Воспоминания о бабушке Марфе

Любовь лишь может оживить то,
Что увяло без следа.
Она как белый лист чиста.
На нём творить ты можешь благо.

Были дни, когда душа моя, подобно иссохшему листку, томилась под гнётом скорбей и людских невзгод. И тогда я обращала взор к светлому образу бабушки Марфы, той, что была путеводной звездой в моём сиротском странствии.

В отроческие лета, когда вера ещё не окрепла в сердце моём, она — тихая, молитвенная — являла мне истинный лик добродетели. Не частыми походами в храм, но внутренним горением духа хранила она связь с небесным.

Её наставления впитывала я, словно жаждущий странник животворящую влагу. Рассказы о временах минувших, о мире до великих потрясений, звучали как песнь надежды среди безмолвия советских буден.

Когда же ночные призраки войны терзали юную душу, бабушка Марфа была моим щитом и утешением. Нежно, как мать, укрывала она меня от жестокости мира, дарила тепло и покой.

И в последний свой час, когда смерть простирала объятья, она явила мудрость истинного смирения. "Я пришла умирать домой", — прошептала она, когда ее привезли, и слова те звучали не как отчаяние, но как торжество духа.

Кончина её стала не концом, но началом иного странствия. И доныне храню я в сердце её образ — светлый, невесомый, преисполненный любви неизреченной.

Так учила меня бабушка Марфа: в скорби искать утешение, в потерях — обретение, в смерти — начало новой жизни.