Странник

Иногда, ложась спать, я думаю о том, что мне бы хотелось, вдруг исчезнуть из под одеяла, и оказаться посреди пустыни.

Не зная точно что со мной произошло. Я бы понимал, что это ни сон. Что меня больше нет в той комнате, и той жизни, которой я жил.

Я бы побрёл по бескрайним пескам, не зная куда, не зная зачем, и был бы этому рад.

Я бы встретил безмолвный караван, кажущийся лишь тенью на песке. И напившись воды, отправился бы с ними.

Накрывшись парчой, и устроившись на верблюде, я бы заснул спокойным, мирным сном.

Проснувшись от шума, я бы обнаружил, что мы находимся на базаре какого то города, с домами из песка и камней.

Я бы предложил поработать на своего спасителя, дабы отблагодарить его и выкупить укрывавшую меня парчу.

Но он замахал бы руками, и улыбнулся, пытаясь объяснить, что ему нечего от меня не нужно. И что он рад, что смог мне помочь.

Растроганный этой невиданной для меня щедростью, я бы заплакал, и обнял его как самого родного человека.

Но путь, который мне должны были помочь преодолеть, был бы пройден, и я моя жизнь, снова бы зависела только от моих решений.

Замеченная мной ещё из рынка, я бы отправился в сторону небольшой церкви. Где усевшись на паперти, я бы положил у своих ног лопнувший кувшин, и ни чувствовал бы нечего зазорного в том, чтобы снова обратиться за помощью к людям.

Милостыня наполняла бы мой хрупкий сосуд, и глухой звук падающих в него монет, успокаивал бы меня на столько, что вскоре, я бы опять заснул.

Вокруг царила бы привычная рынкам суета. Разномастный народ сновал бы от торговца к торговцу, толпясь, торгуясь, и пробуя.

Пока одна из женщин, с большой, тростниковой корзиной, не бросила бы случайный взгляд, на сидящего в углу странника, с полным монет кувшином, и ни ахнула бы, обронив корзину, увидев, как скрывавшая его от палящего солнце парча, вдруг осела, и повалилась наземь.

Схватившись за голову и перекрыв своим криком голоса торговцев, она бы позабыла о своей корзине, и ни веря глазам, бросилась бы прочь, скрывшись в людском патоке.

Ей было бы совершенно неизвестно, что пришедший из пустыни странник, просто вернулся домой. Под знакомое тепло одеяла, и звуки пробуждающейся от сна, дневной суеты.