24. Мы не дружили, но отношения были дружелюбными

НА СНИМКЕ: Автограф Макаренко на Каталоге Павла Филонова:
                «Михаилу Самуиловичу Качану,
                нашему крёстному, доброжелателю,
                поддерживателю, защитнику
                на добрую память от М.Я.
                и в память о картинной галерее СО АН.
                6 апр 68 г. М. Макаренко» (стоит подпись Макаренко)


Между мной и Михаилом Яновичем установились тесные отношения. Они не были дружественными, – мы не дружили. Но они были дружелюбными. Я прекрасно видел его замашки, а ля Остап Бендер, а он понимал, что я их вижу. Я его сразу попросил быть со мной предельно откровенным, никогда не выдавать желаемое за действительное. А прихвастнуть он любил. И не только любил, – он мог говорить так убедительно, что многие люди принимали его слова за чистую монету.

Он со смаком рассказывал свою биографию. Причем одни и те же факты он повторял не раз и не два. Поскольку я запоминал все мелочи, такая уж у меня особенность памяти, я сразу видел, когда он об одном и том же событии рассказывал по-разному, и второй рассказ противоречил первому. Оставаясь наедине, я обязательно уточнял, когда он говорил правду, а когда, мягко скажем, приукрашивал.

Будучи человеком недюжинного острого ума, чувствующего все оттенки разговора, он быстро понял, что со мной фантазировать на ходу опасно. Я сразу определю, где кончается правда и начинается хвастовство. Поэтому, попавшись несколько раз, он больше, по крайней мере, в моем присутствии не допускал хвастовства и бахвальства.

Михаил Янович, на самом деле, считал, что он может всё. Он и работу в Академгородке считал своим выдающимся достижением и старался, как мог.

Продолжение следует: