Виолончель

Квадратная, глубокая комната, оббитая черным бархатом с уходящими в неизвестность потолками. Красный длинноногий стул с прямой спинкой, гордо стоящий по центру. Божественный инструмент, живущий в своей бесконечности идеальных форм. Зеркальное, тонкое начало,  растущее острым жалом из лежащего тела жертвы. Виолончель глубоко вонзается длинной спицей в грудь молодого мужчины. Свет желтой лампы равнодушно играет, на хромовом блеске метала. Пришло её время. Появилась музыкант. Её тонкие пальчики уверенно зажимают невидимые лады, её слух заточен под музыку смерти. Зря смерть рисуют черной, она как жизнь, имеет красный цвет, цвет возбуждения, желания, огня, неутолимой жажды плоти, радости жизни, цвет лопающихся от восторга вен. Хрупкая ручка вращает гриф. Спица назойливо ковыряет грудь, углубляя и расширяя маленькое отверстие, делая его округлее и все краснее. Смычок касается нервных струн, струны вздрагивают, гудят. Виолончель вибрирует, из неё вырывается звук, полный страданий и красоты, прекрасный звук жизни. Пляска началась.  Алая, временами черно-красная кровь густыми кусками легких и мягким хрустом продавленных ребер дополняет композицию. Девушка входит в азарт, тело на полу оживает, оно дрожит в такт невидимым пассам виртуозных рук. Крови становится все больше, она бурлит из глубоких ран, подгоняемая музыкой течет по уголкам рта, бесстыдно хлюпает в раздавленном горле.  Рубаха превратилась в лохмотья. По лакированным стенкам инструмента стекают капли прошлой, бездарно прожитой жизни. Мужское тело парит пронизанное тонким шпилем женской души. Виолончель начинает пахнуть рождением,  сырым лакированным деревом и мясом, свежим мертвым мясом, она впитала запах смерти. Музыка оживает, она льется от исполнителя к нам сквозь судорожные конвульсии трупа. Живая музыка. Виолончелистка непоколебима, она создана лишь для этого, её знание инструмента не оставляет сомнений в её избранности. Ничего не жаль, все так, как оно должно быть и не как иначе, ведь зачем тогда жить, если не наслаждаться каждой секундой незнания своего будущего, каждой каплей своей и чужой игры на чьих-то трупах?