Приключения Адама

   Адам Константинович Симанович, штурман торгового судна, -  в пароходстве личность известная. Это был самый возрастной четвёртый помощник капитана, потому что  ему ДАВНО перевалило за сорок. Как не крути, а для младшего судоводителя явно многовато. Впрочем, Адам Симанович периодически занимал должности третьего и даже второго штурмана. Но ввиду вредного характера и случавшихся с ним форс-мажоров, возвращался на круги своя и переселялся в каюту четвёртого помощника капитана. Там всё знакомо и привычно...

   Случалось, что виной ироничного и порой юмористического курьёза являлась женщина, задержавшая многодетного Адама Константиновича к отходу судна. Особенно в портах, далёких от Мурманска. И это несмотря на высокий  рост и худобу штурмана,  похожего на засохшую корягу, к тому же имевшего свирепый вид. Тем не менее, Симанович не лишён был чувства юмора, его не оставляла НАДЕЖДА, что к пятидесяти пяти годам он непременно выйдет на пенсию с позолоченными нашивками старпома и красивой медалью «За трудовую доблесть».

   В порту Бильбао, стране басков, что на севере Испании,  на судно грузили профильный металл. В увольнение Симанович отправился в составе тройки, как было принято в советские времена, где старшим помполит Чебраков назначил старпома Григория Драча.  Так поступали во избежание провокаций со стороны зарубежных прохвостов, коим не нравился наш социалистическимй строй.

   Католическая Испания с её памятниками, имеющими мировую славу, по праву считалась музеем под открытым небом. В стране много исторических дат и праздников, а виноградное вино здесь, что у нас пиво. Причём в каких-только бутылочках не продавалось: плетёных, кручёных, узких длинных и маленьких пузатых. Касательно винных баров и кафе, так они вообще на каждом шагу.  Прямо скажем, что грех моряку не испробовать солнечного напитка. Вот и группа старпома Драча вволю продегустировала винный ассортимент. А возвращаясь на судно, моряки обнаружили на борту...  пропажу товарища. Исчез уважаемый ветеран, он же младший штурман Симанович.

   - Валентин Николаевич, потерялся штурман Симанович! – виновато докладывал  старпом помполиту Чебракову, разводя руками и глядя на него помутневшими глазами.
   - Как это потерялся? Он что сбежал от вас?
   - Праздник в городе, людей много, где-то отстал... 
Прихватив Драча и его моряков, Чебраков поднялся в каюту капитана.

   Судном командовал Иван Елдаков, имевший такую особенность, как сто сорок килограммов живого веса. Правда, девушки-морячки из обслуживающего персонала, заметили, что килограммов сто у капитана приходилось на живот, прочее составляло оставшуюся часть тела.  К слову, судовые девушки, что пошили по его просьбе шорты перед кубинским рейсом, затратили запас портьерной ткани, предназначавшейся для гардин на иллюминаторы. На кубинском пляже Сибоней капитан Елдаков в новых красочных шортах смотрелся, словно прибывший на Кубу олигарх с избытком валюты. Прекрасные кубинки с интересом рассматривали из под пальмы господина Елдакова, чей огромный живот и прочие органы слегка прикрывало... изделие из портьерной ткани. 

   От печального известия с пропажей штурмана Симановича огромный капитанский живот заходил угрожающе ходуном.  Иван Елдаков стал ХМУРИТЬСЯ,  а залившись багровой краской,  схватился за сердце. «Не хватало нам ещё инфаркта», - мелькнуло в умной голове комиссара. Понурившие головы моряки, ничего не могли объяснить толком. «Отсутствие бдительности» - такая формулировка соответствующих органов в 70-годы реально угрожала им в случае невозвращения Симановича. И наказание в этом случае одно – лишение заграничной визы. Суров закон, но он закон!

   В этой чрезвычайной обстановке настал черёд действовать судовому помполиту - это был его звёздный час! Валентин Николаевич создал поисковые группы, которым вменялась боевая задача: разыскать и доставить беглеца на борт. При необходимости разрешалось применять силу!

   Крепко инструктированные моряки были готовы к изнуряющим поискам, но они, к счастью, не состоялись.  Адам Константинович, дай Бог ему долгих лет флотской жизни, был обнаружен в баре, недалеко от порта. Картина наблюдалась  чудная: советский штурман сидел за столом с двумя испанцами. О чём они беседовали и на каком языке – было совершенно непонятно. Если учесть, что Симанович владел лишь русским, английским – в рамках служебного диалога и командно-матерным. Последние знания у штурмана возникли ДАВНО, при выгрузке на острова во время арктической навигации. Ну, уж никак не владел испанским...

   На предложение поисковой группы подняться и следовать на судно, хорошо выпивший судоводитель стал оказывать физическое сопротивление и словно одесский биндюжник, крепко выражаться.
   - Да погодите вы, мы тут насчёт девочек договорились! – отмахивался он от соплавателей, как от назойливых мух.
Как тут поступить советским морякам? Конечно, сочувствовали коллеге, но в то же время, пока не поздно, лучше доставить Адама на борт судна! Пришлось выполнить установку помполита: взять Симановича под «белы ручки» и привести на теплоход, чтобы уложить спать. Стоило это немалых трудов – штурман брыкался и через каждые сто метров уговаривал товарищей отпустить его, чтобы справить малую нужду – сказывались излишки пива из бара.

   Опустить на «тормозах» подобное происшествие капитан Иван Елдаков, даже при всей его доброте, никак не мог. В штатном расписании судна была такая должность, как первый помощник капитана, он же помполит.  По этим делам комиссар Чебраков  - самый ответственный человек на теплоходе.  С приходом в порт приписки,  он отчитывался за прошедший рейс в парткоме пароходства.  А в некоторых случаях и в специальном кабинете. Так что придётся разбираться  с  Адамом Симановичем...  что у него на уме?!

   Вопрос «штурмана-невозвращенца» был рассмотрен на ближайшем командирском совещании.
   - Дело очень серьёзное, - отметил Иван Васильевич, - и квалифицировать его можно как намеренное невозвращение на судно. В пятидесятые годы, во времена Лаврентия Палыча Берия, это называлось: измена Родине!
   - Да не думал я изменять Родине! – возмутился побледневший Адам Константинович, - у меня трое детей, жена-красавица Фаина, тёща Регина Карловна – кандидат философских наук и... мотоцикл "Ковровец К125" в гараже. На кой ляд мне эта заграница, когда я родился на Кольской земле?! Дома - всегда любимый палтус и селёдка в больших банках по три рубля, консервированные белые грибочки, которыми богаты наши сопки, а рынки завалены этим продуктом и перетёртая в сахаре северная брусника. Иван Васильевич, я предпочитаю жить в Мурманске и употреблять натуральные продукты!

   - Адам Константинович, понятно, что ты  любишь жену с детьми и натуральные северные продукты, но в Бильбао решил слегка развлечься! - заметил капитан Елдаков.
   - Так уж получилось, Иван Васильевич! При возвращении на судно у меня развязались шнурки на ботинках, ХВОСТ нашей группы уже едва просматривался. Чтобы закрепить шнурки, я присел на ящик у какого-то строения и…  задремал. Оказалось, что нахожусь во дворе бара, который и посетил после отдыха на воздухе. Так что не я оставил группу, а напротив, коллеги забыли про штурмана! И моя вина тут никак не просматривается!  Даже в мощный капитанский бинокль с цейсовскими окулярами.

   Посовещавшись и осудив судоводителя-переростка, флотские командиры ограничились обсуждением проступка Симановича и строгим внушением штурману. Понижать судоводителя некуда – в штатном расписании должности ниже четвёртого штурмана не наблюдалось. Однако с приходом в порт приписки, капитан Елдаков отправил Адама Константиновича на берег, подальше от греха.  Симановича передали на исправление в руки надёжного спутника жизни,  любящей супруги Фаины...