1996 Александр Друзь по сравнению с ним щенок

Работал у нас в коллективе один выдающийся инженер-конструктор: тощий, курящий, талантливый. В общем, обычный такой инженегр. Характер, правда, у него был непростой - вспыльчивый как порох. Ну, так оно и понятно, бабы кого хочешь до цугундера доведут. Жил он тогда с женой, двумя дочками и престарелой мамой.

Одной их «характерных черт» жертвы матриархата была её вездесущесть. Где бы, кто бы, о чем бы не говорил, Иваныч был тут как тут. И, что характерно, всегда оказывался лучшим экспертом по обсуждавшейся проблеме. Как Карлсон. Неважно, о чем шла речь - о внешней политике Гондураса, капризах мотоциклетного карбюратора или полетах на Марс.

Вездесущность Иваныча воспринималась коллегами по-разному. Кого-то он раздражал, кого-то веселил, кто-то слушал его, открыв рот, дабы не пропустить ни слова. Одно можно сказать совершенно точно – безразличных к Иванычу не было.

Ну и вот как то так сложилось, что в силу описанных выше обстоятельств, Иваныч стал в коллективе любимым персонажем для беззлобного зубоскальства. Стоило ему только выйти из комнаты, как тут же начиналось обсуждение его последних «опусов», плавно переходившее в исторический экскурс на всю глубину совместной творческой деятельности. Само собой разумеется, что однажды наступил момент, когда Иваныч уже вернулся, а разговор закончить еще не успели.

Судя по всему, по обрывкам фраз и внезапно возникшей тишине, Иваныч сделал вывод, что говорили о нем. Долго потом еще шлялся по отделу, заглядывая в глаза и пытаясь выяснить предмет разговора. Но тщетно.

Дни шли за днями. Иваныч немного замкнулся на какое-то время и лишь изредка, не выдержав, врывался в чужие беседы. И вроде бы все потом как-то так нормализовалось, но осадок у него видимо остался. И вот, как это выяснилось.

Перемещаясь однажды между кульманами, я вдруг заметил на столе Иваныча красивую иностранную игрушку - маленький такой диктофончик Sony. Самого Иваныча на месте не было, но колесики крохотной кассеты при этом крутились исправно.

В этот момент, как всегда, когда Иваныча не было в комнате, ему не спеша беззлобно «перемывали кости». Начальник отдела и его зам развивали тему военно-морских познаний Иваныча, а женщины изредка вклинивались в разговор фразами «Ой, да он такой!»

Осторожно, чтобы не создать лишнего шума, подхожу к заму, делаю пальцем знак «Тихо!» и рукой показываю в сторону стола Иваныча. Тот, конечно, не сразу понял, что я от него хочу, но потом привстал слегка со стула и увидел диктофон.

Целая гамма чувств промелькнула на лице зама за считанные доли секунды. Как заправский актер и мастер импровизации, он на ходу перекраивает фразу, которую в тот момент говорил начальнику отдела, а сам при этом тоже привлекает внимание остальных к столу Иваныча:
- Хотя, если быть откровенным, то Иваныч прав! Американский авианосец, за которым мы тогда гнались на Балтике, действительно был устаревшим. Нам то, офицерам, многие вещи тогда не рассказывали. А Иваныч-то в НИИ Связи проработал полжизни. Они эти авианосцы как свои пять пальцев там знают…

Начальник отдела врубается не сразу, но когда до него доходит смысл этого виртуозного пассажа, сразу же активно включается в игру:
- Да че говорить, мужик умный! Такому бы кафедру в «радике», а он у нас тут прозябает. Представляю, как ему тошно слушать наши дилетантские бредни…

Женщины поначалу прикрывали себе рот ладошками, чтобы не засмеяться, но потом немного отошли и начали подыгрывать.
- Эх, была бы я лет на двадцать помоложе, - говорит Вера Сергеевна, - я бы такого мужика мимо себя никогда не пропустила!

- Да что толку то? – продолжила тему Таня, - Я вот, вроде бы, как и помоложе, а знаю точно – никаких шансов у меня нет. Каждый раз краснею как девочка, когда он на меня взгляд бросает…

- Ну, ты раскатала губу, Танька! – это зам продолжает, - Человек в масштабах человечества мыслит, а ты его на свои сиськи хочешь подловить!  Хочешь такого мужика – совершенствуйся! Почитай научные труды какие-нибудь, Шопенгауэра в подлиннике… Тогда, может быть, и заговорит с тобой.

- И все-таки мне этот авианосец не дает покоя! Куда смотрели эти умники из министерства обороны? Неужели нельзя было Иваныча спросить, как с ними лучше бороться?

Надо сказать, этой фразой начальник отдела явно перегнул палку. Это была уже откровенная фальшь, которая свела на нет такой замечательный спектакль. А жаль! Развернуться было где! Какую тему ни копни, Иваныч везде был, все знает, все проходил, причем лет на десять раньше, чем все мы вместе взятые. Ну, да ладно! Все равно спектаклю конец. В комнате появился схемотехник с кучей плат.

Нарисовался с перекура и Иваныч. Прокомментировав принесенные схемотехником платы с точки зрения их перспективности и соответствия его, Иваныча, требованиям, уселся за свой стол. Кому-то звякнул «ни о чем» по телефону и, небрежно бросив диктофон в карман, вновь удалился.

Вот тут нас всех просто порвало. Смеялись долго, взахлеб и брызгая слюной. Схемотехник таращился на конструкторов и, наверное, думал про себя о том, стоит ли таким придуркам доверять разводку печатных плат.

А Иваныч обиделся. Диктофон на его столе больше никогда не валялся, а сам он стал молчаливым и угрюмым. Впрочем, я совсем забыл еще об одном его качестве. Отходчивый он был. Прошло всего лишь каких-то три дня, и мы по секрету узнали совершенно новые доселе никому не известные сведения о шестом флоте США. За то и любили его!