Выжженная совесть Часть 1

Из разрозненной мозаики фактов и домыслов, правды и вольных допущений проступает неприглядная картина, прямым образом указывающая на истинных заказчиков и исполнителей побоища, повлекшего за собой гибель десятков граждан Украины.


Дело о массовых столкновениях в центре Одессы 2 мая направят в суд 15 сентября. Об этом в эфире телеканала «112 Украина» сообщил глава временной следственной комиссии Одесского облсовета по контролю за расследованием событий 2 мая в городе Одесса Григорий Епур. «За время деятельности нашей комиссии мы заслушали представителей руководителей правоохранительных органов Одесского региона, экспертных учреждений. Заседания всегда проходили публично, в присутствии СМИ. К настоящему времени мы имеем представление об обстоятельствах происшедших событий, массовых беспорядков. Но вся проблема в том, что дела эти расследуются Генпрокуратурой и МВД. Полномочий контролировать следствия МВД и ГПУ комиссия областного совета не имеет», – рассказал Епур.

Наш собеседник Олег Музыка, предприниматель, общественный деятель, с 2009 г. член партии «Родина», руководитель ее Приморской районной организации, с 2010 г. помощник депутата городского совета Одессы. С февраля 2014 г. член координационного  совета «Куликово Поле». И на сегоднешний день – участник группы «2 Мая».

Олег, ты был 2 мая в Одессе на Куликовом Поле, а потом в Доме профсоюзов, чудом остался в живых и являешься очевидцем катастрофы, которую называют «Одесской Xатынью». Расскажи нашим читателям, что там происходило на самом деле.

Именно 2 мая? А можно на два дня раньше начать – открутить чуть-чуть назад.
«Куликово Поле» – это общественное движение, но это и одноименная площадь в Одессе. К тому времени мы стояли на площади уже два месяца. Начали мы с того, что нас было 500, 1000, 2000, самое максимальное число, это даже сотрудники милиции подтверждали, – 25 тыс.. У нас появлялось всё больше и больше сторонников. Люди приходили на Куликово Поле, смотрели, слушали, о чем мы говорим, кто-то соглашался, кто-то – нет, но количество наших сторонников увеличивалось.

Это примерно то же самое, как Евромайдан, только наоборот?

Да, у нас стояли палатки, которые постоянно функционировали. Была дружина, которая охраняла. У нас были биотуалеты, мусорные баки, была кухня. Много раз к нам приходили с проверкой из обладминистрации, с санитарной проверкой, пытались найти недостатки, чтобы дать предписание о ликвидации лагеря. Но у нас никаких нарушений не было. Не была пьяниц, короче, бардака не было. Старались контролировать ситуацию.
В основном люди туда приходили по воскресеньям. В 14 часов мы проводили митинг, а в 18 часов мы собирали Вече. Мы, активисты, отчитывались перед людьми, строили планы.

На Евромайдане побывали многие политики, бизнесмены, звезды шоу- бизнеса. Была ли у одесситов поддержка больших политиков и бизнесменов?

Что обидно, среди нас на сцене не было ни одного известного политика Одессы и Украины, ни одного бизнесмена. Они все попрятались в эти дни. То есть когда в Киеве власть сменилась, они резко, даже наши депутаты, стали менять мандаты, отказываться от Партии регионов, только для того чтобы остаться в кресле и сохранить свой бизнес.

У нас стояли общественники, такие как я. Я днем работал, а вечером приезжал на Куликово Поле, общался с людьми.
Однажды нынешний мэр Геннадий Труханов попытался к нам прийти вместе с депутатами, ему одесситы дали возможность выступить перед ними, он вышел на сцену – его освистали за то, что он в Верховной раде в те дни проголосовал за смену власти и не пришел на заседание, когда поднимался вопрос о русском языке. Тем самым как бы выступил не за и не против. Одесситы поэтому так отреагировали на его появление.

Как реагировал Киев на ваши митинги?

Сторонников у нас становилось всё больше и больше. И мы понимали, что Киев когда-нибудь отреагирует на то, что происходит в Одессе. Как отреагирует, мы могли только гадать. В это время в Луганской и Донецкой областях началось кровопролитие. И многие одесситы упрекали нас: вот вы тут стоите – мы устали от этого, надо действовать как в Луганске и Донецке.

Олег, насколько я знаю, ты призывал воздержатся от применения силы.

Я всегда призывал одесситов к следующему: стоит нас 20 тысяч, тем самым мы оказываем поддержку ребятам в Луганске и Донецке. Мы даем понять, что разделяем их взгляды. Одесситы – это люди, которые не берут оружие в руки. Мы можем за столом переговоров договорится о том, как нам правильно жить. Основные наши требования все видели и знали. Это проведение референдума о федерализации, после чего нас объявили сепаратистами, проведение территориально-административной реформы, признание русского языка как второго государственного, выборность губернатора, мэра, прокурора города, области, начальника милиции, тех людей, которых мы знаем, кому доверяем и выбираем, и последний пункт – это право их отозвать. Почему мы делали упор на последнем? Мы голосовали за Партию регионов, так как она нам обещала союз с Россией, русский язык – они нарушили свои обещания. Они перекрасились и остались в Раде. Но ведь я, как и большинство одесситов, голосовал за совершенно другую партию. А они ради спасения своего бизнеса остались там.  Ладно, если он мажоритарщик, а если прошел по партийным спискам?
Так вот, процедуры отзыва не существует.

Когда ситуация стала накаляться?

Киев понимал, что Одесса – идеологическая точка на карте Украины. Один из четырех первых городов-героев. Уже был потерян Крым, благодаря Одессе Украина оставалась морской державой. Сюда перевели весь флот. Ну и порт, конечно, а это большие деньги.
Но мы всячески старались сдерживать людей, чтобы не было конфликтов, не было оружия. Мы говорили об этом постоянно.
Мы всё время говорили, что хотим фабрики, заводы, пароходы вернуть в Одессу, сделать Одессу богатой, когда наши оппоненты говорили: шенгенская виза, Евросоюз, вы поедете в Европу, вы получите достойное образование. Так вот вопрос, кто ж тогда Украину любит больше? Мы, кто за заводы, фабрики и пароходы и ехать никуда не хочет, или те, кто смотрит на Запад.

Первые столкновения с фанатами, насколько я помню, были накануне в Харькове.

Да. А затем 2 мая решено было провести футбольный матч в Одессе между харьковским «Металлистом» и одесским «Черноморцем».
1 Мая у нас день трудящихся.
Накануне, 30 апреля, в Одессу приезжает Андрей Парубий, бывший комендант лагеря на Майдане, и вручает бронежилет известному всем сотнику Миколе, который бегает потом в этом бронежилете с пистолетом и стреляет в окна Дома профсоюзов. Парубий ему 30 апреля вручает бронежилет прямо на блок-посту под Одессой. И ведет с ним беседу. И сотник Микола рассказывает, что милиция не идет на сотрудничество, а самообороне надо навести порядок в органах внутренних дел. Парубий ему обещает, что с этим всем разберутся.
Это всё происходит в Одессе, это всё снимается и показывается одесситам.
1 мая мы проводим марш от Оперного театра до Куликова поля. Коммунисты всегда так ходили, и мы присоединяемся к партии коммунистов и как общественное движение призываем одесситов на этот марш. Собралось около 10 тыс. человек. Все прошло мирно.
2 мая я собрался сначала поехать на работу, но по дороге заехал на Куликово поле. Я недалеко живу и у меня там маршрут пролегает. Это было приблизительно в 8 утра. Людей было в это время человек 30 и 10 дружинников, которые охраняют.

Это те, кого постоянно показывали: молодые ребята в касках, со щитами и дубинками?

Эта дружина, которую всегда показывают, держала периметр всей площади, а накануне событий, 30 апреля, снялась с Кукликова поля. Наш лагерь стоял ближе к Дому профсоюзов, а они стояли на другом конце площади. Слухи ходят разные: говорят, кто-то предложил им деньги, но факт, что они в один день оставили нас и уехали на 411-ю батарею (одесский мемориальный комплекс), километров в 20, даже больше, от Куликова поля.
Якобы им сказали: там есть место, где они будут находиться. Они поставили палатки, генераторы, их профинансировали. И они нас оставили.

Выходит, вы фактически остались без охраны?

Это только начало. Напротив стоит второе здание облсовета. Стеклянное здание. Высоченное. На нём камера наблюдения, которая все время направлена на Куликово Поле. Она всегда работает. Я обратил внимание, как раз в 08:00, что на крыше люди, человек пять. Могу предположить, что они в этот день отключали камеру. Потому что именно в этот день не было онлайн-трансляции событий с этой камеры.
В половине девятого приехал автобус бывшего «Беркута». Человек 30. Я сказал нашим девчатам, чтобы они отнесли им кофе. «Беркут» прибыл, потому что было известно, что железнодорожными составами будут приезжать фанаты. Они приехали смотреть за порядком.
Естественно, мы знаем, что в этот день футбол, догадываемся, что могут быть неприятности. В 09:13 пришел первый состав с фанатами в желтых футболках, человек 100. Они двинулись сначала в нашу сторону, но милиция их не пустила, выстроилась в цепь, и фанаты развернулись и ушли в город.
Примерно в 09:30 на Куликово Поле приехал зам. начальника милиции, низенький такой мужичок, короткая стрижка, пузатенький. Он подошел, назвался, показал удостоверение, попросил старшего. Сказал, что ему нужно посмотреть, что у нас там есть в лагере. Я назвался, сказал, что среди руководителей сегодня я. Дал им парня из охраны лагеря, чтобы он провел и всё показал. Как раз это был Боцман, всем теперь известный, есть на многих фотографиях, здоровый такой, в тельняшке и автомат у него в руках.

Это про него говорили, что вот, ваш человек из автомата стрелял?

Я даже имени его не знал. На него все говорили – Боцман. Я сказал, что он проведет милиционеров по лагерю. С зам. начальника были еще три сотрудника.
Они прошли по всем палаткам, проверили наличие у ребят документов на травматическое оружие, посмотрели, есть ли у нас коктейли Молотова, гранаты, стрелковое оружие. Они прошли весь лагерь. Заходили в палатки, поднимали матрацы.

Сколько всего в лагере на Куликовом Поле было палаток?

Сейчас скажу. (Считает вслух.) Ну, десяток. Было штук шесть огромных, таких как армейские, и были маленькие, в которых постоянно бесплатно чай раздавали, кофе, была палатка, где подписи собирали. Мы нашли лазейку в законодательстве, которая позволяла нам создать «громаду», и от имени «громады» избрать представителей в советы. Эти представители имели бы право голоса и могли бы участвовать в заседаниях областного, городского и районного советов. То есть мы наряду с депутатами могли бы иметь право голоса в решении коммунальных вопросов.
Мы готовили урны, и прямо на Куликовом Поле должны были состоятся выборы народных депутатов от «громады» в горсовет. Мы хотели достучаться до Киева и дать понять, что нельзя народ так наклонять.
И, скорее всего, это сподвигло киевские власти остановить нас, нас разогнать.


Но вернемся к визиту милиционеров. Это было в половине десятого.

Он прошел, всё посмотрел. Я спросил: а что вас это так интересует? Он ответил, что сегодня от городского УВД он отвечает за безопасность Куликовом Поле. Ну и отлично, ответил я ему, значит, мы будем спокойно тут стоять.
Въезд и выезд на Куликовом Поле контролировался пэпээсниками (Патрульно-постовая служба), по два автомобиля, милиция с автоматами, и никакой транспорт они не пропускали. А мы стоим там, где сцена – потом она сгорела, это видно на фотографиях. Мы стоим там с людьми, разговариваем, и я вдруг вижу: заезжает черный «Лексус» с одесскими номерами – 007, полностью тонированный джип, стал и стоит. Я говорю людям: пойдемте спросим, что он там стоит посреди поля. Мы начали в его сторону двигаться – он завелся и уехал.

Есть догадки, кто это мог быть?

Я считаю, что это были высокого ранга сотрудники милиции или СБУ, потому что, когда они проезжали мимо пэпээсников, те становились под козырек. Простой человек туда не мог заехать. Потому что контроль. Почему честь отдают – потому что знают, кто там внутри, потому что знают эти номера. У них служба такая – помнить номера.
Ближе к одиннадцати часам заехали уже два автомобиля. Шкода «Актавия» белого цвета с одесскими номерами и фольксваген «Туарег» с киевскими, тоже белого цвета,  номерами АА 001– стали и стоят посреди Куликова Поля. Я ребятам говорю: давайте к ним подойдем, спросим, кто такие. Мы снова к ним, они снова «фьюить» и уехали. Снова пэпээсники им отдают честь.

О чем это говорит?

О том, наверное, что МВД и СБУ чувствовали напряжение: они видели, что приходят составы с фанатами – после первого, в 09:13, подходят еще, 30 апреля раздали бронежилеты, перебрасываются из Киева две сотни с Майдана. Если посмотреть на фотографии – это те, кто хорошо экипирован, в армейских касках, с милицейскими щитами, с дубинками. Это те ребята, которые четыре месяца воевали на Майдане, хорошо организованы, имеют боевой опыт.
В 11:00 на Поле приехала музыкальная группа от воинов-афганцев «Никто, кроме нас», спросили: можно мы будем играть концерт? Я говорю им: почему нет, очень хорошо. Выходной день, пусть люди слушают. Они стали на сцену, настроили аппаратуру, стали играть. Потом время для меня стало теряться.
Ближе к часу дня стала поступать информация, что одесская дружина, которая нас оставила, находится в центре города, в районе Александровского сквера. Это район, где СБУ, где памятник погибшим милиционерам, что там они собираются. В Сети появились информация, что они призывают одесситов прийти туда, чтобы не дать ультрас пройти по городу с маршем. Я, когда это узнал, взял микрофон у музыкантов, вышел на сцену и обратился ко всем, а было уже где-то человек 200, все взрослые люди, женщины, мужчины, хотя и молодежь тоже была, но мало, и говорю: давайте так, мы никуда не идем. Мы не будем бегать за пацанвой, которая пришла в город, чтобы пройти маршем. Если они собрались пройти по городу, они пройдут. Так уже сложилось. А идти с ними на столкновение нам не надо. Мы взрослые люди. Но если они придут к нам на Куликово Поле, мы будем свой лагерь защищать. Я несколько раз выходил к людям.
Но в то же время два одесских телеканала в прямом эфире показывали, что происходит в районе Александровского сквера. Сторонники киевской власти начали собираться на Греческой площади, все фанаты, сотни, начали подтягиваться туда, и их собралось уже тысячи три. Были, конечно, среди них одесситы, настроенные идейно: нельзя отвергать тот факт, что кто-то хочет в Таможенный союз, а кто-то в Евросоюз. Есть две точки зрения – они имеют право на жизнь.

Какое они имеют отношение к ультрас?

Да никакого. Тем всё до лампочки. Им лишь бы подраться. А тут их еще подогрели националистической идеей. Они речевки учат, скачут. Но мы понимаем, что там будет не все так просто: там есть хорошо обученные провокаторы, которые знают, как накручивать толпу, что говорить, что кричать. И, тем более, боевые сотни уже пришли и выстроились.
А вот одесские дружинники, которых потом показывают отмеченных красным скотчем, их там было человек 300. Естественно, они проигрывают. Почему их руководитель Сергей по кличке Какао туда повел, хотя, как потом нам пытались объяснить, сначала у них был совсем другой маршрут. Они не должны были пересекаться, а идти параллельными путями. Футбольные фанаты должны были идти к стадиону «Черноморец», а эти должны были идти параллельными улицами и не встречаться.
Но они повернули в районе Греческой улицы навстречу футбольным фанатам.
Все это показывают в прямом эфире. Начинается столкновение.

Читайте во второй части.
Олег Музыка:
«Я раньше боялся мертвых. Когда умер отец, я боялся подойти к гробу. Я ходил от трупа к трупу, заглядывал каждому в лицо. Я искал брата. Я перестал бояться: я понял, что не мертвых надо бояться – надо бояться живых».

Продолжение. Часть 2: http://www.proza.ru/2014/09/20/778


Рецензии
Настоящая военная хроника. Продуманный хаос
С уважением,

Наталья Караева   13.04.2017 19:51     Заявить о нарушении
Спасибо. Наталья. За то и пострадал.

Саади Исаков   13.04.2017 20:01   Заявить о нарушении