Однажды в редакции

                Однажды в редакции

     Заседание редакционной коллегии газеты «Сибирский Вестник».

     В тесном кабинете редакции «Сибирского Вестника» все помещение занимал длинный стол. По его периметру, на разномастных стульях угнездилась газетная челядь во главе с главным редактором Паниным.
 
     Слева устроилась Эра Михайловна, «злобный корректор». Эра выискивала ошибки даже на рекламных щитах в городе и приходила домой уже с безнадежно испорченным настроением.

     «Злобным корректором» Эру Михайловну прозвал «бытовик и криминалист» Эдик Саблинский, мачо, бабник и разгильдяй. Конечно, он был возле Эры и плоско шутил: «Эра, когда настанет эра коммунизма?»

     Рядом с ним  присела добрая Лена Кутузова - «домоводство и рукоделие». Полная, средних лет женщина, с глазами на мокром месте. Она часто рыдала над рукописями, посвященными вышивке крестиком.

     Пинкус Лев Артурович, «некрологист». Он заведовал «наукой», но подрабатывал написанием некрологов. Внешностью напоминал Эйнштейна в зрелом возрасте. Некрологи у Пинкуса получались гораздо лучше, чем описания Большого взрыва или черных дыр в космосе.

     Справа от Панина восседала Ламара Андреевна, длинная жердь с исключительно стервозным характером. У нее было опасно попросить даже скрепку. «Свои надо иметь! Пить надо меньше! Ты, Саблинский, неисправимый бабник, гореть тебе в аду синим пламенем», - Это самые безобидные пожелания. Мне: «Куришь, выпускай дым другим местом!» Или: "Саблинский и Абинский - два сапога...на одну ногу!" И так далее.

     Рядом с ней скромно сидела практикантка журфака Верочка Носова. Миловидная, веселая хохотушка. Молодая девушка, но уже не без  профессионального цинизма.

     Спорт-сектор, Федя Куваев, что то шептал Верочке на ушко и она изо всех сил крепилась, чтобы не рассмеяться.

     Мне, внештатнику и «свободному художнику», за столом места не нашлось, поэтому я устроился на подоконнике. Здесь можно было потихоньку курить и поглядывать на проходящих девушек с высоты второго этажа.

     Главный редактор утвердил локти на столе и стал немного выше.

- Союз писателей Сибирского региона обратился к нам с просьбой рассмотреть кандидатуры молодых прогрессивных авторов для награждения премией «Золотое», «Серебряное» и «Бронзовое» перо» 2014 года. Также будут номинации на «Позолоченное», «Посеребренное»  и…

- «Побронзенное перо»! – сказал Саблинский.

     Бах! Эра хлопнула линейкой по столу: «Саблинский, просьба не выражаться!»

- Шумбаева Мария Ивановна, молодой прогрессивный писатель, - продолжал Панин. - В случае вашего одобрения, ее  рассказ «Колеса стучали» будет включен в альманах и номинирован на премию «Позолоченное перо». Кроме того, возможна публикация на страницах нашей газеты.

- Почему не «Золотое»? – Спросила добрая Лена Кутузова.
- На «Золотое» идет Адмиральская Инесса.
- Никогда не слышал, - покрутил головой Эйнштейн-Пинкус, - кто она?
- Это псевдоним. Родная ее фамилия Дерихвостова Этна. Но с такой фамилией, кто ее купит? Она племяница Шелестова.
- Того самого? – спросил Федя Куваев.
- Того! Самого! - ответил главный редактор.
- Это меняет дело, - сказал Федя и положил руку на плечо Веры Носовой.
- Прошу высказываться по существу, тэ е, по сюжету.
- Сюжет беспроигрышный, - начала Эра Михайловна, - он, она, поезд, дорога…
- Любовь, первый поцелуй - вечная тема, - продолжила Лена Кутузова, - второй поцелуй, ночь вдвоем, это так романтично!

     Она промокнула глаза платочком.

- Мне не нравится: «он» и «она», - решительно заявила Ламара,  -  он, она, они, оне – повторяются через каждое слово. Меня это напрягает. Трудно назвать их по именам?
- Возможно, это специально, для конспирации, - заметил криминалист Саблинский.
- А смысл?
- Смысла нету.
- Ритм, - сказал я с подоконника, - есть хороший ритм в рассказе. И он соблюдается на протяжении всего произведения.
- Есть ошибки в орфографии, - поморщилась Эра Михайловна, - это поправимо, а вот то, что герои говорят одним языком – никуда не годится. Кто он? Кто она? Как они выглядят? Чем живут? Сколько им лет?
- Думаю,  она, точно, в возрасте Джульеты, - сказала добрая Лена Кутузова.
- Это и выглядит, как дневник юной Джульеты. В плохом переводе с английского. Еще и с подстрочника.
- Сколько лет автору? – спросил Эдик Саблинский.
- Полных тридцать пять, - коротко ответил Панин.
- Однако! – фыркнула Эра Михайловна, - грамматику наша Маша здорово подзабыла!
- А Он кто? Юнец или старый пень? Бросил жену, детей, бедную девушку и умотал на Дальний восток, - продолжала Ламара Андреевна. Интересно все же, за туманом, за запахом тайги или за деньгами?
- «Гробовая тишина», - процитировал Пинкус, - если бы рассказ был про ужастики на кладбище или убийство на развалинах древнего замка, это подошло бы. А так – не в тему… И, кстати сказать, месяц не бывает круглым. Круглой бывает луна. Фазы луны...
- Много повторений и штампов, - перебил его Панин, - «сердце гулко стучало», «бездонные черные глаза».
- И хлопец постоянно рискует получить по морде. Пардон, «схлопотать», то аплодисменты по щекам, то просто «схлопотать». – Добавил Саблинский, - за что его так? Он, вероятно ее любит, а вот дамочка – та еще штучка. Где эмоции? Где хоть какие-то чувства? Бревно бревном!
- Вы, Саблинский, неисправимый бабник, - сказала Ламара, - мы прекрасно знаем, какие чувства вы испытываете, гоняясь за каждой юбкой!
- По стилистике – черкать, не перечеркать, - сказала молодая Носова (Эра поморщилась), - нет логики событий, рассказ нужно серьезно править.
- Подведем итоги, - главный редактор посмотрел на часы. – Носова, вам писать рецензию. Отошлете автору. Рассказ принимается. Само-собой, после корректуры и правки.
-  Дорогу молодым дарованиям!  - Сказал я и чуть не выпал из окна. Потом добавил в сторону Саблинского, - накипело, Эдя, пойдем, выпьем!
- Дикая халтура, - пробурчал Эдик, - сплошные сопли и мазня. Угощаешь?

                *****

                Рецензия.

     Уважаемая Мария Ивановна!

     Ваш рассказ,  «Под стук колес», представляет несомненный художественный интерес, отличается яркой самобытностью и простым языком. Рассказ номинирован на премию «Позолоченное перо» и будет опубликован в соответствующем издании Альманаха и в газете «Сибирский Вестник». Просим Вас сделать правку произведения в соответствии с некоторыми замечаниями редакционной коллегии и затем переслать рукопись в наш адрес.

С уважением,
В. Носова,
Секретарь-корреспондент газеты «Сибирский Вестник».

                *****

                ПОД СТУК КОЛЕС

     Отрывок из книги Марии И. Шумбаевой "Лабиринты любви"
 
             Иногда человеку бывает сложно принять решение, как поступить в том или ином случае. Но, если внимательнее прислушаться, то он получит готовое решение, которое может прийти к нему невероятным способом...

    Спустя неделю после выпускного бала он уезжал на Дальний Восток. И, уже будучи на вокзале, окружённый родственниками и друзьями, он смотрел по сторонам, надеясь, что она почувствует, как он ждёт её и приедет проводить.

- Она не любит меня! - с горечью подумал он, - она даже не знает, что я уезжаю.
 
       Постепенно поезд набирает ход, увозя его всё дальше и дальше от неё. А он по-прежнему стоит, высунувшись из окна, наблюдая за тем, как фигуры людей становятся все меньше и меньше, и, наконец, превратившись в точку на горизонте, исчезают совсем. Он нехотя отходит от окна и начинает устраиваться на своём месте.
       Он вспомнил, как впервые поцеловал её и его охватило волнение, подобное тому, которое он испытал в тот вечер.
 
       - Помнит ли она его первый поцелуй?
 
      И вот сейчас, вспоминая подробности этого первого поцелуя, он чувствовал, что его сердце забилось сильно и гулко, как в тот вечер, и на душе его стало ещё тоскливее.

       Он едет уже третий день, и все эти дни безуспешно пытается прогнать мысли о ней. А между тем, колёса на стыках рельсов отстукивают:
 
       - Я жду, я жду, я жду...
       - Может она ждёт от меня письма? - подумал он, - Вот приеду на место, устроюсь и напишу ей. Если бы я пришёл к ней, проститься! В конце-то концов, я же мужик и должен именно я сделать первый шаг...
       
       Тут же в его сердце вновь закралось сомнение:
      - А может она не любит меня?

- Любит, любит, пиши, пиши, - послышалось ему в стуке колес.
 
      - Ну, вот и ответ, - подумал он. - Прямо чертовщина какая-то.

     …Это было уже глубокой осенью. Они долго гуляли по улицам, снег искрился, как перед Новым годом. На небе горели яркие звёзды, и сиял загадочно и таинственно круглый месяц. Свет небес отражался в её удивительных чёрных глазах, и она казалась такой неземной и такой притягательной незнакомкой. Вокруг стояла гробовая тишина.

      Она посмотрела на звёзды, и они отразились в её бездонных чёрных глазах. Он слегка обнял её, в страхе ожидая, что схлопочет аплодисменты по лицу. Но ничего не произошло. Она доверчиво посмотрела на него, и он обнял её покрепче. Её лицо оказалась совсем близко к его губам. Он осторожно приблизился губами к её щеке, и, почувствовав на морозе тёплую щеку, и не удержавшись, чмокнул. Она вырвалась из его объятий и убежала.
 
            И опять он ясно услышал в стуке колёс:
 
      - Любит, любит, любит...
 
      Наконец, он написал ей письмо и стал с нетерпением ждать ответ. Он молил судьбу, чтобы письмо нашло её.
 
      - Пусть она напишет мне любой ответ. Я всё приму! Я ставлю только одно условие: ответ пусть будет от неё... написан её рукой...
 
8 августа 1914 года. Мария И. Шумбаева.

                *****
       Чудеса случаются. В этом поезде ехал именно я, семнадцатилетний Андрюша Абинский.
 
     Через год, когда я служил в армии, Машенька Тенешева сменила фамилию на Воробьеву.
     «Неожиданно для себя я выскочила замуж», - прочел я ровные строки ее последнего письма.
 
     Потом Маруся стала Шумбаевой, и ... ей опять не повезло.

     Сменив три фамилии, Мария И. Шумбаева стала молодым прогрессивным автором и написала себе роман о моей несчастной любви.