Звезды над урманом часть 81

Предыдущая страница: http://proza.ru/2014/08/28/1409

СЕВЕРНЫЙ КАЗАХСТАН

Конь Исатая шел медленным шагом. Всадник почти сутки находился в седле и дремал.
Бросив все дела, воин направлялся к Жаман сопке в надежде встретиться с волхвами, на которых возлагал последние надежды на выздоровление сына, так как все степные лекари, осмотрев его, беспомощно разводили руками.
Подъехав к ложбине, которая разделяла северную часть сопки на большую и малую, в густо заросшем осиной и ельником месте ему пригрезился знакомый старец.
– Аман сыз, Исатай.
– Здравствуй, отец. Я к тебе.
– Ведаю, ведаю про твое горе, воин, и помог бы тебе, коли был бы в этом мире. У твоего сына смещены три позвонка. Коли бы он был взрослым, его вылечить было бы невозможно. Но он еще ребенок с молочными костями. Чтобы вставить позвонки обратно и не навредить, нужны тонкие женские или детские пальцы. Женщин, умеющих пользовать, я не знаю. А вот юнец, смышленый к сему делу, всего один, да и тот живет на краю земли в глухом урмане. Кличут его Жас Дэригером, то бишь маленьким лекарем.
– Назови место, уважаемый, я умру, но найду того отрока, про кого ты молвишь.
– Слушай внимательно меня, воин. Там проживают твои кровные враги, которые убили твоего дядю Узун Бека. Если дашь мне слово, что ради здоровья сына ты откажешься от возмездия и не причинишь им зла, я укажу, как туда попасть.
– Я клянусь. Если сын мой встанет на ноги, ни один волосок не упадет с их голов, – прижав руку к груди, поклялся Исатай.
– Верю и знаю, что ты умеешь держать слово. Я читал Книгу Судеб. Ваши жизни переплетены между собой. Вы родоначальники тех, кто потом плечом к плечу будут сражаться с джунгарами. Ваши внуки и правнуки станут побратимами и много столетий проживут в мире и согласии.
– Что мне делать, отец?
– Бери сына и санным путем отправляйся в Тобыл к хану Сейдяку. В сани шкур много постели, чтоб ребенка не растрясло. Там во дворце у хана дождись ледохода и большой воды. В ладье спустишься по течению до Самар-села. Далее будет слияние двух рек – Ыртыса и Оби. Плыви правым высоким берегом. Увидишь большую подгорную сторону, где протока остров омывает и в нее вновь же и вливается. Это и будет река Большой Атлым. Вода вновь на Обь вынесет твою ладью, а обогнув мыс, сразу же причаливай к берегу, потому как Изба Сотникова в логу стоит. Ботагоз сережки покажет мастеру вогулу. Это он их ей подарил. А потом дождись Никиту-каменотеса с отроком Ванюшкой, который и будет лечить твоего сына.
– Конечно, я возьму с собой Батагоз, она ведь не отойдет от сына и не отпустит его одного со мной.
Старец оперся на посох, сухо, с надрывом прокашлялся и добавил:
– Бери жену в дорогу. За отроком уход нужен, а руки матери лучшие в мире. Ступай, Исатай, да поможет тебе Всевышний.
– Благодарю тебя, уважаемый, позволь узнать имя твое, чтобы я мог, молясь, поминать тебя добрым словом.
– Я князь Гостомысл. Прощай. Удачи тебе, воин.
Конь вздрогнул, перебирая копытами мерзлую землю.
Исатай вышел из состояния полудремы и осмотрелся.
Вокруг него теснились деревья, а на дороге, заметенной снегом, не было ни единого следа.
– Пригрезилось, – разочарованно произнес джигит, но, вспомнив разговор со старцем, развернул коня, и подстегнутый камчой жеребец пошел рысью обратно в сторону стойбища.

***

– Далее к землянке, отче, пойдем, но токмо через два десятка дней, не раньше. Нынче покамест выступать рано. Да еще на пути к землянке имеются две медвежьи берлоги, хозяин еще толком не улегся на зиму. Коли его собаки подымут, зашатунит он, коли поспешим. А спешка нужна токмо при ловле блох да при поносе, – заявил Ванюшка, заметив, что волхв проснулся.
Никита глянул на не по годам смышленого мальца и в знак согласия кивнул головой.
– Лады. А пока я тебя попестую, вскоре тюркский язык тебе пригодится. Весной привезут из степи малыша с больной спиной. Коли не овладеешь их языком, то как у него справляться о здоровье будешь?
– А что, в степи лекарей нет?
– Пальчиков тонких нет таких, как у тебя, – подбрасывая в печь дрова, ответил Никита.
Раздался звонкий лай собак. Мальчик выскочил за дверь, но через минуту возвратился.
– Вот пустолайки, белку увидали на сосне и тявкают. А она носится по стволу и их задирает, – сообщил он наставнику.
– А я уж пищаль заряжать вознамерился, вдруг косолапый пожаловал, – ставя оружие в угол, успокоился Никита.
– Летом, когда мы избушку ставили, дядька Угор на речке две ямы приметил. Сейчас рыба на зиму из Оби в малую реку поднялась, чтоб загар пережить. А весной с половодьем вновь скатится на икромет. Пока тут жить будем, можно заготовить припасы для себя и собак, – предложил мальчик.
– Этим завтра же и займемся, – согласился его наставник.
Морозы крепчали. Лед на речке с каждым днем нарастал. Вода начинала гореть, то есть наступил период кислородного голодания. Сбившись в стаи, рыбешки вставали в ямы, где на дне били свежие ключи. Попутчики, обнаружив скопление рыбы в ямах, били во льду майны и смастеренным сачком вытаскивали улов.
– Эх, жаль стерлядка в Оби токмо водится, сейчас бы полакомились патанкой, – сокрушался Ванюшка.
– А давай-ка я тебе мороженого окуня на пороге топором разобью, помакаешь в соль – вот тебе и патанка, – предложил Никита.
– А пошто на пороге?
– Остяки говорят, что так вкуснее, – улыбнулся ведун.
– Так в юрте и чуме порогов нет, – погрозив пальчиком, смекнул Ванюшка.
– И то право. Значит, мы их уже научили, – рассудительно согласился Никита.
Жизнь ведуна и наставника текла мерным чередом. С утра они проверяли установленные мордушки. Днем латали одежду да собакам варили пойманную рыбу. Вечерами волхв и мальчик протирали таблицы, разбирали свитки и старинные грамоты.
– Вот давеча, перед тем как в путь отправиться, про веру с тобой говорили. С веры все и начинается. И исходит это из стародавних времен. Ве – ведать, разуметь. Ра – свет. От них и остальные слова исходят. Веды, ведать, вещий, великий, ведьма, вежа, радуга, радость, рано, гора, пора.
– Откуда столь знаешь, отче? – удивлялся малец, разбирая старые грамоты.
– Ведаю, Ванюша. Пестуны неплохие были у меня.

Вновь у избы затявкали собаки и с дружным лаем унеслись вглубь береговых кустов. Мальчик лениво встал, натянул кисы и нехотя пошел поглядеть на белку.
Но чере мгновение Ванюшка вбежал в избу, выпучив глаза:
– Бери пищаль, дядько! Лоси подошли к майне на реке. Одного теленка собаки в оборот взяли и не пущают к стаду.
Никита подсыпал на полку свежего пороха и выскочил вслед за мальчиком.
На речке, прижатый собаками к высокому берегу, годовалый теленок тщетно пытался вырваться из окружения.
Грянул выстрел.
– Не собаки у нас, а чисто волки. Не успел лось на колени упасть, а они уже в горло вцепились, – похвалил псов Никита, опуская ствол пищали.
Весь оставшийся день занимались разделкой туши. Никита рубил свеженину, мальчик на нартах увозил нарубленное мясо к избушке.
Потроха отдали собакам, которые, весело лая на слетевшихся сорок, принялись растаскивать кишки по речке.
– Ну, мяса мы на ползимы заготовили. Крупа, соль есть. До весны доживем.  Обувь подправим, сухожилия на подшивку обувки хорошо идут, – радостно заявил Ванюшка.
– Вот нежданно-негаданно удача привалила, – согласился Никита. – Ты, Ваня, сушеные грибочки в миску поставь отмочить. Я такой плов сготовлю – за уши не оттащишь. Выменял я четверть пуда ныне у купцов китайских. Когда в полоне были, рис за счастье был, так хоть в урмане наемся.
– Плов – это каша рисовая, что ли?
– Ну, пусть по-твоему будет. Риса каша – бобрика мясо, – улыбнулся волхв, нарезая мясо для плова.
– А грибы зачем?
– Для вкуса, Ваня. Мы туда, к мясу, грибов да тыквы тертой положим – вкуснее Наманганского запарится.




продолжение: http://proza.ru/2014/09/16/1306