Двое

Она и он (сто лет уж вместе)
сидели за столом, в гостях.
Пришли ещё — все второпях
подвинулись, и стало тесно.
Потом смеялись, ели, пили.
На женщин говорливых он,
слегка от водки оживлён,
глядел с приятностью. И в стиле
ему обычном улыбался,
на речь был скуп. Лицо жены
он видел сбоку: "Всё нежны...
ресниц загибы..." Тут от баса
над самым ухом чуть скривился.
И снова на неё взглянул.
Проверить мысль застольный гул
нимало не мешал. "Пробился...
седой предатель...  Любопытно,
лицо её, никак, в анфас...
моложе в профиль..."
                Что для нас
мельканье в голове? Забыть, но...
А если где-нибудь, с иной,
быть может, парой, в ином краю,
с другого фланга... А вдруг в раю?
У Евы мысль — так, стороной.
В канун несчастного соблазна,
в преддверии стыда и стуж:
"Вот так... он юноша, но — муж,
когда воззрится в даль", — и властный
ужас, что дозревал в плодах,
предчувствуя, поджала пах.