.


"По вере вашей да будет вам", и ему не оставалось ничего, кроме как очень вовремя прозреть, словно слепцу Матфееву. Он нашёл, предположительно, точно вычислил для себя нужное время и место, чтобы уйти красиво в небытие, как бы оно ни пугало всю сознательную жизнь. Он сумел превозмочь панический ужас перед ядерной зимой для себя одного, по жизни одиночки, и раствориться душой в никуда и нигде для незваных посторонних наблюдателей, кроме мистера Поттера, принеся неоценимую пользу многим будущим поколениям, раз уж не судьба народиться его одному-единственному сыночку, но здоровому, крепкому и, разумеется, сильному разумом…
               
_______________________________________

*Парафраз отрывка композиции группы King Crimson "Moonchild" (1969).