Секунда до... секунда после

  Издалека послышался истошный вопль одинокого зверя. «Всего лишь одна ночь… Мне нужно продержаться только до рассвета» слышалось в голове сквозь суматоху навязчивых мыслей. Осенний хворост предательски похрустывал под синими ботинками. В животе беспрестанно урчало… в этот момент это походило на смех первозданного страха. Земля пульсировала, а холодный воздух запускал невидимые ладони под промокший плащ и тонкую футболку. Воображение моё рисовало чёрно-багровые картины, что приходили в голову, наверное, лишь во время страшной агонии. Днём здесь дышала доброта, ночью же просыпался настоящий кошмар. Буквально пару часов назад всё – будь-то невзрачный куст или пробегающий мимо крольчонок – было пропитано счастьем и умиротворением. Бегу к деревьям, в надежде затеряться в их кронах, однако ко мне приходит смирение, ибо жестокость встречного ветра разносила по полю каждый мой шорох, а вместе с этим и запах - след, что не скрыть от острейшего нюха. Каждый шаг убеждал меня сдаться воле судьбы, но вместе с этим ход нарастал и рывками перетекал в скользкий бег. Ещё один вопль и мурашки, словно щетина, покрывали каждую пядь моего тела. Добежав до лесного полога, я спрятался и выключил «полуживой» фонарик, чей мерцающий свет повторял отрывистые движения руки. Моё тело не слушалось, а  голова покачивалась от ветра, а также замерзала от неопределённости, закованной в каждую следующую секунду. Кстати… диодный циферблат ручных часов помог определить время… 22:43:27..28..29, слишком плохая новость для столь скверного дня. Тоненький звон, издали снова послышался Он. Раздражительное фырчанье было всё ближе и ближе. Мой дух стремился ввысь, чего не мог совершить я. Бежать было некуда, к сожалению… Я закрыл рот ладонью, но моя беспомощность, казалось, выдавала меня. Хворост снова подминался под чужими шагами. Свободная рука вцепилась в охапку рыхлой травы, я впал в транс, закрыв глаза… Шаг, снова шаг, пауза. «Он видит меня». Чувства жили лишь внутри, наверное, поэтому я пролежал так около двух минут. Я жадно вдохнул, словно новорождённый, хватавшийся за любую возможность жить. Совсем забыв страх, я заворочался, но руки и ноги, как оказалось, увязли в грязи с тех пор, как я спрятался. Плащ мешал и поэтому скорченный остался лежать  в цепкой наземной могиле. В последний раз я поймал взглядом утопающий рукав, когда с севера примчался громогласный рёв, более грубый и яростный, чем раньше. Это был знак. Ноги оттолкнулись от земли, зная будущий расклад. Позади спины безопасность и небольшой рюкзак, хранящий всё самое необходимое. Всё, о чём я думал, это рассвет и прозрачные лучи солнца, острейшим лезвием  разрезающие неразрывную тьму.
 
  На часах 22:47:51..52..53 Секунды текут слишком медленно, чтобы поверить в это. Передо мной предстало мелколесье с его угрюмыми пышными ветками, отягощёнными ночным беспокойством.  Лес явно не намеревался отпускать своего незадачливого пленника, потому как только я вбежал в покои мелколесья, его хозяйки сковали меня цепью острейших прутьев, которые цеплялись за лямки рюкзака, били по коленям и хватались за волосы. Я внезапно ощутил покалывание в области кисти. Ветка зацепила часы, чуть не обронив меня после непродолжительного бега. Я выдохнул, силы только уходили, и даже такая короткая пауза давала шанс восстановить их на короткое время.
 
 22:49:24..25..24.25.24. Часы явно барахлили, быстро переключаясь на последней цифре. Схватившись за застрявшую ветку, я дёрнул резиновый ремешок, немного порвав его до предпоследней «ноздри». Я не сдержался и проклинал весь этот день, после чего двинулся дальше, потирая подпорченную руку. Пришлось идти немного аккуратней, дабы не привлекать лишнего внимания. Ночь понемногу приближалась к своему экватору, тем самым становясь всё холоднее. «Плащ бы сейчас не помешал…» вздохнул я мысленно перед очередным препятствием.  Гул… Через мгновение ещё один. Звук исходил откуда-то справа, куда я и решил направиться, как только вышел на небольшую развилку. Сомнения? Разве мог я транжирить время  и мысли на сомнения, когда вопрос выживания предлагал только два варианта. Чем дальше я продвигался, тем больше гул переходил в гудки, и в этих гудках слышалась благодать. «Товарняк или пассажирский - всё равно, это лучше, чем мёрзнуть посреди вечного леса, и бежать от неизвестного зла». Я позволил себе включить фонарь, однако голова моя была не способна с такой же лёгкостью  рассекать темноту, как делал это искрящийся свет. Я шёл вперёд, невзирая на беспрерывный шелест вокруг моего пути, порой перекрывающий логику из моих рассуждений. Ветер сочинил особую арию, посвящённую мне или, что больше походило на правду, недовольному кукловоду, в руки которого попалась дрожащая от собственных кошмаров игрушка, где кукловодом выступала природа, а игрушкой – я сам. Как же долго тянулся каскад зелени во всей её безусловной красоте, нагоняющей скуку и одиночество, будучи облачённой в чёрное одеяние ночи.
 
  23:09:33..34..35. Луна! Впервые она показала свой лик в столь притягательной манере. Радость полонила всего меня, «наконец-то, я вышел». Передо мной ярко-залитый ковёр из преклонённых колосьев вместе со спящими бутонами затенённой пелены. Услада для глаз… и снова Он. Разрывая всё на своём пути, изрыгая истошные вопли, проносясь между вековыми деревьями. Три гудка указывали путь прямо к сосновой арке, через несколько мгновений ноги сами несли меня по сосновым шишкам и опадающей хвое. Спасение ждало где-то там, и я бы не простил себя, если бы упустил хоть малейший шанс выбраться отсюда. На шею  давило, очень сильно давило, но никакая физическая боль не могла испортить момент предвкушения славного побега. В мыслях я и не заметил, как слева от меня неподалёку проходил лось, причём следы  начинались в метрах тридцати от парного рисунка подошвы моих синих ботинок. Останавливаться было незачем, пугать глупое животное мне хотелось в последнюю очередь. Он вновь остался позади, однако ноги по привычке шли впереди меня. Глядя на рогатого путника, я удивился его невозмутимому спокойствию: «Ты не боишься неразрывной тьмы, её порождений, чей голод и жажда крови сравним лишь с аппетитом непредсказуемой бури». Хотелось притопнуть, дабы дать шанс животному в случае моей ошибки. Но животное в итоге испугалось совсем не меня, а очередного «зова» стального состава.  Последняя извилина – последний поворот. Вид закрывает густая, мягкая хвоя, чьи наконечники переглядывались друг на друга, пересекаясь при помощи влажного ветра. Рука с надеждой тянется к огромной ветке, настойчиво обрекающей меня на неведение. Шаг стал как будто уверенней, когда прозвучал самый громкий, самый продолжительный гудок из всех до этого. Колёса громыхают по рельсам совершенно близко, запуская мощнейший импульс по неровной земле, отчего всё окружение пробивалось в конвульсиях: сухая кора осыпалась, а хвоинки мягко подлетали к перебегающим шишкам, напоминая потерявшихся детей среди толпы торопливых взрослых. Завеса раскрыта, я сдергиваю книзу мешающую ветку. Все надежды в тот момент рухнули о скалы недоумения. Земля успокоилась, на месте, где секунду назад проносился состав, расстилался голый пустырь, а над ним возвышалась дубравная стена из высоких и мрачных стволов. Верить во что-либо стало бессмысленным, тем более что стена, как оказалось, растянулась от левого горизонта до просторов правой стороны. Вдруг послышался глухой гул, только исходил он с совершенно противоположной стороны. «Схожу ли я с ума? Или всё это проделки матери природы?» Стыд, разочарование, ненависть… трудно было определить что я чувствовал прямо сейчас. Однако, взглянув на исполинские дубы впереди, что скорее и стали причиной, я двинулся обратно.

  23:25:40..41..42. «Откуда здесь такие громады?» Мой взор охватил панораму огромных утёсов, абсурдно раскинутых по всему полю. «Неужели за всё это время я не наткнулся на это?» В голове рождались только вопросы. Леденящий ветер протыкал моё тело насквозь, нежно поглаживая измождённую физиономию. Промёрзшая моя туша привела меня к столбищу со странным изображением двух существ. Ниже были начертаны вцепившиеся пары лап, ещё ниже луна, а под ней две лохматые головы с оскаленной пастью. Я точно знал: лес хранит в себе страшную тайну. Недолго думая, я начинал уходить левее, где вновь ждала неизвестность и обитель вечнозелёной владычицы. Однако у неё на это были личные счёты… Неожиданно, я ощутил, как мой рюкзак сотрясает шелковистая шкура неизвестного. Над правым плечом заносилась большущая лапа с бритвами вместо когтей. Зловонное дыхание забивало нос, после чего затуманивало рассудок. Секунда перед концом… Замах. Секундой позже я стоял совершенно один. Уши улавливали звуки борьбы, меж тем глаза полные безумства запечатлели две крупные фигуры:  чёрного, как смола и белого, словно снег. Поочерёдно лапы впивались в бока извечных врагов, обе пасти хватались за толстые шеи друг друга. Кровавые глаза смоляного зверя яростно встречали агатовый взгляд снежного хищника. Поле боя опоясали пыль и песок. Поднимаясь, один из них всегда оказывался пригвождённым к утёсу, также иногда им удавалось приподнимать друг друга, чтобы нанести сокрушительный удар по широкой спине.  В пылу этой битвы читалась борьба двух озлобленных братьев за право владеть здешним лесом и всеми его обитателями. Ещё одна атака после небольшой передышки. Чёрные когти впивались в область сердца, чем украшали абсолютно белую грудь ручейками крови, в следующий раз уже задняя конечность белоснежного хищника отталкивалась от косматого живота вороного беса. Жестокие танцы с жутчайшим исходом казались мне не самым привлекательным зрелищем, поэтому решение не заставило себя долго ждать: убраться подальше, как можно дальше. Пара ног подсобила мне в этом. Круг зарисовывал мягкие линии бесконечной окружности. Десяток метров и лес объял меня с пущей любовью.

  23:40:12..13..14. Я слишком устал. Бесцельный бег измотал, а чувства выжигали внутри меня пустыню. Пустырь остался далеко позади, теперь я бродил среди редкого клёна да горделивых берёз.  Каково же было моё удивление, когда я начал взбираться по низеньким веткам, чтобы, наконец, прилечь и расслабиться. Дерево казалось довольно крепким, поэтому найти место для ночлега не составило особого труда. «Земля уже достаточно далеко, чтобы хоть как-то дотянуться до меня». Несколько ветвей изображали пробитую колыбель, и после нескольких могучих проверок на прочность, я взвалился на неё, забыв всё, что предшествовало этому сладостному моменту. Здесь я и решил провести остаток ночи. Подпорченная кисть дала о себе знать, поэтому я снял со спины потрёпанный рюкзак. Всё его содержимое могло рассказать историю не хуже моей. Из бокового кармана я вытащил пробитый флакончик со спиртом, на дне которого ещё оставались обеззараживающие капли. Пошарившись во внутренних карманах, отыскалась и тряпка, чей краешек смочился водой из пол-литровой бутыли. Намок и шоколадный батончик, пришлось обходиться совсем малым. Сняв часы и положив их на коротенький прут, я занёс кусок тряпки со спиртом над неглубокой раной, оставленной ещё там в мелколесье. Жгло несильно и даже как-то приятно, процедура немного приводила в чувства. Порванный ремешок от часов никак не давался моим неуклюжим и уставшим пальцам, однако вскоре мне удалось нацепить часы на место. Ощущение безопасности и урчащий живот напомнили о голоде, потому рука сама расправилась с фольгой и я без удовольствия схлопал батончик в миг.

  23:48:15..16..17. Голова тяжелела, будто после бурного празднования Нового года, потому через минуту я уснул…

  23:59:21..22..23. Мой сон нарушил полёт и удар о холодную землю. Не осознавая происходящего, я привстал, держа руку на животе. Тишина, нарушаемая лишь гуком совы, и я, встрепенувшийся от испуга путник. «Нееет! Ты не можешь!…» Это был чей-то предсмертный крик вперемешку с жутким лязганьем неподалёку. Ужас поглотил меня снова, не оставляя раздумий. Окончательно сбитый с толку, я ринулся в чащу леса, скидывая с плеч лишний груз. Рюкзак разбился наземь, и по ней покатилась сбитая пробка от бутылки вместе с запасными батарейками для фонаря, ветер же подхватил старый мусор и запустил его над поверхностью воздушным змеем. Я повернул голову вперёд. В правой руке оставался крепко сжатый фонарик, на левой руке – часы. Во время бега последние сильно болтались и подправлять их было некогда. В конце концов, ремешок не выдержал и перед тем как выпасть, циферблат показал 23:59:57..58..59.

  Тропа петляла из стороны в сторону, как будто выстраивая для меня собственный маршрут. Глубокая ночь, но отчего-то на душе было тепло. Лес сам становился душным, и тогда бежать было невмоготу. «Что за чертовщина?» Лес перешёптывался то ли со мной, то ли с собственными детьми. Замедлив шаг, я отчётливо услышал слово «иди…». 

  Зубы стучали всё чаще и чаще, в голову летели сплошные проклятия. Лес перемерзал у меня на глазах, во что я до сих пор не верил и списывал этот феномен на разыгравшееся воображение. Однако отрицать тот факт, что все ощущения были совершенно реальны, было крайне неразумно. «Сон или реальность? Возможно ли поверить во всамделишное существование мест наподобие этого леса, где логика разбивается о грани непостижимого? Много ли людей здесь сгинуло до меня, удалось ли хоть кому-то выбраться?» Тропа вела всё дальше вперёд, невзирая на изменчивый мир вокруг.
 
  Неожиданно для себя я увидел старых знакомых в лице двух противоборствующих чудовищ. Я шёл, но они не обращали ни капли внимания, концентрируясь только на схватке. Луна подбирала такой ракурс, чтобы я сумел рассмотреть их каждое смертоносное движение. Всё больше чёрных фигур появлялось вместе с белоснежным силуэтом ночного монстра. Они раздирали друг другу глаза, пробивали когтями грудь до самого сердца, вспарывали животы и отрывали конечности до основания. Водоворот повторяющихся картин: кровь, окропляющая вековые деревья, оторванные головы – смоляные и снежные - глазеющие на меня то кровавым, то агатовым взглядом. «…Каждую ночь здесь ведётся принципиальное сражение за право называться хранителем этих лесов. В разную ночь абсолютным превосходством обладал только один из Них... Хозяином становились оба, но перед этим одному приходилось испытывать поражение в предыдущую ночь…» Именно это нашёптывал пролетающий над ухом ветер, спеша помочь мне продвигаться вглубь чащи. Тропа заливалась красками мутной луны и смешивала передо мной всё рассказанное и увиденное мною раньше.

  Дорога приближалась к концу, луна потихоньку скрывалась за горизонтом, а впереди меня виднелся чертовски знакомый полог, чуть ниже которого находилась грязная жижа со слабо торчащим рукавом, через секунду я увидел свой скорченный плащ. От него бежал какой-то человек точно в такой же футболке, что была на мне, и еле нацепленным на плечах рюкзаком. «Не может быть…» Я не увидел лица, но убеждать меня лишний раз было незачем. Всё как-то резко потеряло смысл… Вспоминая следующее звено из цепочки событий, я пробежал мимо пригорка спиной к мелколесью. Осталось дожидаться лишь конкретного знака. В сумраке прозвучал глухой гул… Круговорот безбожно выписывал одинаковые изгибы.

  Нотки слепой веры прозвенели в ушах и отозвались глубоко в душе. Я не замечал иллюзорную радость покойной гробницы со всей её цветущей тщедушностью и безбрежным ландшафтом. Чистая дорога становилась шире и заливалась ярчайшим светом, какой только может предоставить ночное царствие.
Вопрос выживания потерял былую актуальность, полагаться можно было только на удачу. Последние события стремительно искореняли из-под черепка остатки здравого смысла. Куча вопросов оставалось в эту ночь без ответа, но главным для меня сейчас являлся немного прозаичный вопрос: «Почему так темно, когда солнце уже совсем скоро должно вступить в силу?» Тем временем я испытывал сильное чувство дежавю. Только в этот раз гудки исходили откуда-то из глубин разума, воспроизводясь в ту же секунду, как только я о них подумаю. Пустырь… «Опять?» Покорёженный дуб, ещё один, ещё четыре, на каждый мой шаг приходилось ещё семь новых. «Да пошло оно..!» Вслед за ручными часами в расход пошёл и фонарик. Из уст срывалась река безжалостного ропота в адрес всего этого места, собственной участи и бесправности местного «иллюзиониста». Решительно ступая по жёсткой траве пустыря, я направился к воодушевлённому самому себе, в этот момент срывающем последнюю ветвь в предвкушении выхода из-под власти кружащей над головой чертовщины. «Вот он я, со стороны. Секунду назад полный великого оптимизма, а секундой позже полный недоразумения во всей его ипостаси».

  Я и глазом не моргнул, как оказался рядом с шершавым забором – памятником неизвестной древней религии. Окружение напоминало заставу разрушенной цивилизации, потому как песчаную поверхность застилали каменные рытвины правильной формы, наподобие  древнегреческих амфитеатров только в миниатюре. Я начинал узнавать череду утёсов по левую руку от меня, откуда вдобавок неуклюже выступал тот самый столб с изображением боя хранителей леса. Как оказалось, я стоял с севера от того места, где в пух и прах сражались две живые громады. Прильнув грудью к скале я наблюдал, как мой порядком утомлённый двойник в страхе пускается к ближайшему выходу в лес. Частые выпады утомляли и самих зачинщиков поединка, продолжавших срывать части шкур и вгрызавшихся в оголённые глотки. Любопытство моё не преминуло вторым шансом дождаться окончания битвы. Из многочисленных увечий и ран беспрестанно сочилась пурпурно-чёрная кровь. Недолгий перерыв и злостный рык…  Белый отчаянно бросился  пастью к беззащитной шее вороного, но, к сожалению, быструю попытку закончить бой он обернул против самого же себя. Чёрный выставил перед собой крепко сжатый кулак, чем заставил белоснежного врасплох. Лапа первого наполовину вошла в глотку второго. Белый бился хвостом, сжимая пасть вокруг толстокожей лапищи смоляного и хватаясь когтями за его плечи. Через мгновение чёрный зашёл противнику за спину, выдёргивая застрявшую до локтей руку, схватился левой за нижнюю челюсть, а правой тянул на себя верхнюю часть головы. Агатовые глаза беспомощно забегали, из грозного рыка звук превратился в скулёж. Секунда и тёмная рука без особых усилий вырвала с корнем полголовы белоснежного хищника. Вся моя физиономия выказывала отвращение, а мысли заключали: «В этот раз лес принадлежит Ему». Гуканье совы, безраздельная тишина. Его голова тихо поворачивалась в сторону моего укрытия. «Невозможно…» Нутро вновь щемил страх, а волосы на теле опять вздымались от мурашек, словно водворяя меня в воспоминания о начале этой кошмарной ночи. Мгновенье назад я в упор поймал чуждый кровавый взгляд, а после просто бежал…

  Тьма не расступалась, а, похоже, наоборот, только усиливалась. «Нууу, где же зарево и сонные птицы с их лёгкими куплетами на утренний лад?» Голова стала такой лёгкой, что все чувства во мне вдруг резко обострились. Куда я бегу, только самому Богу известно, ведь лес ни в коем случае не отпускал меня, навязывая мне свой дом и собственные правила проживания. «Я знаю, что попал в лабиринт, я понимаю, какую игру затеяла со мной судьба, я помню, что выживает по определению только сильнейший». Не помню, как долго я бежал, но на глаза начали попадаться старые следы от подошвы полуразвалившихся ботинок. Похоже, что я приближался к своему неудачному ночлегу. Через некоторое время следы волшебным образом исчезли, оставив их озадаченного хозяина на перепутье.

  Деревья стали неестественно выше и мрак полностью поглотил эту местность. Чутьё вело  меня сквозь голую лиственницу, а привыкшие к темноте зрачки помогали определить наиболее лёгкий путь. Наловчившись перелазить через  упавшие стволы, мне без труда давались относительно крупные препятствия. Но  вскоре энтузиазм утих, ведь сколько бы я не прошёл, лес создавал всё новые угодья, подгоняя меня панической боязнью оказаться в лапах ночного хранителя. Поникшее лицо уставилось на хрустящую подстилку перед собой, тем временем свирепел ветер, чей холод уже совсем не страшил меня. К носу прибивался непонятный запах, отчего я вздёрнул его и обратил внимание на яркое свечение недалеко от себя. Приблизившись почти вплотную, я узнал диодный свет и оторванные кусочки ремешка. Я наклонился и тут же растерялся. Одним движением я взял часы, другим - положил на ладонь.

  23:59:59..00:00:00..01..02… Глаза взмокли, от безнадёжности я пал на колени и смотрел, как на моих ладонях секунды сменяют друг друга. 15..16..17… Я бью кулаками землю, не понимая происходящего. 32..33..34… Я вновь теряю рассудок. 49..50..51… В голове лишь серая пелена и ощущение чьего-то зловонного дыхания. 55..56..57 Я закрываю руками пристальный кровавый взгляд. 58..59..00 Я лишь успеваю выкрикнуть: «Нееет! Ты не можешь!..»
  Минуты начинают новый отсчёт.