Последняя жертва Грушеньки гл. 7, 8

Глава седьмая
КОНЕЦ НАТЭЛЛЫ

Я осталась в санчасти. Катерина ушла. Медсестра и врач исчезли вместе с Анастасией Григорьевной, ее супругом. Наконец, появилась санитарка, она же по совместительству дежурная у телефона. Сообщила, что пострадавших парнишку и женщину отправили в свои номера. Кабинет врача заняли опера. А главный из них уже уехал восвояси.
- Что это со мной случилось?
Санитарка сделала «овечьи глаза»:
-  Вам стало плохо на выходе от нас. Анастасия Григорьевна сказала, что вы перенапряглись и вам необходимо отдохнуть. Я ввела вам внутримышечно успокоительное. Вот и все. Вы славно поспали.
Я возмутилась:
- У вас санитарки уколы ставят?! Не опасно?
На ее бейджике было написано «Фаина». И эта Фаина расхохоталась:
- Санитарка-то я с образованием хирургической медсестры. А медсестра Олечка у нас – врач-терапевт.
- А врач, как я понимаю…
- Понимаете верно. Калерьевна у нас - профессорша, доктор наук, здесь работает и труды свои пишет. Во как, уяснили?
- Полный ферштейн. Пойду к себе, попробую вернуться в объятия Морфея. Фаина, скажите, что с…
- Трупом?
-Угу. Отправили уже?
- Нет еще… Там…
Фаина вздрогнула и показала в дальний конец санчасти. Потом вдруг подмигнула и поманила за собой. Я спешила к Натэлле, которая ждала меня  не меньше получаса, а то и больше, учитывая откровения Кати. Но  нечто подсказало, что я могу воспользоваться случаем безнаказанно.
Всего на несколько минут задержусь. Да и что может угрожать Натэлле в моем номере?
Фаина привела меня в комнату, где все говорило об исключительной хозяйственности ее владелицы и большой любви к рукоделию. На подоконнике – вязание, на кофейном столике – пяльцы с вышиванием, на обычной кушетке - подушка в кружевах. Фаина заметила мой интерес:
- Особенной работы здесь нет, но нужно всегда быть на месте, так я занимаюсь любимым делом. А вы как?
- Вязать умею и даже люблю.
- А вышивать?
Я скрестила два пальца за спиной и заверила:
- И вышивать, и кружева плести, и макраме там всякое и даже глину в сплошную красоту превращать.
Молодая женщина была в восторге от моих признаний и открылась еще в одном маленьком пристрастии, умении делать из дармового спирта замечательные ликеры.
Она достала графинчик из шкафчика под столом, но с сожалением убедилась, что там осталось  на дне зеленоватой жидкости, которую она обозвала шартрезом. Девочка, не глумись над напитком богов…По санитарочке было видно, что она не так уж и давно опустошила содержимое тары. Но сказала:
- Там, ребяткам  пришлось налить, пока они всякие бумажки пишут, допрашивают.
У меня уже все было спланировано:
- Жаль. Обожаю шартрез. Он и для здоровья полезен и вообще уважителен к организму.
Фаина, не стесняясь,  вылила остатки пойла в нутро и пообещала:
- Щас, буквально через десять минут вернусь. Мои запасы в личном помещении. Принесу, не задержусь. Посиди, не парься. Этой даме уже ничем не поможешь. Ну, до нашей остальной публики еще доберутся. Хай, не здесь. Дождешься?
Невероятная удача. Я активно замотала головой. Приложила руку к горлу: мол, в самый раз сейчас твой шартрез на израненную душу. И вообще всеми жестами показала, что Фаина здесь - единственный нормальный человек, и возраста моего (ну, моложе слегка), и. по-видимому, такая же красивая и одинокая, и еще совсем неоцененная нашим мужским обществом. Девочка оказалась понятливая и лихо помчалась за допдозой.
Неплохо употребили и местные старожилы порядка. Два мужика, сурово глядя друг на друга, что-то обсуждали и периодически поднимали не колбочки, как можно было бы предположить, а самые настоящие рюмки. Но не с зелененьким, а беленьким, как более принято в известных кругах. Все это я увидела сквозь застекленную дверь. И быстро в «холодную».
Было жутко, но за девять лет я привыкла. Вот только жалость не прошла к тем, кто ушел из жизни. Не ко всем, конечно. Но вот к таким, да. Господи, мне кажется,  они, эти дурные молодые головы, даже не ведали, что творили.
Вероника, обнаженная, как бы готовая к вскрытию, уже приготовлена к транспортировке. Носилки стояли рядом. И упаковка в наличии. Действуй, Стелла!
Сомнения нет. Девушку сначала ударили камнем и столкнули в воду.
Через пять минут я уже сидела в комнате санитарки в совершенно расслабленном состоянии. Она вернулась, нормально нагрузившись по дороге, и мне не составило труда быстро избавиться от ее общества.
Сколько слов Полина сказала о том, как подбирала персонал Анастасия Григорьевна.  Образование у персонала, точно, было весомым, однако вредные привычки – это что-то!
Натэлла! Бегом, бегом и быстрее…
Но я опоздала.
В номере моей «подружки» не оказалось. На видном месте находилась «записка». Видно, Натэлла просмотрела недавно старый русско-итальянский фильм «Подсолнухи», где Софии Лорен написала Марчелло Мастрояни помадой на зеркале свое последнее «прощай».
В интерпретации Нати это выглядело так. На моем настольном зеркале помадой жуткого коричневого цвета было написано: «Они меня отпустили. Я улетаю, чтобы жить дальше. Передай привет моему Ко…». Это было просто огромное письмо, и на «Ко…» кончилась помада.
Итак, Натэлла бросила супруга и улетела в жизнь. Конечно своя шкура дороже любви и материального благополучия.
Но так ли это?
«Отпустили» - я поняла. Видно, за время моего отсутствия она успела покаяться перед Пареченковыми или Прохором Мироновичем, изобразив себя еще одной жертвою. Люди они неплохие. Не убийцы, по сути. Попросили убраться в той или иной форме, пока их терпение не лопнуло.
Фантазия у меня заработала дальше, но это не помешало проверить номер Коти и Нати.
В дупелину пьяный, как в моем сне, Константин с трудом объяснил, что они поссорились утром, вроде как из-за того, что он с другими бабами развлекался. Конечно, без всякой физики. И она куда-то подевалась на целый день. Он только что пришел и увидел, что женушка собрала вещички и испарилась.
- Ничего, покатается где-нибудь до ночи, а потом вернется. Она без меня жить не может.
Он захохотал так, что у меня мороз по коже прошел. После этого глотнул чего-то из чего-то, напоминающего трехлитровый баллон и отрубился.
Я – к портье.
Он:
- Проскочила с большой сумкой. Взлохмаченная, с глузду, будто, съехавшая, странная такая. Я ее окликнул. Не берусь утверждать, но, похоже, она послала меня на двадцать третью букву алфавита.
- Какая у них машина, знаете?
- В гараже знают лучше, но, мне кажется, я видел «мерина». Не новый. Позорный, в общем-то, с виду, но один из лучших по ходу.
- Сечете в авто?
- Бывший автогонщик, болтаю порой с охранниками.
Я уже ничему не удивлялась.
Но во многом сомневалась. Вот и сейчас. Ее отпустили «они». Может, сразу предположили, что она бросится удирать на своем «Мерседесе». Тормоза?.. Или бомба замедленного действия? Да нет, вряд ли. Это уже меня зашкаливает.
Ай! Приехала сюда с Полиной! Надо было на своей автомобильке.
- Могу я взять напрокат транспорт?
- Пожалуйста. В гараже в наличии штуки три-четыре для нужд клиентов. Какие марки предпочитаете?
- Без разницы. Позвоните, чтобы быстро приготовили. Но не ставьте в известность никого больше.
- Хорошо, сударыня.
Он хотел добавить что-то, но я уже не слушала.
Через пять минут я получила полную информацию из гаража о состоянии дамы кавказской национальности и ее авто. Еще через пять гнала по трассе на Краснодар. У меня была отличная машина для гонки преследования. Честно говоря, я не слишком хороший водитель для этого. Соблюдаю все правила на дорогах, не лихачу, уважаю закон и путешественников по «зебре», одной из коих не так давно была и сама. Пожалела, что не попросила портье-автогонщика сесть за руль. Что же, придется представить себя каким-нибудь… Ой, даже имени знаменитого победителя всех «Формул» вспомнить не могу, а еще пустилась вдогонку за обезумевшей от страха женщиной.
Хорошо, что машин на трассе немного.
Ой, да мне же еще «серпантинчик» надо преодолеть.
Блин! Ежик спешит через дорогу. Стелла! Тормози!
За ежиком тянулась маленькая змейка. Она, видно, хотела пообедать, а натолкнулась на жесткие иголки и, это самое, сильно страдала. Я вспомнила в мгновение историю многолетней давности, когда моя любимая подружка стала змеиной сестрой милосердия. Мы приехали проведать ее дочку в пионерский лагерь, а у них там был тихий час. Мы пошли купаться, а до моря – путь по шоссе. С одной стороны – резкий подъем в гору, заросший колючками всякими, а с другой – обрыв. Идем себе, песню напеваем, последний хит Аллы Пугачевой. А перед нами – едва шевелится израненная машиной змея. Мне она тогда показалась огромной, но по здравому вспоминанию – не больше сорока сантиметров  длиной и в диаметре сантиметра два-три.
У меня чуть ли не инфаркт от такой близости к гадючке. А моя подружка взяла палочку, намотала на нее, п-ф-фу, этот ужас и отнесла в колючий кустарник, добавив:
- Живи.
Нет, я не могла отцепить змею от ежика. Для меня это было слишком экстремально. Но я так красиво, осторожно объехала их в надежде на скорую разлуку двух небезопасных существ!
Да что же я! Мне нужно остановить Натэллу и добиться имени ее «всепрощенцев», узнать детали. Там, в пансионате, есть еще Алексей, парень, который почему-то был мне симпатичнее остальных. Он и так в горе – погибла Вероника.  И в страхе – его жизнь в опасности. А, может, он  тоже удрал?               
Кто?! Кто?!

Впереди меня нарисовалась «девятка».
«Девятка» - личная  машина Валерия Ильича, та незаметная моделька, на которой он может разъезжать в свое удовольствие, отдыхая.
Так вот, один из «они»!
Передумал отпускать?!
Я должна его догнать. Должна.
Засигналила вовсю.
Машина вильнула вправо, влево. Прибавила скорости. Но я уже увидела, что впереди  «девятки»– «Мерседес».
В моей машине были неважные стекла. Надо же – такой уровень! А стекла давно немытые. Все специально для меня.
Для меня?
Да!!!
Водитель «девятки» не видит, кто ему сигналит. Да вряд ли он в курсе  наличия машин в гараже «Грушеньки».  Ну, покажет мне … Или остановится на просьбу. Не остановился.
Он не сбавил скорости.
Сумерки наступают. Впереди – резкий поворот. И слева – обрыв. Прямо в море, высота метров в пятьдесят. Нет, я еще жить хочу. Сбавила скорость. Валерий Ильич прибавил снова. Боже!!! Что же вы делаете?!
Все!!!
«Мерин» завилял на повороте. Машина ударилась в бетонное ограждение, взлетела вверх и, переворачиваясь в воздухе, рухнула вниз.
«Девятка» подтолкнула ее, я видела, но и сама едва не упала в море. Задние колеса зацепились за бетон и камни.
- Держитесь!!!
Я выскочила из  автомобиля и бросилась на помощь.
На помощь?
Что я могла сделать своими, пусть и не слабыми, руками?
И ногами, которые не успели добежать.
Последнее, что я увидела в сгущавшихся сумерках, было страшно растерянное лицо Василия в открывающемся окошке. Как в замедленной съемке, несчастный парень полетел вслед за своей жертвой.
Мне оставалось только вызвать милицию.
Тело Натэллы опознавал ее муж. Василия – мать и отец.
А еще в  тот же день в поселковой больнице, а совсем не в номере пансионата, умерла  моя свидетельница Надя, которая обещала постараться вспомнить подробности.
Врач сделал заключение: что-то вроде открывшегося внутреннего кровоизлияния.
Вот тебе и «Грушенька» с бирюзовым морем, теплым песком, жарким солнцем.
Пареченковы неожиданно стойко перенесли смерть сына. Мой рассказ о том, что он специально подтолкнул машину Натэллы, они восприняли совсем уж неадекватно.
Бледная Анастасия Григорьевна, опираясь на Полину, тихо произнесла:
- Вы ошиблись, Стелла. Мы совещались в холле отеля и там встретили девушку. Остановили и попросили ее уехать. Не объясняя причин. Но она уже и сама, по ней было видно, все поняла, поблагодарила и убежала. Поймите, нам было невыносимо видеть ее.
Валерий Ильич, долго откашливался, потом сказал:
- Спустя несколько минут, мы поняли, что должны были все-таки расспросить ее о том дне. Я не успел остановить сына. Он бросил на ходу, что догонит и заставит все рассказать.  Он был очень взволнован, нервничал по поводу всех этих несчастных случаев. Я его задержал немного, наедине, просил успокоиться. Он сказал, что все в порядке. Мальчик не провоцировал аварию. Это очередной несчастный случай… Простите нас, Стелла, что мы втянули  вас в настоящую черную дыру. Это провидение, что пострадали девушки и парень. Мы пожелали им всем смерти, и правосудие свершилось. Но за что погиб наш сын…
Превратился в старика, все же был слабее жены. Сквозь маску относительного спокойствия, проступило глубокое страдание. Слезы брызнули из глаз, из горла вырвался душераздирающий стон.
- Простите.
Он буквально выскочил из кабинета.
- Полина, пойди за ним.
- Настя, а ты?..
- Со мной все в порядке. Я уже распорядилась на счет, на счет…
- Ясно, Настя. Иду.
- Стелла. Это несчастный случай. Я, как и муж, прошу вас извинить за все это невероятное, неслыханное… Больше ничего не произойдет, это было бы слишком.  Иван Романович и все, все, все уверены в этом.  Слава Богу, авария произошла довольно далеко от нас. Никто из наших постояльцев ничего не узнает. Господин Вардин увез тело жены в Ростов. Кажется, ему больше жаль свой автомобиль, чем ее. Назовите вашу сумму, я выплачу тотчас. И… уезжайте, пожалуйста.
Я уже молчала с полчаса. Наконец, мне вроде бы дали слово. И я высказала все, что надумала за это время:
- Я не возьму ваших денег.  Я больше не на вашей стороне. Я все видела своими глазами. Но мне никто не поверил. Каждое убийство, действительно, выглядит, как несчастный случай. Хватает свидетелей, чтобы все это подтвердить. Но как могла молодая женщина умереть в больнице от внутреннего кровоизлияния, когда несколько часов назад она вполне удовлетворительно себя чувствовала? И даже сумела отправиться к себе в номер? Надежда видела, как погибла Вероника. Старалась вспомнить какие-то подробности. Наш разговор могли подслушать вы, ваш муж, Екатерина Матвеевна, которой Шура стала ближе  нерожденной дочери. Я не знаю, где были Вяхренко и новоявленная мамаша, ослепленная внезапно вспыхнувшей любовью к никогда не виданной девушке. Я чувствую, что здесь имеет место заговор. Это вы сами погубили своего сына, и пусть это звучит жестоко, но вы подставляете под удар и других, может, саму себя…
- Стелла, у вас весьма богатое воображение.
- Не спорю. Однако вспомните «Восточный экспресс» Агаты Кристи.
- Не читала.
- Жаль.
- Вы уедете?
- Сейчас, ночью?
- Конечно, нет. Мы едем с мужем завтра в Ростов с… Васей. Церемония будет проходить там. Мы похороним его рядом с Аграфеной. Хотите, захватим вас?
- Спасибо.
- Вы, что остаетесь?!
В голосе женщины послышалось возмущение.
- Не здесь. Можно последний вопрос?
- Задавайте.
- Господин Вяхренко едет с вами?
- Нет, он и Галина Сергеевна поселятся на время возле лечебницы Шурочки. Прохор Миронович немного восстановился. Он уверен и в выздоровлении дочки, и в  том, что возмездие настигнет и остальных преступников.
- Вы говорите во множественном числе. А ведь из четверых остался только Алексей.
- Ему очень не нравился  муж этой грузинки.
- Константин не причем. Это же ясно.
- Пусть так. Он был в этой компании. А нервное состояние Прохора Мироновича оставляло желать лучшего. Галина Сергеевна уговорила его поселиться рядом с дочерью. Между прочим, удивительная женщина…
- Вложилась в ваше дело?
- Собирается. У нее много денег.
- Я смогу ее увидеть завтра утром?
- Не знаю. Она говорила мне, что в Америке у нее был собственный тренажерный зал, и она с пяти до шести утра упражнялась на снарядах, потом бассейн. Может, не смотря на все случившееся, она не изменит своей привычке. Наш друг будет готов к отъезду в одно время с нами – в половине девятого.
- Я перееду раньше.
- Перееду?
- Да, в поселок.
- Послушайте…
- Анастасия Григорьевна! Я лично видела, как ваш сын столкнул в пропасть машину Натэллы. Не собираюсь поднимать снова этот вопрос, мне жаль его, жаль вас, но я постараюсь предотвратить новое преступление.
Пареченкова помолчала, отвернулась от меня, что-то налила в стаканчик, подумала и предложила мне выпить. Я давно уже только делаю вид, что выпиваю за компанию. Не хочу казаться белой вороной. Иногда, правда, могу добавить в кофе каплю коньячку или ликера. Но редко. Однако сейчас, наедине с бизнесвумен, которая даже в такие страшные часы думала о своем бизнесе, в два ночи, я поняла, что не должна отказываться.
Это была водка, и порция – граммов 150. Дама выпила дозу одним махом:
- За помин души. Вася – не убийца, Стелла. Я оставляю вместо себя Полину. Передумаете, она с вами рассчитается. Кстати, Стелла, я, правда, не читала ничего из Агаты Кристи. Не люблю детективы. Что за история, о которой вы упомянули?
Я незаметно отставила стакан.
- В вагон садятся люди самых разных сословий  и возрастов, а вместе с ними Пуаро…
- О нем я слыхала. Сыщик с усами и какими-то «серыми клеточками».
- Так он называл свой мозг… Ночью погибает один из пассажиров от множественных ножевых ударов. Это была большая сволочь, а убили его все.
- Все?!
- Про  очереди в купе входили пассажиры, это была семья и слуги пострадавшей от рук гнусного преступника девочки. Били ножом по очереди. Каждый с проклятьем.   
- Идите спать, Стелла.
Но заснуть в эту ночь не удалось.
В моем номере меня ждала дама из Америки.

Глава восьмая
ДАМА ИЗ АМЕРИКИ

Она, ничуть не смущаясь, рылась в ящике стола. А моя сумка, по всему, уже была обследована.
- Что-то забыли?
- Почти. Я думала, ваша беседа затянется намного дольше.
- И вы успеете, смыться? Интересно, что у меня можно похитить? Один ваш браслет стоит больше, чем все мои безделушки и наряды. Или у вас клептомания? И почему я?
- Я ждала вас.
- И заодно решили поинтересоваться моими вещами?
- Да. Я хотела убедиться, что вы не из органов.
- Смело. А вдруг, так и есть, и я привлекла бы вас.
- Давайте не будем терять времени. Сильно спать хотите?
- Уже совсем нет.
- Тогда пойдемте со мной. У меня такое чувство, что здесь и стены имеют уши.
Мы вышли в темноту ночи. Да, совсем другая это была ночь. Без праздничных фонариков, разноцветных шаров, бьющих повсюду фонтанчиков и бегающих туда-сюда пьяненьких и полупьяненьких  господ.
- Я тоже вас искала, Галина Сергеевна.
- Просто Галина. Значит, на ловца и зверь бежит. Вы меня извините, что я в ваш номер залезла, да еще в вещах рылась. Мне нужно было убедиться, что вы не из милиции. Анастасия сказала, что пригласила вас на всякий случай из-за каких-то примет и предчувствий. Если бы вы оказались  из милиции, то это было бы явное вранье. И я бы не доверилась вам. У меня проблемы. И, по-моему, очень серьезные. Я хочу, чтобы вы это определили.
- Что именно?
\
- Кто мой враг.
- Враг?
- Или враги. Да, я здесь всего несколько суток, но кому-то перешла дорогу. Я думала, что это резко возникшая из-за ревности антипатия Прохора Вяхренко. Но убедилась, что это не так. Он сам предложил поселиться вместе, чтобы найти возможность помочь дочери. Ему уже надоело пользоваться милостями Пареченковых. А я все-таки мать. Дурная, мать-отступница, но мать…  Кому, как не дочери, отдать все, что имею.
- Так сам и предложил? Не верю, не тот это человек. Хотя и сама узнала его всего на несколько часов раньше вас.
- Немножко обманула. Пришлось поубеждать, что наше сотрудничество пойдет на пользу Шурочке. Он очень неглупый человек, понял. И еще он слишком слабый. Его самого лечить надо. И, прежде всего, нервную систему. С такими нервишками убить можно только в открытую. Напасть с ножом, например. Он  - не убийца… Сможете ли понять? У него душа есть.
Я усмехнулась, неужели  женщина решила вернуть себе дочь путем нового замужества. Ведь Вяхренко ни за что не уступит свою девочку. Ох, охмурит она его и поведет под венец, если только он или она не причастны к заговору. Галина почти угадала мои мысли:
- Нет, не думайте, что я хочу создать фиктивную семью или соблазнить Вяхренко. Я слишком разочарована в семейной жизни. И он - не  мужчина моей мечты. Но мне его жаль. И еще я очень благодарна ему за его любовь к дочке, за то, что не бросил калеку, ведь Прохор не так уж и стар. А женщин одиноких много…
Искренна ли Галина? Кто ее знает. Почему-то хотелось верить. И она снова прочла мое сомнение.
- Вам не холодно?
- Нет. Хотя ночи уже говорят: осень, осень, ребята
- Давайте отставим в сторону личные отношения. Я обращаюсь к вам, как к детективу. Вы поможете мне, не бесплатно, конечно. Но, главное, что ваша помощь пойдет в обмен на информацию. Я сделаю то, что никогда бы не сделала, если бы не обстоятельства. Но сначала я расскажу вам о себе, сделайте вывод сами. Я ведь понимаю, что вхожу в круг подозреваемых. Мне, конечно, легче было бы ничего не говорить. Сослаться на возникшее чувство долга по отношению к брошенному ребенку. Ну, какая может быть любовь к взрослой девушке, да еще калеке?  Но это не так…
- Подождите, Галина. Мне важна любая информация и деньги тоже. Но у меня правило – сначала о том, что вам нужно от меня.
Мы разговаривали в темноте. Но при свете месяца хорошо видели друг друга. А вот для того, чтобы прочесть две записки, протянутые женщиной, нужно было более яркое освещение. Мы вышли из беседки и пошли на берег. Никогда не была в Петербурге, не видела белые ночи. Но здесь было светло, почти, как ранним утром.
Первая записка попала к миссис Керн в день приезда, вернее, в ночь. Рано утром она нашла ее на пороге французского окна, придавленную камнем. Подумала, Прохор Миронович хочет избавиться от нее. Там было написано: «Мадам, убирайтесь, откуда приехали. Зачем вам эта обуза? С вашими деньгами купите десяток дочек не простых, а золотых, прямо с конкурса красоты. Доброжелатель».
- Мы утром отвозили Шуру с ее отцом в клинику. Он так вел себя… В общем, я поняла: не он писал. В клинике почерк подглядела. Не его.
- Почерк подделать нетрудно.
- Да не в этом дело. Он тогда не думал, как ему писать, очень за девочку переживал.
Вторая записка пришла два часа назад: «Хочешь жить, уезжай. Тебе никто не желает зла, не рискуй. Друг». Почерк совсем другой. И  тоже очень естественный. Я хочу знать, кто написал это, насколько серьезно. А, главное, по какой причине. Их две. Их три. Об одной могу сразу сказать – Шура. Но в ней-то кто заинтересован, кроме  Вяхренко?
Я промолчала, вспомнив откровение сиделки Кати.  Ничего нельзя было исключать, но как-то не в ее духе.
- А другие причины?
- Это уже информация.
- Ясно. Но чего она касается?
- Убийств.
- Что?!
- Убийства Дмитрия в море и Василия на дороге.
- Вы хотите сказать, Натэллы?
- Я сказала то, что думала. Не знаю, столкнул ли парень эту девку в пропасть по собственному желанию… Но то, что его отправили следом, догадываюсь. Итак?..
Не придумала ли миссис Керн  эту «информацию» для того, чтобы с моей  помощью обезопасить себя? Не похоже, но не факт. Что делать?
- Стелла, вы уже втянулись в это дело. И ясно же, что мои проблемы связаны со всем, что здесь происходит. Вы поможете мне?
Я кивнула. Она права, я уже втянута. И аж  душеньку разодрало, что же это за информация? Особенно в отношении Василия. Ну, не верила я в то, что этот молодой и привлекательный мужчина, счастливый семьянин,  даже в нервном состоянии может отправить на тот свет женщину. Не верила, что он виноват в гибели Дмитрия и Вероники. И Галина производит впечатление человека серьезного, может, хитрого, да, но не брехливого.
- Светает. Скоро появятся любители холодного моря. Наше свидание выглядит сомнительно. Вернемся в беседку, я готова выслушать вашу историю.
- Не волнуйтесь, я без лишних подробностей…

Галина росла в бедной семье. Мать – инвалид детства, волею судьбы вышедшая замуж и очень удачно. Отец – милиционер, высокий, красивый парень. Тянул семью из шести человек: родители жены и еще двое детей, Галя младшая, Павел старший. Разница в возрасте – восемь лет. Пенсий стариков, мамы Марины и зарплаты папы Сергея вполне хватало на скромное существование. Платили за квартиру, одевались добротно. Питались неплохо, но невкусно. А ведь так хотелось колбаски, пирожных, конфет. Павел подрос, стал работать и, грубо говоря, слинял из дому. Надоело смотреть на довольную жизнь родителей, которые, ко всему, постоянно обнимали и целовали друг друга. Бабушка с дедушкой умерли. Отец пострадал на службе и тоже оказался на пенсии. Жить стало не просто хуже, а ужасно. Пришлось обратиться за помощью к раскрутившемуся много лет назад брату Сергея, хотя они и находились на разных полюсах. Брат  только тем и помог, что взял к себе юную племянницу в дом. Не как родного человечка, а в качестве домработницы. Вволю над Галей поиздевалась молодая жена Ивана Леонидовича Заира. А когда узнала, что девчонка забеременела от ее богатенького супруга, выгнала из дома.
Галя всего-навсего была беззащитным ребенком, не устоявшим перед обещанием дяди оплатить операцию отца и помочь семье деньгами.
А потом роды. Если бы только ей не показывали тогда девочку! Сколько слез пролила несчастная мамочка.
Дядя-совратитель не появился. С малышкой решили все быстро. Гале передали тысячу долларов от родственников-благодетей. Оскорбленные папа с мамой не приняли от дочки денег. Сергей Леонидович сказал дочери при выписке:
- Мы жили бедно, но честно. Твоя мать только на пятый день после свадьбы решилась допустить меня к себе. А ты – просто шлюха. Шлюха самого низшего пошиба. С родной кровью согрешила. Мы не можем  жить с тобой под одной крышей. Денег  тебе хватит, чтобы снять квартиру. Устраивайся на работу. К нам придешь, когда грех свой прикроешь приличным замужеством. А мы еще подумаем, простить тебя или нет.
- Вы меня гоните?
- Справедливо наказываем.
- Папа, простите меня, я же без вас пропаду.
- Ты уже пропала. Я не стану менять решение…
Так, в семнадцать лет Галя осталась без дома, семьи и родного ребенка. Два года прожила в полном одиночестве, работая по утрам и вечерам уборщицей в офисах. Днем училась на курсах  иностранных языков. Потом на компьютерных. Еще через год поступила в экономический колледж. Все это время никого к себе не допускала. А за ней наблюдал сосед по дому. Он развелся с женой несколько лет назад из-за ее измены. Скромная, работающая и стремящаяся к знаниям девушка поразила его, но он не спешил с предложением руки и сердца. Познакомился, пригласил в кафе, в кино. Сходили на концерт Валерия Леонтьева. Он дарил цветы и конфеты. Она смущалась и тем более притягивала обиженного супругой кавалера. Однажды он пригласил ее на ужин домой. Она категорически отказалась. Тогда  Александр решился позвать Галину замуж. Подошел к этому серьезно. Купил кольцо, правда, не с бриллиантом, а с рубином. Сам пришел к ней в гости с розами и шампанским. Не спровадила, разрешила войти. Он уже нравился ей: спокойный, добрый, серьезный. Не ловелас.
Встал даже на колено, протянул кольцо:
- Галя, выходите за меня замуж. Мне 32 года, я еще молод. У меня трехкомнатная квартира, а я один. Детей у меня не завелось в первом браке. Есть автомобиль и приличная зарплата. Обещаю вам заботу, верность и жизнь в достатке. В ответ тоже жду верности, уюта в доме и детей.
О любви вот только не было сказано ни слова. Но и Галина об этом как-то не сильно задумывалась. Она уже ждала предложения и приготовилась к ответу.
Прежде, чем разрешила открыть шампанское, сказала:
- Я не против. И готова хранить верность и создавать уют своему мужу, ухаживать за ним. Я – не лентяйка, и мой суженый не будет  сердиться из-за невкусно приготовленного обеда, из-за грязи в доме. Но вы говорили раньше о том, что обратили на меня внимание из-за моей скромной жизни. Да, я одинока. С родителями мы в ссоре. Потому что со мной случилась беда в юности. Не по моей вине. Меня изнасиловали. С тех пор я даже не знакомилась ни с одним мужчиной. Вы первый, с кем я согласилась даже в кино пойти. И только потому, что увидела в вас человека положительного. Я не обижусь, если вы сейчас же уйдете и больше не захотите со мной встречаться.
Александр несколько изменился в лице, даже насупился, помолчал. Но так же молча, откупорил шампанское, разлил по бокалам. Потом надел кольцо на палец девушки. Наконец, открыл рот:
- Галя, вы еще и честны. На девственницу было бы трудно рассчитывать. Но раз вы сделали после того случая полезные выводы, значит, вы не оступитесь и в будущем. Я повторяю свое предложение.
-  Я согласна. И спасибо вам за доверие.
- Тогда давайте выпьем и договоримся. У меня в ЗАГСе есть знакомая, она все организует быстро. Вы же снимаете квартиру?
- Да.
- Отказывайтесь от нее и переезжайте ко мне.
Через месяц Галя и Саша поженились. Они были довольны друг другом. И в люди выходили, и гостей принимали. Все в меру. И любили друг друга регулярно. Муж очень хотел детей. Но шли годы, а пара оставалась бездетной. Врачи сделали заключение, что оба здоровы и могут стать счастливыми родителями. Однако все шло по-прежнему. Галя не выдержала и пошла к известной в городе ворожее. Марфа пользовалась уважением клиенток. Все, что она вещала, сбывалось.
Галине сказала:
- Тебе, дорогая, мешает забеременеть горе-тоска по ребенку, которого ты выносила, но не растила. Успокой сердце, найди первое дитя и родишь второго, третьего.
Тоска была, да еще какая. Только решить проблему было невозможно. Тайна  усыновления. И ребенка увезли в другой город, если не в другую республику. Да и как сказать об этом Саше, ведь он назвал ее честной, а она до конца не открылась. Он сочтет себя оскорбленным. Но в глубине души Галя знала, что если бы Господь, в которого она уверовала, вернул ей ее девочку, она бы отдала предпочтение ребенку и жила бы в бедности, но со спокойным сердцем.
Она молилась о невозможном.
И пришла другая беда. Однажды, это было уже спустя шесть или почти семь лет после заключения брака, муж позвал ее в ресторан после работы. День был совершенно неурочный – понедельник. Галя удивилась, но подумала, что Саша хочет чем-то ее порадовать.
И он «порадовал». Сообщил жене, что очень уважает ее, ценит заботу, все, что она делает для дома, то, что растет на глазах. За время совместной жизни Галя стала заместителем  директора крупного бюро переводов, даже съездила на стажировку во Францию. Саша долго хвалил ее, а она погрустнела. Ничем хорошим это не пахло.
Они распили бутылку французского вина, но оба почти не ели, хотя заказали самые дорогие и вкусные блюда.
- Саша, кончай с предисловием. Говори, о чем хотел сказать.
Он глубоко вздохнул:
- Ты должна понять и простить меня, Галочка. Моя фирма  процветает. В дальнейшем она станет крупнейшим строительным предприятием в городе. Мне нужны наследники.
Галина все поняла. Сдержала слезы, не дрогнул голос:
- Ты хочешь развестись со мной, найти женщину, которая родит тебе наследников престола. Ясно.
- Честно говоря, дело зашло еще дальше. У меня уже есть сын, ему полтора года.
- Не быстро ли ты нашел мне замену? А еще жаловался на измены жены.
Саша снова сказал:
- Прости.
И добавил:
- Я не оставлю тебя. Буду помогать. Разведемся по-хорошему. Я уже купил тебе квартиру поблизости от работы.
У Галины хватило сил  поблагодарить:
- Ты очень щедр.
Из ресторана она ушла первой. Вернулась в дом, который уже не был ее домом. Собрала самые необходимые вещи, сняла номер в гостинице. Вернуться к родителям у нее и мысли не было. Не простила им, что выкинули ее на улицу. С Александром она увиделась только на процедуре развода. Потом отправилась в круиз по Средиземному морю.
Совершенно случайно познакомилась с американским бизнесменом, которому сразу запала в душу. Ему было шестьдесят, но мужчина оказался крепким, полным жизненных сил. Он увез молодую жену в Америку. Как оказалось, тоже в надежде на наследников. Он усердно над этим трудился, но напрасно. И тоже со временем охладел к русской жене, на которую возлагал столько надежд. От первых двух жен у него также не было отпрысков.
И господин Керн снова отправился на поиски будущей жены, хотя ему стукнуло семьдесят.
На этот раз Галина Сергеевна не отказалась от отступного. Во-первых, оно было очень велико. Во-вторых, давало возможность осуществить самую страстную мечту: отыскать дочь и хотя бы иногда видеть ее, помогать. Деньги и сделали свое дело.
- А теперь у меня одна цель – излечение девочки и обеспечение ей достойной жизни здесь или за границей. Мы это потом решим с Вяхренко. И ради Александры я хочу остаться живой.
Я внимательно выслушала исповедь Галины. Не могу сказать, что меня сильно тронул ее рассказ. Не вызывала эта дама жалости, а вот Шуру  мне было жаль. И еще, не смотря на неприязнь, проявленную ко мне Прохором Мироновичем, я очень ему сочувствовала. Однако, пойдем дальше.
- Очередь за информацией. Если я не ошибаюсь, вам уже пора в тренажерный зал и бассейн. Кстати, откуда такое упорство, если вы уже не заботитесь лично о себе.
- Разве не понятно? Я должна быть сильной и здоровой. Но я уже неделю, как изменяю своим привычкам, так что пропущу еще несколько дней.
- Боитесь, что неизвестный враг задавит вас тренажером или утопит в хлорке?
- Почти…

Мы повернули к отелю. Навстречу нам уже бодро бежали трое мужчин с полотенцами на шее. Они приветливо помахали руками:
- Привет, привет.
- Вот кому спокойно живется, - с усмешкой произнесла Галина.
- Не факт, - ответила я. – Не тяните.
- Рано утром, когда мы собирались отвозить Шуру в клинику, я случайно проходила мимо Дмитрия. Он разговаривал с каким-то парнем, явно незнакомым ему. А, может, и не парнем… Странная личность, вернее, странный наряд. Вроде бы «оно» клеилось к нему. Я услышала только что-то вроде договора  покататься на скутерах, наперегонки, после обеда, а потом поужинать вместе в поселке. Мне очень не понравился этот человек. Но сам Дмитрий как-то странно реагировал на незнакомца: вроде бы и хочется, и колется.  А кто-то из его друзей ему крикнул что-то издали. Он отмахнулся.
- Про парня я уже слышала. Этим друзьям он тоже каким-то не таким показался. Так что информация ваша устарела.
- Это не все. Возвращаясь в пансионат, мы чуть не столкнулись с «пятеркой». По нашей вине. Поэтому пришлось долго извиняться перед старичком-водителем и его пассажиром. Второй едва мог слово выговорить, а когда произнес нечто вроде « а-а-а», прорвало, разразился речью о том, что нигде нельзя быть спокойным. Самолеты разбиваются, поезда сходят с рельсов и взрываются, даже на море, где места невпроворот, и то нельзя быть беспечным. И рассказал, что днем, будучи в гостях у старинного приятеля в поселке, видел с горы, как «эти идиоты», что гоняют на мотоциклах по воде, с ума сошли. Взбесились просто. И один  лихач наехал на другого и умчался прочь. А дурили парни прямо против старой баржи, как будто сознательно рисковали.
Я вспомнила про утренний договор и спросила, что же было дальше?
Пассажир сказал, что они с другом уже дошли до дома, и ничего больше не видели.
- Как, по-вашему, парень мог быть Василием?
- Исключено. Незнакомец был гораздо ниже. Примерно одного роста с Дмитрием.
А насчет Василия Галина Сергеевна рассказала следующее…
Ей нужно было забрать из машины забытые в бардачке витамины. Она пошла в гараж. Ее машина стояла далеко от въезда. Охранник в стеклянной кабинке приветливо кивнул головой и уткнулся в журнал. Проходя мимо «девятки» Валерия Ильича, которую она уже знала, заметила какое-то движение. Ей показалось, что в машине  кто-то есть. Присмотрелась, а  вроде никого нет. Наклонилась, чтобы достать коробочку, и в этот момент кто-то быстро промелькнул позади  нее, в противоположную от въезда сторону. Мужчина, женщина? Не успела заметить. А выходя из гаража, столкнулась с Василием. Он почти бежал, но вежливо поздоровался. В его лице Галина не заметила ничего ненормального, он просто торопился.
Значит, тормоза.
Кого хотели убить? Пареченкова-старшего?  Ведь «Жигули» принадлежали ему. Младшего? Не Анастасия же решила отправить на тот свет сына? Глупо. Вяхренко? Не рубят сук, на котором сидят. Екатерина Матвеевна? Вот уж совсем нелепо. Моя рассказчица? Не вписывается. Вот если бы  «несчастный случай» произошел с Вяхренко, я бы на нее первую подумала: дама становилась единой родственницей Шуры, никакой ревности, никаких конфликтов.
Значит, появляется еще одно лицо.
Незнакомый парень?
А он с какого боку…
Я забыла о Галине и ушла вперед. Она окликнула:
- Стелла, вы обещали.
- Я уже на работе.