Одна ночь

Одна ночь.
Сергей гнал тестовые программы на ЭВМ Минск-32. Машина большая, дорогая, и работала круглосуточно, в три смены. В начале каждой смены инженерами и техниками вычислительного центра проводились профилактические работы, или короче - профилактика. Самые большие профилактики были в начале первой смены, потому что в смене работало максимальное число людей. В начале второй смены профилактикой обычно пренебрегали из-за наплыва заданий программистов, насочинявших за день программ, экономистов, которым не хватило десяти минут машинного времени для завершения дневных расчетов, и прочих торопыжек. Профилактика третьей смены определялась степенью важности задач, запланированных на ночь.
   Сегодня Сергей получил самые серьезные инструкции и теперь их выполнял. Он играючи проверил УВВЛ - устройство ввода с перфоленты, это был аппарат, закрепленный за ним с первого дня работы в Центре. А вот устройство ввода с перфокарт, УВВК, было нелюбимым. Глотая по 10 перфокарт в секунду, оно требовало четкой настройки и хорошего состояния упомянутых карт. Карт уходило много, они всегда были в дефиците и снабженцы хватали их для заводского центра, где только могли: в Прибалтике, Белоруссии, Тюмени и других местах. Произведенные в разных местах карты разнились в толщине, плотности, влажности. Механизм подачи регулировался ежедневно, и подолгу, и все равно не обеспечивал стабильной работы разномастных носителей. Колоды карт после десятков прогонов приходилось проверять и подправлять, перебивая замятые роликами или забитые ножом подачи карты. Занимались этим все, кто давал задания, каждый по своей части: программисты, постановщики задач, ведущие расчеты экономисты, операторы ЭВМ.
  Еще один механизм, УВК, устройство вывода на перфокарты, был вообще для Сергея черным ящиком, Собственно, он и был ящиком, правда серого шарового цвета, но пробиться внутрь рядовому инженеру не приходилось, оно было закреплено за начальником Сергея. Тот занимался устройством раз в неделю, и чтоб попасть внутрь, снимал здоровенный кожух полукубометрового обьема. А далее возникал такой навороченный механизм-перфоратор, что отпугивал самого самонадеянного спеца. При работе это чудовище ревело, как танк, рубило в перфокартах прямоугольные отверстия с такой силой и в таком количестве и сыпало мельчайшие конфетти в приемный ящик килограммами.
  И наконец, самый большой трудяга - АЦПУ, алфавитно-цифровое печатающее устройство. Результат всех расчетов выходил в печатном виде на рулон бумаги шириной в два листа и бесконечной, если надо, длины.
Скорость печати - бешеная, 10 строк в секунду, длина строки 128 знаков. Он жрал бумагу для печати, как бегемот. И заодно поглощал краску с красящей ленты, разбивал ткань ленты до дыр, а иногда и клочьев. Красящую ленту приходилось менять часто, она была в дефиците еще большем чем перфокарты и рулонная или стопированная бумага.
   Еще одно устройство - вывода на перфоленту - работало стабильно и мало, и хлопот не доставляло.
   Сергей закончил проверку электромеханической части компьютера. А вот с электронной частью работать было проще и быстрее, чем с быстрыми и мощными, а потому и капризными механизмами. Машина глотала информацию и переваривала ее молча и быстро. Сидя за главным пультом, Сергей нажимал клавиши и заодно любовался девушкой Татьяной, которая замшевыми тряпочками протирала спиртом считывающие головки магнитных накопителей, стоя к нему спиной. Ее чудесные темные волосы, явно только что расчесанные, закрывали спину почти до пояса. И пониже прически было на что со вкусом посмотреть.
   Подошла Людмила, второй оператор ЭВМ ночной смены.
    - Пошли. Попьем чаю.
    - Заканчиваю. Сейчас.
Прямо в машинном зале, на столе для заданий стояли кружки и тарелка с бутербродами горкой. Половина бутербродов с сыром, половина с ветчиной. Слюнки потекли от их вида. Людмила внесла чайник с кипятком. Следом Татьяна внесла сахар и конфеты.   
    - Как дела в сельском хозяйстве?
Только вчера Сергей приехал из пригородного села, из подшефного совхоза. Защитившись в институте, использовал законный отпуск, потом прихватил и немного незаконных дней и вышел на работу в вычислительный центр станкостроительного завода. Завод был одним из гигантов и одним из первых обзавелся и центром и большой ЭВМ Минск-32 с заводским номером 13.
     ЭВМ прибыла на завод одновременно со ним, вагон оборудования разгрузили в грузовики, потом вручную (лифт еще не запустили) подняли на пятый этаж нового корпуса заводоуправления и расставили в машинном зале. Машзал в четыреста квадратных метров вместил только одну ЭВМ. Десяток инженеров и электромехаников занимался расстановкой шкафов, механизмов и кабелей целую неделю. Потом из Минска приехала бригада инженеров наладки и несколько дней отлаживала весь комплекс. Венцом бурной деятельности стал контрольный прогон. Машина отработала сутки без проблем, акт подписали, банкет справили и стали работать. А Сергея отправили работать на село по разнарядке отдела кадров.
   Почти месяц набирался он сельского опыта и вот теперь пора было поделиться им.
   Чаепитие было ускоренным, незаконным и поэтому для начала рассказал только самые поразившие  моменты:
  - делать в совхозе было нечего, бригадир с большой натугой изобретал ежедневные задания,
  - обеды в совхозной столовой баснословно дешевы,
  - вареная печень в столовой изумительно вкусна, взяв по 3 копейки три порции, проглотив две из них моментом, Сергей подавился третьей и полчаса дожевывал остаток,
  - симпатичных девушек на селе нет, хотя дочка хозяйки квартиры усиленно пыталась его в этом разубедить.   
   Похихикав, девчонки достали охапку перфолент и сообщили:
   - Тебе повезло. Все это хозяйство утром должно уйти в Москву. Это месячный итог работы нашего завода. Завтра в министерстве планерка, директор уже там, а цифры его отчета еще здесь. Если не передадим, Волосников сказал - всем сделает харакири.
    Волосников Игорь Кириллович - молодой начальник всего вычислительного центра. А с подачи его зама по технике, Баширова Владимира Зиевича, Сергея поставили начальником смены, и теперь он был командиром этих двух  девчонок. И если с техникой ему было в общем-то все понятно, то с заданиями на смену придется еще разбираться и разбираться, но это не сегодня. Пусть пока командуют сами.
  - Ладно, мы пошли, - девчонки сели за терминал, застучали по клавишам электронно-механической пишущей машины. Защелкали магнитные тормоза пяти накопителей на магнитной ленте - огромных магнитофонов. Закрутились кассеты полуметрового диаметра, два метра в секунду протяжки ленты,
64 тысячи чисел в секунду.
   Посидеть бы с девчонками. Но ждал стенд проверки ячеек.
   В небольшой комнате стеллажи и стол. Слева от стола ящик с надписью Дохлые. Справа от стола ящик
с надписью Живые. На столе два стенда рядом, осциллограф, генератор импульсов, тестер - он жеампервольтомметр.
   Запустив руку в ящик, наугад вытащил неисправную ячейку, вставил в разьем стенда, включил питание стенда. Пощелкал тумблерами, наладив нужный режим. Три схемы ячейки работали как надо, четвертая молчала, как убитая. Подав входной сигнал с генератора, Сергей стал ловить на осциллограф выходной, которого, естественно не было, потом промежуточные, слабые, побольше, искаженные. А вот и причина.
Дохлый диод. Простой полупроводниковый элемент черного цвета с надписью Д814. Разогрелся паяльник и задышал канифольным дымком. Сергей потянул носом. Он любил этот запах. Любил с первого курса института, с практики в лаборатории. Паять его там научили. Это было первым, чему он научился в институте.
Новый диод встал на место старого. Включенный заново стенд показал полный порядок в ячейке.
  - Вот так,- сказал Сергей, опуская ячейку в правый ящик.
  В следующей ячейке закоротился и выгорел целый каскад элементов, поэтому пришлось отдать ей почти полчаса. За последующие полчаса были сделаны подряд пять штук. Он работал с азартом. Выловить несправность, уточнить ущерб, ликвидировать его, проверить. Еще ячейка, еще...
  Правый ящик наполнялся, левый пустел. Осталось неисправных ячеек штук восемь. Этих он не любил. Они работали не с напряжениями - с токами. Были сложнее и нуднее в диагностике, локализации и исправлении. Были капризны и требовательны к характеристикам элементов. Транзисторы, тиристоры, резисторы, ферриты и конденсаторы приходилось калибровать на этих же стендах, подбирать и регулировать выходные значения токов. Пусть они подождут. Надо разогнуться и передохнуть.
   В машинном зале шумно и суетливо. Татьяна ставила пакеты перфокарт, меняла кассеты на накопителях. Людмила стучала на пишмашине, давала какие-то указания, отрывала и подписывала бумажные распечатки.
  - Программистам делаем их задания, - ответила она на немой вопрос Сергея. Опять стучали тормоза накопителей.
  - А в Москву?
  Людмила глянула на наручные часики:
  - Еще не время. У них там график. Через час.
  И отвернулась на требовательный пулеметный зов пишмашины. 
 Сергей отошел к окну. С пятого этажа здания заводоуправления открывался удивительный для завода вид.
На километр протянулся лесной массив. Впрочем сейчас он был во тьме. За тьмой тянулись цепочки огней жилого района. А прямо перед заводоуправлением жило озеро. Его совсем недавно спланировали, выравняли берега, обсадили по периметру молодыми вязами и липами. За озером белый двухэтажный корпус профилактория.  Особенно волшебно смотрелось все ранним утром на рассвете. Но и сейчас, свет фонарей и прожекторов играл в воде, лениво купаясь в небольших пологих волнах. Ветерок. До рассвета еще три часа. Сергей знал, что придет сюда за смену еще и еще.
  Кто-то встал рядом. Татьяна. Она тоже завороженно смотрела на озеро.
  - Красиво.
  Да красиво, - подумал он, кивнул. Красиво. И красив твой профиль. И не успел отвести глаза. Его серые глаза встретились с ее карими.
   Присев за стол со стендами, Сергей уставился на панель с приборами. На панели проступил контур девичьего тела. Потом профиль. Потом вид со спины. И наконец взгляд чистых карих глаз. Время остановилось. Его звали. Он не слышал. Наконец кто-то потряс его за плечо.
   - Спишь на посту? - это Людмила, - Не спи, машина встала.
   Сотни лампочек на панели инженерного пульта, обычно мигающие полусветом, теперь горели в полный накал и тем самым говорили о беде.
  Сергей пальцем ткнул кнопку Пуск. Лампы мигнули и снова засияли. И серия пусков не изменила ситуацию.
  - Мы вздремнем, - Людмила потянула Татьяну за рукав. - Помощь какая нужна? - спросила та у Сергея.
Он помотал головой. Симпатичная парочка ушла в какой-то кабинет подремать. А он остался один на один с электронным монстром.
   Сергей обвел монстра глазами. Шкафы, набитые электроникой, спереди, сзади, слева, справа. Шкафы спереди - это накопители на магнитной ленте. Шкафы сзади: шкаф блоков питания, шкаф арифметического устройства, шкаф центрального устройства, шкаф оперативного магнитного запоминающего устройства. Шкафы, тумбы слева, тумбы, пульты справа. Девять тонн железа, пластика, кабелей, электроники. Километры проводов. Тысячи ячеек. Миллионы элементов. Один из них вышел из строя. И он должен найти этот один из миллионов, зменить его и запустить монстра в работу. И времени у него на это - он посмотрел на часы - полтора часа. Впрочем меньше. Сколько-то надо оставить девочкам на работу.
   Да он и за месяц не сможет оживить эту махину. Утром его ждет позор и презрение коллег и начальников. И никого не убедит, что у него мало опыта. Что у него не было времени освоить машину. Грузить ящики
с оборудованием, носить эту электронику на себе, поднимать сельское хозяйство - на это нашлось время. Через пять минут приступ паники закончился. Есть порядок действий. Он описан в толстом гроссбухе под названием Инструкция по эксплуатации. Где-то здесь один из сорока трех гроссбухов и есть Инструкция.
Вот и оглавление. Тест центрального устройства. Тест магнитного оперативного устройства. Тест арифметического устройства. Тест ... . Всего штук тридцать.
  Надо начать с первого. Тест центрального устройства. Так. Программу теста можно ввести с перфокарт, а можно с пефоленты. Давай с ленты. Вот ящик с лентами. Ящиков много. Все в шкафах. Шкафы встроенные в стены по всему периметру машинного зала. От одного до другого шкафа топаешь, топаешь ... .
 Теперь включить устройство ввода лент, установить нужный режим тумблерами. На инженерном пульте набрать двоичный код адреса пуска ввода. Теперь опять кнопка Пуск.
   Но не было щелчка тормоза и свиста ленты. Монстр не проглотил программу проверки. Монстр обнаглел вконец. Сергей опять растерялся. Он не мог даже начать проверку. Он уставился на панель инженерного пульта. Лампочка горит - это единичка. Лампочка не горит - это ноль.Числа на пульте в двоичной системе. Числа в машине тоже в двоичной системе. Число десять можно изобразить четырьмя лампочками. А вообще лампочки растянулись на метровую почти длину, сгруппированы по четыре. Слева адрес команды, дальше код команды, дальше число - операнд, дальше еще один операнд. Черт ногу сломит. Тут еще несколько групп лампочек. Знакома только триада тактов генератора. Нажмешь кнопку Пуск раз - горит лампочка один. Нажмешь - горит лампочка два. Нажмешь - горят обе, потому что это три. Еще раз - лампочка три. Это - четверка. В норме они горят все сразу. тактовая частота - шестьдесят килогерц, шестьдесят тысяч импульсов в секунду. Мигают, мигают. Хрен уловишь. А сейчас не мигают, гады.
Так. Стоп. Должны мигать. Пошаговый режим не включен. А не мигают. Включить пошаговый режим. И кнопкой Пуск раз, раз, раз... . Хрен вам. Не мигают и в шагах. Генератор тактовой частоты не работает.
Не работает, тварь. Бегом за альбомом электрических схем центрального устройства. Где чертов генератор? Вот он. Вот адрес ячейки в шкафу - 12 - 17. Бегом к шкафу центрального устройства. Двери шкафа спереди открываются специальным ключом. из шкафа торчат ячеечки. Один ряд, два... . Вот и двенадцатый. Все подписано. А вот и номера ячеек слева направо. Одна, вторая ... семнадцатая. Дернем. Выскочила со шелчком. Ячейка как ячейка. А вставим замену. Из ящика Живые. Сегодня сделанную. Щелк.
   А теперь глянуть на пульт. Пока шел, смотрел в сторону. Только усевшись, глянул. Лампочки горели размазанным светом. Горели все три. Генератор заработал. Сергей набрал адрес пуска ввода.
   Щелкнул тормоз, засвистела лента. Замигали застоявшиеся лампочки. Три секунды и тест завершен.
На всех регистрах горели лампы. Сплошные единицы. Центр отработал на пять.
Сергей поставил ленту загрузки системы. Щелк, свист. Звонкими ударами забили тормоза магнитных накопителей, закрутилась бобина системной ленты. Затрещала пишущая машина. Монстр сдался. Машина заработала. Разбудить девочек.
  Однако, потягиваясь и зевая, те уже входили в машинный зал. Сергей посидел еще, посмотрел, как они
начали работу, полюбовался их растрепанными прическами и опухшими глазками. И пошел ставить чайник на плиту.
  Отчет в Москву ушел вовремя.
  Утром ночная смена шла по аллее в сторону троллейбусных остановок. Разговор шел будничный.  Ноожидание праздника жило в двух сердцах.