Велосипед

Велосипед

 Велосипед был прекрасен. На раме наклейка - Тула. Он не был новым. Родители купили его с рук, на новый просто не было денег. Одно плохо: мои ноги не доставали до педалей. Отец регулировал высоту руля, седла - не помогало. Пришлось правую ногу сунуть под раму и учиться ездить так. А когда ты ездишь под рамой,
то и удовольствия меньше, и престиж у соседских мальчишек не тот. Но ездить хотелось ужасно. Отец придержал велосипед за седло. Я встал на левую педаль, ногу пронес под рамой, встал на правую педаль.
 - Поехали, - скомандовал отец. Велосипед закачался, потихоньку пополз вперед.
 - Нажимай на педали по очереди, - была вторая команда. Я потихоньку стал поворачивать педальный механизм.
 - Быстрее, - и тут руль вырвался из рук, велосипед накренился, я слетел с педалей.
 Минут через десять я уже держался крепко, поворачивал почти туда, куда надо, но стоило отцу отпустить седло, мы с велосипедом оказывались на земле. Отцу надоело или были срочные дела, его сменила мама. Сил у мамы было поменьше, и держать меня ей было труднее. Через полчаса мы все выбились из сил. Маму тоже отозвали дела, а я повел велосипед во двор дома.
 - Я тоже хочу, - канючил мой младший брат Витька.
 - Ты же проехал три раза, - парировал я.
 - Это мало.
 - Подрастешь, накатаешься.
 Брат заплакал, а я затащив велосипед во двор, стал протирать его от пыли. Вокруг стояли и любовались на мою ответственную работу все трое моих друзей: Колька Егоров, Валька Панов и Вовка Долгов.
 - Дашь прокатиться, - спросил Вовка.
 - А ты умеешь? - сразил его я.
Все повесили головы.
 - Я у брата возьму, буду тоже учиться, - пообещал самый малорослый Валька.
 - Давай. Потом будем ездить вдвоем.
 
Когда бабушка переселилась к нам из своей деревни, у нас появилась корова. После появились козы. Их надо было кормить. Корове привозилось сено из пригорода. Козам запасали сухую ботву. С небольшого огорода кормов было недостаточно. Отец брал ручную тележку, сделанную своими умелыми руками сварщика, шел к картофельным полям, загружал ботвой с убранных полей и вез домой. Мы с братом помогали в меру сил. Я держал тележку за поперечную ручку оглоблей. Отец накладывал ботву вилами, брат подбрасывал, что мог. Росла и росла куча сухой поросли. Мне стало тревожно. И не зря.
 - Держи крепче, - скомандовал отец.
 - Держу, - отозвался я, качнул оглоблями, и вдруг понял, что отрываюсь от земли. Огромная куча перевесила меня. Тележка встала вертикально, как бы собираясь кувыркнуться. Но не кувыркнулась. 
Я взлетел вверх на турник. Держал я крепко, не отцепляясь, выполняя команду отца. Куча вывалилась из кузова тележки на землю, освободила противовес. Тележка вернулась обратно в нормальное положение.
Я спустился на землю, не выпуская поперечной ручки. Земля ударила в ноги. Ручка ударила в руки, но я устоял.
 - Цел? - обеспокоился отец. А брат разинул глаза, и чуть погодя захохотал.
 - Все в порядке, - буркнул я, хотя и руки и ноги тряслись от неожиданных упражнений.
 - Держи ручку пониже, - отец снова загружал кузов.   

 Вечером другого дня ездить на велосипеде меня учил младший дядя. Михаил жил то у нас, то в общежитии техникума. Я его очень любил. Он был веселым, добрым, хотя и сильно занятым парнем.
 - Держи руль, вставай на педали, - скомандовал он. Потом мы поехали по нашему Конвейерному переулку.
Руль косил то вправо, то влево. Велосипед кренился то влево, то вправо. Что-то подсказывал Михаил, но мне не до советов, удержаться бы, не слететь с педалей. Чем дальше ехал, тем больше скорость, сильнее страх. Но почему-то руль перестал вырываться, выровнялся велосипед, только кочки на дороге мешали удовольствию. Что-то крикнул Михаил. Вдруг я понял, что он уже отстал и не держит мой велосипед.
А велик гнал и гнал. Ужас и восторг перемешались во мне. Я ехал! Ехал сам! Один! А дальше-то как7
Надо останавливаться. Я же не умею останавливаться. Велосипед накренился, я слетел, а он остановился. Он-то это умел.
 Но начало было положено. Через час я гонял по переулку, останавливался в конце, спрыгивал на землю. Потом разворачивал велосипед, держа его за руль. Вставал на педаль одной ногой, толкался другой, ловил ею педаль и потом ехал и ехал. Правда переулок быстро заканчивался. Процедура повторялась многократно. Ночь наступала стремительно. Нехотя я побрел домой, волоча за собой железного коня. Сил запрыгнуть на него уже не было.

На другой день проехав раз пять по переулку, я понял, что это скучно. Ни зрителей, ни помощников. Поеду дальше. Дальше дома кончились, в недалекой дали виднелась березовая роща. Это Никольская роща. Дальние окресности для нашего общества. Слева прямоугольные ямы. Осенью они заполняются водой. Потом в них застывает лед. Мы приезжаем гурьбой на санках с лыжными палками и гоняем по этим ледяным бассейнам. Ямы откопали пленные немцы. Потом построили на них землянки. Потом жили в них и работали, помогая оживлять страну. Они строили дома, дороги, цехи заводов. в 1950 году они уехали в Германию. В этом же году наша семья приехала в наш поселок. Мы не пересеклись, но ...
Впрочем, я отвлекся. Справа бульдозеры копали траншею. Это будет новая дорога в аэропорт. За строящейся дорогой картофельные поля. Картофель выкопали и лежали кучки засыхающей ботвы. Вот за ними я и приехал. Набрав охапку, прижал ее к багажнику пружиной, развернул велосипед, прошел ямки и канавы, выехал  в поселок и гордый прикатил домой.
Мама похвалила меня, а потом засмеялась: - Долго же ты будешь возить такими малыми порциями. - Взяв веревку, отправился я в следующий рейс. Брат увязался со мной и я был этому рад. Помощник - это хорошо.
Мы навязали на велосипед огромную кучу ботвы. Несколько раз по дороге роняли велосипед, поднимали, напрягаясь и приволокли хорошую порцию. Брат заслужил возможность покататься на одной ноге под моим строгим присмотром. Сделали еще несколько ходок. А потом, придя с работы, глядя на нашу кучу, специально сложенную отдельно, отец сказал маме серьезно:
 - А знаешь, Лиза, не зря мы потратились на этот велосипед. Заслужили наши мальчишки.    
 И мы с братом были счастливы в этот момент. Наверное, не только мы.

 - Мы с братом были на рыбалке, - Валька обвел всех взглядом, - На Втором озере. Я наловил рыбы... - он поднял взгляд, выискивая с чем сравнить улов. - Полведра.
 Мы все онемели. Озеро Первое, где мы купались частенько, если лето было жарким и вода прогревалась, было в трех километрах от дома. На реку Миасс выбирались несколько раз. Рыболовов видели, наблюдали за ними, но такого улова ... ?  Полведра!
 - Врешь ,- сказал Колька.
 - Ну загнул, так загнул, - подхватил Вовка.
 - Ладно, ладно, - примирительно успокоил Валька, - полведра на двоих с братом.
 Выдохнули успокоившись, но все равно полведра - это много.
 - Завтра еще поеду, - добавил возмутитель, - еще наловлю. Поедешь со мной? - задал он мне вопрос, прямой и острый, как штык.
 Ха! Поехать на рыбалку? Это мечта. А родители разрешат? А как далеко ехать? А если велосипед сломается? И еще сто вопросов.
 - У меня удочки нет.
 - Я тебе дам на день.
 - Если родители отпустят.
 Родители согласились на удивление легко. Только раз сто напомнили, что на шоссе много авто и ехать надо осторожно. Я плохо спал от волнения и встал с трудом. Позавтракав и получив бутерброды и фляжку воды на обед, вывел велосипед и через минуту толкался в ворота Валькиного дома. 
 Валька вынес мне бамбуковую палку с намотанной леской, крючком и поплавком.
- Привяжи к раме. - сказал он - Двухколенная.
  По бетонной полосе курганской дороги ехать было легко. Если она шла ровно. И еще легче, если она шла вниз. Но вот вверх на подьем приходилось давить и давить педали. А поднявшись, какое-то время приходить в себя и катить едва-едва. Потом, правда опять разгонялись, веселели и наслаждались солнцем, теплом, летом. Ехали, и ехали, и дороге, казалось, не было конца. Не ошибся ли я, согласившись на поездку? Пока что ни озера, ни рыбалки.
  Раздвоилась дорога. Одна налево. - Это на аэропорт! - крикнул Валька. Вторая прямо. - Это наша! Уже недалеко!
Зря он так кричал. Наверное, его услышал ветер. Он задул нам в лицо. Дул постоянно и настойчиво. Теперь вся дорога стала одним непрерывным подьемом. Справа белело и блестело озеро. Это было еще только Первое озеро.
  Но все имеет конец. Перетащив велосипеды через железную дорогу, мы покатились вниз, вниз, и ветер стал мягким и теплым, родным. Валька остановил нас перед ручьем метровой ширины.
- Это канава, - пояснил он.
- Почему канава? - недоуменно спросил я.
- Вода из озера стекает, лишняя. Для того и вырыли. Чтоб Второе не переполнилось.
- Так это уже Второе озеро?
- Второе, балда.
 Балда, так балда. Только бы дальше не ехать. И точно, балда. Дорогу же переехали. Железка похоже проходит между Первым и Вторым озерами.
 Валька, положив велосипед, разматывал леску удочки. Размотал, разьединил удилище на две части и вдруг соединил части в одно. Удилище вдруг выросло до невероятной длины. Валька помахал им, помахал.
 - Ну а ты чего? Собирай удочку. - Собирая удочку, я видел, как Валька достал червячка из спичечного коробка, надел его на крючок и забросил в ручей.
 Вода в канаве бежала шустро. Красный поплавок потянуло водой, Валька пошел по бережку, дошел до здоровенной трубы под дорогой, в которой исчезал ручей, вытянул удочку и пошел обратно.
 - Чего копаешься? - буркнул он, забросил снасть опять и опять пошел по течению.
Когда он вернулся, я стоял с собранной удочкой, рассматривая крючок и думая, как его использовать.
Валька достал полчервяка из своей коробки, натянул его на мой крючок, как чулок на ногу, дал мне еще одного уже целого червя с наставлением экономить его и опять пошел за поплавком. Я забросил удочку в воду. Слишком близко. Зацепилась за берег. Вытянув и расправив, забросил снова, и чудо, мой белый поплавок поплыл по течению. Здорово. Я на рыбалке. Тут мы столкнулись с Валькой. Тот возвращался на старт, при этом поправлял удочку на ходу. - Смотреть надо, - буркнул он. Мы с поплавком достигли дороги, и я снова столкнулся с Валькой. Тот уже как-то догнал меня. - Опять ты, - сказал он. Потом плюнул, вытянул удочку, отошел и забросил ее в мелкий заливчик озера. Я хотел забросить рядом, но он указал мне место метров через двадцать и я забросил там. Мы сели и успокоились. Поплавки уснули на воде. Я уже начал дремать тоже, меня разбудил Валька. - Клюет, - зашипел он не своим голосом. Мой поплавок лежал тихо. - Да у меня клюет, - опять Валька. Его поплавок дрожал на воде, потом начал медленно тонуть и когда он исчез, Валька дернул удилище вверх, и из воды вылетела вслед за поплавком небольшая серебристая рыба. Валька увел удилище в сторону, опустил пониже, схватил рыбу рукой, потом снял ее с крючка.
 - Чебачок, - с удовлетворением продемонстрировал мне стройную серебристую торпедку с желтыми глазами и плавниками. Потом поднял с берега банку, прополоскал ее в воде и запустил в банку рыбку. Та заметалась и забулькала в банке. Валька отнес банку подальше, к велосипедам.
 Мы снова уставились на поплавки. Время текло, рыба больше не ловилась. Валька перебросил удочку в другое место. Я перешел тоже. И пока я устраивался на новом месте, Валька поймал вторую рыбу.
 Теперь я уставился на свой поплавок и начал усиленно желать: - Ну, ловись. Ну ловись же.
Поплавок задрожал. Стиснув удилище руками, я ждал. - Клюет у тебя. Тащи.- зашипел Валька, и в этот момент поплавок исчез в воде. Я потянул удочку вверх - сейчас из воды выскочит моя рыбка на крючке.
Ничуть не бывало. То, что сидело на крючке, уперлось, растопырилось, потянуло на себя, удилище согнулось, я махнул удочкой с силой. И вдруг из воды выскочила серая широкая плоская рыба с большой головой, я отскочил от воды и какое-то время ловил рыбу летающую вокруг меня на леске.
 - Вот это да. Сазан. - восторженно выдохнул Валька. Он тут же пересел на мое место и забросил удочку.
А я освобождал улов от крючка и рассматривал ее, мою первую пойманную рыбу. Меня трясло, руки ходили ходуном. Как рыболов я родился в этот момент. Шестьдесят лет прошло, а помню все свои ощущения: дрожь поплавка, сопротивление рыбы и восторг победы.
На моем месте Валька поймал третьего чебачка, но даже втроем чебаки не вытягивали против одного моего сазанчика. Больше мы не поймали ничего.
Обратный путь вопреки опасениям был приятным. Ветер, толкая нас в спину, сделал дорогу легкой и быстрой. Счастливых дней в нашей жизни много не бывает. Этот день был счастливым.
 
- У нас на работе женщина продает мопед. - У меня остановилось дыхание. Мопед. Это мечта. Мечты сбываются редко. А манят постоянно. Однажды весной школа организовала мне путевку в Артек. Но летом по этой путевке в Артек поехала дочь начальницы районного отдела народного образования.
 - Сто пятьдесят рублей хочет за него, - мама пристально рассматривала меня.
 - За месяц зарабатываю меньше, - буркнул отец. Ну это он поскромничал. Правда ненамного.
 - Мне стипендию дадут. За все лето сразу. За три месяца. 
 - Экзамены сдай сначала, - опять отец поперек. Правда прецедент был. Полгода без стипендии. В прошлом, правда, эпизод, но все равно стыдоба.
  За мопедом пошли с мамой. Красная многоэтажка недалеко от вокзала. Ухоженный центр города. Престижный район. Жить в таком - тоже несбыточная мечта.
  Мы вдвоем свели мопед из квартиры с четвертого этажа. Потом я подкачал колеса. Проехался по двору на педалях. Тяжело. Потормозил, порулил. Можно ехать.
 - Ну, поезжай, - скомандовала мама, - только осторожно, не быстро.
 Выехав в арку дома на улицу Свободы, свернул направо, встал. Открыл топливный краник, оглянулся на маму. Она помахала мне рукой. Разогнавшись, включил тумблер зажигания и отпустил сцепление. Покашляв, мопед зарычал, потянул и вдруг понес меня и понес. Страх не остановиться в нужный момент исчез. Остался только восторг движения, силы, практически полета. Под жуткий треск мотора вся дорога до дома по улицам и проспектам пролетела мигом. Когда мама появилась дома, мопед был уже помыт, протерт и стоял на своем законном месте в гараже. Думаю, там ему было лучше, чем в тесном коридоре квартиры.
 - Ах, как я тебе позавидовала, - сказала мама. 
Весна - прекрасное время. Прекрасна жизнь. Прекрасна молодость.

Пролетела весна. Тяжелым плугом по жизни прошлись экзамены. Уже половина лета позади, а свободы и не было. Но вот каникулы. Слава студенческим каникулам. Начало июля. Начало настоящей жизни.
 - Поеду в Аткуль, - заявил я вечером, - скучаю по деревне, озеру, рыбалке.
 - На мопеде? - спросил отец.
 - Конечно.
 - Отвезешь Нюре деньги за норку тебе на шапку, заберешь шкурки, - подытожила мама.
 Опыт - дело наживное. До Аткуля по еткульской трассе километров восемьдесят. Бак с бензином опустел точно в середине маршрута. Покрутив короткие педали тяжелого велосипеда, проехал километра два, и отерев обильный пот, стал голосовать грузовикам. Первый же грузовик остановился, и водитель сочувственно сказал: - Я езжу на бензине.
Он налил бензин в бак мопеда, отказался от денег и добавил:
- Движок не заводи. От чистого бензина заклинит цилиндр - ему конец. Попроси солярки у шоферов, разбавь и кати хоть до полюса.
 И он укатил. Третий из остановленных мной сказал, что на дороге солярки я не найду, это только с трактора, вот километров через пять будет автобаза, там я и разживусь.
 Отдохнувший, покатил я опять на педалях, быстро утомился и молил небо послать мне какой-нибудь трактор в окрестных полях. но небо не услышало. поля были пусты и только кузнечики наяривали яростно свои кузнецкие мотивы.   
 Часа через два достиг я автобазы. Поговорив с чумазыми мотористами, получил здоровенную бутылку с соляркой и опять преисполненный благодарности (снова не взяли предложенных денег, да еще и надавали советов) налил прямо в бак нужное небольшое количество солярки. Кто же знал, что солярка осядет вниз, забьет фильтр и закупорит его. Кто-то знал, но не я. Поболтав прутиком в баке, веселый, сел в седло, раскрутил педали, отпустил сцепление и приготовился гнать и гнать. Движок не завелся. Не завелся он и после пяти и после десяти разгонов. И хотя подвинулся я к цели на два километра, но зато лишился половины сил.
 С помощью второй половины разобрал я систему питания, промыл сеточку, проткнул прутиком шланг, дождался когда бензин польется из шланга и собрал все обратно. Я разогнался, движок завелся, мопед потянул, я вздохнул полной грудью. Тут-то он и заглох снова. Но я уже знал, что делать. Повторил процедуру и понесся на полной скорости через поля, колки, деревни. Сорок последних лет за рулем автомобиля не дали мне такого единства с дорогой, ветром, запахами и узорами лугов, такого наслаждения скоростью и миром вокруг. До сих пор мысленно вижу розовые и сиреневые заросли иван-чая вдоль дорог, желтые и зеленые поля, память возвращает сильные и нежные запахи цветов, свежих порывов влаги от круглых водоемов, хвои печенкинского бора, прохладу наступающего вечера.
  Добравшись в Аткуль, поздоровавшись, обменявшись новостями с тетей Нюрой и дядей Андреем, передал им все, что положено. Наплававшись и нарыбачившись за следующие три дня, собрался в обратный путь. И запас бензина приготовлен, и обед мне укомплектован, и подарки городским родственникам, и шкурки на шапку - все мной получено. Но налетела страшная черная туча.
 - Пережди, - посоветовала тетя Нюра.
 - Вымокнешь, - глянув на мой транспорт, поддержал ее дядька.
 - Нет, она меня не догонит. -  И с первыми каплями дождя я сел в седло, запустил мотор и погнал к дороге.
Хорошо я гнал по дорожкам и тропинкам до самой дороги. Гнать бы так и дальше - не достала бы меня гроза. Да не судьба. Дорога от деревни Аткуль до села Селезян, пять километров, была просто грунтовая накатанная дорога. Глина и солонцы. Когда мопед выскочил на нее, верхняя мокрая часть дороги прилипла к покрышке колеса и, отрываясь от сухой еще части, намоталась на колеса, плотно набившись под крылья и намертво заклинив их . Мопед встал. Колеса не крутились. Лил уже сильный дождь, гремел гром, били молнии. А я поднятым сучком чистил грязь из под крыльев колес,  очистив сел, покатил, буксуя и борясь с заносом и через пятьдесят метров встал снова. Проделав процедуру еще пару раз, я заметил, что ехать надо не по плотной мокрой дороге, а по лужам. Тогда жидкая грязь слетала с колеса и прогон был длиннее.
И я погнал по лужам, проезжая за раз по двести метров. Потом минут пятнадцать чистил колеса. Потом еще двести метров. До асфальта осталось километра три, когда я толкнул мопед на обочину, обругал его и сел на пень отдышаться. Посмотрев назад, решил, что возвращение будет позором. Придется пробиваться вперед. Гроза перевалила через нас с мопедом и ушла. Мокрая дорога парила на солнце. Теперь даже лужи не помогали. И когда я отдохнув, открутил крылья и поехал по грязи, означающей дорогу, я думаю выдал решение уровня Архимеда или Ньютона.
 Грязь от колес вперед и назад летела на добрых десять метров. Что-то стучало по моей спине. Но я ехал. Ах как я ехал. Я ехал с полностью открытым дросселем газа два часа без перерыва и ни один светофор не осмелился остановить меня в городе.
 - Боже, как же ты ехал по городу? - простонала мама, увидев мою спину, когда мы с мопедом прошли во двор нашего дома. Я сгреб грязь с затылка, швырнул ее назад и молча закрыл ворота.
 
 Прошло  немного времени. Мама с тетей Машей пили чай в доме.
 - Какие новости, - поздоровавшись, спросил я любимую тетку.
 - Живем, - всеобьемлюще ответила та. - Александр на покос поехал. Михаил и Генка с ним.
 - Далеко поехал? Надолго?
 - За Селезян. Дня на три. В шалаше кукуют. - она почему-то засмеялась.
 - На покос и я бы сьездил, - мне представилась компания из троих дядек, ночевка в лесу или поле, веселая работа косой.
 - Так поезжай, - недолго думая, сказала тетка. - Там и Люба, веселей будет.
 - Поезжай, - подтвердила мама, - срочных дел дома нет.
 Выехал утром рано с рюкзаком одежды и еды. Через Копейск, Глубокое, Шатрово всякими дорогами до леса добрался к 10 часам. Компанию косильщиков (косцов) обнаружил не сразу, но и почти не блуждал.
 - Сережка, ты как здесь? - удивился дядя Саша, теткин муж.
 - Привет, племянник, - приобнял меня дядя Михаил.
 - Здорово, - это родной брат дяди Саши, младший, тоже яркий блондин, Геннадий.
 - Сережа приехал? - обрадовалась моя двоюродная сестра Люба, - Пойдемте чай пить.
Попили чаю, пошутили, поговорили. Близкие, родные люди.
 - Теперь дайте мне косу.
Подобрали мне косу, Михаил понаблюдал за моими упражнениями, поставил на ряд и скомандовал: - - Посадки не срубать.
Косили траву между маленьких сосенок в лесу. Трава часто была выше посаженных малышей, все время приходилось выискивать их и старательно обходить. Ранее мне приходилось помахивать косой в бурьяне, чтоб подкормить коровку или кроликов, но на настоящей заготовке сена я был впервые. Поначалу коса то задирала вверх, то втыкалась в землю, но руки вспомнили былой навык и коса сдалась. Работа пошла легче, движения свободней. Много раз до и после встречался мне термин из физиологии : мышечная радость.
Не очень легкая физически, косьба приносила такое удовлетворение, такую радость, каких не испытывал я больше ни при какой физической деятельности. Лето, зелень, воздух - все работало на ощущение счастья и полноты жизни. Мышцы работали, суставы двигались, позвоночник скручивался. Все как надо. Быстро скинул после начала я рубашку, и никаких комаров и оводов не ощутил ни разу, хотя в лесу-то их хватало.
Трое дядек шли впереди, махали косами, разворачивались, приостанавливались, пили водичку, подтачивали косы, опять махали ими. И вдруг собрались в кучку. Чего такое? Обед! - командует старший. Обед - это хорошо. Но остался маленький, совсем маленький пятачок нескошенной травы. Давайте добьем. Нет - говорит дядя Саша, глянув на горизонт. На горизонте темная туча. Самый ее краешек.
 - Давайте, кушайте, - сестра подает чашки с супом.
 - Подожди, - Михаил достает бутылку водки, - отметим. Дядья дружно согласились, подставив кружки.
 - Давай кружку, - это уже мне. - Чуть тебе налью. Вот и Люба поддержит. Люба посмеявшись кивнула, нам налили по тридцать грамм. Пригубили гадостную жидкость, сьели обед с удовольствием и быстро. А туча уже перед нами, развалилась на полнеба и посверкивает, ворчит.
 - Поезжайте, командует дядя Саша, - мы все соберем сами. Люба прыгнула на свой велосипед, я разогнал мопед. Первая капля упала на голову, но село рядом и заруливаем к ближнему дому. Дом четырехэтажный, многоквартирный. Таких три. Перед домом дорога, за дорогой поле. В другую сторону толпятся домики деревни. В доме какие-то родственники Лебедевых.
 - Второй подьезд, - командует Люба. Уже изрядно мокрые затаскиваем железных коней в подьезд.
 - Здравствуйте, гостюшки, - приветливая женщина, спустилась с второго этажа. - Загоняйте транспорт в подвал.
 С балкона выглядываем своих. Ливень обрушился обвалом, и начал притихать через четверть часа. Небо посветлело, потоки воды неслись по дорогами и тропинкам, заполняя низинки, формируя лужи, водоемы.
А вот на дороге показался мотоцикл с коляской. Едут наши. Завывая на буксовке, еле, еле тащился транспорт, его заносило, рулевой перекидывал руль влево, вот вправо, тут же опять влево. Но вот он напротив балкона. С заднего сиденья замахал и закричал нам нам Михаил. Мотоцикл пошел боком и завалился в кювет приличной глубины и ширины. Пассажиры слетели с сидений, уперлись сзади, взревел мотор, нехотя транспорт вылез на дорогу. Пассажиры попрыгали на ходу на места, покатили дальше. До асфальта осталось совсем немного.
 Утром мы с Любой разъехались по домам, но тот день в памяти навсегда.